— До окончания расследования по делу необходимо выполнить ряд следственных действий, — начал зачитывать по бумажке следователь, ведущий моё дело — Находясь на свободе, Грач Руслан Алексеевич может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью, оказать давление на потерпевших и свидетелей, и иным образом воспрепятствовать производству по делу.
— Подсудимый не имеет постоянной работы, не имеет постоянного места проживания, так как он покинул свой дом, — добавила девушка-прокурор — Ходатайствую перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу обвиняемого по уголовному делу Грач Руслана Алексеевича на два месяца, то есть по 3 апреля 2022 года включительно.
— Слово предоставляется защитнику подсудимого. — сказала судья в зал.
В ответ тишина. Сидящая рядом с судьёй женщина наклонилась к ней и что-то сказала.
— Руслан Алексеевич, — заинтересованно посмотрела на меня судья — Вы уверены, что хотите вести свою защиту самостоятельно?
— Именно так, ваша честь. — отвечаю я, продолжая сидеть на стуле.
— Хм… — задумалась судья — Мне нужно с вами поговорить тет-а-тет. Вы согласны?
— Без проблем. — пожимаю плечами…
— Объявляю перерыв в заседании на десять минут. — ударила молотком по столу женщина.
Через пять минут меня завели в сопровождении сотрудника в небольшую комнату судьи. Дама уже сидела за столом, делая вид, что внимательно читает содержимое одной из папок, стопкой лежащих на столе. Напротив за столом расположился следователь, рассевшись на стуле и вальяжно закинув ногу на ногу.
— Оставьте нас. — обратилась Шалахова к моему сопровождающему.
Как только дверь за охранником закрылась, меня начали убеждать на пару:
— Руслан Алексеевич, — потёрла виски женщина — Очень плохо, что вы без адвоката. У вас же был, сколько знаю, представитель, зря вы отказались от его услуг. Молодой, но очень перспективный Герман Синицын. Может пока не поздно вызовем его?
— Знаю его, — кивнул следователь, крупный мужчина с залысинами на голове, лет за 40 на вид, с одутловатым лицом — Он действительно может тебе помочь.
— Лучше я сам. — отрицательно покачал головой.
— Сам так сам. — поскучнела женщина.
— Тебе Герман приносил контракт на сотрудничество? — повернул своё тело в мою сторону следователь.
— Было такое. — согласился я.
— Ты хоть понимаешь, что если не согласишься, то не выйдешь отсюда? — мягко улыбается мужчина — А в лагере я помогу устроить проблемы лично для тебя. Большие такие проблемы.
— Антон Вениаминович, — с неудовольствием произносит судья — Вы такие беседы при мне не ведите.
— Елена Владимировна, — неприятно оскалился мужчина и показывает глазами вверх — С вами же обо всём договорились оттуда?
— И всё же я попрошу. — хмурится женщина — Это перебор, я буду жаловаться на вас.
— Елене Владимировна, больше не буду, вы правы. Мы всё таки находимся в суде, — хмыкает следователь, и переводит взгляд на меня — И какое будет положительное решение с твоей стороны?
— Хрен что я тебе подпишу, иуда. — припечатываю каждое слово — Такие как вы должны сидеть в тюрьме, а не вести уголовные дела. Вы ещё не раз вспомните мои слова, но будет уже поздно.
— Значит не договорились, — вздыхает мужчина — Кстати, Елена, он ведь и вас имел в виду. Так что думайте.
— Елена Владимировна, — смотрю на судью — Вот совсем не пойму. Зарплата у судей очень достойная, как я слышал. Чтобы сегодня решить что-то с судьёй, это из области фантастики. Так зачем вы связались вот с этими уродами? Неужели банально деньги, или имеют на вас какой компромат? Так вы скажите, покайтесь перед народом. Я за вашу честность буду рукоплескать стоя.
