И самое главное: почему старик так усердно прятал Яромира от мира. К чему так рьяно и упорно его готовил…?
— То-то и оно, мой хороший… Я всё про него знаю. Все его секреты и тайны! Только, кому расскажешь — никто не поверит. Я старалась! Я кричала об этом, падала знатным мужам в ноги, но те лишь смеялись и гнали меня взашей! За чудную принимали, умалишённую! Но нет, нет! Я всё вижу ясно, как чистый лист и мне страшно, Яромир, жуть, как страшно! Его ворожба сильнее, гораздо сильнее моей. Могуч колдун, душою чёрный, силою злой взращённый! В миг со свету сживёт и ухом не поведёт, коли ещё раз сама против него пойду, душегуб несчастный!
Яромир чувствовал смятение, едва сдерживал злость, волной накатившую на него от непонимания, где-же теперь кроется настоящая правда.
Да, старик был суровым, но всегда справедливым, и, в тоже время — полон тайн.
«Не мог же отец так… Была бы ведьмой, то, чего жизнь тогда спасла? Сварила, съела и был таков. Выслушаю её, а потом и с отцом потолкую…» — Яромирy нервно перебирал костяшками пальцев по столу.
От глубокого потрясения и полнейшего замешательства, он с психом дёрнулся и в сердцах хлопнул ладонью по столу, от чего неприятная, тянущая боль будто иглой пронзила ногу.
Гримаса боли скривило лицо Яромира и он вновь хотел погрузился в мрачные раздумья, но старушка всё никак не унималась…
Глава 11: «Тебя бы в скоморохи, а не в богатыри!»
— Болит ещё, значит живой? — добродушно улыбнулась старушка. — Кости молодые, кровь горячая, быстро поправишься! Не страшись меня Яромир. Мне ты ничего дурного не сделал, наоборот — вон какую услугу оказал! Ты ведь, как и я — всего лишь кукла в его руках. Беда-беда… Совсем, совсем ничего не знаешь. Он же и тебе лгал, обо всём лгал… Всё расскажу, но не сегодня. Сегодня сон ещё нужен. На столе в углу стоит отвар. Его выпей и ложись. Нужно силы набраться. Иди, Яромир, иди, утро вечера мудренее!
От круговорота мыслей у Яромира разболелась голова. Он ничего не смог ответить бабушке, только поклонился и вернулся в избу.
Бабушка действительно знала толк в травничестве, потому что лечебный отвар оказался приготовлен идеально. Даже старик настолько хорошо не варил.
В отваре чувствовались багульник, ромашка и мать-мачеха, но Яромир уловил вкус чего-то ещё. Он мог отличить почти все известные отвары, настойки и яды по вкусу и запаху. Старик научил. Но этот вкус Яромир не признал.
Только Яромир сел на край лежака, как его замутило и он провалился в сон.
Опять разбудил петух, но не как до этого — днём, сейчас на улице только-только зарозовело зарево рассвета.
Яромир встал и оделся.
Бабушки в избе уже не было, но на столе его всё так же ждала тарелка с пирогами и кувшин молока. Таких вкусных пирогов со свежей клубникой и перечной мятой Яромиру ещё пробовать не доводилось. Он быстро позавтракал и вышел на улицу.
— Гой еси, Яромир! — из пригона вышла старушка, держа на руке ветхое берестяное лукошко, доверху наполненное куриными яйцами. — Сил поднабрался?
«Самому интересно…» — Яромир постарался размяться.
Тело хоть и затекло от долгого лежания, но охотно поддавалось на наклоны и отжимания. Приседать было ещё больно, но он чувствовал, как стремительно возвращались силы.
— Ногу ещё тянет, а так вон! — Яромир встал на руки и прошёл так несколько шагов.
— Ишь какой! Тебя бы такого в скоморохи, а не в богатыри! Загляденье какой потешный бы вышел… Радуйся, что хоть болит, а то я уже думала, всё — придётся пилить, до самого хозяйства.
— Кстати про хозяйство… — поперхнулся Яромир и поспешил сменить тему. — Ты, когда меня нашла, бесёнка, худого такого, мелкого, не видела? А то плёлся за мной от самого болота. Боюсь, как бы кур твоих не повытаскал.
— У меня на это Черныш есть. — махнула рукой бабушка, поставив лукошко на край скамейки. — Мне с ним никакой зверь не страшен.
Тут же, из-за колодца, показался Черныш и сел рядом с лукошком.
Бабушка почесала его за ухом и кот громко замурлыкал. Стоило Яромиру протянуть руку, чтобы тоже погладить необычного кота, как тот вздыбил шерсть, зашипел и попытался цапнуть его за пальцы.
— У-у-у! Морда злая! — Яромир одёрнул руку и угрожающе замахнулся на кота.
— Ты Черныша лучше не стращай! Он обидчивый очень. Век не простит.
Кот бросил на Яромира гневный взгляд, фыркнул, спрыгнул с колодца и важно побрел в сторону сарая.
— Я же для тебя кой чего приготовила, обожди немного.
Бабушка потешно торопливо поковыляла в баню. Вернулась, держа в руках аккуратно свернутую ткань и завернутый в тряпки серебряный меч Яромира.
— Вот, тебе — рубаха. Негоже бабушку молодостью стращать. Хоть и старенькая, но ещё о-го-го, берегись! — бабушка звонко засмеялась и протянула Яромиру свернутую ткань. — Ну и железяка твоя…
Яромир развернул рубашку на свет.
Льняную рубаху украшал красный четырёхугольник с четырьмя лучами, в середине которого, вместо кристалла, как было на навершие меча, находился черный круг, пересеченный двенадцатью молниями.
— Примерь, не томи! — подтолкнула его бабушка. — Больно уж хочется на тебя в обновке поглядеть!
Яромир всунул руки в рукава и продел голову в ворот.
Рубаха села как влитая и складывалось ощущение, что она даже греет тело изнутри.
— Ну, вот — готовый жених! Загляденье! — бабушка разгладила рубаху на Яромире. — Всё, что из одежи Феодора осталось, только кое чего от себя добавила…
Яромир поцеловал её в щеку и крепко обнял.
— Спасибо тебе, бабушка! За всё! Век тебя не забуду! А что эти знаки чудные значат?
Яромир развернул меч и поднёс навершие к груди, показывая его бабушке.
— Преследуют они меня с самого болота. Даже сон мне снился, где я — в золотых доспехах, молот с таким же знаком в руках держу, а предо мной воин черный! Как наяву всё было! Умоляю расскажи…!
— Сон говоришь приснился? Как же любопытно… — бабушка переменилась в лице и тут же постаралась натянуть улыбку обратно. — Работать готов? Изба-то сама себя не починит. Там и расскажу. Только кое чего прихвачу в дорогу. Обожди.
Бабушка зашла в дом, а Яромир огляделся, ища получше место для рубки.
Сосняк вокруг бабушкиного дворика был высоким и рос плотно. Значит он и правда находился далеко от людских селений, раз деревенские плотники его за столько кругов не проредили. Поэтому старушку в лесу никто и не нашёл. Кругом непроходимая чаща.
В этот раз бабушка вышла с завернутыми в длинный рушник пирожками, плотно запечатанным глиняным кувшином на веревке и сумкой для трав на перевес.
— Ну, чего встал как вкопанный, пойдём, покажу чего рубить.
Яромир взял меч и похромал вслед за бабушкой в чащу.
Они отошли подальше от дома и остановились на деляне, где деревья росли пореже и валить их было попроще.
— Пойдёт? — спросила бабушка, поправила сумку для трав и села на упавшее дерево.