Утром четвёртого дня я покинул лазарет. Опухоли сошли ещё вчера. Кровать к вечеру была мокрая от избытка выделившейся воды. Меня переложили на соседнюю кровать. А мокрый матрас и постельное бельё вывесили на улицу для просушки. Ночь я спал в новой кровати. Я долго не мог понять сочувственные взгляды Аликс, направленные на меня. Утром четвёртого дня мне, наконец, удалось увидеть себя в зеркале. Зрелище было печальным. Лицо было в сине-жёлтых разводах, оставшихся после гематом. Эти разводы концентрическими кругами расходились вокруг глаз. Мои губы были раскрашены синими пятнами. Такие же разводы покрывали практически всё моё тело. Ощущение было такое, будто меня жестоко избили. Двигаться тоже было достаточно болезненно. Но оставаться в лазарете дальше мне уже не хотелось. Безделье просто убивало меня. Мои неоконченные проекты манили. Цель была так близка и одновременно недостижима. Так хотелось опробовать свои новые способности, но именно в этом я теперь был ограничен. Помимо ухаживания за моим больным телом, Аликс пыталась развлечь меня чтением книги. Она читала ещё по слогам, но вполне уверенно. Я пытался воодушевиться этим. На наше счастье в лазарет не поступали серьёзные больные, потому что помочь им я был бессилен. Бессилие и беспомощность подрывали мой моральный дух сильнее всего. Но тело продолжало выздоравливать естественным путём. Были и другие причины, заставлявшие меня поскорее вырваться отсюда.
Пока я лежал в лазарете стали всё чаще появляться люди, не принадлежащие нашему гарнизону. Это были жители окрестных поселений. Они приносили не очень приятные новости. В стране становилось неспокойно. Вместе с рассказами воинов собранная картина получалась не самая приятная. К границам Империи подтягивались отряды орков. Они не нападали, но расположились военными лагерями на несколько дней пути вдоль границы. Разведчики говорили, что лагеря не многочисленны, но их много. Распределены они так, чтобы помимо общих поставок продовольствия из глубины королевства, орки могли вести охоту в местах дислокации. Старики говорили, что это стандартная тактика орков. Перед ударом по нашим гарнизонам они подтянутся к точке прорыва. Только тогда можно будет узнать основное направление удара. В некоторых местах разведчики видели троллей. Были замечены боевые машины орков, в частности катапульты. Это означало, что простым набегом не обойдётся. Можно было ожидать осады городов и пограничных гарнизонов. Новости из глубины Империи приходили тоже не самые обнадёживающие. По непонятной причине кочевые отряды гоблинов изменили свои обычные кочевые маршруты, и теперь огромными таборами двигались на юг в сторону границы. На дорогах Империи активизировались разбойники. Перевоз товаров и продовольствия по этим дорогам сильно затруднился. Торговцы сбивались большими караванами с многочисленной охраной. Издержки на перевоз товаров возросли. Чтобы покрыть их, торговцы подняли цены на товары. Доходы населения упали. Имперские егеря и баронские наёмники не успевали справляться с беспорядками. Вдоль дорог вырастали леса виселиц с повешенными разбойниками. Бароны роптали, они стали требовать у Императора снизить налоги в связи с падением доходов. Император был непреклонен. Налоги были нужны на содержание армии и крепостных сооружений. Недовольство баронов постоянно возрастало. Можно было ожидать баронского бунта.
Но этим неприятности не ограничились. Крупные отряды армии демонов перешли нашу границу восточнее города Бетренбург. Обойдя пограничные сооружения, они вторглись на нашу территорию и выжгли множество поселений на правом берегу реки Луциан. Среди выжженных руин они спешно возводили капища, принося на них в жертву Бетрезену оставшихся в живых жителей поселений. Император срочно перемещал имперскую гвардию к городу Кальдерия, полагая нанести удар по армии демонов оттуда. Со дня на день ожидалось, что объединённая армия Империи двинется на восток, выдавливая отряды демонов с нашей территории. Среди военачальников шла настоящая грызня за право управлять этой армией. Это было понятно. Главнокомандующий получает самую большую оплату и самую большую часть добычи. При этом каждый считал себя непревзойдённым гением войны и не желал подчиняться другим военачальникам. Дело стояло на грани столкновений между боевыми отрядами имперской армии. Чтобы предотвратить это Император впервые за много лет решил выехать во главе армии сам. Понятно, что это был не военный, а политический ход. Только так можно было предотвратить стычки между военачальниками. По приказу Императора часть воинских отрядов, расквартированных под городом Тругардом и городом Оксундер, должны были выдвинуться к Кальдерии на соединение с главными силами. Это ослабляло оборону нашего сектора границы. Старики ругались. Не надо было быть военным гением, чтобы понять главное — теперь мы могли рассчитывать только на себя.
