— Сначала не было ничего. Великая пустота, тьма и холод. А вернее отсутствие чего либо, света и тепла. Но однажды… бесконечное множество миллионов лет назад, а может и еще ранее, появилось нечто. Малейшие частицы неуловимого колебания бесконечного Ничто, а может даже только тень этих частиц. Но шли века, тысячелетия, и однажды эти частицы, а может только намеренья, встретились и появилось Нечто. Мгновение ли, а может вечность… и Нечто выросло достаточно, чтобы осознать себя. Так появился Хаос, или же Джар, или Обисмо. Все эти имена были придуманы намного-намного позже. Надо понимать, что это не живое существо. Не в нашем понимании.
Как же скучно. Я сидела у мага в комнате и вяло записывала его миф. То есть божественную историю. А у меня выходной вообще-то. Завтра опять на работу, а я тут сижу. Пишу. А маг тем временем совершенно не обращал внимания на мою недовольную физиономию и продолжал.
— Хаос собирал малейшие колебания великого Ничто и становился все больше и сильнее. И все лучше осознавал себя. Шли года, сотни, а может тысячи лет, в любом случае рано или поздно, но Хаосу захотелось большего. Он решил создать хоть что-то в этом великом Ничто. К тому времени он мог уже не только собирать некие эфирные материи великого Ничто, но и сам уже был в состоянии породить некую субстанцию. Хаос долго пытался создать хоть что-нибудь, однако все его порождения, теряя связь со своим создателем, растворялись в Ничто и пропадали. В какой-то момент, а может это длилось и безумно долго, Хаос решил не поглощать этот неведомый эфир великого Ничто, а создать что-либо из него. Было ли это намеренно и предрешено, а может великий случай помог, но из эфира, а также и из частицы самого Хаоса, родился Порядок. На древне-имперском и по сей день его зовут Супайа, на общем же Ом. Хаос принял его как младшего брата и помогал расти и становиться сильнее. И обретать себя. Спустя еще целую вечность времени уже обе великие сущности маялись скукой.
Я неверующе посмотрела на мага. Ба! Да он же смеется. Не открыто, но завуалированно. Меня тоже сегодняшний урок забавлял. Обычно мастер сыпал фактами. Именами, датами… а тут сказку рассказывает. У меня было двоякое чувство. С одной стороны — это все несерьезно. Как мифы древней Греции или Рима. А с другой стороны… Это история их религии, а религия — это дело такое… тонкое. Сколько войн на земле было из-за и во имя веры. А вдруг тут тоже за инакомыслие называют еретиками и на костер? Ну или камень на шею и в пруд — выплывет или нет? Поэтому слушаем дальше…
— Стали братья пытаться уже вместе что-то создать. И вроде уже что-то стало получаться. Их общие порождения уже не растворялись в великом Ничто, но и что они из себя представляли? Непонятные, не осознающие себя, да и не представляющие из себя ничего конкретного, сгустки намерений и сути братьев. Они пробовали снова и снова, и раз за разом у них получались бессмысленные творения, которые плавали в великом Ничто и не подавали признаков жизни. Подумали братья и решили создать третью сущность из эфира. Стоит отметить, что Хаос и Порядок сами поглощали то немногое, что выдавало Ничто. Хаосу и так уже приходилось делиться с братом и создать еще одного нахлебника он долго не решался. Вложили братья свои намеренья и силы, собрали эфир бесконечности вокруг и породили! Бурлящее, нестабильное, преисполненное криков и стонами нечто, что с первых мгновений осознания себя разливало вокруг себя волны страданий, боли и мук. Впервые столкнулись братья с чем-то подобным. Впервые испытали хоть что-то. И это что-то им совсем не понравилось. Бросились братья на свое творение в желании уничтожить, разорвать, поглотить назад всю энергию и части самих себя. Вцепились в сущность и дернули что было сил в разные стороны. А были они все-таки сильнее, намного сильнее только что сотворенного родственничка. Разлетелись братья в разные стороны с частью новорожденного и замерли. Не было больше мук и страданий, криков и стонов. Держали братья в руках две новые великие сущности, две одинаковые и при этом столь разные сути всего будущего. Так появились две сестры Тимата и Фарана, либо же Туу и Элим. Две сестры, которые всегда идут рука об руку — Жизнь и Смерть.
