Тварь дёргалась, визжала и цеплялась когтями за землю, в надежде вернуться в болото, где оно могло с лёгкостью разорвать ненавистного богатыря на мелкие кусочки, но Яромир не уступал и настойчиво продолжал подниматься вверх по холму.
Он бросил цепь и, вооружившись щитом и топором, напрыгнул на чудище, конская голова которого тут же ринулась в атаку, угрожающе метясь гнилыми зубами в плечо.
Яромир отразил эту и две последующие попытки водяного достать его и воткнул кромку щита в лапу твари, тут же топором отрубив её по локоть.
Чудище взвыло, а Яромир выпнул отрубленную конечность обратно к воде.
Как назло, усталость стремительно брала своё.
От напряжения ногу Яромира стянуло судорогой, из-за чего он пропусти размашистый удар от водяного.
Сила удара оказалась такой, что Яромир вылетел с холма и болезненно плюхнулся в болотную грязь.
Водяной стал сильнее, гораздо сильнее…
Тварь победоносно взвыла и погребла конской головой на встречу своему спасению.
В этот раз Яромиру стоило больших усилий подняться на ноги. Явно сломанные рёбра болезненно ныли и, то и дело, перехватывало дыхание.
С ужасом он увидел, как водяной быстро спускался к воде, и тут же, не смотря на жгучую, чудовищную боль в боку он помчался обратно на холм.
Он прекрасно понимал, что другого шанса у него больше не будет…
Мгновение и водяной вот-вот добьётся своего. Он уже поднялся на ноги и готов был упасть в воду, как Яромир с разбегу оттолкнулся от земли, влетел в него плечом и повалил обратно на землю.
Конские зубы опасно клацнули над ухом Яромира, но тот едва успел убрать голову в сторону.
До воды оставалось всего пару шагов, и водяной, забыв про назойливого богатыря, отчаянно пытался ползти по влажной от влаги земле, неуклюже загребая её конскими зубами.
Запыхавшийся Яромир, подскочил к цепи и упёрся пятками в землю. В этот раз, без правой, костлявой лапы, водяного оказалось тащить гораздо легче.
После недолгой борьбы, ему в конце концов удалось подтянуть чудище к засохшему дубу.
Яромир затащил цепь за ствол дерева, поднял железный меч, продел его между звеньев и, широко замахнувшись, вонзил его в дерево, намертво пригвоздив водяного.
— Ну вот и всё, рожа… — пробурчал Яромир сквозь отдышку и устало поковылял к костру.
Дыхания не хватало, бок горел от боли, тело ныло от ушибов и порезов, но Яромир продолжал идти.
На холм он вернулся вооружённый факелом, с огромным трудом поднял серебряный меч и повернулся к водяному:
— Ну вот, морда, и смерть твоя! — Яромир выплюнул кровавый сгусток и решительно двинулся на шипящего водяного.
Звенья цепи натянулись, с громким лязгом зазвенели, но не лопнули, что несказанно обрадовало Яромира.
Он осторожно приблизился к продолжающей опасно болтаться голове Сизого. Лошадиные зрачки бешено вертелись в глазницах, от чего Яромира замутило.
«Пора с этим кончать…»
Яромир замахнулся для удара, как рёбра пронзила острая боли, ноги подкосились и клинок сменил направление.
Серебряный меч прошёлся по конской голове, как по маслу, лишив её нижней челюсти. Верхняя же часть, продолжая двигаться вниз, глубоко вонзилась зубами в бедро Яромира.
Он закричал от боли. Водяной взвыл вместе с ним.
Тварь дёрнула конечностью, выдрав кусок мяса из ноги Яромира.
Сейчас вопли водяного больше походили на злорадный смех победителя…
Необъятная ярость на мгновение затмила боль и Яромир, сделав замах, отсёк остатки конской головы.
Он без сил упал на колено. Вид крови, рекой сочащейся из его ноги, затуманил рассудок…
Яромир медленно поднял глаза, всматриваясь в пустые, безжизненные глазницы водяного. Теперь он точно знал, что тварь его прекрасно видела и всё понимала…
Прилив ярости неожиданно вернул Яромиру силы.
С особой жестокостью он рубанул по груди водяного.
Затрещали кости и из огромного продольного пореза наружу полились внутренности.
Тварь взвыла.
— Да гори ты синем пламенем! — злобно прошептал Яромир, опасно приблизив лицо к черепу водяного.
Чудище открыло пасть, насколько смогло, и зашипело в ответ.
Яромир, без всяких раздумий, воткнул в неё клинок и, следом, вонзил факел в порез на груди. Внутренности твари вспыхнули, будто солома.
Водяной, даже будучи охваченный пламенем, не сводил пустых глазниц с Яромира, от чего, именно сейчас, ему стало по-настоящему страшно.
Неожиданно для себя Яромир почувствовал всю боль и страдания существа, так будто был с ним одним целым.
Яромир с трудом отвел взгляд, отхромал подальше и упал на влажную траву.
Он видел, как языки огня перепрыгивали с ветки на ветку и уже вскоре весь дуб был охвачен огнём.
Голова кружилась, разорванная рана на ноге пульсировала, в глазах помутнело…
Яромиру почудилось, что над головой появилась фигура из-под тёмно-синего балахона которой виднелась густая серебристая борода. Тут же по небу пробежали яркие языки молнии и Яромир потерял сознание.
***
Всё вокруг завертелось.
Над головой, с каждой вспышкой молнии и раскатом грома начали пролетать причудливые картины, показывающие различных существ, делающих странные вещи…