Всего за час я обзвонил десять компаний, константинопольских и не только, везде мне отвечали милые девушки-приказчики, которым начальство строго-настрого запретило беспокоить их по субботам либо не запретило, но начальства на месте в момент моего звонка не было.
Вполне вероятно, что я выбрал неудачный день. Всё-таки, должно быть, далеко не все организации в Российской Империи работали полную неделю. Но меня не оставляло ощущение, что от таким образом компании просто отвязывались от постоянно предлагающих им свои идеи людей.
Я задумчиво жевал свой остывший завтрак, а именно гренки́ с яйцами. Появился Тарас:
— Матвей Михайлович, ещё гре́нок?
— Сколько раз тебе, олуху, говорить: гренко́в, а не гре́нок! — выплеснул я злость на ни в чём не повинного, кроме плохого запоминания правильного склонения слов, Тараса. — Один — гренОк, много — гренкОв!
Тарас засопел.
— Прости, Тарас, — опомнился я. — Нет, добавки не надо, ступай.
Тарас молча вышел. Ну вот, теперь будет дуться пёс его знает сколько времени. Впрочем, так мне и надо, сам виноват: нечего обижать прислугу, тем более ту, которая тебя ещё младенцем на руках таскала.
«Нокиа» зазвонила. Незнакомый номер.
— Слушаю, — мрачно буркнул я, отвечая на вызов.
— Матвей Михайлович, — послышался мужской голос. Что-то в интонациях обладателя голоса сразу выдавало в нём того ещё пройдоху. — Вы сейчас звонили в мою компанию, «Пантелей». Мне Газма́ сказала, что у вас было какое-то предложение. Слушаю внимательно.
Я действительно звонил в учреждение с таким названием. Девушка, которая ответила на звонок и представилась просто Газмо́й, не сказала, что ей запрещено беспокоить начальника по выходным, она просто сообщила, что его сейчас нет на месте и записала моё имя и номер телефона.
— Ваша компания занимается видеоиграми, я правильно понимаю? — уточнил я.
— Да, правильно, — согласился этот, пока что не представившийся, человек.
— В общем, — начал я. — Представьте себе любую игру с сюжетом, в которую можно играть на компьютере.
— Представил, Матвей Михайлович, — ответил мужчина.
— А теперь представьте, что мы делаем эту игру, рассчитывая не на одного пользователя, а на множество сразу, позволяя не только проходить сюжет в команде, но и сражаться друг с другом…
— Матвей Михайлович, — перебил меня звонящий, — нам нужно срочно встретиться!
— Извольте, — растерялся от такого напора я. — Приезжайте хоть сейчас, я живу на улице имени Николая Юденича…
— Подождите-подождите, будьте добры, — затараторил мужчина, — я ручку возьму… Слушаю, Матвей Михайлович!
Я продиктовал ему адрес.
— Вы, кажется, изволили сказать «хоть сейчас»? — переспросил человек. — Буду! Скоро буду!
— Хорошо, жду, — ответил я, не вполне понимая, чего мне ждать от встречи.
Я снова пересел за компьютер. Под поисковой строкой была «карусель» из сменяющих друг друга заголовков новостей. Как раз попалась какая-то, явно от всей души обработанная в редакторе изображений, фотография Таши Гиксман, и подпись: «популярную журналистку подверг оскорблению действием скандально известный княжий Мартынов».
«Каково, а?» — подумал я. — «Это Я — скандально известный? Если учесть, каким способом вчера Таша пыталась добыть на меня компромат, это утверждение по меньшей мере странно. А уж у кого она с такими навыками популярна, уже даже просто предполагать неприлично».
Я не стал нажимать на заголовок. Вместо этого я включил следующую серию сериала. Когда она закончилась, я оделся во всё тот же домашний костюм, и вовремя, так как именно в этот момент по интеркому раздался голос Тараса:
— Матвей Михайлович, тут к вам Мавродий Сергеевич Пантелеев.
Вероятно, это и был тот человек, который мне перезванивал. Компания называется «Пантелей», и мой посетитель носит фамилию Пантелеев.
— Отлично, я жду его, проводи, — ответил я. — Сделай нам чаю.
Перед тем, как сеанс связи закончился, я услышал, что Тарас отчётливо крякнул. Зная характер своего слуги, я понял, что посетитель Тарасу не нравится, доверия не вызывает, и он бы с удовольствием этого посетителя вышвырнул, а чай если бы и подал, то очень горячим и исключительно ему за шиворот.
Тарас отворил дверь, запуская кудрявого человека среднего роста, по виду, пожалуй, грека.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил я.
— Пожалуй и присяду, — весело, даже игриво, согласился Мавродий Сергеевич.
Он действительно сел на диван, тут же, впрочем, вскочив.
