Неожиданный манёвр твари не смутил Яромира.
Короткий нырок в сторону. Хлёсткий удар снизу и туша лютоклыка мешком рухнула за его спиной. Голова же, противно хлюпая кровью, покатилась дальше по земле и Яромир едва успел поймать её, чтобы она не свалилась в родниковую воду.
Попади в него чёрная кровь и источник можно было бы считать потерянным, как и всё живое вокруг него.
«Если здесь лютоклык, значит рядом и его хозяин…» — Яромир отёр клинок о кусок ткани, оторванной от подола рубахи и посмотрел в сторону узкой протоптанной тропинки, куда ускакала лошадь с Гришкой. — «Нужно побыстрее сваливать, пока он не проснулся…»
Яромир долго шёл по примятой крапиве и в конце концов услышал недовольное лошадиное ржание и причитания пришедшего в себя Гришки:
— Да успокойся же ты наконец, глупая скотина! — он пыжился и пыхтел, тянув брыкающегося коня за поводья. — Надо когти рвать, покуда и до нас тварюга эта не добралась…!
— И не доберётся. — незаметно подошёл со спины Яромир и сильно дёрнул коня за узду, от чего тот тут же замер на месте, громко раздувая ноздри. — Гляжу, смелости тебе не занимать. Любо узнать, как ты вообще умудрился дожить до своих лет?
— Не твоё дело… — Гришка с обиженным видом отошёл в сторону и надул губы.
— Ой, да брось, гонец, и так видно, что в своём Слав-городе тебе ничего тяжелее пера держать не доводилось. — Яромир язвительно натянул уголки рта, чем окончательно выбесил Гришку.
— Жаль, что тварюга не откусила тебе язык! — фыркнул он в ответ, и с психом пошёл вперёд. — Можешь считать, что наша договорённость расторгнута! И один доберусь, без твоей помощи!
— Ты не ерепенься, — Яромир нарочито сдвинул брови, что, по его мнению, придавало ему серьёзности. — а то привяжу к сосне и буду из далека любоваться, как упырь придёт мстить за своего лютоклыка. А они, знаешь, такие: всю твою кровушку до капельки высосут, а что останется — собакам отдадут…
— Таки, прямо упырь-упырь?! — Гришка испуганно обернулся, глаза его округлились, а лицо побелело.
— Самый настоящий. — Яромир невозмутимо поправил седло, сумки и лихо вскочил на скакуна. — Только они могут волка в лютоклыка обратить и очень огорчаются, когда находят свою любимую скотину мёртвой.
Гришка громко сглотнул, недовольно почесал затылок и осторожно вернулся к Яромиру:
— Таки, твоя взяла… Коль наш уговор на бумаге записан не был, печатью не скреплён, дьяком не заверен, значит и расторгать нечего. Посему, продолжим путь вместе! — он постарался сделать самый невозмутимый вид из всех возможных. — А за язык извини. Не хотел обидеть… Зверюга тебя не покусала?
— Ха-ха! Забавный ты, писец! — резкая перемена настроения Гришки рассмешила Яромира. — Ты лучше сразу скажи, когда в следующий раз будет твоё такое же «уютное местечко», а то мало ли… Горе-следопыт!
Гришка недовольно поджал губы, коварно прищурился и, что есть мочи припустил коня по крупу, от чего тот сорвался с места, а Яромир чуть не выпал из седла.
Глава 16: «Не трухай, прорвёмся!»
Яромиру казалось удивительным, как быстро они нашли с Гришкой общий язык, от чего их путь оказался совершенно не скучным, а каждая беседа сопровождалась острыми подколами и заразительным смехом, звонко разлетающимся на всю округу.
Живя со стариком, он и не мог подумать, что заводить новых друзей может оказаться таким приятным занятием…
Так, уже через тройку дней пути, они уже могли сказать, что знают друг друга целую вечность.
И, как оказалось, Гришка не зря переживал по поводу опасной дороги.
Помимо стычки с лютоклыком, Яромиру несколько раз пришлось отгонять сбившихся в стаю одичавших собак из погубленных войной селений, спугнуть лешего и отбиться от двух свинорылых чертей, которые до усёру испугали Гришку.
В остальном же их путь вышел ничем не примечательным. Так казалось Гришке. Для Яромира же каждый камень казался что ни на есть — диковинкой.
В одном из небольших поселений, состоявшим на княжеском попечении, Гришка выпросил у местного старосты старую клячу, что значительно ускорило их путешествие.