— Вы слишком большого мнения о себе, как и о том быдле, которое сидит в зале. Думаете что они что-то решают? Ошибаетесь. — скривилось лицо женщины — Хотите защищать себя сами, так это ваше право…
Через десять минут я сидел в зале суда за решёткой и начал свой рассказ:
— Все предъявленные мне обвинения являются наглой ложью. Я сам пришёл в ГУ МВД, чтобы разобраться в ситуации. На это меня подвиг мой хороший знакомый генерал-майор Константин Владимирович Маврин. Благодаря этому человеку я чуть ранее в Областной больнице исцелил десятки детей от онкологии. У нас с Костей была договорённость, что мы продолжим сотрудничество по излечению детей в дальнейшем, как только он разберётся с клеветой против меня. Но вчера Константина убили возле его квартиры.
— Это не имеет к делу никакого отношения, — поднялся со стула следователь — Протестую, ваша честь.
— Поддерживаю, — кивает судья — Грач, давайте по существу.
— Прокурор сказала ранее, что у меня нет постоянного места жительства, что имеет основание для продления моего содержания под стражей. Можно узнать причину такого вывода? — смотрю на молодую прокуроршу, добавляя слегка Шёпот. Никакого давления, только не сильно подтолкнуть к правде — Ведь это мой дом, я в нём прописан.
— Во время обыска вашего дома было замечено, что вы в нём не живёте. — отвечает она.
— Каким образом смогли это понять? — уточняю вопрос. На мои выкрутасы судья не обращает внимания.
— Отсутствие любых личных вещей, — отвечает девушка — В доме только пустая мебель и отключено отопление.
— Да, согласен. Я больше там не живу, — смотрю в зал суда и устремлённые на меня взгляды — Тогда у меня вопрос. Каким образом при обыске пустого и нежилого дома смогли найти пакет с наркотиками?
— Возражаю. — опять протестует следователь.
— Это относится непосредственно к моему делу. — ухмыляюсь я, опять используя слегка Шёпот — Так что будьте добры озвучить свою версию произошедшего. Вы же там лично были при обыске, Антон Владимирович.
— Возможно вы забыли пакет с веществом по причине быстрого переезда, — слегка пожимает плечами следователь — Но я не делаю предварительных выводов. Есть факт изъятия, и это приобщено к вашему делу.
— Или может быть так случилось, — встаю со скамьи — Что в пустой и покинутый дом, в котором даже не осталось кружки или пакетика чая, кто-то подкинул такую улику?
— Это голословное обвинение в сторону следственной группы, — среагировал следователь — Прошу занести это в протокол.
— Даже если появится видео, в котором очень хорошо видно, как ваш сотрудник подкидывает пакет с таблетками? — после этих слов мои сторонники зашумели, начав переговариваться.
— Попрошу соблюдать тишину! — рявкнула судья, ударив три раза молоточком по столу — Иначе попрошу покинуть зал суда.
— Это ваша воспалённая фантазия, — со скучающим видом отвечает следователь — Теперь вы видите, граждане, кого вы пришли защищать? Ваша честь, попрошу назначить подсудимому психиатрическую экспертизу.
— Я вас услышала, — сделала запись судья — Что ещё хотите добавить, Руслан Алексеевич?
— Мне бы хотелось увидеть тех пострадавших, которых я якобы отравил.
— Во время первоначальных следственных действий это невозможно, только позже при очной ставке. — ответил следователь.
— Далее по обвинению меня в участии в перестрелке. Сколько я знаю, в этот момент велась видеозапись нападения на сотрудников. И там должно быть отчётливо запечатлено, что я помогал оперуполномоченным, исцеляя их от огнестрельных ран. Одного мужчину я спас от смерти, — повышаю голос — И после этого вы имеете наглость меня в этом обвинять?!
— Видеозаписи вашего мнимого целительства у нас нет, — слегка ухмыльнулся следователь — Зато есть несколько протоколов, в которых вы проходите как непосредственный участник.
— Замечательно, просто замечательно. — хлопаю в ладоши.
— Вы зря ёрничаете, Руслан Алексеевич, — неодобрительно покачал головой мужчина — Скажите спасибо, что мы вам не добавили статью о незаконном обогащении. На счету вашего ООО сущие копейки, вопрос где вы скрываете основные средства.