Когда я вышел из лазарета, меня ждала ещё одна новость. За время моего лечения население крепости значительно возросло. К нам в крепость стекались жители дальних поселений, ферм и деревень. Даже простые люди, живущие в приграничной зоне, понимали, что дело движется к войне. И если жители близлежащих поселений могли успеть в случае опасности спрятаться в крепости, то у дальних поселений шансов на спасение было мало. Капитан понимал это и не препятствовал. Это прибавляло в крепости работников, и бойцов, пусть и не самых лучших. Под заселение беженцами он отдавал пустующие помещения башен. Но пустующие помещения лазарета и магической башни он отдавать беженцам запретил. Беженцы приходили со своим скарбом и скотом. Увеличилось число пастухов, и капитан заменил ими воинов. Прибавилось работников, и капитан организовал ремонтные работы в крепости. Подмазывались связывающим раствором стены изнутри и снаружи. Заменялась кровля. Изготавливалось новое оружие для вновь прибывших жителей. Раймус теперь занимался еще и их подготовкой. Освободившихся бойцов капитан отправил в патрулирование. Помимо этого, они занимались охотой на крупного зверя. В крепости были организованы коптильни. День и ночь они вялили и коптили мясо и рыбу. Сушили фрукты, заготавливали овощи и зерно. Проводили засолку овощей в бочонках. Завозились дрова. Капитан отправил в Тругард заявку на дополнительные поставки продовольствия. Крепость усиленно готовилась к осаде. А я всё это время отдыхал. Теперь требовалось это исправить. Конечно, моё тело пока не позволяло мне тренироваться на площадке для воинов. Чувство войны витало в воздухе. Но меня ждали кольца и заклятия, и я хотел успеть до начала осады.
Я старался пройти от лазарета до магической башни, придав себе горделивую походку. Вот только получилось не очень. Тело продолжало болеть и двигалось рывками, я хромал на обе ноги. И хотя я держал голову высоко поднятой, но стремился избегать показывать своё лицо с синюшными разводами окружающим. Но при этом продолжал чувствовать на себе жалостливые взгляды окружающих. И это несмотря на то, что у меня на голову был натянут капюшон мантии. Возле башни меня ждал ещё один сюрприз. Возле дверей скучал часовой, сидя на скамейке. На мой удивлённый вопрос, зачем он здесь, я получил ответ.
— Дык это… капитан приказал. Ну, значит, чтоб от… дураков. — похоже, что это немудреное предложение далось ему с большим трудом. — Свои-то не полезут. Но счас в крепости много… чужих.
Он многозначительно развёл руками, видимо помогая жестами изложить свою мысль. Я кивнул головой, не вдаваясь в подробности. Меня волновала другая мысль — на месте ли фонарь, чтобы не подниматься по лестнице в темноте. Я открыл дверь и только теперь задумался, что возможно придётся повесить замок. Фонарь оказался на месте, и даже наполовину заправлен маслом, что не могло не радовать. Потребовалось время на розжиг огня и зажигание фитиля фонаря. Закрыв дверцу фонаря, я какое-то время отдыхал, восстанавливая дыхание. Теперь требовалось совершить подвиг и подняться на два этажа вверх. Путь наверх для меня состоял из сплошных стонов и тихой ругани. Боль не оставляла меня на протяжении всего пути. Я даже не обратил внимания ни на темноту вокруг, ни на неудобство подъёма. Я очнулся только когда оказался в своей комнате. Сильнее всего меня манила кровать. Чуть меньше манил табурет. И я выбрал табурет, понимая, что с кровати мне будет подняться тяжелее. Когда я присел на табурет возле стола, тело застонало, требуя сместиться на кровать. Потребовалось много усилий, чтобы не подчиниться ему. Вот так я и сидел за столом, бессмысленно глядя перед собой. Я долго не мог сообразить, что именно мне от себя самого надо. Наверное, прошло много времени, прежде чем мысль смогла просочиться в мой измученный болью мозг.
Наконец в голове зародилась мысль. Нехотя я придвинул к себе кипу бумаг с незаконченным заклятием. Рассматривая внимательно каждый листок, я стал искать тот, где заклятие могло быть законченным, ну или почти законченным. Постепенно я втягивался в работу. Стопка бумаг, отложенных для растопки камина, стала увеличиваться. В неё я стал откидывать листы со схемой заклятия либо неверной, либо неполной. Когда на башне пробило полдень, в моих руках остался лишь один листок. Заклятие было почти законченным. Прежний маг был неряшлив и неаккуратен. Кипа бумаг захламила его стол и мешала работать, а неряшливость схемы мешала найти ошибку. Поэтому заклятие и не сходилось. Я улыбнулся. Для начала требовалось аккуратно перерисовать эту схему на новый лист пергамента. Тогда я смогу увидеть ошибку и исправить её. Именно с такими мыслями я притянул к себе новый лист пергамента и чертёжные инструменты. Пора было приступить к работе.
