В наполненной прозрачной водой широкой чаше плавали лепестки цветов. Низко подвешенная над столом лампа в форме луны отражалась в водной глади, но заменить ночное светило была не в состоянии.
Таверет вглядывалсь в импровизированное зеркало будущего, но её взору не открывалось ничего, кроме воды, лепестков и отражения жалкого подобия луны.
Богиня хмурилась и кусала губы. Не получается, снова ничего не получается. Впрочем, для лунного гадания нужна полная луна, а не вот эти вот дешёвые подделки. Она это отлично знала, но всё равно не оставляла попыток. С тех пор, как в Джепте появился извечный возмутитель спокойствия Сэт, желание заглянуть в будущее, понять, что происходит, превратилось чуть ли не в навязчивую идею.
Но напрасно Таверет вглядывалась в водную гладь, напрасно губы шептали древние заклинания. Лунная магия не работает, когда ночное светило скрыто толстым облачным слоем, и всё, что здесь можно сделать: смириться и довериться вздорному мальчишке Сэту. Он обещал не причинять зла потерявшим память. О том, чтобы держать слово после того, как дети Атума всё вспомнят, речи не шло.
Сэт… Тот, кого давным давно списали со счетов и выкинули изо всех раскладов. Он покинул Великую пирамиду много веков назад, и больше ни разу не возвращался. О нём говорили всякое, но никто не мог точно сказать, куда он подался и чем занимается. Со временем о нём почти забыли, как забывают обо всём, что было давно и не оказывает влияния на сегодняшний день. Разве что Гор, которому с уходом несносного дядюшки стало не с кем воевать, время от времени вздыхал, настольгически вспоминая старые добрые времена.
Сэт, утверждающий, что появился в Джепте исключительно по просьбе Ра. Нет, он не врал. Ложь Тави всегда чувствовала. Но она точно так же знала, что Сэт азартен, склонен к риску и может слишком увлечься игрой, получив, наконец, возможность вести её по своим правилам? К лучшему это, или к худшему, прогнозировать сложно. Впрочем, если его действия на самом деле помогут вернуть память её товарищам и хоть как-то урегулировать ситуацию на Джепте, это уже безусловный плюс.
Но всё же, почему Сэт? Почему именно он? На этот вопрос у неё был только один вариант ответа, но Тави он решительно не нравился. Но если так, то события прошлого начинают приобретать хоть какую-то логику. Интересно, почему она раньше об этом не подумала? Может, потому что рассуждения и далеко идущие выводы — это вообще не по её части?
Её область — это чувства. Любовь, верность, защита и забота. Инстинкты. Увы, они не слишком помогают там, где нужен холодный разум и способность к анализу и мгновенным решениям. Так что ничего удивительного, что она оказалась совершенно не способной понять причины того, что случилось с её товарищами. И уж тем более не в её силах оказалось хоть как-то повлиять на ситуацию. Всё, что она могла — наблюдать, вести записи и надеяться, что придёт спаситель. Ну вот, пришёл. Самая неоднозначная из всех возможных фигур в раскладе. Тави не особо в него верила, но вот уже четверо, а может и все пятеро друзей обрели память и силы. Что будет дальше? Будущее по-прежнему туманно, но впереди забрезжил лучик надежды. Наверное, можно бы радоваться, если бы не тот, кто изначально стоит за всей этой историей. Вряд ли он станет спокойно наблюдать, как Сэт ломает ему всю игру. Так что нужно ждать противодействия. Если, конечно, за всем этим и в самом деле не стоит Сэт собственной персоной. Зная его, Тави никак не могла сбросить со счетов подобный вариант. Правда, пока не могла решить, что хуже для Джепта: игра одного интригана, или столкновение двух?
Всё, что ей остаётся — ждать и надеяться. Именно этим она и занимается последние полторы сотни лет. Не забывая при этом вести записи на случай, если и её постигнет внезапная амнезия.
