– Об этом не говорили. Из беседы я поняла, что это поездка на несколько месяцев.
– Ну, а что же ты? – прервала я Ирину. – Разве ты не могла отказаться?
– От чего? – взглянув на меня, спросила она. – От чего я могла отказаться? Два года мы вместе работаем над закалкой, и вот представляется возможность заняться не экспериментом, а широким внедрением закалки в производство. Как я могла отказаться?
– Да что ты такое говоришь, Ирина? – снова прервала её я. – Ведь ты же теперь не одна. Разве Василий Степанович отпустит тебя? – Я подумала: «Неужели у них жизнь не налаживается?»
Ирина ответила не сразу.
– Ты помнишь, мы как-то втроём гуляли по парку и Василий вдруг начал говорить о том заводе? Ну вот, – продолжала Ирина, – как же ты можешь думать, что он меня не отпустит? У него нет двух правд, а только одна. И потом, что это за слова – «отпустит», «не отпустит»?
Мы вошли в маленький садик, разбитый в конце двора, и сели на скамейку. Я старалась осмыслить всё, что сказала мне Ирина. Это было так неожиданно и странно, что не укладывалось в голове.
– И ты едешь? – спросила я Ирину.
– Да.
– И тебе не жалко?
Ирина посмотрела мне в глаза и медленно покачала головой.
– Да, конечно, зачем говорить неправду… Он снова останется один, но ведь это же не навсегда. Ведь вот вы с Сашей тоже четыре года не были вместе. Когда я решала, то думала о вас.
– Так это же была война! – вырвалось у меня.
– Нет, – убеждённо сказала Ирина, – тут дело не в войне. Тут дело в жизни. В отношении к жизни. Ты всё ещё не согласна со мной?
От этого напрямик поставленного вопроса мне стало не по себе. Я вдруг поняла, что всё, о чём говорила Ирина, было правдой, нашей правдой, той самой, которой мы жили все эти годы, и мне стало стыдно оттого, что я сразу не смогла этого понять.
– Когда ты едешь? – спросила я.
– Очень скоро, может быть, на днях. Едет целая бригада.
– Может быть, ты зайдёшь сегодня к нам? – спросила я, стараясь, чтобы Ирина не заметила моего смущения. – С момента приезда Саши ты ни разу не была у нас.
– Хорошо, – согласилась Ирина, – может быть, я сегодня зайду…
Вечером я сказала Саше:
– Ты знаешь, Ирина уезжает в Сибирь, работать в филиале.
– То есть как это? Совсем?
– Нет, по всё же надолго.
Саша помолчал немного, а потом сказал:
– Жалко. Ты ведь говорила, что они с Каргиным поженились.
– Почему же жалко? – спросила я.
– Ну… я подумал, что, может быть, у них что-то разладилось, раз она уезжает. Ирину было бы жалко. Она столько испытала в жизни…
– У них ничего не разладилось, – выпалила я, и слова мои прозвучали зло. Мне почему-то стало неприятно, что Саша по-Думал то же самое, что и я, когда Ирина сообщила мне о своём отъезде. – У них ничего не разладилось, – повторила я. – Наоборот. И всё это не имеет никакого отношения к её отъезду Ей вовсе не хочется расставаться с Каргиным.
Саша посмотрел на меня. Очевидно, его удивил мой тон.
– Кто же её заставляет? Главк?
– Совесть. Саша улыбнулся.
– Непонятно говоришь, Лидуша.
– Ах боже мой, – прервала я его, – что же тут непонятного?
Я говорила раздражённо и в то же время прекрасно сознавала, что недовольна Сашей только потому, что он выглядел в этом разговоре так же, как выглядела я в разговоре с Ириной.
– Что же тут непонятного? – повторила я. – Завод наш, там плохо с кадрами. Поедет не одна Ирина, а целая бригада.
– Понимаю, – кивнул Саша.
Теперь я пристально посмотрела на Сашу. Я вдруг почувствовала, что где-то в глубине сознания мне очень хочется, чтобы он сказал что-нибудь очень важное, правдивое, главное в эту минуту.
И в эту самую минуту в дверь постучала Ирина.
Наша встреча превратилась в вечер воспоминаний, и я только и слышала: «А помните?», «А это вы помните?»
– Вы подумайте, Ирина, – говорил Саша, – как все получилось! Ведь это полное исполнение желаний, как говорили гадалки. Ну, кто бы из нас поверил в тысяча девятьсот сорок втором году, что мы втроём будем тихо и мирно сидеть в комнате, и не просто в комнате, а в этой самой, пить чай и вспоминать обо всём. Ведь так только в романах бывает, да и то авторов потом упрекают в неправдоподобии. – Он засмеялся и добавил: – А теперь вот всё стало на свои места. Впрочем, вы, кажется, срываетесь с места?
Меня покоробил его каламбур.
– Да, я уезжаю, – просто ответила Ирина.
– И все действительно обстоит так, как мне рассказывала Лида?
Ирина посмотрела на меня и улыбнулась.
– Я, собственно, не знаю, что вам успела рассказать Лида, но думаю, что именно так.
– И вы действительно бросаете всех нас? – полушутливо продолжал Саша.
– Бросаю, – в тон ему ответила Ирина. – Здесь теперь не страшно: не стреляют.
Ну хорошо, – не успокаивался Саша, – я готов допустить, что разлуку с нами вы переживёте. Но ведь есть ещё кто-то?
Глаза Ирины вдруг стали строгими и брови сдвинулись.