Несколько секунд Тарас молчал, соображая.
— Простите старого дурака, — опять начал он придуриваться, — сейчас всё исправлю…
— Исправляй, исправляй, — разрешил я.
Через десять минут он опять позвонил.
— Исправил, барин, — довольно сказал он.
— Молодец, — оценил я. — Ужинать я, возможно, буду здесь же, поэтому съезди домой, поешь, отдохни, приготовь мой фрак и, часам к шести вечера будь с ним тут.
— Понял, — ответил Тарас.
— Ключи от номеров мне занеси только, — напомнил я.
Через минуту Тарас появился в зале ресторана и, игнорируя вопросы распорядителя о том, ждут ли его, заказан ли столик и прочую дребедень, прошёл ко мне.
— Вот, Матвей Михайлович, — он положил оба ключа на стол передо мной. «Плаза» был консервативным отелем и не признавал карточек для открывания дверей.
— Спасибо, Тарас, — сказал я. — Что дальше делать, знаешь.
— Знаю, барин, — кивнул тот, — а всё-таки вы бы, Матвей Михайлович, подумали о том, что вам батюшка говорил.
Это он о том случае, когда отец мне объяснял, что с княжной Аматуни спать нельзя. И откуда он это знает? Впрочем, слуги всегда всё знают. Как это мне ещё удаётся от него свой Яр утаивать?
— Помню, Тарас, — ответил я, — а теперь ступай.
Тарас скрылся с глаз.
— Всё готово, Лиза, — сказал я фрейлине.
— Прекрасно, — она обнажила в улыбке красивые белые зубы.
— Предлагаю пойти так: сначала ты в свой номер. Через десять минут я — в свой, — объяснил я ей свой план, — оттуда созвонимся и решим, что дальше.
— Отличный план, Матвей, — похвалила Елизавета Георгиевна.
Любой твой план — отличный план в глазах девушки, которой ты нравишься.
Она взяла ключ от своего номера, встала из-за стола и вышла из ресторана. Мне нужно было занять время. Я заказал бокал шампанского и открыл новостную ленту на своём прекрасном новом безрамочном экране.
«Завершилась крупнейшая во второй половине двадцатого века полицейская операция в Константинополе» — заявлял заголовок сайта «Византия сегодня». Далее шёл небольшой текст:
«Некоторые из задержанных утверждали, что незадолго до встречи с полицией видели человека в маске, который с большой ловкостью передвигался по крышам и балконам района на улице Карла Пиратского. В Константинополе появился герой в маске?» — задавались вопросом журналисты.
Да уж, герой, налетел на нескольких мелких гангстеров и нахватал тумаков! А главное, никакому городу Российской империи не нужен герой в маске с нашей полицией. И эта операция, которая призвана ликвидировать один из последних очагов появления социально неблагополучных элементов — в очередной раз доказывает, что десять-двадцать полицейских офицеров с Яром при поддержке рядового состава легко разгоняют криминалитет любой степени опасности.
Я пролистал ленту дальше. Мне встретился заголовок от новостного сайта «Римское Эхо». Почему «римское»? Потому что Константинополь был столицей Восточной Римской Империи и тогда назывался Римом. А у Западной Римской Империи был свой Рим, тот, который в Италии.
«Дуэль между княжичем Мартыновым и графом Озёрским завершилась кровавым душем для всех присутствующих. Приехавшим на место трагедии родственникам нечего было даже опознать…»
Дочитать мне не удалось, так как позвонила Лиза:
— Матвей, я в номере, уже привела себя в порядок, давай приходи быстрее! — протараторила она.
Я допил шампанское и, пройдя через холл, поднялся пешком, чтобы ни с кем не столкнуться в лифте, на четвёртый этаж, где находился мой номер-люкс. В номере, как и везде в «Плазе», было прохладно, но всё же я не отказал себе в удовольствии сорвать с себя надоевшие за день пиджак и галстук.
По внутреннему телефону, стоящему тут же, я позвонил портье и велел принести холодного шампанского и закусок к нему. Я дождался пока молчаливый официант переставит со столика-тележки мой заказ и, получив чаевые, исчезнет. Вынул «ладошку» и позвонил Елизавете, сообщив ей, что всё готово.
