- Ну, будет! Пожалуйста, не развивайте далее. Говори, что ты еще видел! - повторила она снова мужу.
- Еще видел я... видел летающие гитары! - бухнул тот на авось.
- Нет, постойте, этого вы не могли, кузен, видеть: это было в Лондоне! - остановил его Бегушев.
- Точно то же было и в Париже! - вздумал было возразить генерал.
- Не говори неправду: это было только в Лондоне! - объявила ему супруга.
- Я, наконец, перезабыл, где и что видел, - этому столько времени прошло! - произнес генерал с досадой.
- И подобные вещи можно забывать!.. Забывать могут!.. - воскликнула Татьяна Васильевна. - Стыдись!.. Это простительно такому неверующему ни во что, как Бегушев, а не тебе!
Генерал постоянно притворялся перед женой и выдавал себя за искреннего последователя спиритизма.
- Почему же вы меня считаете совершенно неверующим? - спросил Бегушев по наружности смиренным и покорным голосом.
- Потому что спиритизм отыскивает сердца простые, а не такие, как ваше!
- Мое сердце точно такое же, как у Тюменева! - возразил Бегушев.
- Теперь - да! - оно такое же, но прежде сердца ваши были разные! произнесла знаменательно Татьяна Васильевна. - Ефим Федорович верит искренне в спиритизм!
Тюменев, в самом деле, всегда очень терпеливо выслушивал Татьяну Васильевну, когда она по целым часам развивала перед ним всевозможные объяснения спиритических явлений.
- Если бы я и неверующий был, то согласитесь, что могу сделаться и верующим: уверовал же Савл{188} во Христа, - говорил Бегушев, как бы угадывая тайное намерение Татьяны Васильевны посвятить его в адепты спиритизма.
Золотушные глаза той при этом заблистали.
- Вы правду это говорите или нет? - спросила она.
- Как кажется мне, что правду, - отвечал Бегушев уже уклончиво.
- В таком случае вот видите что, - произнесла Татьяна Васильевна, энергически повертываясь лицом к Бегушеву на своем длинном кресле, на котором она до того полулежала, вся обернутая пледами, и при этом ее повороте от нее распространился запах камфары на весь вагон. - Поедемте вместе со мной на будущее лето по этой ненавистной мне Европе: я вас введу во все спиритические общества, и вы, может быть, в самом деле уверуете!..
- Пожалуй!.. - согласился Бегушев, бывший, как мы видели, в этот вечер в давно уже небывалом у него веселом настроении и даже не на шутку подумавший, что было бы очень забавно прокатиться по Европе с смешной кузиной и поближе посмотреть спиритов. Он этого нового шарлатанства человечества не знал еще в подробностях.
- Не верь, ma chere, не поедет!.. Он в Париже даже скучал, а поедет он с тобой!.. - неосторожно проговорился генерал: он по опыту знал, каково было путешествовать с его супругой.
- С тобой он скучал, а со мной не будет! Не правда ли? - спросила Татьяна Васильевна Бегушева.
- Конечно, - подтвердил тот и потом вдруг встал: ему уж надоело дурачиться.
- До свиданья! - сказал он.
- Куда же вы? - спросила Татьяна Васильевна почти с испугом.
- Спать хочу!
- При таком интересном разговоре... спать идти, - возразила обиженным голосом Татьяна Васильевна.
- Разговор очень интересен, но спать все-таки надо.
- А если вы такой любитель сна, то я вас не возьму с собой в Европу!
- Очень жаль! - сказал Бегушев и перешел на самое отдаленное кресло.
Генерал в душе благодарил бога, что разговор между Бегушевым и его супругой кончился, не приняв чересчур острого характера.
Бегушев, улегшись на кресло, притворился, что заснул, а Татьяна Васильевна начала читать духовный журнал, чем она постоянно утешала себя, встречая в людях или неблагодарность, или непонимание.
Поутру генерал, отличным образом проспавши всю ночь и видя, что Татьяна Васильевна, измученная чтением, наконец, заснула, пошел пить кофе и даже разбудил для этого Бегушева.
Тот пошел с ним.
- Вы до Москвы только едете? - спросил Бегушев генерала, когда они уселись за стол.
- Нет, до Троицы, - жена там говеть будет.
- И вы будете говеть?
- Буду, конечно!
Все это генерал говорил очень невеселым голосом.
В московском вокзале Татьяну Васильевну встретили: грязный монах с трясущейся головой, к которому она подошла к благословению и потом поцеловала его руку, квартальный надзиратель, почтительно приложивший руку к фуражке, и толстый мужик - вероятно деревенский староста; все они сообща ее и генерала усадили в карету. С кузеном своим Татьяна Васильевна даже не простилась - до того она рассердилась на него за быстро прерванный им накануне разговор.
Глава X
Вскоре по возвращении Бегушева в Москву у него в доме, сверх графа Хвостикова, появилась еще новая жилица. В самый первый день, как он приехал и едва только успел немного отдохнуть с дороги, к нему вошел Прокофий и с глупо-глубокомысленным видом проговорил:
- Ваша сестрица Аделаида Ивановна здесь!
- Ты почему знаешь?
- Они с месяц еще тому назад заезжали и приказывали, чтобы когда вы приедете, прислать им сказать.
- Где ж она живет? - спросил Бегушев.
- Да тут... так... в каких-то комнатках, у дьячка.
- У какого дьячка?
- Как этот приход, не помню... недалеко от нас!.. Зеленая этакая церковь... - бестолково объяснил Прокофий.
- Но зачем сестра приехала сюда?