Поток нишати прекратился. Сразу меч в руке потяжелел, и пропала та легкость, что ощущалась в течение всего боя. Обессиленный организм требовал отдыха, но расслабиться не получалось из-за множества полученных ран. На мне их оказалось больше, чем на моих товарищах.
Правое предплечье в месте разрыва кольчуги багрилось пятном крови. Глубокая рана кровоточила на ноге ниже колена, от чего значительная часть штанины окрасилась в темно-красный цвет. Вот нечего в мире мечей и топоров бездумно махать ногами!
Самая серьезная рана оказалась в боку. Здесь удалось избежать разрывов важных сосудов, но, однозначно, перебито ребро, а то и не одно. Адреналин стал спадать, и в этом месте возникала резкая боль даже при незначительном повороте туловища.
На фоне таких повреждений порез груди, на который в бою тоже обратил пристальное внимание, теперь казался несерьезным.
Повезло, что все ранения были получены прохождением режущей кромки оружия вскользь. Точный колющий или рубящий удар вагра сразу бы лишил меня жизни. Хотя, все ли дело в везении?! В течение всего боя я старался действовать с максимальной концентрацией, и у противников кроме случайных порезов шансов по-настоящему достать меня не было. Большинство ран угораздило получить ближе к концу сражения, когда силы оказались на исходе, и внимательность несколько ослабла.
Гаю в бою оружием задели левое плечо. На его правом предплечье разорванная кольчуга также свидетельствовала темными пятнами крови о небольшом порезе мягких тканей. Но, как и раньше, особого значения горец своим ранам не придавал.
Лияна получила лишь одно повреждение. Ее нога выше колена немного кровоточила.
Аля уже не пряталась за каменные плиты, а сидела у входа, прислонившись к стене штольни. Хоть она и не участвовала в бою, но выглядела изможденной.
— Аля, как ты? — поинтересовался я.
Девушка медленно подняла голову.
— Я чувствовала смерти, — произнесла она слабым голосом. — Так много смертей! Под конец это просто сводило с ума.
Что еще за новости?! Как на нее могла так пагубно подействовать гибель отряда вагров?! Алю, наверное, просто измотала раздача нишати. Она еще недостаточно хорошо владеет таким приемом. У Таислава это действие не вызывало физической усталости, хотя ему и не приходилось раздавать так много этой субстанции в столь короткий промежуток времени. Очевидно одно — избранная за прошедший бой вышла на более высокий уровень постижения нишати.
Поле боя представляло собой удручающее зрелище. Весь склон почти до входа в штольню оказался заваленным телами вагров, перемазанных в крови. Кое-где замечалось движение раненых. Некоторые из них еще пытались держать в руках оружие, продолжая истекать кровью, но мы все до того вымотались, что никто из нас не проявлял желания добивать их.
Все кончено. Неужели опасности больше нет?! После стольких дней постоянного преследования, когда смерть подчас казалась неотвратимой, разум отказывался воспринимать тот факт, что все уже осталось в прошлом.
Конечно, решены еще не все проблемы. Мы далеко от дивьих земель и не представляем, как туда будем добираться. На юг дорога закрыта. В орде степняков наверняка следили с помощью меток за своим отрядом, посланным в необитаемые земли. По ту сторону от Арагуйи скоро узнают или, возможно, уже в курсе о неудаче трех сотен воинов, уничтоженных столь небольшой группой. После такого вагры уж точно не успокоятся. Они теперь как никогда осознают силу пришедшего в этот мир человека.
Но наши противники далеко. Смерть пока не дышит нам в спины. Есть уйма времени, чтобы все обдумать и спланировать дальнейшие действия.
Гай подошел к Зартогу. Когда-то могущественный шаман сейчас являл собой жалкое зрелище. Бледный, с изможденным лицом, он лежал среди тел своих соплеменников и истекал кровью.
— К чему столько жертв? — спросил у него горец.
Зартог закашлялся и спустя несколько ударов сердца тихо произнес скрипучим, почти шипящим голосом:
— Человеческая девушка уже владеет нишати. Она сильна, я даже не мог отвести ни одной стрелы от моих воинов. Она должна умереть.