Осознала себя Жизнь в руках Хаоса и зажглись первые звезды в великом Ничто из ранее сотворенных порождений братьев. Почувствовала сестру и пришла в себя Смерть на руках у Порядка. И тотчас другая часть творений закаменела и застыла, обретя окончательную форму.
Стали уже четыре великие сущности жить вместе. И творить. Это было великое время бесконечного многообразия. Сущности быстро поняли, что творить на вновь обретенных объектах намного проще. И если на звездах требовалось слишком много сил, чтобы создать хоть что-то разумное, то на окаменевших творениях это было просто. И боги разошлись. Хаос с Порядком творили, Жизнь оживляла и размножала, а Смерть умертвляла и дала возможность живым созданиям умертвлять других живых. В те времена сущности развлекались и пробовали свои силы. Они создали множество разных миров с разными живыми, а порой и неживыми созданиями, существами, животными и растениями.
Но и это им рано или поздно надоело. Все миры были бесконечно разные и при этом все повторялось в каждом мире. Выстраивалась пищевая цепочка, появлялись ареолы обитания тех или иных существ, все живое приспосабливалось к жизни и великим сущностям в этом мире больше делать было нечего. Все вставало на свои места, и Великие следовали далее, сотворяя что-то новое — непохожее ни на что ранее. Так повторялось из раза в раз и задумались сущности. Хотелось большего. Решили они создать великий мир. Непохожий на другие. Иной.
Собрали братья свои силы, добавили туда эфира великого ничто и даже частичку Жизни, и создали большое, непохожее на существующее. Поднатужилась Смерть и появился большой новый мир. Поместили боги его в центре существующих. Но этого же мало. Нужна звезда. Великие уже ранее заметили, что в мире без звезды ничего не выживает. Только если под постоянным присмотром Жизни. Но одной звезды оказалось мало, слишком большой был новый мир. Да и не хотелось богам действовать по уже проторенной дорожке. Решили они сделать центром нового мира не звезду, а планету. И пустить вокруг нее несколько звезд. Мучились, мучились и что-то получилось. Стали боги заселять новый мир. Притянули всех существ с ранее сотворенных миров и создали новых.
И что же произошло? Столько сил, иное решение, а результат тот же. Боги остались недовольными. А в это время происходило нечто еще. Нечто, на что великие, увлеченные новым миром, не обратили внимания. Как некогда из малейших колебаний и крох великого Ничто сотворил сам себя Хаос, так и из Хаоса, без участия самого Великого, сотворила сама себя новая сущность. И предстал перед родителем, братом и сестрами Лефиф, он же Хайзин. Тьма. Удивились великие, но приняли новенького в свои ряды. А немногим позже так же пришел и Свет, или Лимуэ и Кахайа, как его еще называют. Подумали великие и кинули новеньких в новый мир, мол тоже внесите свою лепту. И стали наблюдать. Пошли новые боги по миру, смотреть, как и что. И что они увидели? Все животные ели, спали, размножались и умирали. Бесконечно. Неизменно. Нахмурился первым Свет, не по душе ему пришлась картина. Поднатужился молодой бог и пустил волну света по всему миру. И обрели живые Веру и Надежду. Стремления и желания. Стали образовываться стаи и племена. И семьи. Все боги стали наблюдать за миром с любопытством и поглядывать выжидающе на Тьму. Он тоже смотрел с любопытством и думал. А чего еще не хватает этому миру? Должно быть что-то еще. Но он видел и нечто большее. Там, где пришла Вера, появился и Страх. Живые стали верить в завтрашний день и своим соплеменникам, но также и бояться. Они стали создавать себе страхи, бояться потерять то, что имеют и за свою стаю или племя.
Растеклась Тьма по миру. Медленно, тягуче… замерли боги в ожидании. Но что же произошло? Где изменения? Стали ждать. Откуда же было знать богам, что разум, а именно его даровал Тьма, сразу не заметен. И что ему надо время.
Тут маг прервался в своем повествование и посмотрел на меня.
— Именно так появился наш мир и все живые. Такая история сотворения. Как тебе, Александра?