— Матвей Михайлович, — заявил он, — сразу скажу: ваша идея ПОЙДЁТ.
Он замолчал, торжественно глядя на меня.
— Вот как? — произнёс я.
— Именно так, Матвей Михайлович, — энергично закивал Пантелеев. — У меня, позвольте сказать, нюх на такие вещи, уж будьте известны.
— И что же говорит вам ваш нюх? — поинтересовался я.
— А то, что в игре, которую вы предлагаете, игроки будут пытаться превзойти друг друга, а под это дело им можно продавать разные улучшения игры, — ответил Мавродий. — Десять рубликов заслал, стал сильнее всех на час. Или не всех, но многих, зато не на час, а на год.
— Действительно, подобная идея была и у меня, — сказал я. — Скажите, с какого этапа начинается разработка? С сюжета игры, или сначала пишется код?
— Сначала вкладываются деньги, Матвей Михайлович, — увесисто произнёс Мавродий Сергеевич.
— Позвольте, — возразил я. — Я дал вам идею, а уж реализация с вас.
— Вот как? — весело спросил теперь уже Мавродий Сергеевич. — И сколько же вы хотите получить за идею, скажите мне ваши слова?
Я подумал. Вошёл Тарас и поставил поднос с чаем. Посмотрел на меня, как бы спрашивая, справимся ли мы дальше сами или нужно полноценно накрывать на стол. Я махнул ему рукой, мол, иди уже, разберёмся. Дядька вышел.
— Пятьдесят процентов, — твёрдо заявил я. — Это честно, учитывая, что вы получаете в партнёры по бизнесу не кого-нибудь, а Мартынова.
— Я бы оценил вложение имени Мартыновых примерно в семьдесят на тридцать, — задумчиво покрутил кистью руки Мавродий. — В мою пользу.
— Пятьдесят на пятьдесят и ни слова больше о моей фамилии в таком тоне, — отрезал и заткнул ему ноздри Яром.
Он вытаращил на меня глаза и задышал ртом.
— Хорошо-хорошо, Матвей Михайлович, как скажете, — забавно затарахтел, пытаясь одновременно дышать и говорить Мавродий Сергеевич.
— Вот и отлично, — смягчился я. — Итак, вернёмся к обсуждению.
— Простите великодушно, — попросил Пантелеев, — а нос вы не могли бы мне освободить?
— Ах, да, — спохватился я и перестал препятствовать дыханию Мавродия Сергеевича.
Тот с шумом вдохнул воздух через ноздри.
— Спасибо, Матвей Михайлович, — сказал он. — Приятно иметь дело с деловым человеком.
— Так что? — сказал я. — Берётесь за реализацию?
— Браться-то берусь, — протянул тот, — да только моя компания разрабатывает мобильное приложение, и то едва концы с концами сводим… А тут нужно штат расширять, да желательно бы кое-кого из других компаний переманить…
Я молча слушал.
— …а денег нет, — закончил Мавродий Сергеевич.
— Что ж, с этого и надо было начинать. Всего хорошего, спасибо, что заглянули, — ответил я. — Я найду разработчика, у которого будут деньги…
— Нет-нет-нет! — быстро протрещал Пантелеев. — Вы говорите совсем не те слова, которые нужны! Мы с вами, прямо сейчас организуем общество. Да-да-да! Я всё придумал!
Я нисколько не преувеличу, если скажу, что он буквально пустился по комнате в пляс.
— Перестаньте паясничать! — строго сказал ему я.
— Матвей Михайлович, — ответил тот, останавливаясь, — я вам сейчас всё объясню, и вы-таки войдёте во вкус и пуститесь в пляс вместе со мной!
— Я слушаю, — ответил я без особого энтузиазма.
— Именно вас-то мне и не хватало! — энергично воскликнул Мавродий Сергеевич. — С вашей идеей, и с вашим происхождением!
— Говорите уже, — нетерпеливо бросил я.
— Мы с вами организуем новую компанию, — начал наконец объяснять Пантелеев. — Вы будете её лицом. Мы откроем акционерное общество, нет, лучше так, азартное общество. Первичный вклад человека будет составлять, ну, скажем, пять рублей, а через неделю мы дадим ему десять. Неплохо, да?
— А в чём для нас выгода? — не понял я. — И как это связано с нашей видеоигрой?
— Ну, на игру у нас пока нет денег, так? — полуспросил Мавродий Сергеевич. — Значит, нужно где-то их взять. В моих руках нет ремесла, я не умею чинить авто, чтобы заработать монету. А вы умеете?
— Не умею и уметь не собираюсь. Где мы возьмём деньги, если на каждый вклад в пять рублей мы будем возвращать вкладчику ещё пять сверху? — возмутился я. — Вы сюда пешком добирались? Небось без шляпы? Нельзя по такой жаре да с непокрытой головой-то…
— Вы смеётесь Матвей Михайлович, но у меня нет смеха, — отмахнулся Пантелеев. — Дослушайте мою речь, взвесьте её на вес, рассмотрите её на смотр.