Дверь я приоткрыл заранее, чтобы ей не пришлось стучаться и ждать, прежде чем я открою. Ведь если молодая княжна будет стоять в коридоре перед номером мужчины, это совсем неблагоприятно отразится на её репутации.
А уж если всплывёт, что эти два стоящих рядом номера снял один и тот же дворовый человек, в смысле слуга, то любому сплетнику достаточно будет сложить дважды два, чтобы распустить слухи о том, что девица Аматуни с кем-то встречалась в отеле. А значит, её статус девицы, в смысле её девственности, в глазах высшего света уже под вопросом.
Елизавета Георгиевна запрыгнула ко мне в номер и впилась мне в губы жадным поцелуем.
— Я так долго этого ждала! — воскликнула она. — Ты весь солёный от пота!
— Спасибо, что напомнила, — ответил я, когда у меня снова освободились для этого губы, — пойду в душ, я быстро.
— Нет, Матвей, — удержала она меня за руку, — меня всё устраивает. Забавно даже, что ты такой потный.
Она снова поцеловала меня и провела языком по моему лицу.
— Ну, я весь день парился в этом костюме, я хочу освежиться! — настоял я. — Сейчас, налью только тебе шампанское.
Я быстро открыл бутылку без пены и налил ей бокал.
— Я быстро! — повторил я и направился к двери в ванную. Она ничего не ответила, только посмотрела на меня долгим взглядом, прикусив губу.
Ванная комната была большой. Отдельно в ней стояла душевая кабина, отдельно джакузи. Я бы с большим удовольствием подремал в нём, но времени на это не было. В гостиной меня ждала жгучая красавица Аматуни.
Я разделся и залез в кабину под горячие струи. Помывшись, я сделал воду прохладной и решил постоять так ещё пару минут, закрыв глаза и подставив лицо под воду.
— Матвей, ну сколько можно, — раздался капризный голос Елизаветы. Должно быть, она приоткрыла дверь, чтобы я мог лучше её слышать.
— Сейчас, ещё пять минут, — ответил я, не открывая глаз. Постояв ещё секунд пятнадцать, я шестым чувством понял: что-то изменилось. Я открыл глаза и остолбенел. Всем телом и в особенности одной конкретной его частью.
Передо мной стояла, распустив свои прекрасные, густые, вьющиеся, чёрные волосы, совершенно голая Елизавета Георгиевна. Её нежное, зовущее к прикосновению тело с гладкой кожей, её красивая крупная грудь с торчащими тёмными сосками, узкая талия, резким изгибом переходящая в бёдра, которые в свою очередь, переходили в стройные ноги… Само собой, я остолбенел. Во всех, повторюсь, смыслах.
— Мне надоело тебя ждать, — негромко сказала она.
— К… конечно, проходите, Елизавета Георгиевна, — я посторонился, пуская её к себе в душевую кабину.
Она медленно зашла всё время глядя мне в глаза. Мои руки сами потянулись к ней, но невероятным волевым усилием я сдержал себя.
— Лиза, — ты княжна, — мы не можем.
— Мне всё равно, — сказала она, — я хочу тебя.
— Нет, Лиза, — ответил я, — так нельзя. Ты — княжна, как ты будешь потом выходить замуж?
— Сейчас делают операции… — неуверенно протянула она.
— И как ты сообщишь своему отцу, что тебе нужна операция по восстановлению девственности? — я поднял бровь.
Она молча смотрела на меня. Я чувствовал, что ещё мгновение, и я сам не смогу сдерживать себя. Я резко, на одной только силе воли, потому что ноги меня почти не слушались, вышел из душа и, надев халат, покинул ванную комнату.
В гостиной я быстро подошёл к столику с шампанским и налил себе полный бокал. Выпив его двумя глотками, я почувствовал, как Лиза берёт меня сзади за плечи и разворачивает.
— Я знаю, что нам делать! — сказала она и толкнула меня на диван. Халат на мне распахнулся.
Елизавета Георгиевна окинула меня взглядом и, довольно хмыкнув, опустилась передо мной на колени…
В общем, чуть позже мы перебрались в постель, где фрейлина продолжила начатое, после чего и я приложил схожие усилия для её удовлетворения. Формально её будущему супругу было не о чем беспокоиться. Но, после сегодняшнего, уже только формально.
— Я так хочу, чтобы мы могли провести неделю, а лучше — месяц… провести так, как сейчас, — прошептала Елизавета Георгиевна, водя пальчиком по моей груди. Мы лежали на огромной постели.