— Интересно. Даже очень, — не буду говорить, что больше похоже на сказку, — но я слышала про великую десятку. А тут только шесть. Где остальные?
— Остальные четверо родились уже в этом мире. И они считаются младшими богами. Это Пересаан, или Вуур на общем. Он же огонь. Даровал разумным чувства и Искру таланта. Порой можно встретить разумного с ярко красной прядью волос. Таких называют поцелованными огнем, и они обычно обладают талантом к чему-либо. Так же есть Тахвилир, он же Ройо. Вода. Он даровал узы, обычаи и традиции. Именно его именем заключаются браки и договора. Третьим идет земля — Икеон или Типапа. Отвечает за тело, силу и здоровье. Верховное божество эльфов, они его очень почитают. Ну и последний, но не по значимости, это воздух. Он же Экитео. Он же Ранги. Он принес в этот мир Магию.
Последнее слово мастер произнес с чувством. Я так полагаю, конкретно этого бога маг почитает. Хотя признаться, никакого пиетета в его рассказе я не услышала.
— И все разумные верят в этих богов?
— На нашем континенте точно. Как на других не знаю, но думаю то же самое. Может мелочами отличается что.
— Почему? — я и правда не понимала. У нас маленький мир и столько религий и учений.
— А зачем что-то придумывать?
— Нуу… разумные горазды придумать себе идолов и поклоняться им.
— А зачем тебе придумывать каких-то богов, если можно поехать в храм и увидеть одного из них в живую?
— То есть как, в живую?
— Всем младшим богам есть храмы в более-менее крупных городах, а там воплощение бога. В столицах обычно есть Храм Всем Богам. В великих столицах, таких как Битуин. Это столица империи Гаяр. Бывшей великой империи, ну и теперешнего огрызка тоже.
— А что за воплощение?
— Это великий Жрец или Жрица. Всегда один в храме и выбирается богом. Они обладают великой силой. Божественной. Не покидают храма и не лезут в мирские дела. К ним всегда можно попасть на прием. Они обычно охотно делятся советом и лучше к ним прислушаться. У нас говорят, что их устами говорят боги.
— А в Храме Всех Богов десять жрецов?
— Нет, тоже один. Но он может говорить за каждого бога, в то время как в малых храмах один жрец на одного бога. То есть нет смысла с вопросом по магии идти в огненный храм. Ну и наоборот.
Вот оно что. Очень любопытно.
— А с моим вопросом в какой храм идти надо?
— С каким вопросом?
— Ну моего появления здесь…
Маг долго и задумчиво смотрел на меня. Я даже начала волноваться. Что не так-то?
— Лучше в столице в Храм Всех Богов.
И на этом наш урок закончился. На не самой приятной ноте. Мне есть о чем подумать. И это не история сотворения мира или божественные жрецы. Хотя это тоже интересная тема. Но реакция мага на мой вопрос меня удивила. Я почувствовала его неудовольствие моим вопросом. Почему бы это?
К обеду я уже устала придумывать себе различные невероятные предположения. Кроме головной боли они мне ничего не принесли и на обеде я была недовольная всем миром. И это в мой выходной. Вот же старикашка.
— Гера, а вы будете шить костюм на Великую Ночь? — Имра отвлекла меня от моих мрачных мыслей.
Так-так, о чем она интересно. Я стараюсь не выделять явно то, что не местная. Не из этого мира вернее. То, что я не местная, думаю, понятно даже детям. Вот и что это сейчас за Великая Ночь? Опять что ли к магу идти? Не хочу!
— А все будут в костюмах?
— Конечно! Это же великий праздник и традиция!
— А как у вас празднуют Великую Ночь?
— Также, как и везде. Жгут большие костры всю ночь, поют песни и водят хороводы. В эту ночь положено всем не спать и не оставаться в одиночестве. Самая длинная, самая страшная ночь в году.
— А какой костюм будет у тебя?
— О, я буду в этом году лисичкой! У меня есть красивый лисий хвост. Как раз Корт подарил недавно, — и она забавно покраснела.