Когда на башне пробило призыв к обеду, работа была в самом разгаре. Я как раз закончил перенос основных элементов. Надо было сходить на обед и найти капитана. Идея с замком на башню меня заинтересовала. Мне не хотелось ставить магический замок. Следовало об этом поговорить с ним. Я поднялся. Тело отозвалось болью, но всё-таки можно было терпеть. На этот раз я взял посох и направился к люку в полу. Только сейчас я осознал, что люк по-прежнему был открыт. Я был в таком плохом состоянии, что не только не смог, но даже и не догадался его закрыть.
— Люмос — засветил я навершие посоха.
Теперь можно было спускаться. Осторожно переставляя ногами, я стал двигаться по ступенькам вниз. На этот раз я всё-таки не забыл закрыть за собой люк. Шаг. Шаг. Ещё шаг. Оказалось, что спускаться вниз было намного болезненнее, чем подниматься. Меня несколько раз сильно шатнуло. В мозгу всплыли страхи падения. Только этого мне не хватало. Я старался максимально прижаться к столбу, удерживая посох в левой руке. После этого я двигался почти постоянно боком, приседая на левой ноге и ощупывая правой ногой следующую ступеньку. Движение вниз показалось для меня вечностью. Так я преодолел отверстие в перекрытии между первым и вторым этажами. Когда я лежал в лазарете, мне всё хотелось вырваться и вернуться в свою комнату в башне. Но теперь, спускаясь вниз по ступеням, я не считал эту идею хорошей. Меня посетила мысль вернуться, но я тут же её отбросил. Во-первых, надо работать. Возможно, у меня мало времени, если оно вообще есть. Во-вторых, моя гордость этого не позволит. Оставалось лишь терпеть, закусив губы. Я остановился и разжал зубы, провел языком по губам. Вот же как? Оказывается, я действительно закусил губу, да ещё незаметно для самого себя. Вновь закрыв рот, я продолжил спуск вниз. Посох давал небольшой круг света прямо передо мной. И когда в этом круге света показались плитки пола, желание спрыгнуть вниз на них стало почти нестерпимым. Потребовалось большое усилие, чтобы его перебороть. Шаг. Шаг. Ещё шаг. Наконец моя нога ступает на плитку пола. Внутри меня вспыхивает восторг. Я переборол себя. Чувство было такое, будто я могу всё на свете. Находясь в состоянии эйфории, я прошёл к двери и толкнул её наружу. Свет ударил меня по глазам, но не смутил, а лишь добавил радости.
— Нокс — погасил я свет посоха.
Когда глаза немного привыкли к свету, я увидел стражника, смотрящего на меня напуганными глазами, перед собой он держал символ Спасителя. Я постарался успокоить его, сказав, что это заклятие на людей не действует. Но, похоже, что не сильно он мне поверил. Я пожал плечами, натянул капюшон на голову и направился в сторону столовой.
Обед описывать нет смысла. За столами как всегда царило оживление, но чувствовалось общее напряжение. Среди обычных воинов, к которым я привык, были заметны новые лица. Запихав в себя пищу и запив её тёплым горьковатым чаем, я расспросил окружающих о месте нахождения капитана. Мне объяснили, что его теперь можно чаще всего найти на площадке для тренировок. Поблагодарив, я направился к выходу.
Когда я подходил к площадке для тренировок на ней находился Раймус и капитан, которые гоняли по площадке ополченцев. Вдвоём они пытались привить им навыки, которые помогут тем пережить свой первый бой. Капитан давал резкие команды на перемещение, парады и атаки. Раймус ходил вдоль строя, громко рыча и ругаясь, он стеком раздавал удары неумехам, пытаясь заставить их правильно стоять или передвигаться с нужной ноги. Ополченцы были покрыты потом, их рубахи промокли в нескольких местах. Похоже, что занятие шло давно, но особых успехов не было. Я понимал, что их основная задача — это глаза и уши армии, а также подпирать спины профессиональных воинов. Но, тем не менее, я испытал определённую жалость к ним. В случае реального сражения их шансы на выживание были ничтожно малы. Только и оставалось, что держаться за профессиональных воинов. Но я понимал и воинов. Если ополчению предстоит прикрывать им спину, то очень важно, чтобы те, хоть что-то умели. А то ведь можно и погибнуть с такой обузой. Именно с такими мыслями я и подошёл к площадке для тренировок. Здесь меня и заметил сначала Раймус, а после и капитан. Увидев мою шатающуюся фигуру, шаркающей походкой движущуюся в сторону площадки, Раймус выставил перед собой ладонь в мою сторону и закричал.
