— С ним не всё в порядке.
— Но вы сказали….
— Жить будет, ничего страшного. Он дома, ушёл с отцом.
— А где я буду жить?
— Азмар обещал распорядиться насчёт комнаты.
— А в Идшаре?
— В моём доме.
— У вас свой дом?
Асахир посмотрел на неё, как на круглую дуру.
— Конечно, — протянул он.
— Мне просто всегда казалось, что Идшар — это такая огромная казарма, — смущённо отведя взгляд, сказала Энеата.
— Идшар — очень красивый город. В нём тоже цветут сады. Тебе там понравится.
— Мне надо хотя бы написать письмо дедушке Хурсану. Он будет волноваться обо мне…
— Хорошо, — кивнул Асахир. — Иди, найди кого-нибудь из слуг, пусть дадут тебе необходимое. Я отправлю в Арк своего гонца, он отнесёт послание. Это уверит твоего наставника в твоей безопасности?
— Наверное. Спасибо, господин байру, — Энеата улыбнулась, поднимая взгляд и встречаясь со взглядом Асахира.
Тот улыбнулся в ответ, и это была именно улыбка, а не привычная холодная усмешка.
— Послушай, маленькая асу, — мягко произнёс он. — Меня зовут Асахир. Вовсе нет нужды каждый раз говорить это «господин байру».
— А меня зовут Энеатой, — отозвалась девушка.
— Я помню.
— Но зовёте «асу». Да ещё и маленькой. Это звучит немного обидно.
Асахир развёл руками и произнёс:
— Хорошо. Энеата.
— Асахир.
Это прозвучало странно и нелепо. Энеата смутилась, отводя взгляд и чувствуя, что у неё краснеют щеки.
— Иди. Ищи слуг, — голос Асахира снова похолодел. — Как напишешь, приноси.
Энеата кивнула и вышла.
***
Нунна нервно постукивал пальцами по скамье, ожидая хоть чьего-нибудь возвращения. Отец ушёл во дворец, готовясь к своей новой судьбе, высокой и почётной, но слишком ответственной и тревожной; мать оставалась с Нунной, пока не убедилась, что следы побоев не опасны, а теперь отправилась следить за слугами и рабами, занятым многочисленными новыми поручениями; раненый брат спал, и будить его Нунна не собирался. Тоскливо глядя в окно, выходящее на улицу, сын нового эсина надеялся оценить происходящее в городе.
Нунну тревожила судьба Энеаты. Как следствие, он беспокоился и о оставшейся в Арке Фазмире — если Энеату больше не собирались отпускать домой, то пробудить сестру от колдовского сна было некому…
Жутко раздражало ощущение беспомощности от сломанной руки; перевязь, что сделал во дворце идшарский лекарь, заставляла Нунну чувствовать себя бесполезным калекой. Хоть идшарец и сказал, что кости срастутся, очень быстро вернув Нунне возможность встать в воинский строй, унылые раздумья не покидали юношу.
Хмурый молодой лекарь-идшарец, которому было поручено позаботиться о Нунне, сказал, что знаком с Эне. Он обещал попозже зайти и сообщить всё, что ему известно о девушке. Однако уже темнело, а лекарь так и не приходил.
Байру Асахир сказал, что идшарцы ещё пробудут в Энаране самое малое неделю. Знамёна воинственного Эллашира всё ещё висели на башне, которую Нунна видел из окна. Город понемногу приходил в себя; жители, далёкие от воинского искусства или власти, по-прежнему не решались покидать огороженных дворов, но по улицам уже проходили энаранские стражи, которым позволили вернуться к их службе сразу после того, как их командиры присягнули на верность Идшару.
Слуги Арнунны уже занялись переселением господ в новое жилище, хотя самого судью это не радовало — новый эсин Энарана был привязан к дому, в котором провёл много счастливых лет, и даже дворец не казался ему достойной заменой. Однако отказаться от исполнения воли города Арнунна не мог, ведомый долгом.
Нунна же, напротив, был счастлив предложению Асахира отправиться в Идшар, несмотря на уплаченную цену. Славный военачальник давно был кумиром юноши, и возможность служить в его войске казалась огромной честью даже после краткой вражды Энарана и Идшара. Впрочем, такие же странные всетерпимые узы связывали, похоже, и остальных воинов — сквозь окно Нунна наблюдал, как один из энаранских стражей спокойно разговаривал с идшарцем, не ожидая угрозы и не желая расквитаться за поражение. Недавние враги словно забыли о вчерашнем дне — догорели последние горестные костры, ветер унёс дым и пепел, и люди были готовы жить дальше. Вера Дарфии обещала щедрое вознаграждение павшим в честном бою, и потому даже потерявшие родных не жаждали возмездия и новой битвы.
Хотя рабы уже перенесли многое из вещей и припасов во дворец, теперь принадлежащий Арнунне, семейство бывшего судьи оставалось в этом доме — слишком рано было тревожить ещё совсем слабого Харата. Шум и суета в доме и дворе несколько отвлекали Нунну от раздумий, а ближе к полуночи наконец заявился идшарский лекарь, ничуть не смущаясь неприлично позднего времени.
— О! — обрадованно воскликнул Нунна, порываясь встать при виде вошедшего юнца, но тот резким жестом посоветовал ему оставаться на месте. — Как Энеата?
Кучерявый лекарь мотнул головой и отозвался:
— Мой повелитель велел передать, что любая попытка встречи с госпожой асу будет пресечена.
— Чего-чего?
— Чего, — недовольно передразнил лекарь. — Постарайся от Эне держаться подальше. Так понятнее?
— Тьма Хеды! — возмутился Нунна. — Какого? Она моя невеста!
Лекарь холодно и бездушно-церемонно произнёс заученные слова принятого обычаем объявления:
— Асу Энеата, дочь Хурсана из Арка, перед богами и людьми, отныне и впредь до совершения святого обряда свадьбы — невеста моего повелителя…
***
Азмар, как и всегда, скользнул в комнату тенью, бесшумно и тихо. Но Асахир его, конечно, заметил, хотя и сидел спиной к двери, старательно вычерчивая на свежей глине узоры слов.
— Ты был там, где меня нашёл Ашшара, — вдруг начал военачальник, обращаясь к вошедшему другу. — Тебе известно, кто я по праву рождения. Я знаю, тебя держит клятва, ты не можешь рассказать, но… я помню её, Азмар, закрываю глаза и вижу этот взгляд. Детский, давний, но именно этот! Я не могу ошибаться. Прошу тебя, как друга, ответь хоть на один вопрос: Энеата не сестра мне?..
Азмар усмехнулся и ответил:
— Нет, вы не родственники.
Асахир наконец повернулся к сотнику. Тот подмигнул, улыбаясь хитро и лукаво.