— Никто не желал вам зла, — продолжил Гай. — Отряд погиб напрасно.
— Бесполезной смерть наших воинов не была. Вы наивно полагаете, что если справились с тремя сотнями бойцов, то тем самым избавили себя от опасности?! Этой победой вы обрекли свою группу на неминуемую гибель. Теперь вам уже никто не предложит жизнь взамен на какие-нибудь уступки с вашей стороны. Такое количество смертей степных воинов достаточно, чтобы разбудить Его. Она не сможет с Ним совладать. Он уничтожит ее вместе со всеми вами, и это случится уже скоро…
Речь шамана с каждой произнесенной фразой становилась все слабее. Последние слова он проговорил еле слышно, затем расплылся в хищной ухмылке. Жизнь покидала его. Несколько слабых вздохов, и Зартог затих. Его глаза остались открытыми, и смотрели они на север.
— О чем это он? — раздался за спиной взволнованный голос Лияны.
Чуткий слух позволил диве уловить все сказанное шаманом, когда она сидела у входа в штольню, извлекая из мешка лечебную мазь и чистую ткань. Теперь Лияна уже стояла возле Гая и вопросительно смотрела на него.
Тот погрузился мыслями в себя и выглядел несколько растерянным.
— Как же я сразу об этом не подумал? — начал он. — Какой же я дурак! Репей мне в бороду. Да что там репей…
— Говори. Что ты знаешь? Не молчи, — затараторила дива, превозмогая попытки вцепиться руками горцу в плечи.
— Я ничего не знаю, могу только догадываться. Но если мои подозрения верны, то нам грозит опасность. Нужно уходить отсюда как можно скорее и как можно дальше.
— Что случилось, Гай? — подключился я. — Кто нам угрожает?
— Летучий ящер, — коротко бросил он.
— Летучий ящер?! — изумленно повторила Лияна. — Эти существа давно вымерли. Скелет последнего из них лежит в Дории, упокоился он десятки тысяч лет назад. И вообще, когда жили эти чудовища, всем разумным приходилось лишь ютиться под горами или под землей. Мы же спокойно живем многие тысячелетия, и за это время никто не видел никаких ящеров. Нельзя верить этому вагру, Гай.
— Я ему и не верю. У меня свои доводы.
— Тогда поведай нам о них, — не унималась дива.
— Давайте я лучше все расскажу по пути, а сейчас нужно уходить. Быстрее!
Лияна чуть помедлила.
— Хорошо, но я соберу стрелы, хоть немного.
Я кое-как обработал свои раны мазью, перевязал ногу и прижал локтем кусок ткани к поврежденному боку.
Аля наш разговор, по-видимому, не поняла, да она и не прислушивалась. Девушка так и сидела у входа в штольню, опершись о стену.
— Нам надо идти, — сказал я ей.
Она медленно подняла глаза и устало произнесла:
— Мне нужно отдохнуть.
— У нас нет времени. Нам угрожает опасность.
Девушка сделала удивленное лицо:
— Какая опасность?
— Еще бóльшая, чем вагры. Идем же.
Я взял ее за руку. Она нехотя встала.
Гай уже стоял в походном положении. Свое оружие он успел тщательно протереть, и с нетерпением переводил взгляд с меня и Али на Лияну. Последняя лихорадочно перескакивала от одного мертвого тела к другому, бережно извлекая стрелы.
Мы стали аккуратно спускаться в сторону площадки, где совсем недавно отряд степняков начинал свою атаку. Продвигаться приходилось ближе к краю склона. Во время боя вагры поднимались к штольне большей частью по центру. Там навалилось столько тел, что за ними скалистая поверхность почти не просматривалась. Даже на окраине угораздило пару раз наступить на раскинутые туши.
Лияна заканчивала собирать стрелы, одну охапку которых уже успела отдать Гаю.
Уходить отсюда следовало в любом случае. Об отдыхе в месте такого количества смертей не могло быть и речи, но что придется покидать поле боя в такой спешке, никто из нас и подумать не мог.