— Да, было бы здорово, — ответил я.
— Скажи, ты бы женился на мне? — спросила она.
«Вот дела!»
— Лиза, ты же сама говорила про меня: «Да кому ты нужен-то!», — произнёс я.
— Ты же знаешь, что я не всерьёз, — ответила Лиза.
— Ну, а если всерьёз, Лиза, то я сын младшего сына князя, да ещё и пустышка, — деликатно начал объяснять я, — зачем я тебе?
— Затем, что я с ума от тебя схожу, — сказала она, — затем, что никакой ты не пустышка, Яра у тебя ого-го, как много! И затем, что ты меня спас от Гуриели, вступившись тогда, когда думал, что у тебя Яра нет! Ты знал, что он может тебя убить, и всё равно вступился за меня!
— Я вступился, потому что не мог иначе… — попытался объяснить я.
— Вот именно! — воскликнула Елизавета Георгиевна, — Вот зачем ты мне, затем, что ты такой человек, который не может иначе!
— Хорошо, — попробовал я зайти с другой стороны, — по поводу моего Яра. У меня он то — есть, то — нет. Причин я не понимаю. Вот сейчас, например…
Я визуализировал резервуар. Увиденное меня поразило. Яра там было почти две трети!
— Сейчас его столько, сколько я никогда и не видел… Может быть только один раз, в детстве, до яровой комы… — растерянно прошептал я.
— Я же говорила тебе только что, — возмутилась фрейлина Аматуни, — что Яра у тебя очень много!
— Пойми, Лиза, — сказал я ей, — я не знаю, откуда у меня берётся Яр. Вчера его не было и мне надавала по морде какая-то мелкая шантрапа! Сегодня он есть, и его очень много. Что будет завтра?
Я приподнялся на локте, чтобы налить себе ещё шампанского. На стене напротив, как раз на уровне кровати было большое зеркало, которое доставило мне немало прекрасных минут наблюдения за нами со стороны, когда мы с Лизой ублажали друг друга.
На этот раз в зеркале я видел только себя, и, наверное, поэтому обратил внимание на своё лицо. Мои синяки и ссадины почти полностью зажили. В первую секунду я удивился, но потом понял, что дело в том, что ко мне вернулся Яр. Будучи жизненной силой, он обладал заживляющим действием на организм носителя.
— Так вот, — продолжил я, — я не знаю, что будет завтра. Я не пригоден к военной службе, не получу наград и званий. Карьеры при дворе тоже не сделаю: меня никто не будет воспринимать всерьёз.
— Да мне наплевать, — рассмеялась Елизавета, — я хочу тебя всё время, что вижу!
— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь меня без Яра, — сказал я.
— Ты мне так уже говорил сегодня, а потом заявился с таким Яром, что у меня всё бельё мокрое было, пока я ресторане сидела с тобой. Да и Маша, Наташа и Анечка, тоже на тебя большое внимание обращали! — возразила фрейлина.
Я посмотрел на большие часы на стене. Время позволяло сделать второй заход. Вместо ответа, я погладил её по внутренней части бедра. Она сразу поняла намёк…
В шесть часов вечера она вышла из моего номера и быстро шмыгнула в свой. Мы договорились, что она съездит домой, и вместе мы поужинаем в каком-нибудь ресторане. Можно было бы здесь же, в «Плазе», но для сторонних глаз, было бы слишком заметно, что мы провели здесь вдвоём почти весь день.
Я позвонил Тарасу, чтобы вёз мне мой фрак и обувь для ужина. Ожидая его, я снова открыл новостную ленту, где меня ждала недочитанная ещё в обед заметка.
Заметка была такова:
«Дуэль между княжичем Валерием Мартыновым и графом Григорием Озёрским завершилась кровавым душем для всех присутствующих. Приехавшим на место трагедии родственникам нечего было даже опознать.
Наш источник в высшем свете на условиях строжайшей анонимности рассказал нам о том, что дуэль произошла из-за прекрасной юной аристократки, которую горячие кавалеры не смогли поделить между собой.
Кажется, инициатором дуэли был известный своей импульсивностью молодой граф Озёрский. Против этой версии однако говорит тот факт, что древний род Мартыновых славится своей тягой к дуэлям: великого русского поэта Лермонтова вызвал на дуэль и там застрелил майор Николай Мартынов, — представитель этого знатного семейства».