— Ну? — сказал я.
— Мы с вами даём им десять рублей обратно, и они тут же приносят ещё сто, чтобы через неделю получить от нас сто пятьдесят! — торжествующе воскликнул Мавродий Сергеевич. — И, самое главное, информируют о нашей компании друзей-родных и всякого встречного-поперечного!
— Которые тоже несут нам деньги, из которых мы потом выплачиваем старым вкладчикам… — до меня начало доходить.
— И так до бесконечности! — хлопнул в ладоши Пантелеев.
— И так до тех пор, пока пирамида не развалится, — угрюмо поправил я. — И тогда последние вкладчики, которые будут в основании пирамиды, потеряют все свои вложения. Вы предлагаете мне мошенничество.
— Ну, что поделаешь, — пожал плечами Мавродий Сергеевич. — Дело есть дело, ничего личного. К тому же, мошенничество, это на вокзале по ладони гадать за пять копеек или за гривенник, а когда обманом получаешь миллионы — становишься уважаемым человеком.
— Я и сейчас уважаемый человек, — всё так же мрачно возразил я.
— А я — нет! — воскликнул Пантелеев. — И у нас обоих нет денег на разработку вашей идеи, которая сама по себе может принести миллионы!
— Мне не нужны деньги, добытые обманом у моего же народа, — отрезал я. — Я не зря являюсь внуком князя Мартынова. Я, мы, аристократы, несём ответственность за русских.
— Хорошее уточнение, Матвей Михайлович, — обрадовался чему-то Мавродий Сергеевич. — А что, если, скажем, это будет население не нашей любимой Российской империи, а какой-нибудь ещё страны?
Я задумался. Прислушался к себе. Народ какой-нибудь другой страны меня не волновал никак.
— Пожалуй, если это будет происходить в другой стране, то можно, — ответил я.
— Прек-рас-но! — воскликнул Пантелеев. — Всё остальное я беру на себя!
Откуда ни возьмись в его руках появилась папка, а из неё — стопка бумаги. В которой Мавродий принялся быстро рыться.
— Так, этот не подходит, этот не подходит, — отбраковывал он какие-то листки. — Ладно, сделаем без бланка.
Он взял чистый лист и начал что-то на нём писать.
— Так, — бормотал он. — Матвей… Михайлович… Мааартыыынооов… Ага… Год рождения ваш?
— Тысяча девятьсот шестьдесят шестой, — ответил я.
— А назовём как? — снова забормотал Пантелеев. — А так и назовём! Матвей Михайлович Мартынов — «МММ»!
Он подал мне листок. Вот что я прочёл:
«хх. хх.1984 г. Мавродий Сергеевич Пантелеев 1944 г.р. и Матвей Михайлович Мартынов 1966 г.р. учредили коммерческое общество «МММ» из расчёта прибыли пятьдесят на пятьдесят процентов».
Юридическая ценность этого документа вызывала сомнения, но меня подобные вещи не волновали по определению. Со спокойной душой я поставил подпись.
— Имели ли вы дело с аристократами раньше? — поинтересовался я. — Только честно, Мавродий Сергеевич.
— Нет, не доводилось, — ответил тот, подписывая документ.
— Нас не интересуют бумажки, если они не подписаны Его Величеством, — сказал я. — Если я не получу своё, я убью вас.
— Не извольте беспокоиться, — расплылся в фальшивой улыбке Пантелеев, — нас с вами ждёт долгое и плодотворное сотрудничество.
— Вот и отлично, — кивнул я. — Что дальше?
— А дальше я сам, — ответил Мавродий Сергеевич. — Сделаем сайт с регистрацией по документам. Гражданам Российской империи в доступе будет отказываться под предлогом того, что мест для новых членов сейчас нет, а всем остальным — милости просим!
Он рассмеялся.
— Заработаем денег, сделаем игру и заработаем ещё больше! — снова начал приплясывать он. — Наша игра перевернёт индустрию! Мы войдём в историю!
— Мартыновы уже давно вошли в неё, — вставил я.
— А теперь войдёт лично Матвей Михайлович Мартынов! — весело ответил Мавродий Сергеевич. — Войдёт и Пантелеев! Я пришлю фотографа на днях, а может, и сегодня! Вы будете лицом нашей организации, настоящий княжич! До встречи!
Он, всё так же пританцовывая, вышел из моей комнаты и отправился вниз по лестнице, напевая: «Деньги дают надежду, машины-квартиры-одежду»… Послышался звук открываемой и закрываемой двери, и уже с улицы слабо донеслось что-то вроде: «деньги, мои любимые деньги». Текст этой песни был мне незнаком, и я рискнул предположить, что она была чистым экспромтом, рвущимся из самого сердца Мавродия Пантелеева.
