Тот тяжело вздохнул, сцепляя ладони. И его голос зазвучал тихо и хрипло, воин говорил так, будто каждое слово стоило ему неимоверных усилий и больно ранило.
— В день, когда я ждал гонцов, которые должны были привести мне сына Арнунны… когда пришла весть, что он сбежал, когда посланные в погоню охотники Азмара вместо него притащили мне тебя… Ты вела себя так отважно, как способны не все мужчины. И у тебя были такие странные глаза. Такие голубые и… странные.
Он ненадолго замолчал, задумавшись, но Энеата не стала произносить ни звука, пытаясь понять сказанное. Асахир продолжил:
— Я не хотел снова попадать в эту ловушку. Любовь к женщине делает мужчину слабым. И когда ты попыталась сбежать, сказал Азмару отправить тебя домой. Но ты снова пришла. И снова — в порыве такой безрассудной, такой глупой отваги…
Военачальник поднял голову, повернувшись к Энеате, и спросил, привычно щурясь:
— Я ответил?
Энеата коротко и нервно кивнула.
— Но есть и еще одна причина — я вас боюсь. До дрожи боюсь, байру.
— И что? — похоже, и правда не понял Асахир.
Напряжённая и холодная тишина вновь повисла над ними.
— Плащ мой возьми с собой, а то замерзнешь, — вдруг поставил точку в беседе Асахир. — Завтра снова далеко идти…
Энеата задержалась, не решаясь просто уйти. Подняв с земли плащ, растерянно поблагодарила и вновь замерла, словно ожидая чего-то ещё.
Но Асахир больше не заговаривал. Эне, подождав ещё немного, всё же спустилась. Свернувшись калачом на краю расстеленного полотна, с головой накрылась плащом Асахира и крепко заснула, едва сомкнув веки.
Глава 25. Зверь древних сказаний
Утром Энеату разбудил Азмар, коснувшись её плеча. Когда девушка распахнула глаза, сонно уставившись на сотника, он тут же отошёл, дав ей время потянуться и зевнуть.
Сев, Энеата огляделась по сторонам. Солнце ещё скрывалось за холмами, но его свет уже озарил окрестности, пока не согревая. Асу поежилась, задумчиво пытаясь потянуть одеяло на плечи. Поняв, что одеяло таковым вовсе не является, она нервно сбросила плащ Асахира и тут же осторожно подняла и свернула его.
— Байру!.. — позвала она, вставая и протягивая сложенный плащ сидевшему совсем недалеко военачальнику. — Благодарю.
Асахир не ответил, молча взяв, даже не взглянув на Энеату. Девушке на мгновение показалось, что ночной разговор ей приснился; но укрывавший её всю ночь от холода плащ военачальника свидетельствовал об истинности странной беседы.
Задерживаться воины не собирались. Проспавшая дольше всех Эне жевала свой кусок хлеба на ходу, так же, как и вчера, с трудом догоняя своих спутников.
Не удалось Эне и спокойно пообедать — останавливаться посреди открытой равнины на полуденный отдых идшарцы не хотели, собираясь подольше отдохнуть вечером, добравшись до рощи и источника. На вопрос Асахира о том, нужен ли Энеате отдых, девушка ответила решительным и гордым отказом, после чего много раз пожалела об этом, но признаться в слабости так и не решилась.
До рощи фиг, окружавшей источник, они пришли ранним вечером, когда жара ещё не спала. Едва ступив под тень деревьев, Энеата почти что рухнула на зелёную траву, растянувшись и закрыв глаза.
— Погоди спать, асу, — хмыкнул Азмар. — Выпей воды, съешь что-нибудь. А то завтра тебя тащить придётся.
— Да пусть спит, — отозвался уже ушедший вперёд, к самому источнику, Асахир. — Захочет есть — сама проснётся.
Но Эне, почти мгновенно заснувшую прямо на земле, вскоре разбудил не голод, а громкий и сердитый голос Азмара.
— Хватит мне тут рассказывать, — раздражённо произнёс он, обращаясь к кому-то. — Из Асахира разведчика не получится, верно, но…
Энеата не торопилась открывать глаза, прислушиваясь.
— Я уже достаточно дорог прошёл в одиночку, — холодно отозвался Римиар. — И с каждого пути принёс Идшару достаточно сведений. Ты же большую часть жизни проторчал в святилище!
— А я и не предлагаю тебя заменить. Пойдём вдвоём.
— Ты будешь только мешать!
— Я — мешать?!
— Да! И вообще, твоя прямая обязанность — оставаться с байру и защищать его.
— Смешнее ничего не скажешь, Рим! Уж Асахир точно способен сам о себе позаботиться.
— Как и я. Разве я не доказывал многие сотни раз, что прекрасно добываю сведения и прекрасно скрываюсь от всех, кому не нужно знать о моём прибытии?..
Энеата потянулась и села, с неохотой открывая глаза и оборачиваясь на споривших идшарцев. Асахир спал позади них, не обращая внимания на громкие возгласы; Азмар, встретив взгляд асу, нахмурился и, похоже, решил Римиару не отвечать. Но жрец не переставал возмущаться:
— Когда байру проснётся, увидишь, чьё мнение он поддержит. В отличие от некоторых, я…
— Заткнись, — кратко отозвался Азмар, и в этот раз Римиар решил согласиться, смолкая. — С пробуждением, асу. Есть хочешь? Вот полба имеется.
Азмар кивнул на небольшой котелок, уже стоявший на земле в стороне от догоравшего костра.
— Остыла, но… — развел руками сотник.
Энеата, кратко поблагодарив, встала и подошла к огню.
***
…Энеате снилось, что она возвратилась в Арк, и на пороге родного дома поняла, что всё было ложью, нелепым миражем. Живой и невредимый Хурсан встречал её у ворот, так тепло, как только он умел, улыбался, обнимая любимую воспитанницу и ласково приглаживая её рыжеватые волосы; пряный запах цветущего возле дворового колодца дерева утешал, веля забыть тревоги, и зов доброго слуги Амара приглашал отведать скромной домашней еды.
Проснувшись в темноте посреди дикой пальмовой рощи, Энеата накрылась плащом с головой, словно надеясь тут же возвратиться в сновидение. В следующее мгновение Энеата резко села, нервно озираясь по сторонам.
Темнота. Её не должно было быть. К вечеру резко похолодало, и, засыпая, Энеата ясно слышала, как Асахир велел остающемуся на страже Римиару поддерживать огонь.
Слабого света растущей луны было достаточно, чтобы Энеата, осмотревшись, поняла — Римиара нет нигде поблизости.
— Господин Римиар? — негромко позвала она, сперва подумав, что жрец просто отошёл. Не дождавшись ответа, повторила громче: — Господин Римиар!..
Энеата протянула руку, легонько толкая в бок спящего неподалёку Азмара.
— Господин Азмар? — нервно произнесла она. — Господин Азмар, просыпайтесь!
Но сотник не желал пробуждаться, даже когда Энеата пнула его со всей силы.
— Что же такое!.. — растерянно не то выдохнула, не то простонала асу. — Байру! Байру! Асахир!!!