Ну сколько можно. Стоит кому-нибудь из Мартыновых принять участие в поединке, как все новостные ресурсы вспоминают и начинают мусолить ту давнюю дуэль. Конечно, в нашей семье все знают, что произошло на самом деле. И на самой дуэли между Лермонтовым и Николаем, и что послужило причиной вызова на дуэль. Но это предание внутрисемейное, об этом мы говорим только между собой.
Я вернулся к чтению:
«Как стало известно «Римскому Эху», секундантом княжича Валерия Мартынова выступил стюард Парящего дворца Его Величества Матвей Мартынов. Сын младшего сына князя Мартынова, Матвей Михайлович, по слухам, не обладает Яром.
Тем не менее, кажется, врождённая склонность Мартыновых к дуэлям, если не сказать бретёрству, заставляет юного стюарда участвовать в поединках, если не в качестве одного из соперников, то, хотя б в качестве секунданта.
Судя по всему, Матвею Михайловичу хочется, если не самому кого-нибудь покалечить на дуэли, то хотя бы посмотреть, как это будет делать его кузен».
Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Всех умудрились зацепить! Меня, деда, моего отца, самого Валерия. Хотя нет, забыли упомянуть моего дядю Николая, отца Валерия. Впрочем, заметка ещё не закончилась. Я стал читать дальше:
«Сам князь Юрий Мартынов в молодости был известным дуэлянтом, поэтому он наверняка поддержит поступок внука. Отец княжича Валерия, наследник титула Николай Юрьевич Мартынов, справедливости ради, в дуэлях замечен не был. Правда, возможно лишь потому, что до сих пор, его дуэли обходились лишь ранениями противников и сам факт проведения дуэлей скрывался?
В пользу этого предположения говорит тот факт, что нынешнего наследника титула Мартыновых зовут так же, как и того, кто застрелил на дуэли нашего всенародно любимого поэта Лермонтова. Согласитесь, странно: с таким именем и ещё никого не убил! В любом случае, было бы очень интересно получить комментарий любого представителя рода Мартыновых».
Вот и Николая Юрьевича упомянули. Заметка закончилась. Внизу стояла подпись: «Бенедикт Алексеев».
В дверь постучали. Это был Тарас.
— Проходи, — я открыл дверь.
— Матвей Михайлович, я надеюсь, вы княжну не того?.. — спросил Тарас.
— Чего, «не того»? — спросил я. Меня позабавило поведение дядьки.
— Сами знаете, чего, — засопел Тарас, — сказал бы я, да только невместно мне такие вещи о княжнах говорить.
— Нет, Тарас, — успокоил я его, надевая брюки к фраку. — В этом плане всё хорошо.
— Вот и отлично, — сказал Тарас, помогая мне надеть сорочку и жилет, — а то ведь, Матвей Михайлович, жениться бы пришлось. А вы можете и познатнее найти кого-нибудь.
— Ха-ха, Тарас, ну ты даёшь, — рассмеялся я, — я же пустышка, кому я нужен-то.
— Ну, главное, что через вас со всеми Мартыновыми породниться можно, — глубокомысленно произнёс Тарас.
— Ах, ну да, конечно, — кивнул я.
И тут до меня дошло.
— Погоди-ка, Тарас, — сказал я, повернувшись к нему, — а почему это тебя не удивляет, что ко мне, пустышке, княжна Аматуни так тянется? М?
Тарас потупился.
— Ты думаешь, что она только из-за того, что я Мартынов? — спросил я.
Тарас молчал. Было понятно, что именно так он и думает. Что Аматуни просто хотят создать устойчивый династический союз с моим родом, используя меня, так как к моему кузену Валерию Мартынову очередь из самых знатных и богатых невест стоит.
— Ладно, можешь не отвечать, — вздохнул я. Вздохнул и Тарас. Не объяснять же ему про мой то появляющийся, то исчезающий Яр.
Процесс моего облачения во фрак завершился, и в сопровождении Тараса я отправился к машине. На улице я позвонил фрейлине Аматуни:
— Лиза, я вышел из «Плазы». Поедем в «Воробьяниновъ»?
— Нет, слушай, мне сейчас позвонила Наташа, ну ты её видел сегодня, помнишь? — сказала Лиза.