Гравилёты бесшумно скользили над песками, всё дальше и дальше уходя от города. Обернувшись через какое-то время, Надин не смогла рассмотреть ничего, кроме серых, низко нависающих туч.
— Не отвлекайся, — тут же бросил через плечо Арсэт, чей аппарат петлял между барханов немного впереди. Даже головы не повернул, будто глаза на затылке.
Надин недовольно фыркнула, но больше не оборачивалась.
Как и говорил Арсэт, гравилёт оказался удивительно прост в управлении. Правда, понять, как именно этот аппарат держится в воздухе, и за счёт чего движется, девушка так и не смогла. Ни колёс, ни крыльев. Садишься как на коня, у которого нет ног, зато есть подобие седля и руль, как на велосипеде — такую штуку Надин видела в одном из миров, где они с Арсэтом пробыли совсем недолго. Управление — три кнопки и тот же руль. Всё предельно просто, если не слишком ускоряться: чем больше скорость, тем сложнее удерживать равновесие. Впрочем, Надин быстро освоилась, и теперь очень хотела разогнаться и проверить, на что способен аппарат. Но Арсэт считал, что в первый раз не стоит так рисковать. Ладно, но во второй он её точно не остановит!
Чем дальше от города, тем выше и тоньше облачный слой. Казалось, ещё немного, и в просвете между туч проглянет клочок синего неба. Но атур улетал за атуром, а небо так и оставалось серым. Правда, воздух стал суше, а ветер — прохладнее. Да и растительности на песке здесь не наблюдалось. Надин ожидала, что Арсэт вот-вот даст знак остановиться, но он продолжал уверенно править вперёд.
Прошло часа два, когда на горизонте замаячило странное, непонятного назначение сооружение. Издалека казалось, что это дом под двускатной крышей, однако это было что-то совсем другое. Проехав ещё пару атуров, Надин, наконец, поняла, что именно видит: пирамида! Самая настоящая пирамида! В городе было много стилизованных зданий, повторяющих её форму, да и Арсэт, когда задумчиво черкал в блокноте, часто рисовал именно пирамиды. Причём наотрез отказывался рассказывать, что это такое и для чего предназначено.
И вот девушка увидела её воочию: настолько огромную, что даже башня корпорации Осирис на её фоне выглядит не особо внушительно. Мощную, древнюю, вызывающую у смотрящего что-то, весьма близкое к благоговейному трепету.
Они остановились в паре десятков шагов от величественного сооружения, положили гравилёты на песок.
— Уж и не чаял её когда-нибудь увидеть, — широко улыбнулся Арсэт и, крепко сжав руку Надин, пошёл к пирамиде.
Вблизи она казалась ещё огромнее, чем с расстояния. Девушка задрала голову, но толком рассмотреть вершину не получалось. Всё, что удавалось увидеть — белые, плотно подогнанные один к другому блоки стен, сделанные из незнакомого материала. На первый взгляд казалось, что это — камень. Однако никакой камень не может быть таким чистым и гладким.
Вход, перекрытый тяжёлыми воротами из того же материала, что и стены, обрамляла арка в три человеческих роста, полностью покрытая рисунками. Точнее, письменами. Арсэт говорил, что это письменность его родины. Но значки, использующиеся на письме в Джепте, не имели с рисунками ничего общего.
Слева от входа располагался постамент, на котором, если верить рисункам того же Арсэта, должен находиться сфинкс. Но загадочного льва с человеческим лицом нигде не наблюдалось.
Арсэт постучал пальцами по постаменту.
— Интересно, очень интересно…
— Что интересно? — не удержалась от вопроса девушка.
— Его время — ночь, — отозвался Арсэт и замолчал, считая, что сказал достаточно.
Надин вздохнула. Как же с ним тяжело!
— Постой здесь, — не то попросил, не то приказал он и направился ко входу в пирамиду.
Девушка уселась на небольшой выступ у подножия постамента, прислонилась спиной к теплой поверхности камня и прикрыла глаза, не переставая, впрочем, наблюдать за окружающим миром из-под длинных ресниц. Мир, как обычно, крутился вокруг Арсэта. Человек, состоящий из одних загадок… Человек ли?