Корт это один из молодых охотников. Уже несколько раз видела этого молодого человека под нашими окнами. Обычно он ждал пока Имра закончит работу и потом провожал домой. В связи с ухаживаниями молодого охотника у девушки резко сократилось количество подруг. Зависть — она такая. А при тотальном дефиците мужского населения по отношению к женскому… До меня и то уже дошли сплетни — как так-то? И не самая красивая, и не богатая… что-то тут нечисто. Вот оно ток-шоу местного разлива.
— Я не знаю еще… надо подумать. По поводу костюма. А сколько осталось до праздника?
— Три десятины всего. Вам ведь, наверно, надо дорогой наряд…
Я поражаюсь этой девушке. Она определенно живет в какой-то параллельной вселенной. Видит же, что хожу в том же в чем и все. Питаюсь так же. Работаю же вот тоже. А она все равно гнет свою линию — «так не положено; это слишком просто; это наше деревенское». По дому мне не позволяет даже пол подмести. И сейчас вот снова.
— Имра! Мне надо простой, обычный наряд. Как у всех. Только я не знаю в кого переодеться. А что бы ты мне посоветовала?
— Ой, гера! — она даже всплеснула руками возмущаясь. — Как я могу вам что-то советовать? Я только слышала, что молодые геры переодеваются феями, нимфами или принцессами.
— Ииимра… что-то простое, как у всех. Какой-нибудь кошечкой или совушкой. Так можно? Мне все равно понадобится твоя помощь.
— Конечно я помогу! Да я сама наряд сделаю!
— Не надо самой. Вместе сделаем. Вот сова, например. Перья будут?
— Да найдем! Скажу охотникам, достанут.
— Отставить сов. Буду мышкой. Уши-хвост сделаем, усики нарисуем, а шубку мою оставим. Как думаешь?
— Так просто? — и столько вселенной тоски в голосе.
— Вот и отлично. Вот и решили.
На этом наш разговор и закончился. Имра осталась на кухне бурчать себе под нос, а я отправилась к себе. Делать игрушку Славке, ну и играть с ним. Пусть хоть у кого-то из нас сегодня будет хорошее настроение.
Так и прошла следующая десятина. По утрам я работала. Соседняя с кабинетом комната уже опустела на половину и теперь ящикам я уделяю от силы часа два. А остальное время хожу за командиром хвостиком. Вообще-то я работаю секретарем, ну или кем-то похожим. Записываю все, что командир считает нужным, веду дневник, назначаю встречи. Но все это… несерьезно что ли. Постепенно моя работа стала превращаться в еще одну учебу, только вид сбоку. «У нас три кузни, три старших кузнеца и семь подмастерьев», «Тут у нас конюшни. На данный момент сорок два жеребца, шестнадцать кобылок, три жеребенка. Здесь работают посменно четырнадцать конюхов и восемь помощников», «всего с нами здесь проживают две тысячи четыреста восемнадцать человек. Сто восемьдесят два старика — включая мастера Чанрока, шестьсот одиннадцать мужчин — включая меня, тысяча сто двадцать одна женщина, четыреста один ребенок от трех до двенадцати лет и сто три ребенка до трех лет». Вот зачем мне вся эта информация? А вечерами права и обязанности разных сословных слоев, постановления об императоре и начальствующих лицах, законы о приданом, наследовании, о преступлениях и наказаниях.
Я проснулась в полдень. Сегодня выходной и вчера я, предусмотрительно, попросила Имру меня не будить. Вот лежу, смотрю в потолок. Рядом на подушке копошится Славик. Я устала. Морально как-то. Еще этот мастер! Даже в выходные он заставляет учиться, спрашивает порой что-то из пройденного материала и морозит меня недовольным взглядом, когда я не помню ответа. А когда мне учить? Я вечерами уже тупо не могу воспринимать новую информацию. Травник ведьмы так и лежит нетронутым.
«Если я чешу в затылке —
Не беда!
В голове моей опилки,
Да, да, да!»
Не хочу, ничего не хочу. И учиться — тем более. Печально это. У меня один выходной, а я не хочу покидать кровать. Как только встану, поем, так меня сразу позовет старик и будет что-то объяснять. Что-то очень важное, нужное и очень-очень скучное. А завтра капать на мозги будет еще и гер Лайнер. Эх… Надо двигаться, нельзя же целый день провести вот так. А жаль.