Таверет выплеснула воду в раковину, погасила светильник и направилась наверх, в спальню. Там, в сейфе, с ключом от которого она не расставалась даже в ванной, хранился её архив: более трёх десятков толстых тетрадей, в которых она тщательно записывала события каждого дня. Записывала с того самого момента, когда, вернувшись в город из очередной экспедиции к реке, она поняла, что безнадёжно опоздала, и вокруг нет больше ни Собека, ни Монту, ни её любопытной подруги Бастет. А есть только потомки Первых, переживающие гибель родителей. Она кричала, доказывала, пыталась достучаться… Но все решили, что бедняжка Тави повредилась в уме от горя, в одночасье лишившись отца, матери и двух младших братьев. Она так и не поняла, откуда у неё вдруг взялось столько родственников?
Пожелтевшие от времени страницы шуршали под пальцами, но ровные строчки написанных крупным, округлым почерком букв ничуть не вылиняли, оставаясь всё такими же черными и выразительными. Таверет пришла, чтобы сделать новую запись в последней тетради, а вместо этого взяла в руки самую первую, и теперь бережно переворачивала страницы, а перед глазами вставали события тех бесконечно далёких дней.
***
Вообще, прогулку к Нилу — А как иначе они могли назвать самую большую реку своего нового мира? — Таверет планировала совершить в обществе Собека. У бегемотихи и крокодила, слишком далёких от грандиозных планов корпорации «Осирис», всегда было много общего. Оба любили реку, свежий воздух, запах костра и свет звёзд над головой. Оба предпочитали проводить время на природе, а не в шумном, душном городе, изображая из себя не пойми кого. Оба, если честно, уже тысячу раз пожалели, что связались с проектом Тота, влюбленного в прогресс и технологии. Чего, спрашивается, было не пойти к Осирису, править своим участком мироздания и собирать привычные почести, даря взамен защиту и покровительство? Экзотики захотелось? Ну, ешьте её теперь большими ложками. Нет, они и не думали саботировать работу группы Тота, но выбрали себе работенку поспокойнее и подальше от этого их производства. В конце концов, тем же Тоту и Гору нужно где-то питаться, так почему и не открыть кафе? Только Таверет всё же послушалась Монтуса и выбрала помещение в самом центре столицы. Собек же устроился на краю пустыни и собрал вокруг себя таких же, как сам, любителей солнца и ветра, обозвав эту тусовку Кочевниками. Сам придумал им свод правил и законов, и от души развлекался, наблюдая, как растет сообщество, привлекая в свои ряды всё новых и новых чудаков.
Собственно, из-за этих самых кочевников Собек и не смог составить ей компанию. Кто-то из его подопечных влез в драку с обитателями Фабрики, загремел в каталажку, и отец и вдохновитель культа имени самого себя помчался освобождать товарищей. Он обещал отыскать Таверет у реки уже на следующий день, но так и не объявился.
В пирамиду она в тот раз вообще не собиралась. Она вообще не слишком любила это место, выглядевшее для неё карикатурной пародией на Великую пирамиду, извечный дом детей Атума.
Здесь, вдали от цивилизации и случайных прохожих, находились Врата, соединяющие Джепт с домом. Впрочем, ими никто не пользовался с того момента, как ушла склочница Нефтида, а на её место пришёл злой и крайне недовольный жизнью Анубис. Что там произошло между ним и Осирисом, Тави не знала, и даже узнавать не пыталась. Они с Гором братья? Вот пусть по-братски и разбираются.
Помимо собственно Врат, в пирамиде хранился архив. Ещё там находились лаборатории, которые ни в коем случае нельзя допускать посторонних, а так же хранилище, где сберегалось множество образцов, содержавших генетически материал земных животных и растений, которыми боги дополнили изначальную, довольно скудную флору и фауну Джепта.
Одной из обязанностей Тави как раз и было наблюдение за тем, как мутируют земные растения и животные в условиях нового мира, а так же коррекция генетического кода в соответствии с заданными условиями. Впрочем, особой необходимости в последнем практически не возникало. На редкость адаптабельная земная живность отлично чувствовала себя на Джепте, и постепенно вытесняла более слабые местные виды. Так что теперь Таверет занималась в основном тем, что развлекалась с генетикой «аборигенов», спасая их от неизбежного вымирания.
Решив, что проводить ночь у реки в одиночку не так интересно, как вдвоём, Тави решила переночевать в пирамиде. Всё равно нужно поработать в лаборатории и взять новые образцы, чтобы выпустить их в реку. Ей давно хотелось вырастить здесь водные лилии.