Он всегда был не таким как все. Он умел слиться с окружением и не выделяться, но Надин знала, что это только маска. Его знания, его суждения, кругозор… В его голове хранилось информации больше, чем в целом столичном университете какого-нибудь не самого провинциального мира. При ни чем особо не выделяющихся физических данных, Арсэт обладал неимоверной силой: девушка отлично помнила, как он одной рукой сломал шею кузену Ромулу, находившемуся в тот момент в волчьей ипостаси. А ещё он был магом, хотя и утверждал, что его сила ничего общего с волшебством не имеет. Да говорить-то он может что угодно, но в его исполнении Надин видела чудес больше, чем от всех магов Авалона вместе взятых. А сегодня Арсэт ни с того, ни с сего упомянул свой возраст. Надин, как ни силилась, даже представить себе не могла, что такое тысячи лет. Самой ей ещё и двадцати восьми не исполнилось — совсем девчонка на его фоне. Хотя по меркам племени, давно уже солидная матрона. И ведь, сложись всё иначе, вышла бы замуж за победителя тех, ставших роковыми для её рода Лунных боёв, занималась воспитанием детей, и знать не знала бы, что мир не ограничивается Кельтадой, и за горами тоже есть жизнь.
Арсэт же как будто напрочь забыл о спутнице. Он снял обувь, скинул прямо на песок рубашку, потянулся. Мышцы знакомо напряглись под бархатистой бронзовой кожей. Странно, он никогда намеренно не подставлял тело лучам солнца, а значит, непроходящий оттенок загара — естественный цвет его кожи.
Воздев руки к небесам, Арсэт затянул негромкую, протяжную мелодию. Песок у его ног зашевелился, песчинки взметнулись в воздух, как от порыва ветра, а потом стали закручиваться в смерч, поднимаясь всё выше и выше: по колено, по пояс, по плечи… Вскоре бешено вращающийся столб песка полностью скрыл мужчину от глаз Надин. Прошло довольно много времени, прежде чем вращение успокоилось, и песок улёгся ровным кольцом у ног Повелителя пустыни. Прозвище Надин придумала сама, и никогда не говорила о нём Арсэту, боясь, что тот станет над ней смеяться. Но всё же в моменты, подобные этому, он выглядел как тот, кто способен как остановить, так и сотворить песчаную бурю.
Переступив через песчаный круг, Арсэт подошёл ко входу в пирамиду, какое-то время постоял, словно о чём-то раздумывая, а потом вернулся к Надин — сияющий, довольный как кот, объевшийся сметаны.
— Пора возвращаться, — объявил он, надевая рубашку, — скоро стемнеет.
— Я думала, мы пойдём внутрь, — кивнула Надин на пирамиду.
— В другой раз, — пообещал Арсэт и протянул ей руку, помогая подняться. — Сегодня я не готов.
***
В дверь тихонько постучали, и Тотхем неохотно вынырнул з мира графиков и формул, в котором пребывал последние несколько часов: с того момента, как проводив Горана, закрылся в кабинете и занялся перепроверкой всех имеющихся данных.
— Входите! — повернув голову ко входу, бросил Тотхем.
В кабинет проскользнула Матти. Девушка сменила строгий деловой костюм, в котором была на совещании, на застегнутый до самого подбородка бесформенный темно-зеленый рабочий комбинезон, размера на три больше, чем ей нужно, а каштановые волосы собрала в пучок. Несколько непослушных волнистых прядок упало на лоб, придавая образу очарования. Впрочем, Матти вряд ли бы обрадовалась, если б Тотхем сделал ей комплимент.
— Кофе, или чего покрепче? — спросил он вместо приветствия.
— Кофе, — она направилась к аппарату в углу, — сиди уже, сама сделаю.
Ами не возражал. Повернувшись в крутящемся кресле, он с удовольствием наблюдал за точными, уверенными движениями девушки. Комбинезон, конечно, немного портил впечатление, но тут уже ничего не попишешь. С тех пор, как выяснилось, что с нынешней ситуацией им, хочешь — не хочешь, а придётся работать вместе, Матти поставила ультиматум: только деловые отношения. Но на всякий случай перестала пользоваться косметикой и сменила соблазнительные наряды на вот это недоразумение. Перестаралась. Почему-то Тотхему, изначально не желавшему никаких привязанностей, с каждым днём всё сложнее давались эти «сугубо деловые отношения». Но изменить что-либо он и не пытался. По крайней мере, не сейчас, когда весь мир катится в бездну, и прогнозы с каждым днём всё хуже и хуже.
