Тем временем в узкой живописной долине в предгорье восточных скал, где расположился лагерь армии Сен-Марко, царило напряжённое ожидание. Бесславное поражение в первой военной кампании, да ещё при таких странных обстоятельствах, многих привело в замешательство. Поговаривали о том, что подобная неудача в самом начале военных действий и в будущем сулит неприятности, а мрачный вид короля, тяжело переживавшего этот удар судьбы, и вовсе лишал рыцарей и солдат боевого настроя. Их упадническое настроение ещё более усугублялось тем, что пока неясно было, что будет дальше, поскольку никто ничего не знал, запасы фуража и провианта таяли, а никаких приказов, свидетельствовавших о том, что вскоре армия двинется в поход, пока не было.
Не смотря на царившую в лагере тревогу и даже некоторое уныние, Марк де Сегюр не видел причин горевать. Не то, чтоб его радовало поражение Сен-Марко, но он испытывал что-то вроде злорадства, наблюдая за Ричардом, пребывавшим в состоянии едва сдерживаемой ярости, готовой обрушиться на любого, кто не вовремя подвернётся ему под руку. Было ясно, что случившееся он воспринял как личное оскорбление, тем более обидное, что рассчитаться с обидчиками у него не было никакой возможности, ибо власть его не распространялась на богов. Публичное унижение, дважды нанесённое ему Девой Лардес, сначала прогнавшей его от своей цитадели и срубившей штандарт, а после и вовсе призвавшей на помощь неведомое крылатое и ослепительно сияющее существо с большим мечом, он переживал тяжело и, страдая, казалось, утратил волю к действию. Поговаривали даже, что, возможно, вскоре он пожелает вернуться домой, не останавливаясь на землях луара, но в это Марк не верил. Он знал упрямый и гордый нрав короля и понимал, что тот всё равно постарается в ближайшее время взять реванш у судьбы, и пережитое поражение заставит его быть ещё более решительным и жестоким в следующей военной кампании. Да и не было никаких причин для отмены планов нападения на луар Синего Грифона. Неудачный первый военный поход хоть и не увенчался успехом, но никак не являлся разгромом. Потери были невелики, большая часть войска не участвовала в походе к Грозовой горе и по-прежнему была готова хоть завтра вступить в бой. Потому Марк ждал, что вот-вот трубы протрубят выступление, и начнётся следующий этап войны, на сей раз против извечного и давно знакомого врага — алкорцев. А тающие с каждым днём запасы провианта приближали этот день с роковой неотвратимостью.
Однако очередной светлый день прошёл без тревог и новостей, что было даже хорошо, потому что давало возможность отдохнуть и залечить раны тем, кто участвовал в горном походе. Из лазарета, наконец, вернулись Герлан и Фонтейн, и хоть под одеждой они до сих пор носили тугие повязки, настроение у них было боевое. Рано утром Марк отпустил своих рыцарей с оруженосцами на реку купать коней, зная, как любят это занятие и всадники, и их верные скакуны, а сам отправился к барону Делвин-Элидиру, чтоб разведать, что говорят о ближайших планах короля в свите принца. Однако, придя к его палатке, он узнал, что тот был вызван в королевский шатёр на заседание малого военного совета, что можно было расценить как событие, предвещающее скорое выступление. Велев слугам передать Делвин-Элидиру, что он к нему заходил, Марк вернулся к себе, и на сей раз остался в своём шатре, догадываясь, что после совета Айолин зайдёт к нему, чтоб поделиться новостями.
Так и вышло. Через пару часов полог его шатра отлетел в сторону и на пороге появился Делвин-Элидир с решительным выражением на лице и тревожным блеском в глазах. Он молча подошёл к Марку и сев рядом на шаткую скамью, нагнулся и шёпотом сообщил:
— Следующим светлым утром мы выступаем, Марк. Решение принято давно, но даже де Сансер до сего дня хранил молчание, опасаясь шпионов альдора. Они с де Бове, Вайолетом и ещё несколькими командирами малого совета разработали план, который, наконец, устроил короля. Всё делается в полной тайне и только сейчас в детали грядущей кампании посвящены члены малого совета, то есть самый ограниченный круг наиболее приближенных к королю командиров.
