Чудовищное создание сменила не менее устрашающая птица, вырвавшаяся из глубокого синего моря, безжалостно топящая снаряженную боевую ладью вместе с моряками.
Новая вспышка ослепила Яромира и на небе вырос необъятный лес, где, на одном из поваленных стволов, сидел невероятных размеров чёрный кот, пел колыбельную и точил свои железные когти о золотой рог спящего рядом, сопящего огнём быка с огненной гривой и шкурой из настоящего лазурного алмаза.
Следом за ними над головой Яромира сгустились тучи и яркий разряд молнии осветил дождевое облако, что тут-же разметал в стороны взмах величественных чешуйчатых крыльев, принадлежавших страшному шипастому гаду, беспрепятственно парящему в небе, будто он был его полноправным хозяином.
Небесный гад, под удар молнии нырнул в облако, а небо тут же залилось водой.
Там, среди косяка мелких рыб и длиннющих водорослей, мимо Яромира проплыла рыба размером с целую гору, а вслед за ней — русалка. Но не красавица, как рассказывают былины, а мрачная, иссохшая, бледная, громадная старуха с облезшим хвостом-плавником, костлявыми пальцами сжимающая обглоданное тело утопленника.
Молнии участились, как ускорились и смена видений.
Мелькали прекраснейшие горы, среди которых бродили великаны. Подземелья, залитые раскалённой землёй, где маленькие скукоженные существа прыгали вокруг крылатого, огненного пса. Незнакомые леса, населённые странными звероподобными людьми.
Полукони-полулюди, вольно скачущие по бескрайним равнинам.
Синекожие люди с жабрами вместо ушей, живущие в занятных домах, прямиком под водой, на дне морском.
Птицы с красивейшими женскими лицами и стальными, острыми перьями.
Огненный орёл стремительно пронёсся над дивными, цветущими лугами, где паслась белоснежная корова, дающая молоко цвета звёздного неба.
Раскаты грома начали бить один за другим и глаз Яромира уже перестал улавливать быстро меняющиеся образы, как неожиданно с неба начали падать крупные капли дождя…
***
Яромир пришёл в себя, когда холодные капли неприятно застучали по лицу.
Он продышался и нашёл в себе силы доползти до всё ещё продолжавшего гореть костра. Из его разодранной ноги не прекращаясь струилась кровь.
Он с трудом сел рядом с огнём и перевёл дыхание, пытаясь отойти от необычного видения.
— Дождь… Ну, хоть сейчас… Вот была бы потеха… — устало прокряхтел Яромир лежавшим неподалёку остаткам головы Сизого. — Эй, кляча, есть у тебя подорожник?
Зрачки коня продолжали бешено крутиться в глазницах, но Яромиру было уже всё ровно.
Да и откуда подорожнику взяться на топях?
Уставший Яромир вытащил атласную тряпку из найденного им купеческого сундука и, зубами оторвав от неё ленту, наложил жгут на бедро, чтобы хоть немного замедлить потерю крови.
— Эх, Сизый, Сизый… Это же только начало… или уже конец? — обратился в пустоту Яромир, из которой, конечно же, никакого ответа не последовало, и достал из костра тлеющую палку.
Яромир дотянулся до сапога. Нож Рознега он, конечно же потерял, но кожаные ножны отлично подойдут, чтобы закусить их от боли.
Богатырь сделал глубокий вдох и, стиснув зубы из последних сил, прижег рану. От нестерпимой боли Яромир завалился на бок и снова потерял сознание.
Глава 10: «Складно выходит твоё — «бабушка»!
Чёрное солнце — явление конца времён, лик Чернобога.
Старик часто пугал этой былиной маленького Яромира. Теперь же они казались ему совсем не страшными.
И каково было его удивление, когда именно пресловутое Чёрное солнце увидел Яромир над головой, открыв глаза.
На деле, оказалось, что солнце вовсе и не такое чёрное, каким рисовала Яромиру его бурная детская фантазия, а скорее — огненно-пурпурное, окружённое движущимися по кругу двенадцатью искривлёнными языками пламени, больше походившими на беспорядочно бьющие молнии.
Тусклый, холодный свет звезды погрузил мир в гнетущий полумрак.
Запах серы и палёной плоти неприятно ударили в нос.
Яромир отёр слипшиеся ото сна глаза и огляделся.
Он стоял на вершине злосчастного холма, а вокруг, на многие вёрсты, не наблюдалось ничего живого.
Тут и там, по начисто выжженной земле, ветер разгонял пепел от редких тлеющих кустов и деревьев.
Впереди, под ногами, простиралось необъятных размеров поле, сплошь усеянное обугленными трупами людей и животных…
Боль потери и разочарования болезненно отозвались в груди Яромира.
В один миг он почувствовал себя брошенным, проигравшим, но не сломленным.
Его одолевало странное чувство: тело, вроде бы, принадлежало ему, но казалось другим, чужим, сильным и могущественным.
Яромиру нравилось ощущать такую силу. Она вселяла уверенность. Будто ему подвластен сам космос, будто теперь он мог сравниться хоть с самим Сварогом. Да что уж там — с самим Родом-творцом.
Что-то блеснуло на груди.
Он опустил глаза и с изумлением отметил, что был облачён в ослепительные латные доспехи из чистого золота, на груди которых красовался знакомый квадрат с четырьмя лучами.
Почему этот символ преследует его? Что же в нём такого важного?
Яромир ощутил, как что-то очень тяжелое потянуло правую руку к земле.
Ношей оказался каменный молот на длинном древке. В навершие этого величественного орудия был высечен тот же знак, что и на груди, но в его середине ярко сверкал небесно-голубой кристалл.
Странное чувство холодом пробежало по спине и вся его уверенность в собственной непобедимости в мгновение улетучилась.
Страх! Необузданный, животный страх, но перед чем?
Только Яромир всем нутром почувствовал незримое присутствие его источника, как впереди, из дыма вышла массивная фигура, закованная в угольно-черный доспех, держащая массивный, двуручный, изогнутый клинок наперевес.
По спине Яромира вновь пробежал ледяной озноб, болезненно сковавший каждый мускул.
Он смог разглядеть лишь чёрные кудри воина, лицо же его было размыто. Зато прекрасно чувствовался его холодный, безжизненный взгляд. Точно такой же неумолимой пустотой Забвения на Яромира смотрел и водяной.
Несмотря на всю свою внутреннюю силу, Яромиру стало жутко.