Я повернулась к двери, последними вошли Братишки, державшие монаха Джункейшо между собой, обмякшего, как мертвая курица.
Он был почти неузнаваем. Белое одеяние испачкала трава, грязь и, похоже, кровь. Наверное, его кровь. Он окинул зал взглядом, только это двигалось на его лице, покрытом грязью и травой, а еще — синяками.
Ладонь сжала мой локоть, потянула меня к центру зала, и я чуть не ответила (как прошлой ночью) жестокостью, но голос Сачи-сан, необычно серьезный, шепнул мне на ухо:
— Идем, Рисуко. Ты должна быть готова дать показания.
Ох. Я дам показания. Было плохо рассказывать лорду о том, что я видела, но делать это при всех…
Я поежилась.
Сачи сжала мой локоть и отпустила.
— Ты будешь в порядке.
— Хай, — пыталась сказать я, но прозвучало как скуление. Я вдохнула. — Сачи-сэнсей?
— Хм? — она следила за госпожой Чийомэ, говорящей с лордом Такеда.
— Что случилось семь лет назад?
— Семь лет? — она все еще смотрела на нашу госпожу и двух лордов, которые садились, но с таким достоинством, что казалось, что платформа поднималась к ним.
— Чийомэ-сама и Миэко-сан говорили о прошлом разе, когда Главный зал использовали для суда?
— О! — она прикрыла свою улыбку, которая была неуместной в зале серьезных мужчин и женщин. — Да, убили слугу госпожи Чийомэ, Ошитори. Это было ужасно, — она склонилась и зашептала мне на ухо. — Конечно, он был ужасным, как оказалось, но…
Она не успела все мне рассказать, Баба-сан, капитан Такеды, рявкнул:
— Сидеть!
Все мы сели.
Госпожа Чийомэ посмотрела на лорда Такеду, потом на лорда Матсудаиру. Оба кивнули, и она посмотрела на собравшихся, ее лицо было мрачным.
— Одну из моих девочек убили, — шепот пронесся по залу, но она продолжила, заглушая его. — Кто-то убил ее, жестоко и грязно. И это второе убийство в моем доме за последние несколько дней. Мы с моими лордами проводим суд, чтобы раскрыть, кто совершил эти преступления, чтобы виновный пострадал за преступления. Это понятно? — последний вопрос прозвучал низким волчьим рычанием.
Все солдаты пробормотали, что понимали.
Шино шмыгнула носом.
— Хорошо, — она не была рада, но госпожа Чийомэ редко выглядела счастливой, и я не винила ее за недовольство в тот миг. Она указала на пол перед ней. — Песок тут белый, чтобы представлять чистоту. И правду, — она склонилась. — И это, конечно, цвет смерти. Если мы вызовем вам сесть тут на колени, придерживайтесь, пожалуйста, правды, иначе придет смерть.
Тихое оханье, хмыканье, мрачные смешки и шипение удивления наполнили зал, но мы все прошептали, что поняли.
Зная, что я буду сидеть на песке, я пыталась успокоить дыхание, которое пыталось сбежать из моей груди.
Сачи еще раз сжала мой локоть, успокаивая меня. Это не помогло, но я ценила попытку.
Как только в зале стало тихо, госпожа Чийомэ продолжила:
— Мы начнем с убийства этим утром, раз преступление свежее и поднимает много вопросов без ответа, — она поклонилась мужчинам по бокам от нее. — Мои лорды, я знаю… знала жертву, так что могу я вызвать первых свидетелей?
— Конечно, Чийомэ, — сказал Такеда-сама с кивком.
Матсудаира-сама кивнула и добавила:
— И мы зададим вопросы, конечно.
Наша госпожа поклонилась еще ниже.
— Конечно, — она посмотрела на зал, ее взгляд упал на меня (я подавила вскрик), но прошел мимо. — Шино. Ты знала жертву лучше всех. Пройди и сядь на колени.
Шино стояла миг, покачиваясь. Хоши провела ее и помогла сесть на колени в песке, а потом отступила к Сачи. Шино встряхнулась, как мокрая собака, вдохнула и прижалась лбом к песку.
— Госпожа. Мои лорды.
Его голос был тихим и якобы нежным, лорд Матсудаира сказал:
— Назови двору свое имя и откуда ты знала жертву.
— Меня зовут Шино, мой лорд, — она смотрела на песок, сцепив ладони на коленях, а ее тихий голос был ровным. — М… жертва и я пришли в Полную Луну в одно время, три лета назад. Госпожа Чийомэ нашла нас во время поездки на юг. Я из деревни в провинции Фонтана, и она была из города в Изгибе Реки. Мы учились тут с тех пор и стали старшими посвященными прошлой зимой.
Когда внезапно упала Фуюдори.
Лорд все еще нежно спросил:
— Так вы были друзьями?
Я видела, как ее плечи напряглись, потом расслабились.
— Мы делили матрац, мой лорд.
Она не сказала, что они делали это, потому что ни одна не могла позволить другой преимущество.
Голос лорда Такеды был выше, звучал грозно:
— Ты сказала нам, что жертва не могла убить моего лейтенанта.
— Да, мой лорд.
— Ты все еще так думаешь?
— Да, мой лорд, — Шино впервые подняла взгляд, и я видела по прямой линии ее спины, что она снова стала раздраженной, как всегда. — Мы с ней делили матрац полгода. Она не могла покинуть его, не разбудив меня.
Такеда-сама прищурился.