— К чему такая секретность? — спросил Марк настороженно.
— Ричард хочет осадить луар и, если взять его на приступ не удастся, а, скорее всего, так и будет, он собирается держать город в осаде, пока альдор не сдастся. Но ты же знаешь Беренгара, он постарается встретить наши войска за стенами, чтоб принудить к решительному сражению в поле, где у него наверняка уже всё продумано и подготовлено.
— Да, и, зная его таланты и отвагу алкорцев, можно предположить, что это сражение будет кровопролитным и может закончиться совсем не в нашу пользу.
— И де Сансер это прекрасно понимает. У нас нет шансов взять луар штурмом, но если удастся отрезать его от поставок продовольствия и подхода подкреплений, рано или поздно голод в городе заставит алкорцев сдаться.
— На это уйдёт не меньше года, — задумчиво проговорил Марк. — В городе достаточно запасов для того, чтоб пережить длительную осаду даже с учётом гражданского населения и беженцев из соседних деревень. А перед войной они наверняка забили все склады под завязку.
— Запасы велики, но вряд ли неисчерпаемы. Рано или поздно наступит голод, потом придут болезни и начнутся бунты…
— Вот это вряд ли, особенно теперь, когда мы лишены возможности подсылать к ним провокаторов. Перед угрозой порабощения алкорцы сплотились вокруг альдора, за свою свободу они будут сражаться до конца.
— Ричард тоже будет стоять до конца. На скорую победу никто и не рассчитывает, но это единственный возможный вариант действий, который с учётом противостоящих сил может привести к конечной победе. Потому мы и сидим тут в полной прострации, чтоб обмануть шпионов, которые наверняка рыскают вокруг и уже пробрались в лагерь. Наш бросок к луару должен быть внезапным, скрытным и стремительным. Рано утром ближайшего светлого дня ударные силы армии снимутся и налегке выступят в поход.
— Погоди, я, кажется, понял… — прошептал Марк. — К луару пойдут конные рыцари, чтоб запереть алкорцев в городе. Быстрая и бесшумная переброска сил позволит нам застать противника врасплох. Они не успеют выступить организованно и встретить нас в чистом поле.
— Совершенно верно, — кивнул Айолин. — К тому же они не будут знать, что мы явились без поддержки пехоты и лучников. Те подойдут позже, за ними подтянутся обозы. Четырёх тысяч конных рыцарей хватит для того, чтоб загнать противника за стены и вынудить к глухой обороне, а потом, когда подойдут остальные, можно будет подумать о штурме. Это уже идея Ричарда, хотя многие члены совета уверены, что гораздо разумнее будет взять противника на измор.
Марк поморщился.
— И то, и то шатко, Айолин. У них Беренгар, и он далеко не дурак. Он уже всё продумал и ко всему готов. По крайней мере, к обороне точно. Что штурм крепостных стен луара, что долгое сидение под стенами — ничто не гарантирует успех.
— А ты желаешь Ричарду успеха? — на лице Делвин-Элидира мелькнула холодная и злая усмешка. — Пусть позорится и ломает себе зубы. Чем он слабее, тем лучше для нас.
— Ты говоришь так, словно он сам полезет на стены, — пожал плечами Марк и вдруг замер и обернулся в сторону полога, закрывавшего вход в шатёр.
Он нахмурился и поднёс к губам палец, после чего поднялся и беззвучно прошёл туда. Резко откинув полог, он схватил за плечо стоявшего за ним человека и втащил его внутрь. Но тот и не думал сопротивляться. Он только испуганно замер и втянул голову в плечи. Это был Эдам. Марк, свирепо глядя на него, сильнее сжал пальцами его плечо и прошипел:
— Ты что, подслушиваешь?
— Нет! — с возмущением воскликнул юноша. — Как вы могли подумать, мой лорд? Я не шпион! Я предан своему господину и вам! Я потому и пришёл! У входа никого не было, я хотел войти, но услышал, что вы с кем-то разговариваете и заколебался. Тут вы меня и схватили.
— Что тебе нужно? — спросил Марк, мрачно глядя на него.
