— Ага.
— Иди сюда.
Энеата, быстро оглянувшись назад, на костёр, всё же подошла ближе, встав рядом с воином.
— Знаешь, в какой стороне отсюда Идшар? — поинтересовался Асахир.
Энеата пожала плечами и отозвалась:
— Где-то ниже по течению Великой Реки. Стало быть… — она огляделась и махнула рукой в сторону. — Там?
— Нет, — в темноте Энеата не могла разглядеть лица байру. — За Энараном, в междуречье, Река поворачивает, огибая Ирнарис. Арилон течёт туда, — он сопроводил слова жестом, показывая направление, — а Великая Река — вот туда… А там начинается Большой Хребет Ирнариса. Он идёт в сторону от реки, но потом она сворачивает к нему. Идшар во-он там.
Энеата, подумав, тоже опустилась на землю, но тут же резко поднялась, поняв, что почва остыла слишком сильно. Асахир, верно истолковав движение асу, скинул с плеч и постелил рядом с собой плащ.
— Садись, — предложил он.
Энеата поблагодарила и села.
— А Арк — там, — она показала в сторону своего родного поселения, вдруг подумав, что должна поддержать беседу.
— Да, — согласился Асахир. — Я знаю.
— Ну да, — растерялась Энеата, смущаясь.
— Тебе нравится твой город?
— Не думаю. Мне нравился наш дом, но… — Энеата шумно вздохнула, — Дело ведь не в здании, правда?
Асахир кивнул.
— Теперь, когда… Не важно. А вам… нравится Идшар?
— В Идшаре я вырос, в Идшаре я стал собой. Идшару я присягнул на верность.
— Это ведь не то же самое, разве нет?
Военачальник Идшара промолчал, не отвечая на вопрос юной асу. Девушка отвлеклась от созерцания равнины, теперь залитой светом вышедшей из-за тучи луны, и вновь нарушила тишину, поворачиваясь к Асахиру и произнося:
— Байру! Я думала, вы разозлитесь, что я пошла следом.
— Я разозлился.
— Ну… Тогда вы как-то непривычно тихо злитесь.
Асахир рассмеялся, а потом неожиданно и как-то слишком серьёзно произнёс:
— Энеата, дочь Хурсана из Арка, храни мой очаг.
— Что? — возмутилась Энеата. — Мне не до шуток, байру!
— Мне тоже.
— Что за… что за глупости?
— Глупости?.. Я серьёзен, Энеата.
— Вы что… вы правда что ли хотите, чтобы я была вашей женой?
— А почему нет?
— Почему?.. — внимательно глядя на военачальника, спросила Энеата.
Тот скривился, на лицо вернулась привычная презрительная усмешка.
— Только не говори, что…
— Нет, — перебила Энеата. — Не спешите относить меня к томным девочкам, грезящим нежной страстью, господин байру. Я не собираюсь добиваться лживых признаний или вытягивать обманные восторги. Я хочу услышать простой и чёткий ответ. Я знаю, что некрасива, приданое у меня…неплохое, но для простого человека, не для вас! То же и с именем. Ну разве я нужна вам? Как я могу в это поверить? Вы смеётесь надо мной! Вы можете жениться на дочери любого эсина. Или… Почему бы вам не жениться на Дивияре? Она так красива, все желают её. Все будут завидовать вам!
Асахир молчал, внимательно глядя на Эне и по привычке щуря светлые глаза, пока, наконец, не произнёс:
— Ты приворожила меня, ведьма, и мне нет покоя, — слова Асахира прозвучали неприязненно и зло, и девушку объял страх. — Я желаю тебя сильнее, чем иссушенная земля — дождя.
Энеата отвела взгляд. В горле пересохло, и голос подвёл её, не дав произнести ни звука.
— Ты не хочешь этого, верно?
Голос военачальника по-прежнему пугал её. Энеата мотнула головой, но, не желая показаться ни равнодушной, ни излишне кокетливой, она всё же заставила себя говорить и произнесла:
— Я… байру, но ведь… Я уже обещалась Нунне.
— Это единственная причина для отказа?
— Я не хочу вас ненароком обидеть…
— Я похож на ранимого юнца? Говори, как есть, асу.
— Мы знакомы так мало… и совсем не знаем друг друга.
— Это легко исправить. Это само исправляется. Со временем.
— Но… — растерялась Эне, стараясь найти подходящие высказывания, сумевшие бы убедить байру Асахира в нелепости его предложения.
— Прошу тебя, говори, как думаешь, не выбирая слов. Будет лучше, если мы верно поймём друг друга.
Энеата, вжав голову в плечи, тихонько пробормотала: