— Наконец-то!
Не удержался от восклицания Константин Павлович Олейников, по совместительству учитель труда, услышав последний звонок, означающий окончание занятий на сегодняшний день. В классе раздался дружный смех.
— Константин Павлович, — сказал, посмеиваясь, рыжий паренек с первой парты, — вы радуетесь субботе больше, чем мы.
— Конечно. Ведь я не буду видеть ваши рож… хм, лица, целые сутки. Давайте-ка уже, выметайтесь.
Школьники засуетились и, гомоня, поспешили на выход. Костя шумно вздохнул, когда последний скрылся за дверью. Без сомнения, суббота была его любимым днем недели. Можно набрать пивка, расслабиться, а завтра и поваляться с похмельем. Воскресенье — законный выходной. Раньше было проще, можно было в течение дня “за воротник” закинуть. Математик с физруком забегали поболтать, заодно и принять на грудь “боевые” 50 грамм беленькой. И веселее работается, и детишки не так раздражают. Но полгода назад старая директриса ушла на пенсию, а новая быстро прикрыла их лавочку. Та еще стерва оказалась. Молодая, фигурка и личико просто загляденье. Пока не посмотришь в глаза. Две ледышки. Взгляд с оттенком презрения, будто пронизывает насквозь. Костя старался по возможности не пересекаться с ней.
Надев плащ и закрыв класс, он поспешил на выход. Идти домой было недалеко. Можно и на автобусе, две остановки всего. Но Костя любил пройтись пешком. Если срезать через парк за школой, минут двадцать пять выходило. Туда он и направился.
Для октября погода была теплой. Срывался небольшой дождик, но Косте он совсем не портил настроения. Весело насвистывая, он не спеша вошел на территорию парка.
— Давай. Чего ты медлишь? — раздался девичий голосок.
Костя посмотрел направо и увидел небольшую группу школьников недалеко от главной дорожки. Парк был излюбленным местом для тусовок и разборок местной молодежи. Судя по тому, что он увидел, это больше походило на последнее.
Парень был на четвереньках. Рядом с ним стояли две старшеклассницы, еще одна была чуть поодаль. Костя сразу всех узнал. Парень — местный хулиган Макс Репов, изрядно выпивший крови у учителей и стоящий на учете. Девушка поодаль — Лена Кузнецова. Другие две, блондинка и рыжая, были ее подругами. Имен их он не помнил, но знал в лицо. Три неразлучные подруги одноклассницы всегда и везде ходили вместе. Костя не мог припомнить, чтобы видел их поодиночке.
Лена Кузнецова — дочь олигарха. Папаша владел сетью продуктовых магазинов по всей стране, и почему его дочь была зачислена в их захолустную школу, в тихом и отсталом городишке, было для всех загадкой. Ей бы учиться где-нибудь в Англии, или, на худой конец, в частной элитной гимназии. Не понять простым людям этих богатеев.
Костя уже почти прошел мимо, как произошедшее дальше заставило его опешить. Хулиган Репов подполз к блондинке и начал лизать ей туфли.
— А-ха-ха! — раздался ее смех. — Хорошая собачка!
Да уж… Золотая молодёжь во всей красе. Как надо было запугать отпетого хулигана, которого побаивались даже некоторые учителя, чтобы он так унижался? Хотя, если припомнить недавнюю историю…
Кузнецова, помимо того, что была богатой, ещё и имела потрясающую внешность. Черные длинные волосы, жгучие темные глаза, красивое лицо без единого изъяна, стройная фигурка, уже округлившаяся в нужных местах. Еще только старшеклассница, но уже излучающая сексуальность и привлекательность взрослой женщины. Немудрено, что когда она начала посещать школу год назад, за ней начало волочиться много парней. Да и некоторые из учителей мужского пола тоже. Ну а Кузнецова сторонилась всех и никого, кроме своих подружек, к себе не подпускала. И вот однажды молодой физрук позволил себе ущипнуть ее за ягодицу. На следующий день он не вышел на работу. А позже в школе узнали, что он лежит в больнице с сотрясением мозга. Со сломанными руками и ногами. Полиция постановила: несчастный случай. Мол, пьяный шастал по стройке и упал. Что он делал ночью на заброшенной стройке, никто не пояснял.
А еще был один из местных “братков”. Очень настойчиво пытался ухаживать за красавицей. Вскоре его труп выловили в речке местные рыбаки. Что говорить, после этих случаев ухажеров заметно поубавилось.
Потом вообще поползли слухи, что эта троица — лесби. Кто-то видел, как Кузнецова страстно целовалась с другой девушкой. Кто знает? Может, просто слухи, а может, нет.
Пока Костя молча пялился за лобызанием туфель блондинки, Кузнецова резко обернулась и уставилась на него.
— Константин Павлович?
Странно… Откуда ей знать, как его зовут? Будучи трудовиком, с девочками он практически не пересекался. Разве что в коридоре мимоходом.
Все остальные тоже обернулись. Макс Репов оторвался от своего занятия и покраснел. Глаза блестят, видно, еле сдерживает слезы. Резко вскочив, он ломанулся в кусты. Похоже, не рассчитывал, что это всё кто-то увидит.
Оставшаяся троица сверлила его взглядом. Очень недобрым.
— Вы ведь ничего не видели, верно? — Кузнецова улыбнулась.
Очаровательная улыбка, без сомнений, способная заставить сердца многих мужчин биться быстрее. Вот только глаза ее совсем не улыбались. В них была ненависть.
Костя почувствовал, как мурашки побежали по спине. Чем он вызвал такие чувства? А может, она просто ненавидит всех мужчин? Ему даже на секунду подумалось, что это не ее папочка разобрался с физруком и братком, а она сама. Не зная, что ответить, он молчал.
— Конечно не видел, — подала голос блондинка. — Если не хочет присоединиться к Репову.
Вот же сопливые суки. Костя непроизвольно сжал сумку, аж пальцы побелели. Задрать бы их юбки, да ремешком по задницам. Чтобы неделю сидеть не могли. Ага, в мечтах.
— Пошли, — сказала Кузнецова.
Вся троица развернулась и пошла в сторону школы. Костя так и остался стоять. Злость от собственного бессилия переполняла его. Вытащив из кармана сигареты, прикурил одну. Глубоко затянувшись, он, наконец, начал успокаиваться.
Взрослый мужик, сорок три года, а какие-то писюхи угрожают. Куда катится мир? Хотя что он мог сделать? Пожаловаться директору или в полицию, что девочки издеваются над хулиганом? Смешно. Да тот и сам бы не сознался. Еще и папа олигарх. Только попри на его дочуру. К Репову он, может, и не присоединится, а вот к физруку или братку — запросто.
Настроение вконец испортилось. Похоже, нужно взять что-то покрепче пивка. Еще раз глубоко затянувшись, он пошел в сторону дома.
***
Понедельник — день тяжелый, в который раз убедился Костя, заходя рано утром в школу. Голова трещала неимоверно. В воскресенье собирался отлежаться после бурной субботы с кентами. Так заявился сосед Никита с пузырем. Хороший мужик, бывший вояка, уволенный после контузии. Иногда заходил посидеть, поговорить о политике, ну и о чём там все пьяные мужики говорят. Так что похмелье превратилось в очередную пьянку.
Костя, стараясь поменьше дышать перегаром на проходивших мимо учеников, спешил в свой класс. Когда до цели оставалось всего ничего, его окликнули.
— Доброе утро. Неважно выглядите, Константин Павлович.
Голос ни с кем не спутать. Директорша. Что за невезуха. Обернулся.
— Доброе утро, Анастасия Сергеевна. Да, приболел малость.
— Я вижу. Пройдите ко мне в кабинет.
— Сейчас? У меня скоро урок. И…
— Сейчас, — сказала, как отрезала.
Похоже, попал. Да и плевать. Голова так трещит, что уже всё равно. Прошел следом за ней на второй этаж. Мысли только о том, как попить воды. Не выдержал, достал из сумки минералку и жадно припал к ней. Анастасия Сергеевна лишь презрительно скривилась, увидев это, и открыла дверь в свой кабинет.
— Присаживайтесь.
Плюхнулся на стул напротив ее стола. И застыл в ожидании. Помимо директорши, в кабинете была молоденькая девушка, которую Костя ни разу до этого не видел. Сидела за другим столом и, не обращая на них внимания, что-то увлеченно рассматривала в планшете. Наверное, секретарша.
— Вот, — директриса, покопавшись у себя в столе, положила бланк. — Пишите по собственному.
— Я…
— Вас уже не раз предупреждали, верно? Так что пеняйте на себя.
Костя поднял глаза на директрису. Ее холодный взгляд прямо лучился отвращением. Она будто смотрела на таракана, которого хочется раздавить. Похоже, спорить или доказывать что-то бесполезно. Тяжело вздохнув, он взял ручку и, борясь с дрожью в руках, принялся писать.
— Что? — вдруг воскликнула секретарша, удивленно таращась в планшет. Потом, вскочив, подбежала к директрисе.
— Взгляните. Тридцать пятый определился, — сказала она, давая взглянуть ей на экран.
— ОН?! Да не может быть! Это странно…
— Да. Но ошибки нет. Реакция однозначная.
Обе перевели взгляд на Костю. Он удивленно посмотрел на них, не понимая, о чем они говорят. Протянул заполненное заявление.
— Принеси-ка нам чайку живительного, — Анастасия Сергеевна обратилась к секретарше и, взяв заявление, смяла и бросила его в урну. А девушка, оставив планшет, выскочила из кабинета.
— Э… — Костя не мог понять, что происходит. — Я не уволен?
— Нет.
Голова разболелась еще больше. Он уже ничего не понимал. Снова взглянув на директрису, он увидел что-то очень необычное. Резкую перемену в ее взгляде. От презрения не осталось и следа. Она смотрела на него с живым интересом. Даже обычный холод растаял в ее глазах. Что происходит?
— Ваш чай.
Секретарша вернулась довольно быстро, неся поднос с двумя дымящимися кружками. Аромат чая был обалденный.
— Выпейте, Вам понравится.
Костя не стал заставлять себя уговаривать и взял протянутую кружку. Выпив глоток, он понял, что такого чая еще не пробовал. Восхитительно! Так вот что пьют буржуи… Интересно, сколько же он стоит?
А потом произошло нечто странное. Головная боль ушла, как и все признаки похмельного синдрома. Неужели чай на такое способен? Никогда не слышал об этом.
— Вам легче? — вернула его с небес на землю директорша.
— Да. Спасибо.
— Отправляйтесь на уроки. А после занятий приходите сюда. Нам нужно о многом поговорить.
Костя кивнул и отправился к себе в класс.
День прошел как в тумане. Косте не давала покоя резкая перемена в поведении директрисы. Но сколько он ни думал, разумного объяснения так и не смог найти. А еще этот странный чай, лечащий похмелье…
И, когда подошло время, он решительно направился в кабинет начальства. Постучавшись, дождался разрешения, вошел.
— Вы вовремя, — Анастасия Сергеевна широко улыбнулась. — У нас мало времени, так что приступим сразу. Садитесь сюда.
Она указала на широкий диван, стоящий возле стены комнаты. Костя, кивнув, устроился на диване.
— Можете развязать свой галстук, — сказала секретарша. И подойдя к нему, протянула руки к шее. — Я помогу.
— Да я и сам…
Хотел протестовать, но не успел. Правая рука легла на шею, и он почувствовал легкий укол.
— Что за? — всё, что успел сказать Костя, прежде чем все его тело онемело.
— Всё в порядке, не нужно бояться, — секретарша взяла его и уложила на диване.
Взяла и уложила? Он весил под сто килограмм. Как она своими тоненькими ручками подняла его? Костя не мог двигаться. Сознание медленно отдалялось, и он с трудом боролся с нахлынувшей сонливостью. Шевелить получалось только глазами.
Директриса достала серебристый чемодан и открыла его. Ярко-синий свет разлился по комнате.
— Не знаю, почему она выбрала тебя, — сказала она, доставая из чемодана светящуюся синим сферу размером с теннисный мячик. — Ну, так тому и быть.
Подойдя, положила шарик ему на грудь. Появилась резкая, обжигающая боль. Костя хотел дернуться, закричать, но не смог.
— Знаю, у тебя много вопросов. Ответы ты получишь со временем. А до тех пор постарайся не умереть.
Анастасия положила руку ему на голову и нежно стала поглаживать его.
А потом наступила БОЛЬ! Шарик растекся и проник в его тело. Его кости ломались и снова сращивались. Было ощущение, будто тысячи муравьев проникли в желудок и начали выедать его тело изнутри. А еще что-то чужеродное пыталось проникнуть к нему в мозг. Костя сопротивлялся изо всех сил, пока, наконец, спасительная тьма не прекратила его мучения.