Когда они пополнили запасы и продолжили путь, Яромир подметил:
— Всё диву даюсь: столько селений проехали, а кажется, будто они все одинаковые, ну прямо точно такие же, как и Три дуба. Вон, гляди, крыши — ну один в один, и амбары, и сараи… Даже люд весь разодет одинаково…
— А чего ты хотел? — Гришка довольно поправил на голове лисью шапку, выменянную у кожевника на восемь заячьих лапок и несколько грошей в довесок. — Таки, все же из одного места вышли, из Слав-города. Сердце Новой Сварги, Дом богов — как его только не называют. Всё остальное — так… Поналяпали острогов тут и там, а как в Слав-городе места не стало, то разбежался народ во все стороны. Вот за много-много зим и стали эти остроги — селениями, да причём какими важными! Таки, весь Слав-город мукой да зерном кормят. Кто бы престол не держал, а все о таких вот маленьких деревушках страсть как пекутся. Потому что знают, что без них и в Стольном граде житья никакого не будет. Таки, с голодухи поперемрут.
— Занятно ты Гришка рассказываешь! Ох…
Конь Яромира провалился копытом в небольшую яму, от чего его наездник подавился косточкой кисло-ягоды и едва удержался в седле, чем вызвал приступ смеха у Гришки.
— Ржи, ржи… Отдам тебя следующему лешему, будешь знать…
— Таки, не горячись, Яромир! Как тебе надо мной глумиться — так ничего, а как мне пошутить — так сразу «лешему скормлю»? Не кажется тебе, что это наглость с твоей стороны? Коль не я, то кто ещё тебе, неотёсанному, столько о жизни городской, о землях дальних, об укладе государственном поведает? А я тебе уже рассказывал о девках Слав-городских?
— О-о! — Яромир замученно закатил глаза. — Ты же только о них днями на пролёт и треплешься.
— Таки как о них не говорить? Какие волосы, какие очи, а как пахнут… Ах-х! Хороши и спереди, и сзади…
— Так бы с оружием управлялся, как на девок слюни пускаешь. Небось попусту языком молотишь, а на деле тебе вон че показывают.
Яромир сложил дулю и протянул Гришке.
— Таки и обидеть можно. — Гришка надул щёки и отвернулся.
— И что — поколотишь? — усмехнулся Яромир и толкнул друга ногой. — Согласись, ратник из тебя — как из меня кухарка… Да что там далеко ходить: кто меч поднять не смог, когда черти напали?
— М-да, таки, готовишь ты и вправду отвратно… Зато у меня котелок варит, по лучше, чем у некоторых. — Гришка покосился на Яромира и надменно задрал подбородок. — Кто уже какой день нас свежей рыбкой кормит? М-м? Потому что кто-то знает, где клюёт, смастерил силки под рыбку и место прикормил, а кто-то стоит остолопом по колено в воде и, как дикарь, тыкает в тину палкой… Таки ещё и дёргается потом: «почему это у тебя, жопорукого, такой улов, а я с одними чебаками, как дурак…?»
Гришка жестом передразнил нервно машущего острогой Яромира, да так потешно, от чего тот закатился смехом.
— Ох-х! Уморительный ты, Гришка! Спору нет, много ты знаешь, интересно с тобою! А ты где так хорошо научился ножички кидать? Дорогого стоит, в бегущего зайца с пятнадцати шагов попасть.
— Таки, кроме этого, при дворе других забав и не было. Так и прижилось, что мальчишками днями напролёт в свайку играли. Там руку и набил. — Гришка вытащил из-за пояса короткое лезвие, обмотанное бечёвкой. — Во, гляди, уже и до Окольной добрались! Хорошо идём!
Они вышли к берегу широко разлившейся реки, вдоль которой нескончаемой линией тянулся березняк.
Лучи солнца игриво пробивались сквозь листву, делая это место необычайно живописным.
— Да-а… Лепота… — вдохновлённо прошептал Яромир. — В моих краях тиках видов отродясь не сыщешь.
— Яромир, вот до столицы уже рукой подать, но ты так и не рассказал мне, чего там забыл? — Гришка достал из сумки сверток с собранной с утра вдоль тракта дикой клубникой и забросил пригоршню в рот.
— Дело есть… — Яромир замялся, не зная, что ответить. — к князю.
Гришка закатился смехом:
— Это ты, брат, конечно, удумал. Наш светлый княже абы каких оборванцев не принимает!