— Я просто подумал, может быть, у вас будут для меня какие-то поручения? Мой лорд Герлан ещё не оправился от ранения и почти всё время лежит или сидит. Я спрашивал, что мне делать, а он сказал, чтоб я наслаждался тем, что пока ничего делать не нужно. Я подумал, что пока у него нет поручений для меня, я могу быть полезен вам.
— У меня есть свой оруженосец, — проворчал Марк, отпуская его. — Я поговорю с Герланом, и он найдёт тебе занятие, чтоб ты не болтался без дела. Ступай к нему.
— Да, мой лорд, — Эдам виновато кивнул и просительно посмотрел на него. — Могу я просить вас дать мне урок фехтования. Мне очень нужно…
— Тебя должен учить твой рыцарь, — заметил Марк.
— Лорд Герлан, конечно, отважный воин, — произнёс юноша, — но сейчас у него в наличии только одна здоровая рука. К тому же, если честно, ваша светлость, я полагаю, что он сильно уступает вам в этом деле. И все уступают. Мой отец всегда говорил, что учиться нужно у лучших, а я не знаю рыцаря более доблестного и благородного чем вы! Прошу вас, мой лорд, позвольте мне заниматься вместе с Шарлем, хотя бы пока не поправится мой господин!
Марк слегка смущённо обернулся к Айолину и увидел его довольную ухмылку.
— Ну, разве вы сами когда-то не просили короля Армана обучить вас? — выдвинул последний аргумент Эдам.
Айолин расхохотался:
— Что, друг мой, крыть нечем?
— Ладно, — сдался Марк. — Иди и приведи сюда моего коня. Я закончу разговор с его светлостью, и мы поедем к реке. Там я покажу тебе пару приёмов. И захвати лук и стрелы. Я хочу посмотреть, насколько ты меток.
— Благодарю вас, мой лорд! — радостно воскликнул Эдам и выскочил из палатки.
— Он, кажется, влюблён в тебя, — заметил Айолин, глядя ему вслед.
— Каждому в этом возрасте нужен кто-то, кем можно восхищаться и на кого хочется быть похожим, — пожал плечами Марк. — Я только немного удивлён тем, что он выбрал для этого меня, а не своего хозяина.
— Я б тоже выбрал тебя, — сообщил Айолин, поднимаясь. — Я предупредил тебя по-дружески, — вернулся он к прежней теме. — Но ты же понимаешь, что это между нами?
— Конечно. Спасибо, что предупредил. У нас будет время подготовиться к выступлению, — кивнул Марк и взял со скамьи перевязь с мечом. — А сейчас я поеду к реке, искупаюсь, пока не стемнело, и посмотрю, на что способен этот юный барон. Хотя, подозреваю, что в этом комке глины таится бриллиант.
— Да, что-то проблескивает, — согласился Айолин. — Если это так, тем более не пускай его огранку на самотёк. Королю Жоану потребуются отважные воины.
— Отважные воины в цене при любом короле, — отозвался Марк и вышел из шатра.
Капитан Карнач в этот час пребывал в тревожном расположении духа, несмотря на то, что жизнь его подчинённых после возвращения из горного похода текла спокойно и даже несколько лениво. Сменившись с постов, гвардейцы отдыхали в своей палатке. Кто-то спал, кто-то полировал оружие и пряжки ремня и портупеи, четверо устроились подальше от входа и играли в кости на мелкие монеты. Карнач сидел за столом возле опорного столба и уже полчаса пытался читать потрёпанную книжицу, напечатанную слепым шрифтом на дешёвой бумаге. Он уже несколько раз принимался скользить взглядом по строчкам, но мысли постоянно уплывали куда-то в сторону от незамысловатого сюжета, и ему приходилось возвращаться к началу. Для него это была хоть какая-то возможность отвлечься от тревожных мыслей. Ему было известно о проходившем в королевском шатре военном совете, и это значило, что близилось выступление армии в поход. Это сильно беспокоило его, потому что само по себе участие его людей в военных действиях на чужой планете было недопустимо и противоречило всем уставам, правилам и уложениям, не говоря уж о том, что они могли просто погибнуть, сражаясь непонятно за что. Он покосился на Игната, сидевшего чуть поодаль. Тот недавно вернулся с поста возле королевского шатра и сообщил капитану о том, что туда сходятся приближённые к королю военные бароны, входящие в малый совет. Сам Игнат вовсе не выглядел озабоченным. Напротив, он явно изнывал от нетерпения. Несколько дней безделья истомили его, он жаждал действия, и, видимо, как многие молодые рыцари, мечтал о подвигах и славе. Теперь он сидел, изучая зазубрины на своём мече и размышляя о том, стоит ли отнести его к кузнецу для правки, и успеет ли тот восстановить клинок до наступления на луар.