Когда Таверет добралась до пирамиды, над миром сгустились сумерки, а в стремительно темнеющих небесах загорелись первые звёзды. Она бросила гравилет у входа, подошла поздороваться со сфинксом.
Крылатый кот как раз избавился от каменного плена и блаженно подтягивался на своём постаменте, не торопясь, впрочем, спускаться на землю.
— Привет, Тави! — Сфинкс взмахнул крыльями и продемонстрировал клыки в радостном оскале. — Давненько тебя видно не было.
— Привет, крылатый. Ты знаешь, где меня искать.
— Не люблю я этот ваш муравейник, — ворчливо отозвался сфинкс. — Да и прятаться не люблю, а ваши подопечные ещё не готовы лицезреть летающего льва!
— Нервы целее будут, — согласилась Таверет и сменила тему. — Как дела в пустыне?
— Пустынно и скучно, — вздохнул сфинкс. — Вокруг пирамиды достаточно мощная защита, чтобы никто, кроме вас, не смог её отыскать. Так что кочевники сюда не долетают, а ваша братия является исключительно по делу. А поговорить-то и не с кем.
— А сейчас мы что делаем?
— Так ты потом всё равно в пирамиду уйдёшь.
— Уйду, — согласилась Таверет. — Но у меня масса времени, так что часть ночи могу посвятить тебе.
Сфинкс взмахнул крыльями и спрыгнул с постамента.
— Хочешь полетать? — предложил он.
Тави хотела. Своих крыльев ей не досталось, но небо она любила. Увы, она оказалась совершенно бестолковой в плане управления техникой, так что единственным доступным ей летательным аппаратом оставался гравилет, а со всем остальным — только пассажиром. Совершенно не те ощущения!
А вот сфинкс — это же другое дело! Правда, настроение кого-то покатать у него возникало не часто, но если сегодня оно у него есть, то надо быть последней дурой, чтобы отказаться.
Таверет устроилась на спине сфинкса, обхватила его за шею.
— Крепко держишься? — спросил он и, не дожидаясь ответа, взмыл в небо.
Ветер ударил в лицо, навстречу рванули ошалевшие звёзды… Таверет не сдержала радостного вопля — в ответ на это сфинкс заложил крутой вираж, так что она чуть не слетела вниз, и помчался в сторону океана.
Вскоре они уже сидели на берегу, в нескольких атурах от сияющего разноцветными огнями курортного Нехена, и наблюдали, как над волнами восходит полная луна, почему-то отливающая тревожно-красным. Впрочем, это было невероятно красиво и необычно, так что Тави отогнала от себя невесть откуда взявшиеся недобрые предчувствия.
По воде, прямо к ногам протянулась лунная дорожка, чуть подальше от берега резвились дельфины. Ещё одни переселенцы с Земли, отлично прижившиеся в местных условиях. Таверет захотелось присоединиться к компании, но она продолжала сидеть на месте, оперевшись плечом о теплый бок сфинкса.
— Красная луна к переменам, — заметил он как бы между прочим.
— Перемены — это хорошо или плохо? — спросила она, просто чтобы поддержать разговор.
— Кому как, — фыркнул сфинкс и прикрыл её своим крылом. — Но ты можешь посмотреть в воду и попытаться угадать будущее.
— Никогда не пробовала рассмотреть будущее в беспокойных водах. Зеркало воды вообще обманчиво, а уж когда оно покрыто волнами, шансов уловить суть практически нет.
— А ты попробуй, — не унимался сфинкс. — Мне правда интересно, что покажет тебе красная луна.
Таверет неохотно выбралась из-под теплого крыла и пошла к воде. Вынула из волос цветок, сорванный несколько часов назад у реки. Нежные лепестки оставались такими же свежими, как будто всё ещё подпитывались от родного корня. Ленивые волны то накатывались на берег, то с шипением уползали, так что пришлось зайти поглубже. Таверет оборвала лепестки и бросила их прямо на лунную дорожку, прошептала слова заклинания.
Волны вокруг неё вдруг замерли, отступили, образуя озерцо совершенно неподвижной воды, на поверхности которой плавали пять нежно-розовых лепестков.
