Чудовище оттесняло старика к красному углу.
— Брехун! Рвань! Шельма! Да-а, богатырь силён, очень силён, я чувствую это! Ты хорошо постарался, долго его прятал, но увы — теперь он МОЙ! Мой, а не твой! И никогда больше не будет твоим!
Чудовище угрожающе замахнулось Кладенцом.
Лезвие со свистом рассекло воздух, с легкостью разрубив тяжелую дубовую столешницу. Но удар не достиг цели.
Старик среагировал молниеносно. Короткое движение вбок и точный удар костяшками в кадык заставил чудовище захлебнуться и потерять равновесие.
Этим старик и воспользовался: от прямого удара ногой в солнечное сплетение чудовище выкатилось в сени.
Глава 14: «Жизнь такая: либо ты, либо тебя.»
Старик вышел следом, вооружившись посохом.
Чудовище закряхтело, сплюнуло, и бросилось вперёд, направив острие Кладенца прямо в сердце старика.
К удивлению твари, зачарованное лезвие меча не смогло перерубить дубовый посох, позволив старику с лёгкостью парировать его неловкий выпад.
Только сейчас Яромир смог разглядеть на древке посоха поблёскивающую Звезда Сварога.
Любимое оружие старика, с которым он практически никогда не расставался, тоже оказалось одним из творений Славомира.
Старик же не медлил.
Концом посоха он коротко ткнул в мягкое место под подбородком, выбил Кладенец из руки и мощным толчком плеча отправил чудовище на двор.
Тварь, шипя, прокатилась по земле. Старик же с невозмутимым видом вышел следом, подняв с пола меч-кладенец.
— И что ты этим хотела добиться?! — спокойствие старика, смешанное с невероятным гневом, заставили душу Яромира сжаться от ужаса. — Абы сын убил меня?! Развратила его помыслы и надеялась, оже он тут же обретёт невиданное могущество?! Или полагала, оже тебе самой удастся со мной совладать?!
— Он достоен знать правду! — шипело в ответ чудище, поднимаясь на ноги. — Он должен знать, что ты такое, гнусная дрянь!
— Только аз здесь решаю, кто, кому и оже должон!
Чудище взревело и бросилось вперёд.
Старик вышел навстречу.
Взмах Кладенцом, и Яромир почувствовал на груди холод от его лезвия.
«Неужели это конец…?» — пронеслась мимолётная мысль, но он не умер.
Тварь замерла, а разрезанная сверху донизу проклятая рубаха скатилась по плечам на землю.
Яромир снова почувствовал себя хозяином собственного тела.
Заколдованный клинок разрушил чары, оставив неглубокий порез, от груди до низа живота.
Тут же последовал тяжелый тычок концом посоха, отбросивший Яромира на несколько шагов назад.
Голоса в голове прекратились, огонь в груди пропал, а вся злость сменилась глубочайшим стыдом. Яромир с трудом сел и глаза его налились слезами:
— Отец…
Старик, мрачный и угрюмый, продолжал устрашающе идти на него.
Яромир каждым волоском на теле чувствовал его гнев.
Казалось, что сама природа отзывалась на злость старика: небо заволокло тучами и поднялся сильный ветер. Даже земля дрожала от тяжелой поступи старика.
— Ты ослушался меня и пошёл на болота. — голос старика отзывался по округе металлическим звоном. — Захотел силушкой покичиться, удаль молодецкую показать? Думал, оже всё теперь тебе подвластно? Послушал незнамо кого, принял дары черные, душу продал.
— Отец, водяной, я умирал… — Яромир упал перед стариком на колени.
— Сам виноват!
— Но она спасла меня… — Яромир захлёбывался слезами. — я бы истек кровью!
— Аже это бы аз стерпел… Непослушание, самоуправство, кичливость! Ты ещё совсем юн, кровь горяча, всё понимаю. Но ты же совершил непростительное — посмел во мне усомниться… Во мне…?! Того не прощу! В том, кто в тебе души не чаял, кто всей душой верил, оже именно ты достоин и ради тебя себя не жалел… Но, видимо, аз ошибся… Уходи! Нет больше для тебя места ни в доме моём, ни в сердце! Уходи и не возвращайся! На все четыре стороны! Нет больше у меня сына!
Старик ударил посохом о землю. Ветер резко поменял направление, закружился вокруг него и налетел на Яромира, отбросив его за ограду. Только Яромир поднялся, как вторая волна протащила его ещё дальше по влажной траве.
По щекам Яромира от обиды и стыда продолжали течь слёзы.
Старик же стоял у калитки и смотрел на него тяжелым, полным разочарования взглядом.
Только сейчас Яромир осознал, что произошло. Пути назад для него больше не было. Он склонил голову и медленно побрел вглубь леса.
Он шел долго, без направления и без цели. Просто вперёд.
Ему казалось, будто весь мир провалился в пропасть, и он вместе с ним.
«Глупый, доверчивый, наивный мальчишка. По делом тебе… Пустоголовый, зардевшийся дурак… И что ты этим добился? Обвели вокруг пальца, да еще и отлупили…»
Яромир отёр лицо предплечьем и шмыгнул носом.
Он и не заметил, как стемнело и в лесу стало холодно. Его знобило, а из одежды остались только штаны да сапоги. Кусты и ветки до крови царапали кожу, но Яромир этого как будто не замечал. Он просто продолжал идти, куда глаза глядят.
«Куда теперь? К старшине вернуться? Так там же отец будет… Нет, на глаза ему лучше совсем не попадаться — зашибёт! Ну это надо же? Так его обидеть… Ещё и мечом тыкал… Дубина стоеросовая!» — Яромир сильно постучал кулаком по лбу. — «А она тоже хороша — такая добрая, вся из себя милая старушка и так меня использовать. Речи ещё говорила красивые, ласковая, а что получил? Тумаки, шишки? Большая награда… Поди разбери теперь, где правда. Ой, обалдуй пустоголовый!»
Он так был занят самокорением, что не заметил осыпавшейся от дождя ямы, оступился и свалился в неё.
«Ну вот, на ровном месте убиться осталось. Ротозей безглазый!» — он ощупал ушибленное колено и плечо. — «Ладно, хоть руки-ноги целы и на том хорошо. Как-нибудь проживу… Никто мне не нужен! О, и это тут!»
Яромир нащупал чудом оставшуюся висеть на шее Звезду Сварога.