Карнач устало потёр лоб и закрыл книгу. Нужно было пойти, проверить посты, а потом зайти к интенданту и просмотреть ведомости снабжения, которое последнее время начали урезать. Он встал, и Игнат тут же, подняв голову, вопросительно взглянул на него.
— Сиди, — махнул рукой Карнач и уже повернулся к выходу, как вдруг полог откинулся и на пороге шатра возник Джинхэй.
Окинув палатку суровым взглядом, он приказал:
— Вон отсюда все! Мне нужно говорить с капитаном!
Гвардейцы, тревожно переглядываясь, оставались на месте, а Карнач, нахмурившись, направился к гостю.
— Вы не слишком много берёте на себя… — начал он, но замолчал, встретив взглядДжинхэя. — Ладно, господа, — примирительно произнёс он, окинув взглядом своих подчинённых, — подождите на улице, пока господин Джинхэй осчастливит меня личной беседой.
Гвардейцы нехотя вставали с коек и, прихватив оружие, выходили из палатки, одаривая недобрыми взглядами зарвавшегося варвара. Последним вышел Игнат и, обменявшись понимающим взглядом с Карначом, кивнул. Он опустил за собой полог и остался рядом, внимательно глядя по сторонам.
— Что случилось? — спросил капитан, указав гостю на складную скамеечку возле стола, и тот, пройдя туда, присел.
— Только что закончился военный совет, — проговорил Джинхэй. — Следующим утром будет объявлено, что вся конница без обозов выступает в поход, стремительным марш-броском подходит к луару и блокирует все подступы к городу. До подхода остальных сил эта часть армии будет удерживать блокаду города, после чего последует попытка штурма. Если она будет неудачной, то начнётся осада, которая будет длиться до сдачи луара.
— И что? — недоуменно спросил Карнач.
— Ты знаешь, что такое осада? Это значит, город будет блокирован полностью. Никакого подвоза продовольствия и возможности эвакуации мирного населения. Она продлится долгие месяцы. Когда запасы провианта будут исчерпаны, начнётся голод, затем болезни. Начнут умирать дети, старики и женщины, за ними — мужчины. Не думаю, что алкорцы сдадутся на милость Ричарда, им известно, что он не знает жалости к врагам. Ты понимаешь, сколько людей будет обречено на мучительную смерть? Я уж не говорю о том, что и в нашем лагере через какое-то время начнутся перебои с продовольствием и фуражом, фуражиры станут грабить окрестные деревни и замки, начнутся бесчинства, кругом будут шататься банды мародёров. При длительном нахождении в условиях военного лагеря такого скопления народа, как наша армия, через какое-то время может возникнуть какая-нибудь эпидемия. Здесь нет чумы и холеры, но кишечных расстройств хватает.
— Да, перспектива мрачная, — согласился Карнач. — И что можно сделать?
— Мы не можем предотвратить войну, но можно попытаться предотвратить осаду. Для этого нужно предупредить алкорцев о планах Ричарда. Я уверен, что тогда контаррен Беренгар успеет вывести ударные части своей армии за стены и приготовиться к отражению атаки. Тогда Ричард будет вынужден принять бой на открытой местности, и исход этого сражения сможет решить исход войны. И даже, если не решит, у короля уже не будет сил на длительную осаду.
— Ты намекаешь на то, что нас всех перебьют?
— Да, сражение будет кровавым, но погибнут военные, мужчины, а мирное население, хоть и подвергнется опасности, всё же сохранит шанс на выживание. Луар не сдастся в результате одного боя, с этим согласны все.
