— Возможно, лейтенант. И, может, хорошо, что мы не носим мечи в этом доме. Я запрещаю тебе наказывать себя, ясно? Твое наказание будет просто работой, ты не сможешь отвлекать этих милых и опасных юных леди. Это ясно?
— Да, господин, — сказал Торимаса, все еще лежа на животе на деревянном полу.
— Помните, господа, Матсудаира не знают истинную цель этой школы и об истинных… способностях этих дев. Это должно остаться тайной.
— Да, господин! — крикнули солдаты.
* * *
Ужин той ночью был почти тихим. Матсудаира и Такеда даже не смотрели друг на друга, кроме Джолало, который озирался, как котенок, который знал, что кто-то был в беде, но не он.
— Миэко, Сачи, Хоши, Мицукэ, Рин, — рявкнула Чийомэ-сама, как только солдаты покинули зал, — идемте. Нам нужно поговорить, — она повернулась и пошла по лестнице в свои покои.
Миэко печально улыбнулась мне: мы не сможем встретиться этой ночью для урока.
И, когда мы вычистили купальню, я проникла на кухню и взяла вакидзаси. Держать нож у черепа лейтенанта Торимасы было… ужасно. И поразительно. Но держать меч был приятнее, чем один из кинжалов Миэко-сан.
Я вернула короткий меч на его храм и прошла на носочках к спальне. День был долгим и утомительным, и я ожидала, что все уже спали.
Все спали, кроме Эми.
— Где ты была? — спросила она, когда я скользнула в спальный мешок.
Я думала соврать, сказать ей, что посещала Короля, как звал это Ки Сан. Но правда казалась лучшей идеей.
— Я ходила на кухню. Проверяла, в порядке ли меч, который дал мне Масугу.
— О, — Эми устроилась за мной. — Логично. Это красивый меч.
В холодную часть зимы, которая длилась долго тут, в горах, мы спали так, свернувшись вместе для тепла, но и для утешения. И, конечно, так было проще шептаться. Тоуми было тяжело разбудить, но когда она просыпалась, она была раздраженной, как медведь, вышедший из спячки.
— Ты еще думала об огре?
Я поежилась.
— Нет, я пыталась о нем забыть.
— Не могу винить, — Эми крепко меня сжала. — Я тебя защищу, не переживай.
— Ладно. Спасибо, — не зная, шутила она или нет, я осторожно ткнула ее локтем в ребра. — Я думала о твоем вопросе, мог ли он быть мертвым. Я не видела и не слышала его движений. Но я ощущала, как он… смотрел на меня…
Мы поёжились вместе, хотя ночь не была холодной.
Когда я была младше, мама рассказывала мне и Усако истории перед сном — истории о монстрах и демонах, от которых мы дрожали. Конечно, они всегда заканчивались тем, что Мальчик-персик или Девочка с мечом обманывали существ и возвращали магическое сокровище. Даже так истории дарили мне кошмары.
Но они не пугали так, как то, с чем я столкнулась в той пещере.
— О чем ты думаешь, Мурасаки?
— О матери. Она рассказывала мне и сестре жуткие истории об ограх и прочем.
— Хм. Моя мать рассказывала мне о богатых лордах и леди. Истории о любви. Чаще всего печальные.
— Ах, — я повернулась к ней. — Ты часто думаешь о своей матери?
Она приподняла плечо.
— Каждый день. Я засыпаю, рассказывая себе те истории.
Я фыркнула.
— Ты засыпаешь, едва твоя голова касается подушки.
Она закатила глаза и посмотрела поверх моего плеча во тьму.
— Мурасаки?
— Да?
— Думаешь, я… милая?
— Что? Да, конечно. Особенно, когда ты улыбаешься. Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами, ее глаза встретились с моими.
— Из-за мужчин, бьющихся из-за Маи.
— Я не считала ее милой, — шепнула я, хотя слышала свист храма Маи за стеной.
— Торимаса-сан и офицер Матсудаиры явно считали ее такой.
— И им преподали урок.
— Надеюсь. Спокойной ночи, Мурасаки.
— Спокойной, Эми, — я отвернулась от нее, и мы уснули спокойно, не зная, что утро принесет мертвое тело у входной двери.
9 — Восходящее солнце
Первым признаком того, что что-то было не так, был пронзительный вопль Шино, который разбудил всех в спальне и, наверное, всех в долине.
Шино обычно не кричала. Ворчала, рычала, да. Но я не слышала такого вопля от нее. Должна быть причина.
И она обычно не вставала первой.
Тоуми, Эми и я прошли к входной двери, и раздался еще вопль — в этот раз Маи.