«Падальщики… Сколько мы их с отцом перебили — не сосчитаешь…»
Яромир оценил ситуацию:
«Семь… Значит, остальная стая на подходе. Прав был Ховала — без доброго железа тут не обойтись, но проверять я его, конечно, не буду. Надо топать отсюда, пока цел.» — Яромир стал аккуратно отступать, медленно вынимая меч из ножен.
Он повернулся и в ужасе замер.
Прямо перед его лицом расплылась в гнилом оскале безглазая рожа трупоеда. Из пасти капала кровь, а огромные ноздри жадно глотали воздух.
Увидеть Яромира он не мог, но вот учуять… Бежать было поздно.
Трупоед оголил зубы, и приготовился издать визг, чтобы подать сигнал к охоте, но Яромир успел вонзить клинок под челюсть твари. Тело забилось в конвульсиях, опасно маша конечностями, в надежде дотянуться до Яромира.
Как Яромир не хотел, но по-тихому уйти не получилось. На звуки борьбы откликнулись остальные.
За спиной прокатился истошный визг стаи и по земля задрожала от топота множества лап. Началась охота и Яромир знал, что его уже зажимали в кольцо.
Он резко остановился и, спрятавшись за деревом, ударил не глядя. Тварь, что неслась за ним, упала разрубленная пополам. Тут же Яромир отсёк следующему за первым трупоеду голову, но стая успела на зов и кольцо замкнулось.
Со всех сторон раздавался визг и клацали челюсти. Стоять на месте — сущее самоубийство, потому Яромир рванул в ещё оставшийся видимый между тварями.
Трупоеды бросались в атаку, беспорядочно нападали и тут же, один за другим, замертво падали на землю.
Яромир разбил голову последнего сапогом, остановился и перевел дыхание.
Он огляделся и всё нутро рухнуло…
Из тени леса со всех сторон, злобно рыча, на свет выползали падальщики, сосчитать которых Яромир уже не мог. Их было слишком много…
Яромир почувствовал под ногой что-то плоско и твердое — меч. Он печально улыбнулся.
— Эх, отец, вот бы ты видел…! — задорно вскликнул Яромир, вцепившись в оба клинка обратным хватом. — Ну, отродье гнилое, подходи по одному!
Яромир знал, что делать. Отец с детства учил его охотиться на трупоедов.
И они ещё не знали, что сейчас не он был жертвой, а они…
Яромир закрутил мечами, будто веерами и завертелся в смертельном, кровавом танце.
Мелодичный свист железа игриво рассекал воздух. Мечи затянули свою смертельную песню.
Яромир бросился в атаку.
Словно вихрь в поле, он ворвался в ряды трупоедов, орудуя клинками, будто косарь косой.
Он крутился и рубил без остановки, а любые попытки тварей добраться до него приводили лишь к их отсеченным конечностям и расчленённым телам.
Как во время осенней жатвы падают колосья ржи, так же замертво валились и трупоеды.
Видя, что попытки одолеть свирепого воина не приводят к успеху, они стали отступать, улепётывая обратно во тьму леса.
Яромир пригвоздил последнего трупоеда к земле и без сил рухнул на колени.
Вдруг, над головой затрещала ветка и сверху, под истошный мужской крик, на землю рухнуло тело, прямиком на падальщика, подло подкрадывающегося к Яромиру со спины.
Яромир тяжело вздохнул, опёрся на клинок и поднялся на ноги.
Летун же, заметив идущего на него вооруженного человека, кашляя и задыхаясь, на карачках попятился назад.
Яромир устало перешагнул через незнакомца и вонзил клинок прямо в пасть всё ещё брыкающейся скотине, и сел обратно.
— Паршивый из тебя сокол… — с лёгкой улыбкой начал Яромир, кивком указывая на верхушку сосны. — Мог бы и раньше слезть, да подсобить.
— Кхе-кхе, да куда уж мне, кхе-кхе. Они же туда и загнали. Еле удрал, — ответил незнакомец, с трудом пытаясь продышаться. — Но как ты их… точно ураган! Раз — нога туда, раз — голова сюда! В жизнь не видывал такого!
— Ты кто такой? — устало спросил Яромир. — И чего здесь забыл?
— Звать меня Гришка и я — гонец и писец княжеский! — гордо выдал незнакомец, неуклюже поправил растрепанную рыжую шевелюру и подкрутил смешные длинные усы.
Он подскочил на ноги и ужасно замудрёно поклонился Яромиру.
— Что писец-то я вижу… Головой, видно, ты сильно приложился? Ишь, как вьешься, — усмехнулся Яромир. — Яромир.
— Таки ты, наверное, витязь великий?! Имя то какое — Яромир! И это… чейный будешь? Наш али Сталь-градский? Если из горных, то мне с тобою толковать не положено, а то видишь, как у нас с их братом расправляются. — Гришка указал на сваленные в кучу тела.
— А не ваш я и не их — как-то сам по себе. Ты так и не ответил, чего тут делал?
— Таки это, послал подлый Среброголов конных, чтоб они разбой на дорогах чинили, да провианту лишали войско наше доброе. Долго они караванам досаждали, и поймать-то их не могли, пришлось князю лучшие силы в дело пускать. Ну, вот и результат на лицо.
— С этими-то мне всё понятно…, - недовольно нахмурился Яромир. — Ты сам тут чего забыл?
— Таки я домой, в Слав-город, возвращался, а тут в стане мужики об облаве обмолвились, вот моё любопытство и сыграло… Я, понимаешь, дотошный, люблю все из первых уст, так сказать… Да и мало ли тут чего полезного могло остаться. Мертвякам же цацки не нужны, а добру молодцу всяко сгодятся. Таки это, я как приехал, как сволоты эти зубастые накинулись на коня моего чудесного, так я со страху на дерево и запрыгнул. Они пока ими всеми заняты были, про меня и позабыли вовсе. Таки вот я и просидел там целые сутки, пока ты их тут как капусту не понашинковал.
— Храбрец, ничего не скажешь! — усмехнулся Яромир, поднимаясь на ноги. — Далеко отсюда до Слав-города?
— Таки верхом дней семь. Пешком — все четырнадцать топать можно.
Гришка подошёл поближе к Яромиру. Рыжий гонец оказался высоким и худощавым. Яромиру даже пришлось задрать голову, чтобы разглядеть его получше.
— Ты спас меня, витязь! Я же в людях разбираюсь, вижу, что ты не местный, от слова совсем… Таки это, раз нам в одну сторону путь держать, может, вместе поедем? Мало ли чего по дороге встретиться, а из меня воин, как видишь, совсем не ахти, а с тобой и мне спокойней будет, и тебе всяко веселее. Таки поверь, и в городе я далеко не последний человек! На службу ратную к князю хочешь?! Так это запросто! Лучшие вина и бабы?! Тоже по моей части! Всё, что захочешь — всё состряпаю в лучшем виде!
Яромир недоверчиво прищурился и оценивающе осмотрел Гришку.
— Нехай так. Больно ты потешно молвишь… Только сначала здесь мне прибраться подсобишь.
Гришка сглотнул и заметно побелел.