В час последний, неизбежный час.
1938
Дни ползут, но летят недели:
Вот уж часто слушаем мы
Легкий шелест и плеск капели
На исходе сиротской зимы...
Иногда на откосе оконном
Первый знак идущей весны
Розовеет луч, отраженный
От высокой кирпичной стены...
Но следи за собою строго,
Слух замкни, затворись во тьму,
Чтоб напрасной весны тревога
Не нашла дороги в тюрьму.
1939
Все холоднее дни короткие,
Шаги дорогою звенят.
Торчит из снега жесткой щеткою
Незанесенная стерня...
И степь кругом, и сопки синие,
И снеговые облака...
Барaк, затерянный в пустыне,
Блатные песни и тоска.
А ночь темна, как глубь бездонная,
И в сердце острие копья...
Лежат на нарах люди сонные
Под грудой грязного тряпья.
И что им снится, что им бредится
В тяжелом, беспокойном сне?
Повисла низкая Медведица
В морозом тронутом окне.
А тишина необычайная,
И лампа теплится едва...
Чтоб выразить отчаянье
Какие мне найти слова?
1939
Облака раскинули крылья
По тихому небу ночному.
По дороге, покрытой пылью,
Мы медленно едем к дому.
Мы охвачены сонной ленью
(Далеко еще до ночлега).
Жеребенок бархатной тенью
Шагает рядом с телегой.
И плывут далекие горы
И поля волнистого хлеба,
И дождем летят метеоры
По августовскому небу.
И возница сонный не знает,