Не застав дома брата, Басса немного расстроилась. Конечно, у них всегда были непростые отношения. Ами крайне отрицательно относился к её интересам и образу жизни, считая, что его сестра могла бы заниматься чем-то полезным, а не пропадать месяцами в пустыне с кочевниками. Да и вообще, они отлично чувствовали себя порознь, встречаясь два-три раза в год. Но именно сейчас ей почему-то очень сильно захотелось его увидеть, обнять, пусть он этого и не любит. Хоть и упрямый, как три Горана, но всё же единственный брат.
Да и обсудить с ним всю эту ситуацию с Нилом и его архивом было бы неплохо. Не исключено, конечно, что Ами тоже отмахнется, прикрывшись своей священной наукой. Но скорее всего заинтересуется: брат всегда любил загадки.
Но величайший учёный всего Джепта традиционно пропадает то ли в лаборатории, то ли ещё где-то, и шансов, что вернётся до ночи, практически никаких. И ещё не факт, что вернётся. Вполне может отправиться расслабляться в «Фараон», или в какой-то ещё из так любимых им закрытых клубов.
Что порадовало: в отличие от Нила, Ами не отказался от постоянной прислуги. Стоило Бассе переступить порог дома, как тут же объявилась тетушка Фрай, готовая исполнить любой каприз любимой деточки. На самом деле, тетушка была гораздо моложе самой Бассы. Но за годы, проведенные в имении Тотхемов, она успела из молодой дерзкой девчонки превратиться в уютную круглолицую старушку с седыми кудряшками, а хозяева Басса и Ами внешне совершенно не изменились.
Потомки Первых… Их долгожительство в Джепте все воспринимали как данность, но вот именно сейчас Басса задумалась: почему? Что, при полном отсутствии каких-либо внешних отличий, делает их, потомков Первых особенными? Это ведь не только о долгожительстве. Это и о здоровье — сколько она себя помнила, ни один из них ни разу не болел вообще никакими болезнями. Даже зубы не портились. А если и случались какие-то травмы, то регенерация занимала гораздо меньше времени, чем у простых смертных.
За эти особенности, а так же за то, что в руках потомков Первых сосредоточены практически вся власть и ресурсы мира, их и недолюбливали. И можно сколько угодно себе рассказывать, что плевать, и вообще. Но почему-то своим друзьям кочевникам Басса не признавалась, что она — одна из совладельцев корпорации «Осирис». И даже если самой себе она это объясняла соображениями безопасности, но по сути опасалась, что кочевники просто не захотят больше иметь с такой как она ничего общего.
И вот если подумать: зачем ей, практически бессмертной, нужны эти кочевники? Но именно с ними она ощущала себя по-настоящему живой, а не ходячим памятником самой себе.
Фрай расстаралась и приготовила на ужин так любимые Бассой рёбрышки в сырном соусе, а на десерт — воздушные пирожные.
— Господин Ами почти не ест дома, — жаловалась тетушка, с умилением наблюдая за жующей девушкой, — постоянно то на работе, то в ресторанах этих своих пропадает. Разве ж там хорошо накормят? Испортит желудок, а потом что?
Басса про себя хмыкнула. Фрай отлично знала, кем являются её «деточки», но упрямо продолжала оберегать от напастей и болезней, свойственных роду человеческому. Ами посмеивался, и называл это защитными механизмами психики. Бассе было плевать на причины и следствия. Она просто купалась в тепле, которое дарила ей эта немолодая женщина, и действительно относилась к той как к тётушке.
— Скажи, Фрай, — задумчиво поинтересовалась девушка, — ты счастлива здесь?
Тетушка воззрилась на неё в полном недоумении.
— Странные вопросы задаешь, девочка.
— Фрай, я серьёзно.
Та ответила не сразу. Отошла к кухонному агрегату, пощелкала кнопками, запуская программу.
— Взбитые сливки сделаю, как ты любишь, — заметила она и снова вернулась к столу. — Счастлива? Для меня нет большей радости, чем заботиться о вас с Ами. Но я была бы гораздо счастливее, если бы вы чуть больше времени проводили дома, и не бросали престарелую тётушку надолго одну. Да и остепениться пора. Долго ты ещё Нилу голову морочить будешь? Поженились бы уже, детишек завели. И вам хорошо. И мне, старухе, радость.