Достигнув площадки и преодолев еще один крутой спуск, мы направились по тому же пути, которым шли сюда днем ранее. Дорога изобиловала различными препятствиями, но нам было не до поисков других маршрутов. Главное — путь хорошо знаком и без неприятных сюрпризов.
Небо к этому времени почти полностью заволокло облаками. Лишь далеко на юге, в просветах между возвышенностями, еще виднелись фрагменты лазурного оттенка. С противоположной стороны склоны скалистых гор потемнели. Такой ранее спасительный север теперь казался зловещим.
Если летучие ящеры все же существуют, и мы так некстати разбудили одного из них, то на каком удалении от него можно чувствовать себя в безопасности? Вероятно, на любом расстоянии чудовище способно настигнуть свою жертву. Вспоминая ископаемые останки, виденные мною в Дории, я часто пытался представить, как выглядит живое существо таких размеров. Каждый раз получался довольно жуткий образ, но сейчас воображение рисовало куда ужаснее картину. Такой громадине потребовалось бы не более нескольких десятков ударов сердца (разумных, не ящера) дабы долететь, например, отсюда до крепости, что стоит в широкой долине.
Мы продвигались довольно бодро, несмотря на усталость. Вскоре обогнули возвышенность. Она полностью закрыла нам вид на гору, где только что произошла битва. Это несколько успокоило. Не хотелось, чтобы злосчастная скала маячила за спинами в прямой видимости.
Пришлось остановиться у небольшой речушки, когда идти дальше стало совсем невмоготу. Точнее не могла идти Аля. Гай в очередной раз предложил нести девушку, но, как и раньше, его идея не была поддержана.
Да и мое состояние не особо располагало к интенсивным горным прогулкам. Бок нещадно ныл. Все это время я старался не подавать виду. Какое же довелось испытать облегчение, когда наконец появилась возможность опуститься наземь!
Немного переведя дух, мы быстро вымылись в речке, а главное отстирали кровь с одежды и амуниции. Мне эта процедура далась с большим трудом.
Гай по своему обыкновению начал осматривать повреждения на кромке лезвия своего топора. За последний бой там добавилось как никогда много зазубрин.
Всю дорогу мы старались не тратить силы на разговоры, но теперь настал момент прояснить ситуацию.
— Рассказывай, Гай, не таи, — напомнила прерванный разговор Лияна. — Что ты можешь нам поведать о летучем ящере?
Горец нехотя отложил в сторону топор и демонстративно откашлялся.
— Не обещаю развеять все ваши сомнения. Слушайте и судите сами, — начал он. — Об огнедышащей громадине я подумал, еще когда мы подошли к Аздабару. Помните спекшиеся камни на стенах, будто после сильного пожара?
— Как же не помнить?! — произнес я. — Ты любовался красотами архитектуры, в то время как вагры висели у нас на хвосте.
— Я работал в кузнице и видел, как плавится горная порода, — не обращая внимание на сарказм, продолжил Гай. — Это происходит при горении угля с постоянным нагнетанием воздуха. Не представляю, как можно создать такой жар на стенах цитадели. Из-за чего тогда возникли следы столь сильных ожогов, если допустить, что крепость штурмовали всего лишь обычные разумные?
— Быть может, строение получило оплавления десятки тысяч лет назад, — предположил я. — В таком случае нет ничего удивительного, если это сделали летучие ящеры.
— Согласно нашим легендам Аздабар был построен лишь за несколько сотен лет до того, как мой народ покинул эти земли, — парировал горец. — Значит, крепость стоит всего едва ли четыре тысячи лет. К тому же, если бы камни спеклись в то время, когда еще летал ящер, чьи кости покоятся в Дории, то оплавления на внешних стенах не сохранились бы так хорошо до сегодняшних дней.
— Ты исходишь только из этих рассуждений, когда утверждаешь, что летучие ящеры до сих пор существуют? — поинтересовалась Лияна.
В ее тоне улавливались скептические нотки.
