Яромир улыбнулся, утвердительно кивнул и хлопнул готового потерять сознание Гришку по плечу.
Для Гришки сбор трупов стал настоящим испытанием. Его даже несколько раз прополоскало, а Яромир рад был стараться, чтобы ещё больше раззадорить нового товарища.
Закончили они только к вечеру. Насобирали сухостоя, палок и веток. После чего подожгли получившуюся гору из всевозможных останков.
От запаха паленой гнили Гришку снова прополоскало. Хотя, здесь даже бывалому Яромиру стало не по себе…
Они согласно переглянулись и поспешили убраться подальше от этой мертвой поляны.
Яромир испытал большое облегчение, когда нашёл своего коня там, где оставил.
Уже во всю поднялась луна, но всё-таки решили ехать, меняясь по очереди, как устанут ноги.
Тем более, что Гришка утверждал, что знает, где можно неподалёку найти прекрасное место для ночлега.
В конце концов гонец вывел их на необъятных размеров заросли крапивы и конопли, кусты которых так разрослись, что на несколько голов превышали даже далеко не маленького Гришку.
— Слышь, гонец, писец или как тебя там?! — нарушил долгое молчание Яромир, старательно шоркая рукавом жутко зудящий от конопли нос. — Помнится ты мне клялся всеми богами, что знаешь дорогу, как облупленную, а мы уже битых три часа ходим пёс побери по каким зарослям… Мне-то как-то побоку, но тебя разве крапива не жалит? Когда там уже будет твоё это «укромное местечко»?
— А вы, сударь, таки, оказывается весьма нетерпеливы… — Гришка раздражённо почесал ужаленную крапивой шею и с осторожностью притоптал следующий куст. — На то и расчёт, что никто любоглазый сюда не полезет. Совсем недолго осталось. Терпение, мой друг, терпение.
Но терпение Яромира очень быстро подходило к концу, тем более что уже давно перевалило за полночь и появилось стойкое желание побольнее стукнуть свалившегося на голову гонца.
Наконец, густые заросли начали редеть и перед путниками показалась здоровенная глыба, где, из неглубокого углубления, звонко плескаясь, бил родник.
— Таки, я же говорил! — Гришка расплылся в самодовольной улыбке и, будто козёл, запрыгал к роднику.
Яромир же с опаской огляделся.
На вид совершенно спокойное, можно сказать — уютное, место, спрятанное в самой глуши леса, вдали от людей не внушало ему доверия.
Он склонился над травой, присмотрелся к земле и облегчённо выдохнул, не найдя ничего, что могло бы свидетельствовать хотя бы о малейших признаках опасности.
Гришка же так жадно припал к роднику, будто не видел чистой воды целую вечность.
— Таки, я же говорил… — гонец бережно выжал мокрые рыжие усы. — Здесь нас уж точно никто не найдёт!
«Я бы не был так в этом уверен…» — покосился на него Яромир, затягивая поводья на одной из тоненьких сосёнок, растущих неподалёку.
Выемка в скале отлично защищала от ветра, так что Гришка без труда смог развести костёр, а Яромир любезно поделился с ним ещё вчера пойманным кроликом.
Немного перекусив, они устроились поудобнее вокруг огня, а шум ветра, гуляющего среди макушек деревьев, и успокаивающее журчание родника быстро склонили ко сну.
Яромир спал беспокойно, то и дело просыпаясь и оглядываясь, но не находя никаких признаков опасности засыпал вновь. Причём так крепко, что Гришке едва удалось его разбудить.
Гонец яро толкал его в бок, что-то невнятно, судорожно бормоча.
Яромир, не совсем понимающий, что происходит, сел, протёр глаза и лишь тогда смог разобрать несвязную речь Гришки:
— Яро…Яроми… Там! Оно вон там! — задыхаясь причитал гонец, тряся сонного Яромира за плечи.
Дважды ему повторять не пришлось.
Краем глаза Яромир подметил, как беспокойно дёргается лошадь.
— Конопли нанюхался что ли? — недовольно прокряхтел он под нос, поднимаясь на ноги, уже сжимая в руках заранее подготовленный меч. — Ты выдел, что это?
— Не знаю я, не знаю! — Гришка испуганно спрятался за спину Яромира. — Но он вон там, в кустах!
— А ну, тихо! — сквозь зубы прошипел Яромир. — Так, ну-ка, давай — вдохнул, выдохнул! Нужно отвязать коня. Слышишь? Ты займёшься, а я прикрою. Понял?
Гришка глубоко набрал воздуха и понятливо затряс головой.
Шли медленно, вдоль стены.
Яромир не сводил глаз с зарослей крапивы, чьи макушки размеренно покачивались в след за их движением.
Что-то или кто-то явно лишь выжидал подходящего момента.
Гришка трясущимися руками вцепился в ремни и с большим трудом смог распутать узел, затянутый Яромиром. Он тут же оседлал брыкающуюся кобылу, как поджидавший зверь явил себя.
Лютоклык — огромный вожак волков, обречённый волей упыря на вечное служение и нескончаемые муки.
Тварь не бросилась в атаку, как предполагал Яромир. Она вышла медленно, устрашающе преграждая путь к отступлению.
Чёрная кровь мерзко стекала с облезшей до костей пасти. Гноящиеся, содранные в кровь лапы оставляли на земле склизкий, зелёно-жёлтый след.
Яромир повернул голову и увидел, как побелевший Гришка закатил глаза и бессильно обмяк на спине скакуна.
Животное, почувствовав свободу и обезумев от страха, рвануло вперёд.
Лютоклык тут же бросился наперерез.
Яромир прогнул следом.
Гнилые зубы опасно щёлкнули возле шеи проносящегося мимо скакуна, когда он поймал тварь за ногу и что было сил швырнул в каменную стену.
Кости зверя затрещали, и лютоклык безжизненно скатился по камням на землю.
Только Яромир не отступил. Он прекрасно знал, что это ещё не конец, как и знал, что ему делать дальше.
Зверь, обильно харкая чёрной кровью, вновь встал на ноги, встряхнул оставшейся шерстью и раззявил пасть в ужасающем оскале.
Яромир же расставил ноги и с сгруппировался, выставив меч перед собой.
И лютоклык вновь не пошёл в лобовую атаку.