— Я понял, — кивнул Карнач. — Ты хочешь, чтоб кто-то из нас поехал в луар?
— Нет, вы не имеете права вмешиваться в военные конфликты на чужих планетах.
— Да мы уже ввязались! — с неожиданной злостью воскликнул капитан. — По самое некуда! Ты понимаешь, что моих парней могут перебить в этом сражении? Я не к тому, что твой план плох. Просто, если мы можем что-то сделать…
— Уводи отсюда людей, — перебил его Джинхэй. — Я не имею права поручать вам то, что противозаконно, потому поеду в луар сам.
— Ты собираешься?..
— Да, — кивнул тот. — Это мой долг. Как ты знаешь, у меня более широкие полномочия, чем у вас, и я обязан прилагать все усилия для спасения мирного населения от любых угроз на любой планете. Поэтому я поеду сам. О Сен-Марко я уже выяснил достаточно. Причин задерживаться здесь у меня нет. Если этого кровопийцу Ричарда грохнут, я буду только рад. Я зашёл, чтоб предупредить тебя о том, что ухожу. Я прикрывал вас, сколько мог, теперь обходитесь без меня. В конце концов, вы уже обзавелись связями в высших эшелонах власти и в тайной полиции. Но всё же ещё раз настоятельно рекомендую тебе убраться отсюда до выступления. Иначе положишь всех своих ребят.
— Как ты собираешься уйти, Джин? Если тебя схватят…
— Они не могут мне сделать ничего, к чему бы я не был готов.
Он поднялся, и Карнач встав, обнял его.
— Береги себя, Джин.
— Ты тоже береги себя и ребят, — кивнул Джинхэй. — Передай им, что я надеюсь на скорую встречу в безопасном месте и желаю вам всем мира и благоденствия.
Поклонившись, он вышел так же стремительно, как и ворвался в шатёр. Проводив его встревоженным взглядом, Игнат тут же нырнул обратно и подошёл к помрачневшему Карначу.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Он ушёл, Игнаша, — тихо ответил тот. — А нас ждёт бойня, если мы не уберёмся отсюда по добру по здорову.
— Погоди, я считаю, мы должны… — начал было тот, но Карнач резко перебил его:
— Мы уходим! Это приказ!
И развернувшись, он вышел. Взяв с собой трёх гвардейцев, он направился к королевскому шатру, чтоб сменить Валуева, Булатова и Стаховски, стоявших на посту, но подойдя, увидел на их месте трёх рыцарей из отряда Вайолета.
— Где мои люди? — спросил он, отыскав дежурного офицера штаба.
— Капитан, — удовлетворённо кивнул тот, — я хотел отправить к вам вестового, но сейчас все мои люди заняты. Король приказал обыскать окрестности лагеря и прилегающие горы в поисках затаившихся шпионов луара. Сами знаете, что капитана Риккардо и его подчинённых больше нет, и нам нужны были для этого другие лёгкие кавалеристы, достаточно опытные и хорошо владеющие оружием. Барон де Сегюр потерял часть своего отряда, потому ему в помощь направили ваших гвардейцев. Не беспокойтесь, на время отсутствия их заменят на постах.
— Я понял, — кивнул Карнач. — Когда можно ожидать их возвращения?
— Не знаю, капитан. Но даже если нам придётся выступить до этого, они присоединятся к нам в пути. Вам не о чем беспокоиться.
— Я не беспокоюсь, кавалер, — Александр попытался улыбнуться. — Я просто думаю, стоит ли мне вносить изменения в расписание караулов?
— Не стоит. Если кто-то из ваших людей не может заступить на пост, вы обращаетесь ко мне или к капитану Коимбра, и мы даём вам людей на замену.
— Благодарю вас, кавалер, — кивнул Карнач и, развернувшись, медленно направился к своему шатру.
Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног. Совет Джинхэя был разумным и своевременным, но, к сожалению, пока невыполнимым. Карнач знал, что не сможет уйти без этих троих, да и его оставшиеся друзья категорически откажутся бросить своих и будут правы. А другой возможности сбежать из расположения армии, кроме как этой ночью, им, может, и не представится.
