Фазмира несколько мгновений промолчала, судорожно покусывая губы и обдумывая ответ. Она уже открыла было рот, чтобы назваться служанкой, как учила её Энеата, но воин продолжил, доставая из поясной сумки и протягивая вперёд глиняную табличку:
— Я принёс письмо от господина Арнунны.
Амар и Мира переглянулись, и Мира, несмотря на мотающего головой вольноотпущенника, зашагала вперёд, сказав:
— Да, я Фазмира. Дайте.
Посланник согнулся в почтительном поклоне, отдавая девушке письмо. Наблюдая, как Фазмира читает, идшарец сказал:
— Волею городского совета и с позволения моего повелителя Арнунна избран новым эсином Энарана. Госпожа Фазмира должна возвратиться в свой город.
Мира, дочитав, задумалась, переводя взгляд с письма на посланника и обратно. Глина была отмечена печатью их рода, да и краткие фразы без единого лишнего слова явно были составлены Арнунной — он всегда писал письма именно так, чётко и сухо. Сообщив, что оба брата Фазмиры живы и сейчас дома, а его самого избрали эсином, Арнунна велел Мире возвращаться с посланником в город. Но Фазмиру слишком смущало то, что за ней прислали не слуг Арнунны и не энаранских стражей, а идшарцев, совсем не похожих на подоходящих сопровождающих. Тот, что говорил с ними, похоже, был гонцом, но два других — точно воины, увешанные оружием и украшенные шрамами.
— Почему господин Арнунна не прислал своих людей встретить дочь? — вопросил Амар, обращаясь не то к странным гостям, не то к Фазмире, не то к самому себе.
— Пути в город ещё закрыты, — спокойно ответил идшарский посланник. — Жители Энарана не могут покинуть его.
— Тогда и госпоже Фазмире лучше остаться здесь, пока всё не вернётся к прежнему, — побурчал вольноотпущенник.
— К прежнему ничто не возвращается, — справедливо заметил идшарец. — Мне сказали, что госпожа Фазмира нуждается в помощи госпожи Энеаты, которая сейчас в Энаране, и потому поторопили меня. Я рад, что госпожа Фазмира пришла в себя, но не вижу в этом причин для изменения задумок эсина Арнунны и моего повелителя.
— Энеата в Энаране? — обрадовалась Фазмира. — Она в порядке?
— В порядке?.. — не то повторил, не то переспросил гонец. — Госпожа Энеата обручилась с моим повелителем… Да, думаю, это можно назвать порядком.
Фазмира с размаху прижала ладони к щекам:
— Вот это да!.. — выдохнула она. — Амар, ты слышал? Эне… Нет, погодите, Эне помолвлена с моим братом!
— Мне об этом ничего не известно, госпожа. Но о помолвке госпожи Энеаты с байру Асахиром объявил один из его сотников, и сомнений в этом нет.
— А асу Хурсан не приходил в Энаран?
— Мне ничего об этом неизвестно. Позвольте вас поторопить — мы должны как можно скорее вернуться в Энаран, госпожа, постарайтесь собраться до полудня.
Фазмира кивнула. Посланник вместе с сопровождавшими его воинами удалился.
***
Путешествовать в одиночку — не лучшая затея даже вблизи берега Великой Реки, где по мощеным дорогам постоянно ходят купеческие обозы, всюду деревни и заставы со стражниками, а дикие звери держатся поодаль, лишь изредка пытаясь забрести на возделанные поля и зеленеющие пастбища. Здесь, в стороне от главных торговых путей, меж разбросанных далеко друг от друга селений, дорога часто попросту исчезала, растворяясь в земле и песке; редкие деревья и островки кустарников, сухие и измученные вдали от проходящих каналов, всё же могли быть укрытием и для опасных зверей, и для лихого люда. Но петлявший меж обломков скал странник шагал в гордом одиночестве, зная обо всех опасностях здешних краёв; он шёл торопливо, озираясь по сторонам и внимательно вглядываясь в тёмные пятна камней и кустов вдали, но назвать его испуганным было трудно. На немолодом смуглом лице, отмеченном тонким белым шрамом на щеке, читалась спокойная уверенность в избранном пути.
Странник был облачён в тунику с длинной кожаной жилеткой и широкие штаны, как идшарские воины, но из оружия виднелся лишь короткий кривой кинжал, покоившийся в расшитых ножнах. Цветные узоры на коже, покрывавшие ладони и плечи, могли бы легко выдать в нём старшего жреца Эллашира, но их скрывали длинные и широкие льняные рукава.