Басса застыла, не донеся до приоткрытого рта кусочек пирожного. Нет, поразил её не тот факт, что Фрай всерьёз считает себя их родственницей. Но вопрос о детях…
О детях, точнее о том, чтобы иметь их когда-то в перспективе, девушка вообще никогда не думала. Она и дети — это вообще из разных вселенных. И дело не в её личном нежелании брать на себя ответственность. Но ведь ни у кого из них, потомков Первых, детей нет. Нет? Или она чего-то не знает?
— Да что ж ты так в лице поменялась, девочка? — переполошилась Фрай. — Ты прости, если что не так сказала. Я ж не со зла…
Басса с некоторым усилием вернулась в реальность, похлопала тетушку по руке.
— Всё хорошо, не переживай. Просто… никогда не думала о детях. Как там сливки, готовы? — Спросила она, уходя от скользкой темы.
Лакомство тут же оказалось на столе, а в следующий момент тётушка торопливо покинула кухню, сославшись на какое-то наспех придуманное неотложное дело.
Басса лениво ковыряла ложечкой тугую пену, но мысли её блуждали очень далеко.
Дети. Которых нет. Ни у кого из них. Вот у Монтуса есть племянник. Правда, ребенком Нуби никто не помнит, да и о матери его никто толком ничего не знает. И на этом всё. Больше ни о каких детях она не слышала. Эпидемия бесплодия, поразившая всю их братию? Маловероятно, но не исключено. Впрочем, даже если и так, никто не считал это проблемой. Когда впереди вечность, меньше всего задумываешься о продолжении рода.
Получается, они — последнее поколение потомков Первых. И тут же становится заметна ещё одна странность, которую Басса всю свою жизнь воспринимала как данность.
Куда делось поколение их родителей? Не могли же они все разбиться на том турболете! Должен был остаться хоть кто-то. А с учётом практически бесконечного срока жизни, этот кто-то никак не мог умереть от старости.
Тогда куда он или они вдруг подевались? Ушли в закат, оставив мир на попечение более молодому поколению. Конечно, могло быть и так, только почему-то не верится.
Басса отодвинула от себя вазочку с недоеденными сливками, вскочила на ноги. Это нужно срочно с кем-то обсудить! С кем-то, кто не отмахнется, как Нил. И не станет посмеиваться над её глупыми теориями, как это делает Тотхем. Но к кому пойти? С Матти давно не общались, а Шу её на дух не переносит. Нуби, после того, как попытался использовать её, чтобы шантажировать Нила, для Бассы вообще перестал существовать. И кто останется? Монтус? Снова Монтус. Ну нет! К этому неприятному типу она пойдет в последнюю очередь. Есть, правда, отдаленная родня из лежащего за океаном Та-Сенета. Но Басса никого из них в жизни не видела, и видеть не желала. Была там какая-то история, из-за чего два клана Первых разошлись, и больше никогда не пересекались. Но что стало причиной — тайна, покрытая мраком. В общем, тоже не вариант.
Она снова взялась за сливки. Да пусть хоть мир рушится, но такую вкуснятину нельзя не съесть.
И всё же, с кем поговорить? Не с Фрай же! Да и друзья, которые вроде как всегда ей радыи готовы помочь, вряд ли смогут помочь с решением проблемы. Как минимум потому, что они — люди, и все эти заморочки им совершенно непонятны. Конечно, все учили историю в школе. Только вряд ли её там преподавали лучше, чем потомкам Первых.
Басса с грустью посмотрела на опустевшую вазочку, сгрузила посуду в автомойку — тетушка Фрай оценит, и медленно поплелась к себе. Поплескаться в ванной, и спать. Глядишь, к утру в голове появятся свежие мысли.
***
Солнце светило прямо в глаза, пробивая розовым даже через плотно сомкнутые веки. Тотхем попытался перевернуться на бок, ощутил резкую боль в затекшей шее, и окончательно проснулся. Не без труда сел, осторожно покрутил головой.
Как оказалось, спал он на деревянном полу, прислонившись спиной к нерабочему фонарю маяка. Значит, сумасшедший Арсэт и всё остальное ему не приснилось. Впрочем, он и во сне не забывал, где и почему находится. Издержки высокоорганизованного разума…
Поднявшись на ноги, Тотхем без энтузиазма помахал руками, слегка размял шею. Для полноценной зарядки не было ни настроения, ни условий. Выглянув наружу, рассмотрел всё те же ослепительно белые облака да карабкающееся к зениту солнце.
Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем его найдут? В талантах Монтуса Тотхем ни секунды не сомневался, но всё же тот тоже не всевидящий Ра. Так что придется подождать.
Ами прищурился и какое-то время прямо смотрел на светило. Предки Первых верили, что сияющий шар в небе — проявление божественной силы. Или это относилось к миру, из которого они пришли, а здешнее солнце — просто солнце, и ничего больше? Странные мысли лезут в голову… Однако Арсэт тоже назвал светило имением древнего бога. Случайно, намеренно? Намеренно, конечно. Если подумать, то в каждой его фразе имелся скрытый смысл. Понять бы ещё, какой именно.
Тотхем не отводил взгляда, пока перед глазами не заплясали черные пятна, а потом отвернулся и, часто моргая, направился к ведущей вниз лестнице. Кто знает, сколько ещё придется здесь сидеть? Надо подкрепиться.
Заботливый тюремщик Кхан позаботился, чтобы его пленник не испытывал неудобств. На маяке обнаружился простейший санузел с унитазом и душем. Вода, правда, только холодная, но и то неплохо. Кроме этого имелся диванчик, прикрытый тонким одеялом, старомодный, но рабочий кухонный агрегат, а в шкафчиках — запас продуктов. Не деликатесы, но дня три-четыре продержаться хватит.
С вечера Тотхем был слишком взвинчен, чтобы думать о еде, зато утром желудок напомнил о себе жалобным урчанием — пришлось готовить. Занятие, о котором Ами имел весьма отдалённое представление, но есть захочешь — научишься.
Яичница подгорела, кофе сбежал… Ну, да голод, штука такая — носом особо не покрутишь. Тотхем сжевал яйца с подсохшим хлебом, запил горьким кофе. О сахаре Кхан и не подумал, как и о молоке. Видимо, считает, что для выживания отсутствие сахара не критично. Оно-то так, но сладкоежка Тотхем был с ним в корне не согласен.
После завтрака настроение, и до того не радужное, испортилось окончательно. Тотхем какое-то время появлялся на диване, надеясь уснуть, и проснуться только когда за ним явятся спасатели. Увы, сон не шел. Не удивительно: Тотхем никогда не спал дольше пяти часов, и свои законные он использовал ещё ночью, пусть на жёстком полу и в неудобной позе, но всё же.
Просто валяться без дела он не привык, а потому встал и снова принялся исследовать пространство. Найти выход он уже и не рассчитывал, но Арсэт что-то говорил о подсказках, которые должны помочь вспомнить.
Подсказки… Интересно, таковыми можно считать картинки на стенах с изображениями древних богов? Тотхем подошёл к одной, изображавшей зеленокожего Осириса. Видел он её, и не раз. Такая же, или почти такая же картина украшала стену напротив входа в центральном холле корпорации. По размерам, понятно, раза в три больше, но суть не меняется. Ну и? Какие такие воспоминания она должна вызвать? Если и должна была, то не получилось. Тотхем даже снял картинку со стены и посмотрел на обратную сторону — ничего.
Ну, да упрямства ему не занимать, так что он придирчиво осмотрел все имевшиеся в помещении изображения — ничего, ничего и снова ничего. Вполне ожидаемо.
Потом Тотхем проверил все ящики и щели, заглянул в угол под лестницей и, так ничего и не обнаружив, снова поднялся наверх. Солнце подбиралось к зениту, а значит, прошло не менее трёх часов с момента пробуждения. А он и не заметил.
Ну, хорошо. Что такого меморабельного можно найти здесь?
На первый взгляд казалось, что здесь и места нет, чтобы спрятать хоть что-то. Но исследование тумбы, на которой крепилась система линз, принесло неожиданный результат. Один из элементов конструкции оказался незакрепленным, и сняв его, Тотхем обнаружил тайник. Хотя какой там тайник, если тот, кто его оборудовал, сделал всё, чтоб найти его оказалось предельно просто?
Дурацкие игры! Почему нельзя было сказать напрямую, чего именно хочешь добиться?
Опустившись на колени, Тотхем заглянул внутрь. Тайник содержал книги. Целая стопка покрытых пылью увесистых фолиантов, доставать которые пришлось по одному. Вытащив последний, Тотхем снова заглянул в тайник, и только сейчас заметил металлический отблеск у дальней стенки. Пришлось лечь на пол и хорошо так потянуться, но ухватить загадочный предмет удалось только с третьей попытки.