Все произошло ровно так как я и думала. Я только доедала вкусную кашу на молоке, как послышался скрипучий голос деда, зовущий меня. А далее по накатанной. На мои слова об отдыхе и на все пояснения по поводу не усвоения информации следовал неизменный ответ — «надо успеть. Записывай, потом пригодится. Это важно». И вот я снова плетусь к себе с кашей в голове. С опилками, да.
В паре шагов от двери в мою комнату показалось, как будто повеяло сквозняком. Одной секундой с макушки до пят и прошло. Показалось, что пробрало до души, хоть и мимолетно. Я встала как вкопанная. Это ненормально. Что-то не так. Что-то происходит. Стало страшно почему-то. Но ведь ничего не изменилось? Я поспешила к себе. Под одеялко хочу. Быстрее!
В комнату я влетела. Прижалась спиной к двери. Все, спокойно. И в эту секунду я услышала рык. Низкий, утробный. В комнате. Меня парализовало от ужаса, только глаза уставились на Славу. Он рычал. Да и выглядел совсем не как мой милый малыш. Он медленно стелился по полу в моем направлении. Шерсть стояла дыбом, зубы показались в ощеренной пасти, а когти скребли по полу. В следующий момент я успела только поднять левую руку прикрывая шею. Ее тотчас окатило кипятком, и я почувствовала тяжесть. Кажется, я кричала, а может и нет. Не уверена. Я отшвырнула Славу назад в угол. Брызнула кровь. Не раздумывая ни секунды, здоровой правой рукой я схватила табурет и уже в следующий момент отбила им летящего на меня зверя. Это не может быть Слава. Вот этот зверь с окровавленной мордой, который собирается снова броситься на меня. На адреналине, не иначе, я стащила покрывало и закинула его на животное. В эту же секунду открылась дверь, от которой я в ужасе отскочила и ударилась о столик. В проходе стоял маг.
— Александра! Ты в порядке?
Он выглядел очень встревоженно. Резко схватил меня за руку и потянул за собой. Дверь за нами захлопнулась, а маг потянул меня к кухне.
— Да. Нет. Не знаю. Что происходит? Это Слава? Что с ним?
— Волна силы. Я почувствовал. Сначала не мог понять в чем она заключается на этот раз.
В этот момент в окно кухни, мимо которого мы проходили, врезалась птица. Я подскочила и вскрикнула. Птица упала, а на стекле в трещинах осталось несколько перышек и капелек крови. Маг махнул рукой и окно затянуло занавесками, а меня потащил к одной из дверей на кухне. За ней оказалась темная подсобка с ведрами и метлами. Туда меня и затолкнули. Сам маг тоже зашел и закрыл за собой дверь. Оказалось, что я умею скулить. Именно подобные звуки вырывались из меня. И рука горела и пульсировала.
— Животные. Все животные взбесились. Видела птицу? — мастер говорил тихо и спокойно. Я стала успокаиваться.
— Д-да.
— Они видят людей и нападают. Все звери. Как домашние, так и дикие.
Я подняла руку. Рукав платья превратился в лоскуты. От локтя до запястья все в крови. Кожа разорвана, мясо наружу. Вроде мелькнуло что-то белое. Не уверена, у меня перед глазами все поплыло. Возможно, я бы впервые в жизни упала в обморок, но у мага были другие планы. Щеку резко обожгло болью, а голову мотнуло в сторону. Глаза сами раскрылись и только зубы клацнули.
— Не время! Руку надо обработать.
Он достал откуда-то кусок ткани и ножницы. А я почувствовала боль. Нет, не почувствовала. Она стала всем во мне. Одна сплошная боль. Везде. Кругом. Только боль.
У меня перед глазами плыли красные круги, а маг тем временем отрезал рукав платья. Я старалась быть тише и скулила, закусив запястье здоровой руки. Новая, свежая боль порой пробиралась сквозь кровавый туман от левой руки.
— Ты травы выучила?
А? Что? Я не скоро поняла, что именно спросил маг. А как поняла…
— Трррравы?! — даже боль отступила. На мгновение. А зарычала я не хуже Славы. — Когда бы я их выучила? Ооох, ой-ой, как больно! Я только и делаю, что что-то записываю. А теперь еще и за командиром. Ух-ухух, мммм!