Сведения и новости, что вызнал жрец, посланный Асахиром на поиски некой ведьмы Зары, уже казались ему достаточно весомыми, но возвращаться к байру с этим уловом он не торопился — жрецу надлежало проверить одну из догадок, посетивших его.
Военачальник посылал жреца в Арк; однако он решил идти не вдоль берега, а через Иртассу, чтобы первую часть пути пройти с отрядом воинов. Как оказалось, судьба благоволила этому решению, и следы ведьмы, которую искал жрец, вели именно сюда.
Расспросив людей и осмотрев в деревне тело погибшего странника, жрец отправился следом за своим отрядом в скалы; догнав товарищей уже в руинах древнего селения, идшарец сравнил раны лекаря и разбойников. Староста деревни ошибался, назвав отметины раной от ножей; жрец ни на мгновение не усомнился, что все эти люди были убиты слишком большими клыками хищного зверя. Но что за зверь, даже если представить возможным существование столь крупного существа, мог оказаться настолько ловок и силён, что четыре десятка наводящих ужас на окрестности разбойников не могли противостоять ему? А больше всего смущали ожоги, оставшиеся на телах вокруг ран. Ведь не мог же зверь таскать с собой факел. Если только раскалённые пятна не оставляли сами зубы существа…
Как ни старался жрец найти следы на земле, он ничего не видел. А вот один из воинов отряда смог заметить странную вещь — два огромных тёмных пятна на траве, на расстоянии друг от друга, слишком большие для кострища, слишком ровные для пожара. Подойдя ближе, жрец понял, что издалека выглядевшие как погорелые пятна оказались сгнившими. Гнилая трава и ещё иссохшая земля под нею напомнили жрецу древние предания, которые он слушал от учителя вполуха.
Пламя. Гниль. Гибельные клыки.
Эадиву.
Жрец, приказав воинам как можно скорее передать известия байру, отправился в сторону святилища Астарны, чтобы убедиться: Эадиву в подземельях храма нет.
Глава 19. Пантера и котёнок
Огонь в ночи, охвативший крытые повозки, поджёг сухую траву и подбирался к стоящей чуть в стороне телеге. Темноволосый мальчишка, что выглядел куда старше своих двенадцати лет, подбежал к остаткам ограбленного каравана, надеясь найти здесь немного еды, пока не всё сгорело. Однако от сосредоточенного копания в содержимом телеги его отвлекли краткий всхлип и шебуршание, раздавшиеся откуда-то снизу.
— Э, ты кто? — спросил мальчик-подросток, наклоняясь и заглядывая под повозку.
Маленькая девочка, едва ли лет четырёх, забилась в дальний угол, прижимаясь хрупкой спинкой к колесу.
— Вылезай! — предложил мальчик.
Она вытаращила на него голубые глаза, отчаянно хлопая светлыми ресницами, и молчала, не издавая ни звука.
— Вылезай, говорю!
Она замотала головкой, тряся распустившимися рыжими волосами и ещё сильнее пятясь назад, словно надеясь просочиться сквозь колесо. Мальчик, распрямившись и ещё раз оглядев окрестности, вновь наклонился и сказал:
— Вот сейчас уйду, и останешься тут одна!
Не дождавшись ответа, он толкнул повозку, опрокидывая её назад, словно она была сделана из тростника или соломы. Шагнул вперёд и, подхватив девочку под руки, поднял, оттащил на безопасное расстояние и поставил на ноги.
— Я — Дарий, сын Аталины, — решил представиться он. — А ты кто? Зовут тебя как?
Девочка пожала плечами.
— Что ещё за глупости? Имя своё не знаешь?
Тоскливый взгляд крохи заставил мальчика не настаивать на ответе.
— Ну ладно. Тогда я буду звать тебя… Ну, например, Атаис. Хорошо?
Она кивнула.
— Есть хочешь? У меня немного есть тут… Вот, держи, — он достал из мешочка и протянул ей сухарь. — Жуй.
Девочка, посомневавшись, всё-таки резко протянула ручки и схватила еду, спешно прижимая ко рту и отгрызая кусочек, словно боясь, что подросток передумает.
***
Дивияра, верховная жрица Астарны, вышагивала по раскалённой земле, мысленно проклиная свою подругу. Упряжные животные, как и обещала колдунья, забыли об усталости, в нахлынувшем ужасе безудержно устремившись вперёд; это кончилось даже хуже, чем Диви ожидала. Одна из повозок опрокинулась, когда не чуявший ног бык споткнулся и упал; к счастью, сидевшие на ней жрицы отделались синяками и ссадинами, но бедное животное уже не встало, как и ещё трое быков, не сумевших вовремя почувствовать смертельную усталость и остановиться.