— Две ложки сахара, молока не надо, — сказал он, когда девушка потянулась за чашками.
— Мог бы и не напоминать, — хмыкнула она.
Поставив перед ним чашку, Матти устроилась во втором кресле, привычно поджав под себя ногу. Обхватила ладонями чашку, вдохнула аромат. Так знакомо, так трогательно.
— Скажи мне правду, Ами, — не поднимая глаз, спросила она, — мы обречены?
Он молчал, почесывая бровь. Закономерный вопрос, с учётом того, что у неё есть доступ ко всем результатам исследований. Но почему именно сейчас?
— Ты сама всё отлично видишь, — произнёс он наконец. — У нас ещё есть шанс, но…
— Но? — Матти прямо посмотрела ему в глаза.
— Не знаю, — честно признался он, — у меня как будто глаз замылился. Кажется, решение должно быть прямо на поверхности. Но я его не вижу.
Девушка скептически приподняла бровь.
— Тебя, случайно, не подменили? Раньше ты никогда бы не признался, что можешь чего-то не знать.
— Раньше, — криво усмехнулся он, — раньше я был абсолютно уверен, что справлюсь с любой проблемой.
— Что изменилось? Ты по-прежнему тот самый гениальный Тотхем. Просто немного устал и запутался.
— Думаешь?
— Знаю, — Матти отхлебнула кофе, снова посмотрела на Ами поверх чашки, — впрочем, я здесь не для того, чтобы лечить твоё самолюбие.
— А я-то размечтался…
— Зря, — без тени улыбки отрезала она. — На самом деле, хотела тебе кое-что показать.
Тотхем тут же отъехал с креслом в сторону, а девушка забегала пальцами по панели управления.
— Смотри, что мы сегодня с Сифаном нарыли. Здесь, прямо над центром пустыни. Видишь?
Он видел. Отлично видел, но не понимал, как такое возможно. Истончение облачного слоя почти до критического уровня, хотя генераторы работают без перебоев. При этом уровень радиации над пустыней не увеличился, а наоборот, спустился практически до стандартных для этой местности показателей.
— Проводили там какие-то эксперименты? — отрывисто бросил Тотхем.
— Нет, конечно. Мы сейчас на океане сосредоточены.
— Думаешь, естественный процесс?
Матти пожала плечами.
— Вряд ли. Разве что какой-то неучтенный фактор.
— Ну и?
— Естественно, мы ищем, — фыркнула она. — Но тебя по-любому нужно было поставить в известность.
Тотхем рассеянно кивнул и снова повернулся к экрану. Его острый ум накинулся на информацию, как оголодавший пустынник на одинокого бродягу, и всё остальное попросту перестало существовать.
Матти отодвинула чашку с недопитым кофе подальше от его локтя, постояла несколько минут, наблюдая за его порхающими над клавиатурой пальцами, а потом вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
***
Освещая путь фонариком, Горан спускался в подземелье, где находился семейный архив. Вообще, подвалы под фамильной резиденцией Горанов были построены настолько основательно, что могли выдержать прямое попадание бомбы. Конечно, в современном Джепте о подобном оружии даже не слышали, но жители мира, откуда пришли Первые, были весьма изобретательны в способах уничтожения себе подобных. Так что не удивительно, что дом любого из Первых строился как настоящая крепость.
Несмотря на прошедшие с тех пор десятки столетий, все оборонительные сооружения и опасные для непрошеных гостей секреты по сей день пребывали в полной исправности. Что, собственно, и давало основание Горану даже в нынешнее неспокойное обходиться минимумом охраны.
Сказать правду, Нил и сам не совсем понимал, зачем ему понадобилось идти в архив именно сегодня. Зачем ему вообще туда идти? Он уже не помнил, когда именно спускался вниз, даже генератор, подающий электричество в эту часть дома, был отключен давным давно. Но он всё равно шёл. То ли, чтобы взглянуть на изображение родителей, то ли ещё зачем.