— Не только. Мы, чýди, долгое время пытались забыть, что когда-то стремились закрепиться в этих землях. В древних преданиях предпочитали не упоминать об этом, но полностью стереть из памяти наше великое прошлое в северных горах так и не получилось. Мы и сейчас знаем, что южные возвышенности — это территории, где нам пришлось вынужденно осесть. Еще настойчивее прародители пытались придать забвению причину, по которой наш народ ушел отсюда. Тут они преуспели больше — никто из ныне живущих горцев об этом не ведает. Зато мы не растеряли издавна присущее нам стремление докапываться до истины в любых ситуациях. Вот я и стал думать.
— И что же ты надумал? — спросил я после затянувшейся паузы в повествовании Гая.
— Я понял, что не могли мои предки покинуть эти края без серьезных на то причин. Сейчас во всех южных горах не найти строений со стенами такой толщины, как в Аздабаре. Еще и в качестве материала для строительства древние зодчие использовали гранит. Вы не представляете, чего стоит отделить от скалы часть этой горной породы, дотащить до места строительства и обработать так, что в щели между готовыми блоками нельзя было просунуть даже самое тонкое лезвие ножа. И такую крепость просто так оставили?! Я уже не беру в расчет богатство этих гор. Здесь можно добывать такие драгоценности, которых на юге нет и в помине. Если наши предки все же решились уйти из такого благодатного края, то, значит, они столкнулись с по-настоящему страшной угрозой. А кого мой народ мог так сильно опасаться? Среди известных разумных таких нет. Даже если бы нас задавили числом, мы могли скрыться в подземельях, но не покинули бы эти территории насовсем. А ведь мы, чуди, не всегда были такими низкорослыми. Раньше мы вырастали высокими, как дивы, а то, может, и выше.
— Еще чего?! Выше нас? — возмущенно проговорила Лияна, демонстративно поглядывая на Гая сверху вниз.
— Сейчас уже никто точно не скажет, какой высоты достигали наши предки, но, перебравшись в южные горы, в чужие для нас места, нам приходилось жить в подземельях с низкими сводами, где большой рост создавал неудобства. Боясь надолго отлучаться из убежищ, мы с каждым поколением становились все ниже, но оставались такими же сильными. Вот до чего мы себя довели. Есть только одно существо, которому мы не смогли бы противостоять, — это летучий ящер. Для него нет преград. Он способен выкурить разумных из любых шахт, раз за разом пуская внутрь дым и вытесняя воздух, пока обитатели подземелий не задохнуться или не выйдут на поверхность. Три с лишним тысячи лет назад мы подались на юг именно из-за угрозы, исходящей от такого чудовища. Другого объяснения тем событиям у меня нет. Если я прав, то громадина, умершая в Дории, не последняя, а, значит, подобные создания и сейчас могут существовать.
— Я тоже заметил кое-что примечательное, — решил я поделиться своими мыслями после возникшей паузы, последовавшей за окончанием рассказа Гая. — Ночью в этих краях возникает туман, и наползает он с севера.
— Ты считаешь, это тоже из-за летучего ящера?! — уже с меньшим скепсисом произнесла Лияна.
— Такой гигант даже в спячке должен оперировать огромным количеством нишати, — стал я развивать свою идею. — Поэтому гора, где он залег, и прилегающая к ней территория, должны нагреваться сильнее других мест. Оттуда и приходит туман. Сама посуди, вдалеке от его логова, еще у подножия гор, всю ночь воздух был прозрачным. Мы легко могли разглядеть противников издалека. На первом ночлеге после выхода из подземелья под утро уже появилась слабая дымка. Чем дальше мы продвигались на север, тем туман ночами образовывался все плотнее. Вспомните, какой непроглядной пеленой покрывались низины у возвышенности, где мы сразились сегодня с ваграми. Даже наверху у штольни звезды на небе не просматривались.
— Выходит, когда мы шли на север, то все ближе подходили к горе, под которой залегла эта громадина?! — воскликнула Лияна, пораженная открытием.
Мы все молча переглянулись.