Тотхем чувствовал под пальцами что-то тонкое, твердое и прохладное. Вытащив штуку на свет, он с удивлением рассмотрел увенчанный кольцом крест из отличающего синевой металла, как раз ложившийся в раскрытую ладонь.
Анх, ключ жизни. Ещё один символ древних богов. Интересно, это тоже должно что-то значить?
***
Утро было хмурым и серым, как, впрочем, и все остальные дни в этом мрачном мире.
Надин сидела в «Кочевнике», обхватив руками чашку с горячим кофе и безотрывно смотрела на пустыню, казавшейся какой-то ненастоящей под низко нависшими тучами. Кроме неё в этот ранний час в кафе была всего пара посетителей: неряшливого вида парни заняли столик в углу и молча поглощали обильный завтрак, состоявший из большого количества жареного мяса и горки пышных румяных лепёшек, от которых шёл дразнящий аромат. На девушку они внимания не обращали, да и Надин вскоре почти забыла об их присутствии.
Всё тот же бритоголовый, одетый в серую вязаную жилетку на бугрящееся мышцами тело верзила, принёс Надин завтрак: горка румяных оладьев, политых сиропом.
— Ещё кофе? — поинтересовался он.
Надин опустила глаза на свою не опустевшую и наполовину чашку, отрицательно качнула головой.
— Зовите, если что понадобится, — широко улыбнулся верзила. — Я — Соббе, владелец этого притона.
— Надин, — в ответ представилась девушка, — не наговаривайте на своё кафе, Соббе. Очень приятное место.
— Это вы у нас вечером не были, — усмехнулся Соббе и вернулся к своим обязанностям.
Вечером… Надин подумала, что надо будет обязательно снова вытащить сюда Арсэта, когда он вернётся. И, конечно же, вечером. Похоже, здесь действительно бывает весело.
Только когда же он вернётся, этот Арсэт? Надин не слишком переживала, что с ним что-то может случиться. Он всегда знает, что делает и, не смотря на кажущееся безрассуство, всегда трезво оценивает риски. Плохо только, что он снова не посвятил её в свои планы, и даже приблизительно не намекнул, когда вернётся. Впрочем, скорее всего, в этот раз он исчез не меньше, чем дней на пять. Иначе не стал бы запрещать охоту.
Ох, Арсэт… Почему он не может быть хоть немного откровеннее? Знает же, что Надин всегда на его стороне, что бы он там не задумал, во что бы не ввязался. Но — нет. Молчит, загадочно молчит. А ведь раньше, до того, как пришли в этот ненормальный мир, он был совсем другим. Беззаботным авантюристом, который любил приключения и просто наслаждался жизнью.
Здесь, в Джепте, у него появилась цель, планы и… беспокойство. Арсэт тщательно прятал его за видимой самоуверенностью и загадочностью, но Надин слишком хорошо его знала, чтобы не замечать малейшие изменения в его настроении.
А ещё, именно здесь, в этом мире, она вдруг поняла, что не имеет ни малейшего понятия, кем является её друг-работодатель-любовник, что скрывает его прошлое. И хотя на прямые вопросы он отвечает, но так запутано, что вопросов появляется ещё больше. Остаётся ждать и надеяться, что, как он и обещал, она узнает правду «когда всё закончится». Не самая радужная перспектива, но какие ещё варианты? Разве что попытаться разобраться во всём самой.
Арсэт будет недоволен. Но ему и не обязательно об этом знать.
На пороге «Кочевника» возник новый персонаж: невысокая, одетая в громоздкую кожаную куртку и потёртые штаны со множеством карманов девушка, с тёмными, обрезанными чуть выше линии плеч волосами и не вязавшкйся с нарочитой грубостью образа кошачьей пластикой.
Девушка замерла на секунду, обвела взглядом и закричала.
— Соббе! Ты куда спрятался? Тащи кофе, разговор есть!
— Пять минут, — невозмутимо отозвался тот откуда-то из-за стойки.
Темноволосая громко рассмеялась и направилась к столику Надин.
— Привет, не видела тебя здесь раньше. Не возражаешь против компании? Терпеть не могу есть в одиночестве. Кстати, я — Басса.