Как же больно! На руку я не смотрела, не могла себя заставить. Теперь болью пульсировала только рука. Но зато как! Весь мой мир сузился до этой конечности. От боли хотелось вывернуться из кожи — без понятия как это должно было бы помочь.
— Вот и все.
Маг сказал это все также тихо и спокойно. Я все-таки посмотрела в ту сторону. Рука была замотана в ткань и лежала у мага на коленях, сам он сидел на каком-то ведре. Я только поняла, что сижу на полу, а кругом остатки моего рукава в виде окровавленных лоскутов. Так и осталась сидеть. От мысли, что придется как-то пошевелить руку, начинало мутить.
— Спасибо.
— Все равно надо будет к ведьме идти. Я уже плохо вижу, да и света тут мало. Надо будет почистить как следует.
Я посмотрела на мага. Он тоже выглядел не лучшим образом. Как будто еще постарел. Как будто это возможно. Он еще больше ссохся, глаза стали еще более бледными.
В следующий момент повеяло сквозняком. Снова. Маг говорил это волна. Теперь я прочувствовала, как это нечто прокатилось по телу и ушло дальше. Осталось только ноющее чувство на душе.
— Прошло, — маг говорил тихо. Устало. — Александра, помоги мне дойти до моей комнаты. Устал я. Сильно.
Кое-как мы доковыляли до комнаты мага, и я помогла ему устроиться на кровати. Он выглядел плохо. Ну то есть хуже, чем обычно. С прихожей послышался шум — кто-то пришел. Мастер махнул рукой, отпуская меня. А я мысленно материлась, как грузчик. Кто еще там? Мне больно, а там в комнате Славик! Мне туда надо!
— Александра, с вами все порядке? — командир был бледен, одежда грязная, а глаза горящие.
— Все нормально. Рука вот пострадала, и мастер отдыхает. Как-то он выглядит не очень. А вы как? Как там? — я кивнула в сторону выхода.
— Сложно. Благо волна краем прошла и конюшни не зацепила.
Командир взъерошил волосы рукой и тяжело вздохнул. Ну да, конюшни. Дорогие породистые лошади знаменитых графских конюшен. Я невесело усмехнулась. Невежливо? А вот пофиг.
— А люди как?
Гер Лайнер снова тяжело вздохнул и отвел взгляд.
— У Дайны прибавилось работы.
Я покивала понимающе и пропустила мужчину к магу. И наконец, наплевав на все отправилась к себе. Когда взялась за ручку, сердце предательски сжалось. Я сделала глубокий вздох и вошла.
В комнате был хаос. Одеяло на полу, кругом кровь. Табурет лежит опрокинутый и на столе все разворочено. Я замерла в проходе. С угла послышался скулеж. Мое сердце стало медленно разрываться на части. Я кинулась туда к моему малышу.
— Маленький, лапонька моя, — я ласково звала Славу и ревела. Он лежал в покрывале, и услышав мой голос, стал сильнее скулить.
Вся головка была в крови. И левая передняя лапка. И ушко в лохмотья. Он повернул мордочку ко мне и посмотрел на меня… глазиком. Второго не было. Я протянула руки к нему, и он доверчиво пополз ко мне. Неуклюже, осторожно, поджимая левую лапку. Мне периодически глаза заволакивала пелена слез. Я не могла успокоиться, глядя на своего малыша, у меня душа разрывалась. И ведь это я. Я сама… его… вот так… а он носиком мне в руку тычет, ища помощи и утешения.
Я просидела, гладя его, несколько минут и в итоге начала немного соображать. Принесла теплой воды, и аккуратно, очень осторожно, промыла раны Славика. Одной рукой было очень неудобно, но мы как-то справились.
На улице уже начало светать, а мы так и сидели на кровати. Я уже без слез — закончились, одной рукой придерживая Славика на коленях. Он уткнулся носиком мне в живот и иногда мелко дрожал всем телом. Моя левая рука лежала рядом и пульсировала болью. Голову сжало как тисками, сил не было даже думать. Ну кроме одной мысли, которая крутилась у меня в голове без остановки.
«Гребанный чертов мир».