— Моей созданной конторе нет и месяца, — развожу руки в стороны — Сколько я знаю, то отчитаться по налогам мне нужно только в конце года.
— А куда вы дели 5 миллионов евро, полученные от гражданина Минькова? — открыто усмехнулся следователь.
— Так это у ваших спросить надо, — незаметно открепляю от кармана скрытую камеру Ксаров, поднимаю руки вверх и хватаюсь за решётку, при этом приклеиваю камеру на железный прут. Теперь идёт запись меня со стороны — Он действительно заплатил мне 5 миллионов евро наличными, которые находились в двух дипломатах. Но после того, как мои работники собрались увезти их в отделение сбербанка, недалеко от салона было совершено нападение. Ваши сотрудники остановили машину, избили моих людей и украли оба дипломата. — добавляю Шёпот и смотрю в глаза следователя — У меня вопрос: куда вы дели заработанные мною деньги?
— В дипломатах были книги! — взбесился мужик — Никаких наличных у вас не изымали!
— Да? — усаживаюсь на стул — По крайней мере вы сейчас подтвердили, что было всё остальное. Как нападение, так и избиение. Так что вопрос по деньгам сам собой напрашивается. Или вы скрываете изъятие евро, или кто-то из ваших просто их прикарманил.
— У вас есть доказательство? — следователь пришёл в себя, достал из сумки зеркальные очки и спрятал за ними глаза — И хватит на меня воздействовать, вам это не поможет.
— Доказательств нет. — соглашаюсь с доводами, больше Шёпот нельзя использовать, чтобы не показать раньше времени, что очки не помогают.
— Значит у вас только ваши ничем не обоснованные слова, в отличии от фактов, предоставленных нами уважаемому суду.
— Помимо всего прочего, — усиливаю голос — На меня ведётся давление, как в моральном аспекте, так и с физическом.
— Если вы говорите о своём заплывшем глазе, то я видел ваше подписанное заявление, что вы сами упали и заработали синяк, — опять ухмыльнулся мужик.
— Какой я неаккуратный, честное слово, — резко встаю на ноги и срываю маску с лица — Наверное это тоже я сам?!
Люди в зале возмущены, поднимается шум. Замечаю, как Алина незаметно достала телефон, и начала вести съёмку меня.
— Прекратите этот балаган! — опять стучит молоточком судья.
— Это ведь ещё не всё, — стягиваю с себя кофту — Когда меня выводили на разговор к судье. Этот следователь мне угрожал.
— Немедленно прекратите! — краснеет судья, продолжая колотить по столу — Вы высказываете полное неуважение к судебному заседанию!
— Из чего я сделал вывод, — сдёргиваю майку под оханье сидящих женщин, показывая фиолетовые разводы на теле — Что как и следователь, так и продажная судья, не по праву занимают свои места.
— Охрана! — визжит женщина — Немедленно вывести из зала суда подследственного!
— Вы, Елена Владимировна, — скидываю ботинки и снимаю штаны, оставшись в одних трусах и носках, добавив красок к происходящему. Напитываю руку силой и удерживаю дверь, которую пытается открыть сотрудник — Не вызываете у меня никакого уважения. Слова «ваша честь» относятся не к вам. Своими противозаконными действиями вы бросаете тень на всех честных судей нашей страны. Вместе с этими подонками вы очень скоро окажетесь за решёткой, я вам это обещаю!
К открытию двери и выдворению меня из клетки подключились ещё двое. Свободной рукой хватаюсь за верхний прут и сдёргиваю камеру. Пока сотрудники пытаются открыть дверь, корчу рожи и прицепляю ленту к трусам. Можно было конечно камеру оставить и на месте, но тогда не смогу в дальнейшем скопировать с неё видео. Под общий поднявшийся гвалт в зале суда на мои действия никто сильно внимание не обращает. Да и я старался всё сделать более правдоподобно.