— Так чего же мы сидим? Мы не знаем, на что способен летучий ящер. Он может нас учуять. Здесь много следов, — вскочив на ноги, зачастила дива. — Чудовищу, если оно проснулось, захочется искать живых созданий там, где наследили и мы, и вагры. Нужно уходить в сторону, прятаться где-нибудь в другом месте.
— Я бы не стал так делать, — возразил Гай. — Мы сейчас находимся там, где наши следы легко теряются среди многих других. Если пойдем другой дорогой, летучий ящер, быть может, легко отличит свежий след и двинется за нами.
— Лияна, я слышал, что эти существа способны залегать в спячку надолго, но чтобы на тысячи лет — это уж слишком. Не написано ли в ваших преданиях, сколько времени они способны сохраняться, не просыпаясь? — осведомился я.
— Есть упоминания, что нишати давала способность летучим ящерам надолго оставаться без пищи и воды, — немного поразмыслив, ответила Лияна. — Если громадина надежно скрыта под горой, возможно, ничто не помешает ей в спящем состоянии сохраняться тысячи лет.
— А с чего вы взяли, что ящер мог проснуться, если даже он действительно находился близко? — озвучил я вопрос, засевший у меня в голове еще с самого начала разговора. — Что могло его разбудить?
— Смерть любого живого существа, в том числе вагра, оказывает влияние на нишати, рассеянную в нашем мире, — стала объяснять дива. — Если же гибнут одновременно много разумных, то это воздействие усиливается многократно. Тот, кто достиг совершенства в управлении нишати, может в таких случаях ощущать ее колебания на большом расстоянии.
— Я тоже чувствовала смерти вагров там, на горе, — подключилась Аля.
— Летучие ящеры, хоть и неразумные, но хорошо владели нишати. Они постоянно ею пользовались и без нее бы просто не выжили, — продолжала Лияна. — Полагаю, что залегшее где-то в пещере создание способно чуять смерти не хуже нашей избранной. Шаман был прав. Гибель более двух сотен разумных могло оказаться достаточным, чтобы поколебать его сон.
Было над чем задуматься.
— Только не пойму, как Зартог мог узнать о живом ящере, — дива, внезапно вспомнив, с чего начался наш быстрый уход с места сражения, обратилась к Гаю.
— Я нисколько этому не удивлен, — проворчал горец. — Земли степняков подходят вплотную к Арагуйе. Кому как не им лучше знать, что делается на ее противоположном берегу.
— Вагры сюда не ходят, — возразила Лияна. — Они боятся необитаемых земель еще больше, чем мы. Даже их бесстрашие не всегда помогает преодолеть этот страх.
— Обычные степняки, может, и опасаются тут чего-то, но Зартог был шаманом и наверняка лишенным предрассудков. Кто ему мог помешать устроить поход в эти горы и отыскать логово ящера?
Лияна поежилась от последних слов Гая. Она вдоволь наслушалась доводов о реальности угрозы и не прочь была бы уже продолжить путь.
— Аля, ты отдохнула? — обратился я к девушке.
— Да, я уже могу идти, — уверенно ответила она.
Мне самому с трудом удалось подняться. Пока постоянно двигался, боль была терпимой. Сейчас же, после нескольких минут покоя, даже при незначительном повороте туловища будто кол впивался в бок. Еще и рана снова стала кровоточить. Несмотря на опасность, хотелось остаться лежать на берегу речки, но организовать ночлег здесь никто бы не согласился, и нам еще предстояло преодолеть немалое расстояние.
Через несколько десятков шагов боль немного притупилась, либо я начал к ней привыкать. Во всяком случае, у меня кое-как получалось выдерживать наш прежний темп.
Отдых пошел на пользу, прежде всего, Але. Чем больше времени уходило с момента интенсивной раздачи нишати и множественных смертей вагров, тем сильнее девушка восстанавливалась. Глаза у нее еще не горели азартом, но вела она себя оживленнее. В выносливости избранная все еще значительно проигрывала нам троим, но двигаться группа могла уже в более быстром темпе.