Я остался один, решил немного поиграть. И уселся за компьютер. Пока игра загружалась, я задумался над тем, что все мы, как правило, говорим «играть в компьютер», в то время как правильно говорить: «играть на компьютере». Мы ведь играем в видеоигру на специальном устройстве, которым является компьютер. Так же, как мы играем в футбол на специальной площадке, которой является футбольное поле. Правда, я-то в футбол не играю, считая эту игру глупой.
Игра запустилась, и я с головой погрузился в процесс, оставив на время размышления об изменчивости языка. Сюжет, на мой вкус, был довольно интересен, но ещё интереснее для меня были характеры встреченных мною персонажей, которые создатели игры смогли раскрыть с помощью всего лишь нескольких вовремя озвученных фраз. Вообще, мне всегда было интересно не то, что происходит, а то, как это происходит.
Через час-полтора мне немного надоело играть, и мои мысли снова потекли в произвольном направлении.
В любом сюжете что-то происходит. И это странно. Ведь в обычной жизни, как правило, не происходит ничего. В любом сюжете мы часто видим человека, которого обстоятельства вырвали из обычного течения жизни, и который переживает самые разные, самые страшные и самые удивительные приключения только для того, чтобы вернуться к обычной жизни обывателя.
Североамериканский охотник за головами расстреливает десятки бандитов для того, чтобы заработать тысячу долларов и купить себе ферму. Он совсем не хочет рисковать своей головой или кого-то убивать, он хочет выращивать свиней. Но в фильме нам показывают счастливый финал, когда герой, получив награду, уезжает в закат, а не дальнейшую жизнь героя, когда он, по уши в грязи, пытается связать кабана, чтобы его кастрировать. Мы видим его полный приключений путь ко столь заманчивой для него цели.
Если же речь идёт о продукте для женской аудитории, то и там героиня оказывается вырвана из обычного течения жизни каким-то событием. Например, на кануне свадьбы она «совершенно случайно» изменяет жениху, и весь остальной сюжет строится на её «глубоких и сложных» переживаниях по этому поводу для того, чтобы, в конце концов, она определилась, с кем хочет быть, и опять же вернулась к обычной скучной жизни.
Сюжеты о человеке, который осознанно сделал выбор отказаться от обычной жизни и продолжать искать приключения просто потому, что не может жить как все, тоже существуют. Но, во-первых, их меньше, а во-вторых, они, как правило, рассматриваются зрителем (или игроком) тоже с позиции обывателя, который сидя в тепле и безопасности, наблюдает за героем, но, в действительности, совсем не хочет оказаться на его месте.
Я свернул игру, чтобы записать свои мысли по этому поводу, чтобы вернуться к ним, когда буду разрабатывать сюжет моей игры нового типа, которая, как выразился Мавродий Сергеевич, перевернёт индустрию.
Когда я закончил с записями, я сохранил файл и снова увидел перед глазами открытую в Паутине вкладку. Моя лента новостей с сайта «ЛистЛиц» показывала запись, которую разместил на своей странице Александр Петрович Козлов, лейтенант Средиземноморской эскадры, с которым я познакомился в ресторане «Филоксен». Я уже собрался раскрыть заметку, когда вспомнил об одном срочном распоряжении, которое нужно было дать Тарасу.
— Тарас! — позвал я дядьку.
Тот поднялся в гостиную, всё ещё обиженный на меня за выволочку, которую я ему устроил.
— Поезжай, купи какой-нибудь телефон, переносную батарейку для него, чтобы можно было зарядить, если он сядет и новую сим-карту с выходом в Паутину. Не вставляй её сразу. После этого поедешь в какой-нибудь крупный банк, где людей побольше. Там включишь телефон и создашь электронную почту. Сейчас я тебе напишу, как должен выглядеть адрес.
Я взял какой-то клочок бумажки и нацарапал: «мартистю@почта. ри» и подал Тарасу со словами:
— Электронный адрес должен быть именно таким и никаким другим. Бумажку с адресом потом сожги. После того, как создашь почту, «ладошку» и батарейку с проводами положишь в ячейку в банке, с доступом по кодовому слову для любого человека, который его знает. После этого до завтра свободен, если ничего экстраординарного не произойдёт.
Я решил, что если я дам ему отдохнуть, при том, что он и так, служа мне, особо не напрягается, то, таким образом, заглажу свою вину перед Тарасом. Он кивнул всё с тем же недовольным видом, но, зная его всю жизнь, я почувствовал, что мои извинения приняты.
— Всё понял, Тарас? — уточнил я.
— Понял, Матвей Михайлович, — ответил Тарас.
— Всё, поезжай, — отпустил я его.