Отпускаю удерживаемую дверь, охрана моментально вытаскивает меня наружу. В этот раз руки сковываются наручниками за спиной. Двое тащат меня из зала суда, вывернув руки назад и заставив идти в полусогнутом состоянии. Третий несёт мои вещи. В коридорах обоих этажей всё также стоят люди. В этот раз они не хлопают мне, а начинают поднимать шум. Хотя логично, я в одних трусах и на мне нет живого места от ночных избиений. Женщины начинают оскорблять сопровождающих меня сотрудников и пытаются перекрыть пусть. Подключаются и мужчины с детьми. С дальнего конца коридора вижу, как вбегает пятёрка вооружённых бойцов. Вот чего, а задержания людей, пришедших меня поддержать, мне не надо.
— Друзья! — выпрямляю спину, слыша как хрустят суставы, включаю Оратора, чтобы успокоить людей — Всему своё время! Не мешайте этим сотрудникам вести меня, они просто исполняют свои обязанности! Главные преступники остались в зале суда, но это ненадолго! Скоро я буду свободен! Сейчас самое лучшее, что вы можете сделать, так это снять меня на мобильники и освободить проход. Пусть все знают, как меня пытают в тюрьме!
Получилось утихомирить людей, они разошлись в стороны, достав телефоны и начав вести видеосъемку происходящего. В дополнение к трём сопровождающим меня охранникам добавилась пятёрка вооружённых бойцов…
— Руслан, в туалет пойдёшь? — открылась дверь камеры, явив Анатолича.
— Можно. — соглашаюсь я, выходя в коридор — Ты только своди ребят тоже, кто захочет.
Как только уединился в туалете, точнее сказать повернулся спиной к Анатоличу, то сзади раздался тихий голос:
— Там мужики просили передать тебе спасибо.
— За что? — не оборачиваюсь, занятый процессом.
— Что народ успокоил.
— Антатолич, я и не хотел вас подставлять. Вы действительно выполняете свою работу. Не больше и не меньше.
— Мне тут мужики кофе нормальное принесли. Будешь?
— Не откажусь. Спасибо…
Через пять минут Антатолич принёс кофе, действительно оказавшийся лучше первого. Ещё через час принесли постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу на два месяца. Ближе к пяти часам нас начали выводить из здания суда. Автозак стоял максимально близко к двери, буквально в двух шагах. С обеих сторон прикрывали наше передвижение по трое сотрудников, закрыв телами обзор полностью.
Обратная поездка в автозаке происходила в обычном режиме. Ещё когда оделся в камере суда, то разрешил очагу начать восстановление тела от побоев. Оставил только подбитый глаз без изменений. Губы пришли в норму, благо под маской не видно. Потерянные зубы думаю дня через три восстановятся. Хотя если задержаться в Хроносе, то хватит и трёх часов нашего времени.
— Ты там что за концерт по заявкам устроил? — рядом опять сидел Соболь.
— Так получилось. — рассказывать о произошедшем нет никакого желания.
— Тебе решать, как дальше жить, — хмуро произнёс мужик — Как бы хуже не было.
— Вот именно. Мне решать. — соглашаюсь я.
— Будь осторожен. Не всё решает Вова, всякое может случиться в тюрьме. Это тебе не лагерь…
После прохождения тюремного «аэропорта» нас сперва загнали обратно в холодный накопитель. Дал добро «на покурить» своим знакомым. Они и так с самого утра держались. За следующие пять минут облако сизого дыма затянуло всю камеру.
Ожидание не затянулось, чему я был несказанно рад. Дверь открылась и назвали несколько фамилий. Буквально минут десять и опять открылась дверь, забрали ещё несколько человек. В третий заход прозвучала и моя фамилия в списке названных.
Нас повели по коридорам тюрьмы. Шли всемером по этажам за надзирателем, периодически останавливаясь у очередной железной двери, которая поглощала в своём нутре очередного арестанта. Когда нас осталось четверо, я оказался последним идущим. Мы начали подниматься на другой этаж. Заметил, как за мной пристроился незнакомый арестант, вышедший из-за угла. Только успело предчувствие опасности взвыть, как я почувствовал, как в правый бок пронзило раскалённой болью. Ещё раз, ещё… Ноги ослабли, в голове зашумело, а я услышал шипящий голос:
— Тебе большой привет с воли, сука…