Отвратительное ощущение беспомощности, слабости, безвыходности и наступления скорой, мучительной смерти.
Чёрный воин с удивительной лёгкостью поднял клинок над головой и бранное поле залилось склизкой, похожей на дёготь жижей.
Неужели он властен над самими водами Забвения…?
Яромир захотел развернуться и бежать без оглядки, но тело будто приросло к земле.
Из смолянистой воды, там, где только что лежали человеческие тела, восстало несметное войско проклятых, числа и края которому не было.
Чудовища, твари и монстры, большинство из которых Яромир видел впервые.
Промелькнула мимолётная надежда, что за его спиной могла стоять равнозначная сила.
Яромир с трудом оглянулся и с горечью признал, что сейчас он был совершенно один…
Вновь перехватило дыхание.
Чёрный воин медленно опустил клинок перед собой и указал остриём на Яромира.
Приказ был отдан!
Молча, без лишних слов. И этого хватило, чтобы всё его войско мгновенно ринулось в атаку…
Невыносимая боль пронзила ногу Яромира, и он повалился на дрожащую от топота несущейся армии землю.
Тусклый огненно-пурпурный свет чёрного солнца расплылся перед закрывающимися глазами, как новый приступ заставил их раскрыться вновь.
***
Яромир с трудом огляделся.
Теперь он лежал в укрытии под холмом, от потухшего костра поднимался едва заметный дымок, а снаружи капли дождя громко барабанили по водной глади болота.
В ноге опять заболело и Яромир опустил взгляд вниз.
К открытой рваной ране припало существо размером не больше пол аршина, с большими, черными, похожими на рваные полумесяцы, глазами.
Бесёнок, мелкий, тощий чёрный бесёнок…
Он так увлеченно вылизывал сукровицу, жадно причмокивая и громко сопя, что даже не заметил очнувшегося Яромира.
— А ну, пошёл отсюда!
Яромир пнул беса целой ногой, от чего тот вылетел под дождь.
Тварь перекувыркнулась в грязи, недовольно рявкнула, но не убежала. Лишь притаилась за гниющей телегой, изредка поглядывая на Яромира.
«Надо же было так попасть?!» — Яромир наклонился над ногой.
При виде обугленного мяса, заляпанного склизкой слюной беса он громко выругался.
Теперь лишь вопрос времени, когда ядовитая слюна тварёныша окончательно добьёт его… А проклятая скотина будет терпеливо ждать, пока яд не поднимется к сердцу.
Радовало, что бес был ещё мал, поэтому его яд подействует не скоро, но этого становилось не легче.
— Проклятые падальщики… — Яромир пригрозил кулаком бесу и ещё раз взглянул на разодранную ногу. — Живой я, не дождёшься! Погоди, скотина, вот найду багульник…
А дела у Яромира были, мягко говоря, паршивые: конские зубы сорвали кожу и часть мяса. Прижигание со жгутом остановило кровотечение, но кровь и сукровица продолжали понемногу сочиться, ткани по краям приняли желто-зеленый оттенок — первые признаки заражения.
Как раз за дубом, возле берега Яромиру на глаза попадался небольшой куст багульника. Только вот как до него добраться?
Яромир дополз до палки, что на вид выглядела покрепче, и с трудом поднялся на ноги.
К тому времени дождь уже практически прекратился и той ещё задачкой оказалось подняться на холм по мокрой, скользкой от дождя траве.
От невыносимой боли неконтролируемо текли слёзы. Яромир то и дело спотыкался и падал, но, стиснув зубы, продолжал идти.
Отец учил его никогда не опускать руки. Воин всегда должен оставаться воином и делать всё необходимое, лишь бы только остаться живым.
И Яромиру удалось. Он поднялся.
На удивление Яромира туман над Туманными топями полностью рассеялся, открыв перед ним все ужасы владений водяного.
Топь находилась в широкой низине и была не такой большой, как казалось до этого. Тут и там виднелись останки людей и животных, всевозможного оружия и того, что осталось от торговых караванов.
«Сколько же ты бед понаделал …» — лёгкая дрожь от воспоминаний о водяном пробежала по спине, от чего Яромиру стало не по себе, и он поспешил вернуться к поискам багульника.
Заветный кустик дожидался Яромира на своём месте. Запашистая трава не спасала полностью от бесовского яда, но заметно останавливала его действо и прекрасно снимала чувство боли.
От большого количества потерянной крови и отсутствия слюны Яромиру с большим трудом удалось разжевать жёсткие листья багульника.
Получившуюся кашу он выложил на рану и сверху повязал оставшимся у него чистым куском атласной ткани.
Боль стала понемногу затихать, но от действия травы онемел и весь рот.
«Пока силы есть, нужно уходить.» — Яромир медленно пошёл к дубу. — «Раз водяной не разодрал, так и от какой-то сраной царапины не помру…»
Яромир вернулся к сгоревшему дереву, ствол которого, несмотря на прошедший ливень, продолжал тлеть и испускать едкий дым.
От некогда вселяющего страх водяного осталась лишь горстка пепла, а в воздухе повис тяжелая вонь паленой гнили.
Огромная температура огня обуглила цепь, некоторые из звеньев оплавились и до сих пор оставались горячими.
Яромир удивился серебряному мечу. Жар не только не повлиял на его форму, но клинок продолжал так сверкать, будто его только выковали и отшлифовали буквально пару часов назад.
Яромир осторожно коснулся рукояти. На удивление, она оказалась совершенно холодной.