— Стой! Сегодня отдыхаешь. Поправишься — продолжим занятия.
Все повернули головы в мою сторону, пытаясь рассмотреть, к кому обращается наставник. И тут же услышали новый крик Раймуса. Ближайшие ополченцы успели получить стеком по спинам, остальные предусмотрительно развернули головы вперёд и изобразили преданный взгляд в сторону капитана. Я не стал с ним спорить, лишь согласно кивнул. Сообщил, что у меня дело к капитану. Теперь кивнул капитан, изобразил указательный жест рукой в сторону наблюдавших за происходящим воинов. Жест перешёл в манящее движение, а манящее движение перешло указательное в сторону земли у него под ногами. Из толпы воинов отделился один из сыновей тёти Веры и сменил капитана на занятиях. Теперь уже он отдавал команды. Капитан подошёл ко мне. Я заговорил с капитаном и описал ему свою просьбу. Пока я говорил, на лице капитана появилось удивлённое выражение. Он разъяснил мне, что все предыдущие маги без исключений пользовались магическим замком. Никто из них никогда не заботился о безопасности других жителей крепости. Именно это отбило у остальных желание лазить в магическую башню. Лично он не видит необходимости в установке механического замка. Пусть все остаётся как прежде. Для меня будет лучше поставить магический замок, чтобы он смог освободить бойца, дежурившего там, пока я болел. Но моя забота о других членах отряда его порадовала. В его глазах это выгодно отличает меня от всех предшественников.
— Да, кстати. Тебе положено недельное жалование — сказал он с улыбкой.
Достав кошелёк, он извлёк из него монеты и отсчитал мне восемь серебряных монет. Я держал в ладонях свой заработок и бессмысленно смотрел на эти монеты.
— На что же их тратить? У меня всё есть.
— Спрашиваешь совета — улыбаясь, спросил он, и я кивнул. — Для службы — ты хорошо метаешь ножи. Купи дюжину метательных ножей и сумку-ножны для них. Купи себе хороший нож с ножнами для общего пользования, а то твой выглядит жалко. Для себя — купи хорошую верхнюю одежду, а то ходишь постоянно в одном и том же. Так будет смена одежды.
Я лично решил для себя, что прикуплю ещё и нижнее бельё.
— Ну и для души — купи что-нибудь в подарок для Аликс и тёте Веры. Они всё-таки лечили тебя.
Он улыбнулся и ушёл в сторону площадки для тренировок. Я задумался. Это была хорошая идея. Поэтому прямо с площадки я направился в сторону мастерских. В слесарной мастерской меня встретил отец Аликс. После того, как я подарил ему телескоп, его отношение ко мне значительно улучшилось. Я объяснил ему задачу. Своими словами я вогнал его в лёгкий ступор. Ни один из предыдущих магов никогда не покупал у него метательных ножей. Только бытовые ножи и скальпели, ну ещё разную медицинскую мелочь. Но быстро нашёлся. Предложил мне выбрать из готовых изделий. Двенадцать ножей для метания. Это были четырехгранные стилеты без гарды, тонкие рукояти которых были обмотаны кожаным шнурком. В качестве ножен к ним прилагались две сумки из толстой кожи по шесть ножей в каждой. Покупка этих ножей с ножнами мне обошлось в четыре серебряные монеты. Половина моего двухнедельного заработка. Поэтому покупку бытового ножа я решил оставить на потом. Далее я зашёл в швейную мастерскую и за одну монету серебром купил две нательные рубахи, две пары портянок и четыре нижних треугольника. Теперь у меня был личный запас нижней одежды, чему я был весьма доволен. Осталось купить подарки. И здесь я впервые оказался в затруднительном положении. Моё обучение не предполагало познаний о том, какие подарки следует дарить девушкам и женщинам вообще. С одной стороны я боялся показаться жадным и неучтивым, а с другой стороны, не зная местных обычаев, боялся показаться пошлым и невежливым. Поэтому я нашёл в себе силы спросить об этом женщину, сидевшую в мастерской. Говоря это, я старался выглядеть достойным, но всё равно чувствовал, как от стыда загорелись мои уши и лицо. Глаза женщины хитро загорелись, и она спросила, для кого именно я покупаю эти подарки. Пришлось объяснять, что это благодарность за моё лечение, и подарки пойдут для тёти Веры и Аликс. Она кивнула головой, но было видно, что она мне не верит. Её глаза стали ещё хитрее. Она заговорчески мне подмигнула и облизнула губы, как бы в предвкушении хорошей сделки. Она предложила мне для тёти Веры купить тёплую вязанную шаль, а для Аликс плетёный поясок и мягкий кожаный поясной мешочек, под её мелкие принадлежности. И всё это я мог приобрести у неё в мастерской за скромную сумму в одну серебряную монету. Я понимал, что цена грабительская, но не собирался спорить. Найти эти вещи в другом месте я не мог, приказ о моём заточении в крепости ещё был в силе. Поэтому я заплатил и забрал подарки. В дополнение хитрая швея подарила мне отрез ткани, в которую я и завернул все свои покупки. Теперь предстояла ещё одна тяжёлая задача — преподнести эти подарки. Вся моя жизнь и всё моё обучение не подготовили меня к этому. Я находился в крайне смущённом положении.
