Яромир огляделся. Кузница у Аяра была добротной: кузнечный горн, наковальня, точильные камни, всевозможные щипцы, прихваты, молотки и кувалды. Любой кузнец бы мог позавидовать, но сейчас времени любоваться у него не было.
Он громко постучал в опорный столб:
— Здрав будь, кузнечий сын, где мне батьку твоего сыскать?
Эйда от неожиданности выронил клинок из рук, но, увидев в дверном проёме Яромира, расплылся в улыбке.
— И тебе здоровья, Яромир! — Знамо где — вусмерть пьяный, дома спит. Так папенька накушался, что еще дня два голову от кровати не поднимет. Я за него.
— Дело такое… Рознег меня на болота отправил. Мне бы железа какого-нибудь, — начал Яромир, рассматривая инструменты, развешанные вдоль балок. — Если есть серебро — ещё лучше. Ах, да и кольчуга или броня какая тоже не помешала бы.
— Эх, в нынешние времена с хорошей сталью тяжело, а про серебро совсем молчу. — Эйда беспомощно развёл руки в стороны. — Староста же велел всё людям пораздать, пока война не утихнет, а что из казенного осталось, то мне разбазаривать не можно. Батька узнает — зашибёт! Хотя, знаешь, есть у меня кое-что. Обожди тут.
Эйда скрылся в соседней комнате, недолго погремел железом и вернулся обратно к Яромиру.
— Вот, нашёл! — Эйда гордо протянул Яромиру, криво отлитый клинок. — Сам ковал! Почти полтора аршина в длину и три фунта весу, кожаная рукоять. Понимаю, не самая искусная работа, но…
— Большего и не надо. — перебил его Яромир принимая протянутый меч. — А вот это дашь?
Он указал на толстый охотничий клинок, длинною в полторы ладони, с искусно вырезанной рукоятью, который Аяр выставил на самом видном месте — над горном.
— Батькина гордость. — неуверенно покачал головой Эйда. — Его — никак нельзя.
— Отдам тройную цену, коли что случится. И, раз говоришь, два дня ещё Аяр спать будет, того и гляди, как я уже вернусь и на место положишь цацку.
Эйда недолго переминался с ноги на ногу, после чего махнул рукой:
— Отдашь четыре и сапоги!
— По рукам! — Яромир спешно зацепил кинжал за пояс, пока Эйда ещё не передумал.
Учиться пареньку ещё и учиться, как правильно торговаться…
Тут на глаза Яромиру попался широкий чан, наполненный водой для закалки железа. Во рту пересохло, голова гудела, тело трусило. Яромир не смог устоять, и запустил голову в чан по самые плечи. Прохладная вода, как будто подарила ему вторую жизнь.
— Эх! Вот теперь и жить можно! — Яромир неряшливо стряхнул воду с головы, забрызгав фартук Эйды. — Ну, Эйда, бывай!
— Гой еси, Яромир! Лишь бы болото тебя не забрало!
— Где наша не пропадала?! — загадочно улыбнулся Яромир и покинул кузницу.
Яромир быстрым шагом вернулся к Ермоле.
Когда он подошёл к ограде, то никого на дворе не застал, зато из дома доносился громкий шум и детский смех.
Яромир разулся перед крыльцом, снял со спины меч и, постучавшись, вошёл в дом. Две комнаты, отдельная кухня, вместительные сени — что ещё нужно для большой семьи?
Ермола и дети обедали за большим столом. Офела что-то колдовала над кашей возле печи.
Дети первыми увидели Яромира и тут же налетели на него с радостными визгами, но Офела быстро спровадила их в другую комнату, оставив Матвея за старшего.
— Вернулся? Ну, садись! — Ермола указал Яромиру на свободный стул. — Жена, накрой гостю!
— Сама знаю! — Офела стукнула Ермолу черпаком по плечу. — Не указывай!
— Вот баба… — процедил Ермола сквозь зубы, пригрозив в ответ кулаком, и обратился к Яромиру. — Рассказывай, чего там старшина? Порол?
— Не видишь, устал человек, голодный, а ты со своими расспросами лезешь! — Офела поставила Яромиру кружку молока. — Поешь сперва, легче станет!
— И всё же, ты не томи?! — Ермола подтолкнул руку Яромира.
Тот залпом осушил кружку и лишь потом ответил:
— Слово в слово, как ты и говорил. Топать мне прямиком на болота…
Офела поставила перед Яромиром тарелку с гречкой и дала ложку.
— Так и знал… — Ермола нетерпеливо почесал затылок. — Будет тебе скакун, коли обещал. — Пойду снаряжу, а ты пока отобедай спокойно. Жена, ну-ка, собери богатыря в дорогу! Чай, на подвиг идёт!
Офела вспылила и швырнула в Ермолу луковицей, но тот ловко увернулся, подмигнул ей в ответ и поспешил на улицу.
Каша лезла с трудом, и Яромир с через силу, но доел. Не обижать же хозяйку.
Настало время и ему собираться в дорогу.
Яромир проверил меч, острота лезвия которого оставляло желать лучшего. Этому тоже ещё учиться Эйде и учиться. Благо, дело поправимое, поэтому Яромир взял в сарае точило и разместился возле колодца на деревянном приступке.
Немного терпения и клинок будет самым острым в округе. Яромир это умел. Старик научил.
Спустя некоторое время к нему подошла Офела:
— Яромир отложи в сторону свою железяку… Муж с братом хотели это тебе на отъезд подарить, но я подумала, что сейчас полезней будет.
Офела подала Яромиру прекрасно пошитый кожаный нагрудник.
— Умница моя, — Ермола незаметно подкрался к ней сзади и поцеловал в щёку. — Как всегда — везде успеваешь! Как тебе? — обратился он теперь к Яромиру. — Глянь, вываренная бычья кожа толщиной в вершок. От стрелы или копья, конечно, не защитит, но уже и не рубаха. Я же его до кучи ещё и травами окурил, чтоб нечисть боялась…
Он отложил точило, накинул нагрудник на плечи и затянул ремни. Кожа пахла зверобоем и лавандой.
«Ну да, ну да,» — наивность Ермолы, относительно болотных тварей, заставила Яромира улыбнуться. — «С таким набором разве что на вурдалаков ходить… И всё же лучше, чем ничего.»
— Ну, что скажешь? Удобный? — Офела заботливо поправила завязки на боку.
— Отлично сел! — Яромир помахал руками и понаклонялся в разные стороны. — Нигде не давит, двигаться не мешает… Низкий поклон вам и Ерёме передайте.
— Сам передашь, как вернёшься! Я там коня приготовил. Так что собирайся и пошли.