Родители. Вряд ли у него выйдет их вспомнить. Он был совсем юн, когда авария турболета над океаном лишило корпорацию «Осирис» руководства, а их с Тотхемом родителей. Подозревали намеренное убийство, но расследование так и не дало результатов. Для Нила потрясение оказалось слишком сильным, и из памяти полностью выпали события тех дней. Наверное, оно и к лучшему. По крайней мере, он даже не пытался восстановить воспоминания о тех событиях. Зачем? Мертвых не вернуть, а живые должны смотреть в будущее.
Тяжёлая дверь архива медленно, с заунывные скрежетом поползла в сторону, стоило опустить древний рычаг на стене.
«Надо хоть механизм смазать», — рассеянно подумал Нил, и переступил порог хранилища.
Вспыхнули закреплённые на стенах светильники, выполненные в форме старинных факелов, заливая пространство теплым золотым светом.
На противоположной стене, прямо напротив входа, сиял золотой с сапфировой спинкой Скарабей. Полуметровый жук, сотворенный неизвестным мастером, выглядел настолько живым, что, казалось, вот-вот взлетит.
Горан вынул из-под рубашки подвеску, поднёс к глазам. Один в один, не считая размеров. Почему-то это не казалось ни странным, ни неправильным. Нилу очень хотелось понять, в чём смысл происходящего, и почему именно Скарабей? Но знание пока что оставалось недоступным.
Не без усилий оторвав взгляд от выложенного на стене Скарабея, Нил принялся осматриваться. Всё было совсем не таким, как ему помнилось. Он не обнаружил ни стеллажей с книгами, ни устаревшего компьютера, в котором могла бы храниться информация.
Центр комнаты занимал саркофаг. Ещё одна странность. Покойников в Джепте просто сжигали, причём так было заведено о времён Первых. Но Горан откуда-то знал, что вот эта штука с изображеннным на крышке человеком в странных одеждах называется именно саркофагом, и по сути своей является усыпальницей.
Интересно, это муляж, или там действительно кто-то лежит? Даже не задумавшись над тем, насколько безопасно то, что он собрался делать, Горан подошёл к саркофагу и потянул за край крышки. Ничего не произошло, ларчик и не думал открываться. Нил подёргал со всех сторон, поискал какой-нибудь хитрый замок. Затея не увенчалась успехом, и он, решив оставить попытки до лучших времён, отправился дальше исследовать помещение.
Здесь было много интересного. Почти как в историческом музее, который он посещал в далёкой юности. Например, статуи древних богов того мира, из которого пришли Первые. Горан никогда не понимал, насколько больной фантазией нужно обладать, чтобы выдумать таких невероятных существ. Как вообще можно поклоняться людям с головами животных? Хотя, сто́ит признать, в этих статуях есть своё очарование.
Ещё здесь были таблички с надписями на древнем языке и загадочные картинки религиозного содержаниях, но атеисту Горану они не были интересны. Он пришёл сюда, чтобы отыскать какие-нибудь бумаги родителей, фотографии, да что угодно, подтверждающее, что его семья когда-то существовала на самом деле.
Перерыв массу ящиков и отыскав несколько тайников, по большей части пустых, Горан так и не нашел ничего, что можно было назвать семейным архивом.
— Или я не там ищу, или искать ничего, — проговорил он вполголоса, и направился было к выходу.
Взгляд снова упал на стену со Скарабеем. Горан постоял пару минут на месте, любуясь прекрасным творением неизвестного мастера, а потом уверенно подошёл вплотную и погладил сапфировую спинку.
Щелчок — крылья раскрылись, одновременно с этим в десятке сантиметров ниже появился узкий проём в стене, из которого выдвинулся плоский металлический ящик.
Взяв его в руки, Горан отметил, что тот практически ничего не весит, но это так, мимоходом. Смахнув с поверхности толстый слой пыли, он увидел нарисованный чёрной краской знак: стилизованный глаз, заключённый в правильный треугольник.
Сердце пропустило удар, на затылке зашевелились отсутствующие волосы.
Уаджет, или Око Ра, так назывался знак. И почему-то это было важно.