Именно в таком виде, смущенный и пунцовый от неловкости положения в котором оказался, я и появился в лазарете. Моё появление вызвало ажиотаж у Аликс и Тёти Веры. В лазарете находились больные и раненные. Это были жители окрестных поселений. Тётя Вера предложила напоить меня лечебным чаем. Оказывается, пока я лежал в лазарете, мне и в голову не приходило, сколько больных и раненных сейчас находится в крепости. Я находился в состоянии прострации. И хотя нас учили усилием воли проводить самолечение, я предпочёл отдыхать и бездельничать. Теперь мне за это стало стыдно. И вот теперь, попивая чай, я со стыдом слушал их рассказы. Оказалось, что две женщины — пожилая и юная, вполне справлялись с потоком больных, и даже преуспели в этом. А помогла им в этом книга, которую я дал Аликс для прочтения. Она содержала множество рецептов из лекарственных трав. Имея такое руководство, тётя Вера и Аликс быстро разобрались, как им поступить с больными в моё отсутствие. Теперь они хвастали этим передо мной. Я был горд за них, в определённой мере. Теперь они заслужили свои подарки ещё больше. В конце нашего чаепития я преподнёс им подарки. Я был пунцовый от смущения, когда делал это. Визг Аликс при виде подарков почти оглушил меня. Женщины долго примеряли вещи, не забывая благодарить меня. Постепенно моя стеснённость сменилась удовольствием от их радости. Я почувствовал себя намного лучше. Разделяя их радость, я дал себе зарок сразу же по прибытии заняться самоизлечением. Хотя моё вынужденное безделие и пошло им на пользу, мне следовало как можно быстрее вернуться к своим обязанностям. Именно с такими мыслями я покинул лазарет и направился к себе в башню.
***
Мой наставник мне всегда говорил: «Одно дело в один промежуток времени! Кто разбрасывается, тот ничего не достигает». Может это поступок и некрасивый, но по приходу в башню я продолжил работу над заклинанием. Линии, круги, плавные переходы, графики дыхательных циклов ложились на лист пергамента, составляя сложную систему заклинания. До последнего момента казалось, что заклятие не сойдётся, и придётся начинать рисовать схему заново. Наконец последняя линия легла на схему. Получилось! Мой предшественник ошибся лишь на два-три градуса при проведении ординаты. Используй он заклятие со своей схематической ошибкой, и оно бы не сработало. Я не хотел даже просматривать последствия его ошибки. Просто было неинтересно. Осталось лишь нанести знаки силы и указать точку приложения словесной формулы, приводящей всё заклятие в действие. Мне хотелось кричать, прыгать от счастья и танцевать джигу одновременно, но сил хватило лишь на потягивание с хрустом суставов. Тело ещё не было готово исполнять ритуалы радости, но внутри всё пело. Да. Я шёл по чужим следам, но это заклятие было разработано мною полностью самим. Пару штрихов, знаки сил установлены в углах схемы. Отсчитав два цикла дыхания и S-образное движение палочкой, я установил точку словесной формулы. Эта формула активирует движение сил, и можно будет переносить информацию с «носителя» на «носитель». Мысли потекли при закрытых глазах, я перебирал в уме все словесные формулы, способные активировать заклятие. И наконец, остановился. Да. Это то, что надо. Фраза активатор будет звучать просто и надёжно. Указав точку активации для изъятия образа, я вписал фразу «ремове пиктуре». Найдя вторую точку активации для сохранения образа на носителе, я вписал фразу «ниси имаджо». Вербально или не вербально, но работать должно. Осталось обвести тушью всю схему. Как бы в подтверждение моих мыслей на улице прозвонил гонг, призывая на ужин.
Я оглянулся. Комната погружалась в полумрак. Следовательно, работу лучше продолжить утром. Сейчас надо сходить на ужин и заняться восстановлением тела основательно. Я поднялся из-за стола, взял посох и пригасил фонарь. Слишком быстро я расходую масло для фонаря. Нужно восполнить запасы, или скоро по вечерам станет работать невозможно. Пора идти на ужин.
***
Ужин я позволил себе совсем лёгкий. Немного овощей и чай. Предстояла работа, и допускать перегрузки тела было нельзя. Двигаясь по площади, я чувствовал направленные на меня взгляды окружающих. Пришли слова наставника: «При любых обстоятельствах маг должен оставлять о себе достойное впечатление. Люди уважают силу. Ты должен излучать силу. Это та способность, которая позволит людям относиться к тебе с уважением. Только тогда они пойдут к тебе и за тобой». Я попытался выпрямиться и придать себе достойный вид. Но получилось не очень хорошо. Измученное тело не захотело распрямиться, а шаркающая походка не прибавила мне достоинства. Поэтому моральная боль донимала меня сильнее физической. И только отгородившись от окружающих стенами башни, мне удалось расслабиться. Магический замок отгородил меня от остальных ещё сильнее. Не самое сложное заклятие «каструм». Не убьёт, не обожжёт, не причинит вреда. Открывается примитивным заклятием «aлoхoмoре». А значит, только маг меня мог теперь побеспокоить, а я здесь был единственным магом. Подъём к себе в комнату был привычен. Люк закрыт. Я вновь стою в своей комнате возле стола. Это хорошо, что в комнате полумрак, легче будет работать, меньше буду отвлекаться. Посох опускается в стойку. Табуретка выдвинута на свободное место недалеко от кровати. Работать над собой я буду сидя на ней.
Находясь в полумраке комнаты, я присел на табурет. Если я стану описывать это упражнение не-магу, тот сочтёт меня сумасшедшим, а мои слова бредом. Поэтому я был доволен, что мне не приходилось делать это в присутствии непосвященных. Сложно объяснить обычному человеку, что мысль материальна и управляет материей посредством энергии. Но меня такие мысли сейчас не волновали. Для меня было важно восстановить тело в максимально короткие сроки. Пора было приступать. Как бы ни странно это звучало, но надо начать с дыхания. Согласовав потоки жизненных сил с дыхательными циклами, становится легче их контролировать.
Внешне не произойдёт ничего. Всё будет происходить внутри меня. Главное, чтобы ничто не отвлекало. Время неважно. Важны вера, воля, визуализация, концентрация внимания и сосредоточение жизненных сил. Тогда, и только тогда всё произойдёт в соответствии с моими замыслами. Я сел прямо, расслабил лишние мышцы, не участвующие в поддержании позиции. Освободил сознание от всех посторонних мыслей. Это сложно, но достигается практикой. Отсутствие лишних мыслей — это залог правильного результата. Руки опустил вниз, наложил ладони друг на друга и приложил их внутренней частью к животу в районе центра воды. Некоторые маги придают большое значение тому, какая ладонь должна быть сверху. Мой наставник относился к этому равнодушно. Он всегда говорил: «Форма вторична. Важно лишь содержание. Ладони ты складываешь не для создания «мистических кругов», а лишь для контроля дыхательных циклов». Я собирался следовать его советам.
Я начал выполнять ритмичное дыхание животом. У него есть красивое название, и даже несколько. Но наставник не озаботился напускать для нас мистики. Просто дыхание животом. Так я его и запомнил.
Выдох. Медленно и плавно я проводил его на четыре счёта, надавливая ладонями на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре.
Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть.
Вдох. Отпускаю руки, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять.
И снова выдох без задержки. Как только тело усвоило алгоритм движения, я ввёл новую постоянную. Моё внутреннее видение открылось. Жизненная сила обрела для меня видимость в виде разноцветного тумана. Да. Здесь, внутри магической башни, плотность жизненной силы была велика. Теперь надо было притянуть эту силу в себя и использовать для излечения. Вместе с новым вдохом я потянул жизненную силу в себя, наложив её поток на поток воздуха. Вдыхаемый воздух сразу изменил свой запах, цвет и температуру. Усилием воли я повёл поток жизненной силы к центру воды своего организма, находящийся под слоем мышц живота, в глубине моего тела, чуть ниже пупка примерно на три пальца. Холодная струя протекла через мой живот и сразу же стала его нагревать. Ощущение было такое, будто вдыхаемый воздух протёк до самого центра живота. Конечно, воздух не мог проникнуть дальше лёгких. Но жизненная сила могла и потекла в меня тонкой струйкой. Теперь следовало её здесь удержать. Мысленно я свернул небольшую глобулу, и направил в неё втекающую жизненную силу. Здесь она будет собираться. Чем наполненнее, чем плотнее будет эта «глобула», тем сильнее будет моя энергонасыщенность, выше защитные силы организма к болезням и повреждениям. Я продолжал дышать. Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонями на живот. Физическая форма вторична, дыхание вторично, важен лишь поток жизненной силы. Я с каждым вдохом всё сильнее погружался в себя. «Время не важно, число повторов не важно. Важны лишь твои внутренние ощущения. Навредить себе, или излечить себя ты можешь только сам. Смотри в себя, чувствуй себя. Когда глобула станет плотной, как камень, только тогда ты достиг нужного состояния. Мощная концентрация силы выдавит из тебя любое болезненное начало, а вместе с ним уйдёт и болезнь». Вновь вспомнились мне слова наставника. Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонями на живот. Постепенно мои ощущения стали меняться. «Глобула» наполнялась. Вместе с этим приходило просветление организма и мыслей. Выдыхаемый воздух стал менять температуру и вкус. Во рту появился лёгкий запах тёплой крови и гнили. Грязь стала удаляться из организма. Конечно, запах выдыхаемого воздуха не изменился. Ни один нормальный человек не смог бы различить изменений. Это была игра моего мозга. Иллюзия, показывающая происходящие в организме изменения. Выдох, задержка, вдох, надавливания ладонями на живот. Я потерял счёт времени, весь растворился в своём дыхании. Я слушал себя. Поэтому я не смог бы сказать, когда пришло время изменить дыхательное упражнение, выйти на новый этап ритуала.
Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонями на живот. Физическая форма не важна. Внешне ничего не изменилось. Я продолжал сидеть на стуле, закрыв глаза и наложив сложенные ладони на живот. Вот только движение силы изменилось. Я свернул вторую глобулу в районе центра земли, расположенного чуть в глубине тела между анусом и половыми органами. Все наставления, прочитанные мною, сходились в одном — именно там энергетическая оболочка человека «прикрепляется» к физической оболочке. Считается, что насыщение этого центра энергией укрепляет физическую оболочку, ускоряет восстановление повреждённых органов.
Вдох. Я повёл поток жизненной силы к центру воды. Центр был полон и не мог вместить новую порцию. Жизненная сила стала растекаться вокруг центра, усиливая давление в этом месте.
Выдох. Медленно и плавно я проводил его на четыре счёта, надавливая ладонями на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре. Энергия стала перетекать от центра воды в центр земли и накапливаться в глобуле.
Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть. Я дал возможность остаткам энергии впитаться в глобулу.
Вдох. Отпускаю руки, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять. И вновь энергия течёт к центру воды.
Я был полностью сосредоточен на выполнении дыхания. Внешний мир стал для меня постепенно растворяться. Нет, конечно, он по-прежнему существовал, но я переставал его ощущать внешними органами чувств. Сквозь закрытые веки я продолжал видеть мир вторым зрением. Отблески ауры окружающих меня предметов, движение потоков жизненных сил. Но при этом физически я всё более и более абстрагировался. Наполняя глобулу в центре воды, я ещё ощущал табурет под собой, но, когда я заканчивал наполнять глобулу в центре земли, я перестал чувствовать даже его. Во мне стали бороться два противоречивых чувства. С одной стороны, я понимал, что надо продолжать выполнять обряд излечения. Но при этом во мне стала зарождаться паника, что потеряю мир и не сумею обрести путь обратно. Нет, мне понятно, что это невозможно. Но страх стал требовать прервать обряд и вернуться в мир, открыть глаза, обрести опору в реальности. Пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить свой мозг.
Теперь у меня было две наполненных глобулы. Пришло время приступить к новому этапу обряда. Внешне, как всегда, ничего не изменилось. Моя позиция на табурете и дыхательные ритмы сохранились. Вновь изменился только поток жизненной силы. Новый этап среди волшебников получил название непрерывный поток жизненной силы вокруг тела. Принцип его прост: сначала поток жизненной силы на вдохе ведут к центру земли, потом поток жизненной силы на выдохе ведут вдоль позвоночного столба снизу вверх к центру мысли, расположенному на макушке, и, не останавливаясь, по темени и лицу выводят через рот при задержке дыхания. Это только сказать так просто. А вот выполнить это упражнение доступно не каждому человеку. Даже не каждому магу. Я был горд, когда это упражнение у меня получилось.
Вдох. Я повёл поток жизненной силы к центру земли на четыре счёта.
Выдох. Медленно и плавно я выполнял его, надавливая ладонями на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре. Энергия стала перетекать от центра земли в центр мысли и накапливаться в нём.
Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть. Я дал возможность остаткам энергии спокойно вытечь из меня через рот.
Вдох. Отпускаю руки, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять. И вновь энергия течёт к центру земли.
Мои внешние чувства уже не давали мне никаких сигналов. Ощущение было такое, будто я плавал в темноте. Точнее сказать я плавал в потоках жизненных сил. Остались только внутренние чувства. Паника внутри меня усиливалась. Я прилагал значительные усилия, чтобы не прервать обряд. Но, с другой стороны, во мне стало просыпаться чувство удовольствия и радости. Наступил определённый момент, когда движение энергии вокруг моего тела стало происходить без видимых усилий с моей стороны. Это и была точка перехода на новый уровень обряда.