Тави сосредоточилась на ближнем. Лепесток, рассыпавшись разноцветными искрами, ушёл под воду, и тут же на его месте возникло видение: она сама, делающая записи в тетрадке. На редкость содержательно…
Второй лепесток: разъярённая львица, в которой легко угадывалась Сехмет, напротив незнакомой волчицы-оборотня, коих в Джепте отродясь не водилось. Обе — в боевых стойках, но бой пока не начинают.
Третий: сплошная облачность над Атоном. Почему-то от этой картины стало жутко.
Четвёртый: саркофаг, над которым склонились двое мужчин. Ни лиц, ни места действия не видно, но ощущение не менее жуткое, чем от предыдущего видения. Не к добру грядущие перемены. Ох, не к добру…
Она уже жалела, что вообще поддалась на уговоры сфинкса и начала это гадание. Но останавливаться нельзя. Не ожидая ничего хорошего, она направила энергию на последней лепесток.
Из глубины вод на неё глянуло знакомое, но почти забытое лицо.
— Привет, красотка, — радостно улыбнулся Сэт, как будто и не было этих тысячелетий, когда от него не долетало никаких вестей. — Соскучилась?
— Ни капельки! — раздражённо бросила Тави начавшему таять видению и пошлепала к берегу.
— Ну что? — нетерпеливо спросил сфинкс, стоило ей шагнуть на берег.
— Бред пьяной обезьяны, — отмахнулась Таверет. — Говорила же, не гадают на океанских водах.
Сфинкс рассмеялся.
— Бред, или не бред — время рассудит. Давай возвращаться, у тебя вроде ещё дела какие-то в пирамиде были.
Таверет согласно кивнула и полезла ему на спину. Весь обратный полёт у неё не шёл из головы Сэт и то, что он сказал. Она не верила, что он может вернуться. Не после всего, что было между ним, Гором и Осирисом.
Она, кстати, в той истории была на стороне Сэта. Да и на чьей ещё стороне ей быть, если именно к ней он пришёл после измены Нефтиды? Именно Таверет стала ему жилеткой, матерью, любовницей. Именно она помогла ему вернуть гордость и поддержала с планами мести. А как иначе? Виновный должен быть наказан, таков высший закон. И она же указала Сэту на двери, когда поняла, что месть для него стала самоцелью. Он не обиделся. Никакой любви между ними никогда и не было. Так, психотерапия. Только почему же сейчас, после увиденного в водном зеркале, ей так неспокойно? В конце концов, у неё есть Собек, и Монту всё ещё смотрит влюблёнными глазами. А может, дело не в том, что было в прошлом? Может, она опасается проблем, которые непременно принесёт с собой Сэт, стоит ему объявиться в этом мире? Таком спокойном и уютном, где дети Атума наконец-то живут без склок и выяснения отношений?
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что практически не заметила обратного полёта. Очнулась, только когда сфинкс приземлился прямо напротив входа в пирамиду.
Остаток ночи она провела, работая в лаборатории, и больше не отвлекаясь на посторонние мысли. К утру послевкусие от ночных видений исчезло окончательно, и Таверет с лёгким сердцем направилась к реке. Пока Собек ещё в пути, можно заняться высадкой выращенных в лаборатории корневищ водяных лилий. Она старалась, чтобы цветы получились разноцветными, но результат будет виден только через пару месяцев. Она уже предвкушала, как покажет это чудо Собеку.
Но в тот день Собек так и не пришёл, и на следующий — тоже. На ментальные призывы он не отвечал, а привычки таскать с собой коммуникатор у неё тогда ещё не было. Да и ни у кого не было. Зачем, если есть телепатия?
Измучившись дурными предчувствиями, она вернулась в город. Но Собека уже не застала. В кочевнике её ждал незнакомец по имени Соббе, не помнивший ни себя, ни её. В тот момент она ещё не осознавала всех масштабов бедствия. Не представляла, на сколько всё затянется, и как тяжело будет жить среди знакомых незнакомцев, без надежды что-то объяснить, доказать. Оставалось только вести дневник и ждать.
А потом на пороге появился он. Точно такой, как в видении: с растрепанными светлыми волосами и широкой улыбкой.
— Привет, красотка, — сказал Сэт, с затаенным беспокойством заглядывая ей в глаза. — Соскучилась?