Он сразу приметил, как Патша неуклюже вёл себя в волчьем обличии: движения не отточенные, невероятно быстрые, но хаотичные и предсказуемые.
Вся его звериная сила ничего не значила, против набравшегося опыта и сил Яромира, умело парировавшего все нападки Патши.
Кривжа, видя, что Яромир заметно превосходит брата в мастерстве, решил действовать.
Мощным ударом он отбросил Нова на несколько шагов и тут же кинулся следом.
Здоровяк перекатился, сел и изготовил топор к нападению.
Широкое лезвие, под треск ломающихся костей, глубоко вошло в грудь Кривжи.
Он неистово взвыл, дёрнул лапами и бездыханно обмяк на древке.
— Сдохни, псина, сдохни! Знай, тебя одолел Нов — сын Ова!
Нов радостно воскликнул и встал на ноги, победоносно поднимая над головой тушу огромного волка.
— Только он тебе не сказал, — неожиданно, кроваво-красные зрачки Кривжи сверкнули в свете луны. — что у волколаков сердце справа!
Его острые когти вонзились в плечи Нова, лишив его всякой возможности на спасение.
От нестерпимой боли, Нов издал душераздирающий вопль.
Кривжа широко разинул пасть и засунул в неё голову здоровяка.
Щелчок зубов, треск костей и рвущейся плоти в мгновение заглушили крики Нова.
От увиденного, тело Яромира будто окаменело, от чего он тут же пропустил тяжелый удар Патши и откатился по земле на несколько шагов.
Кривжа, с ног до головы измазанный кровью Нова, поднялся на ноги.
Он с удовольствием перемалывал зубами голову Нова, так громко и пугающе хрустя костями, что даже на теле повидавшего всякое Яромира вздыбилась каждая волосинка.
Яромир видел, как из груди Кривжи всё ещё продолжало торчать лезвие двуручного топора Нова, и он не понимал, как волколак всё ещё оставался жив…
— А я его предупреждал, — прорычал Кривжа, выплюнув на землю оставшуюся кровавую кашу из неперемолотых костей и зубов. — Ну-ка, подсоби мне, брат.
Исполосованный Яромиром Патша подошёл к Кривже и, взявшись за древко, с треском костей выдернул лезвие из его груди.
Кривжа взвыл от боли и из оставшейся раны с напором хлынула черная, как деготь, кровь.
Он упал к телу Нова, вонзил в него лапы и принялся шарить по внутренностям.
— Говорил тебе, что нужно больше охотиться! — зарычал Кривжа на Патшу. — Ты только погляди на себя, стыдобище! Отмудохал какой-то человечишка! Еще волком себя называешь… Смотри за ним, чтоб не пытался убежать!
Но Яромир прекрасно понимал, что бежать ему было бесполезно. Он сидел на одном колене и старался продышаться перед предстоящим продолжением боя. Он чувствовал надвигающийся конец, но и стать легкой добычей для волколаков не собирался.
Кривжа протянул Патше ещё едва бьющееся сердце Нова:
— На, для храбрости, полезно! А эта печеночка — мне. Понюхай, какой аромат! Свежая, не пропитая… Ну это просто праздник какой-то!
Только Кривжа проглотил печень, как рана на его груди тут же стала быстро затягиваться.
— Что ж, Славич, твоя очередь! Больно уж прыткий, — прорычал Кривжа и злобно сверкнул на Яромира кровяными глазами.
И вновь волколаки закружили вокруг Яромира.
Первым атаковал Патша.
Яромир отбил выпад, но сразу получил размашистый удар от Кривжи с другой стороны.
Полоснув того в ответ, сзади уже прилетело от Патши.
И так удар за ударом.
Поначалу хоть как-то спасала кольчуга, но уже через несколько мгновений ее звенья стали разлетаться в разные стороны, открывая тело для острых, как бритва, когтей.
Яромира рвали, швыряли, били о землю, но, даже истекая кровью, он раз за разом поднимался и пытался атаковать в ответ.
Последний пропущенный удар и Яромир повалился на землю.
На его теле, на вид, невозможно было найти целых мест. Большинство костей и ребер сломаны, а из глубоких ран рекой лилась славная кровь.
— Чувствуешь конец, богатырь?! — над ухом зарычал Кривжа. — Когда я вернусь в лагерь, я обглодаю тебя на глазах у Рыжего и Извы, чтобы они видели, что бывает, если что-то делается вопреки мне. Затем сожру гонца, живьем, кусочек за кусочком, чтобы всё видел и чуял! А старика обглодает стая, чтоб другим неповадно было!
Он поднял Яромира за волосы и, принюхавшись, облизал его лицо.
— Попробуй, брат! Чем не вино?! Даже сравнить не с чем! — Кривжа зло посмотрел на стоящего рядом Патшу. — Я сказал — попробуй!
Повинуясь брату, Патша также облизал истекающее кровью лицо Яромира.
— Ну, что скажешь?
— Ты прав брат…. Совершенно невероятный вкус, — ответил облизывающийся Патша.
— То-то! А может не будем его убивать? Будет вместо бочонка медовухи… Нет! Убей его ты, брат! Кровная месть! Докажи, что ты достоин быть волком!
Кривжа бросил Яромира к лапам Патши.
— Плохое у меня предчувствие, брат. Я хочу, но нутром чую, что нельзя его убивать… — замялся Патша.
Кривжа зарычал и набросился на брата, стиснув его шею мощными липами, от чего тот захрипел:
— Я приказал — убей его или тебе не будет больше места в стае!
Патша понятливо кивнул и Кривжа его отпустил.