Дыхательные циклы продолжались. Движение энергии вокруг моего тела продолжалось. Я надеялся, что ещё нахожусь в той же точке пространства, на том же табурете. И я надеялся, что продолжаю надавливать руками на свой живот. В определённый момент я стал сомневаться, что у меня есть руки. Все лишние мысли прочь. Выдох, задержка, вдох. Пора. Перед моим внутренним взором предстало моё сердце. Внутреннее видение помогло мне увидеть его полностью таким, каким оно было в данный момент. Молодое и здоровое сердце, но уже с негативными последствиями, оставшимися от подключения к башне. Усилием воли я исправил картинку. Убрал все негативные последствия. Сделал его таким, каким должно выглядеть идеальное, здоровое сердце. Создание образа и его изменение потребовало значительных усилий. Наконец сердце не просто приняло вид здорового органа, но и засияло. Это обязательное условие обряда. Память на мгновение выдала строки из наставлений: «Плоть — инертная материя. Твой разум подчиняет себе плоть с помощью образов, насыщая их жизненной силой. Анимагия — высшая степень управления плотью».
Вслед за сердцем последовали печень, лёгкие, селезёнка, желудок и другие органы. Внутренний взор позволял мне увидеть эти органы в себе, а разум создать нужный образ. Поток образов, казалось, длился целую вечность. Двигая свой внутренний взор по кругу от сердца, я постепенно охватил сознанием всё тело. Я был занят делом, и страх отступил. Время и пространство тогда потеряли для меня всякое значение. И вот настал момент, когда всё тело было осмотрено. Пора возвращаться.
Дыхательные циклы продолжались. Мысленно я направил своё внимание на руки. Заставил себя подвигать пальцами рук. Пальцы отозвались неохотно. Заставил себя подвигать ладонями в запястьях. Предплечьями в локтях. Заставил сократиться мышцы плеч. Руками вместе с лопатками.
Направил внимание на ноги. Заставил себя подвигать пальцами ног. Напряг и расслабил мышцы голени. Напряг и расслабил мышцы бедра и ягодиц.
Прервал цикл дыхания и сделал глубокий вдох. Задержал дыхание. Вытянул руки над головой. Открыл глаза. Тело повиновалось плохо. Обряд закончен. Я встал на ноги. Меня ощутимо пошатывало, но я быстро брал себя в руки. Дождался устойчивого положения.
В комнате стояла тьма. Была ночь. Внутренним взором я отыскал свой посох. Сделал шаг и взял его. На улице ударил гонг. Я вздрогнул от неожиданности. Была полночь. Пора ложиться спать. Только в этот миг я понял, насколько устал духовно и физически.
Я разжёг фонарь. При неверном свете фонаря я стал раздеваться. Действовал я механически. При этом меня стала наполнять гордость от содеянного. Я улыбался. Изменения организма уже начались. Завтра утром я буду чувствовать себя значительно лучше. За два-три дня тело полностью восстановится. Перед моим внутренним взором промелькнул поток воспоминаний. Свой первый обряд я провёл много лет назад под присмотром наставника. Он длился не более пяти минут. Все циклы за пять минут. Наставник сказал, что при обучении очень важно усвоить последовательность циклов на уровне телесной памяти. Тогда мы, его ученики, ещё не погружались в себя так глубоко, как я сейчас, и слышали каждое его слово. И так много раз. Когда мы проходили свою первую трансформацию, то она заняла у меня сорок суток. Были чемпионы, прошедшие трансформу за двадцать суток. Были аутсайдеры, прошедшие её за шестьдесят суток. Но первый опыт был получен. Как мы восторгались тогда полученными результатами! Кто-то исправил дефекты зрения. Кто-то поправил здоровье. Мне удалось исправить осанку, а искривление позвоночника было врождённым. Но самые большие результаты достиг юноша, отрастивший себе пальцы на левой руке. У него, кстати, трансформа длилась дольше всего. Постепенно практика брала своё. Теперь я мог выполнять трансформу, затрачивая не более трёх суток. А ведь среди нас были чемпионы, тратившие на трансформу всего несколько часов. Их брали на заметку, как вероятных анимагов. При условии постоянных тренировок они могли достичь способности практически мгновенно менять свою форму, оборачиваться, например, в животных при необходимости. В какой-то мере я им завидовал. Я показывал весьма средние результаты в этом направлении. Но у меня всё впереди, если не остановлюсь. В моей голове всплыли образы монстров, в которых мне хотелось бы превращаться. Промелькнули образы волков, огромных ящеров, летающих орлов. Я улыбнулся своим мечтам. Сейчас было не до этого. Назревала война, и мне надо было к ней готовиться. С такими мыслями я и лёг в постель. Тело было сильно уставшим. Я не успел провести и половину обряда релаксации, когда погрузился в глубокий сон без сновидений.