Подступившие сумерки застали Марка у реки. Приехав туда и посмотрев на своих рыцарей, лежавших на траве в сладком изнеможении после купания, он спешился, снял с себя одежду, расседлал коня и снова сев на него, въехал в чистые прохладные воды неглубокой заводи, соединённой узкой протокой с бурной речкой, бежавшей по склону горы. Вода в ней была не такая холодная, как в реке, но издавала пьянящий аромат талого снега. Конь, войдя в воду, радостно фыркнул и, замотав головой, ускорил шаг, спеша зайти поглубже. Через какое-то время он уже плыл, и Марк, соскользнув с его спины, поплыл рядом, наслаждаясь тем, как прохладные потоки течения обвивают его тело, лаская кожу.
Наплававшись, он вернулся на мелководье и велел Шарлю принести щётку, чтоб помыть коня. Шарль пытался предложить в этом деле свои услуги, но Марк отослал его на берег. Он понимал, что ещё нескоро сможет насладиться таким счастьем, как просто стоять по пояс в холодной воде, проводя щёткой по упругим чуть вздрагивающим бокам своего скакуна и чувствуя, как тот, повернув голову, благодарно целует его обнажённое плечо. Им обоим предстояли нелёгкие испытания, и эту краткую безмятежную передышку он хотел разделить со своим безмолвным боевым другом, которому вскоре придётся вместе с ним идти по опасным дорогам войны.
Потом он вывел коня на берег и пустил его пастись на луг, где уже бродили, щипая траву, другие лошади. Ему хотелось вслед за друзьями раскинуться на мягкой траве и, пожёвывая травинку, смотреть, как медленно наливаются сочной синевой темнеющие небеса, но он заметил сидящего поодаль Эдама, который терпеливо ожидал его внимания.
Вздохнув, Марк взял из рук Шарля полотенце, старательно растёр им всё тело, после чего оделся и, подняв с травы ножны, вытащил из них меч. Он поманил к себе юного барона. Эдам вскочил и радостно устремился к нему.
Купание в холодной воде и жёсткий массаж взбодрили командира, и юноше пришлось нелегко, и всё же он получил то, о чём мечтал: одобрение и обещание продолжить занятия, когда будет время. После этого Марк велел оруженосцам поставить мишень и заняться стрельбой из лука. Его не смущала подступившая темнота. Он велел подвесить на мишень чуть позвякивающий на ветру колокольчик с конской сбруи и стрелять на звук.
— Ты слишком много от них ждёшь, — рассмеялся Арно, приподнимаясь на локте, чтоб посмотреть на новую забаву. — Они и при свете-то не попадут в корову с трёх шагов.
— А вот и нет! — неожиданно обиделся его оруженосец. — Я охотился с отцом и умею стрелять!
— Ах, да, — кивнул Арно. — Я и забыл, что твой папаша был браконьером.
— Это такая же работа, как и любая другая, — ещё больше надулся парень. — Только более опасная.
— Покажи, что ты умеешь, — проговорил Марк, подав ему лук.
Тот с готовностью кивнул и, встав на указанное командиром место, прицелился в сторону мишени.
— Погоди, — остановил его Арно и повернулся в сторону лагеря. — Кто-то едет?
— Оружие к бою, — привычно скомандовал Марк, вглядываясь в сумерки.
Но это были свои. К ним подъехали четыре всадника, трое из которых были его знакомыми гвардейцами, а четвёртый — офицер штаба. Он сообщил барону де Сегюру о приказе короля обследовать подступы к лагерю и, спешившись, указал на карте район, который им надлежало объехать.
— Отлично, — проворчал Арно, поднимаясь. — Нужно было дождаться ночи, чтоб отдать такой приказ. Как мы будем выслеживать шпионов, если кругом тьма, а топот коней слышен на милю вокруг?
— Как сможете, — пожал плечами офицер. — К вам присоединятся эти три гвардейца. К утру мы должны быть уверены, что рядом с лагерем нет подозрительных людей.
— Мы выполним приказ короля, — бросив на товарища укоризненный взгляд, заверил посланца Марк. — К светлому утру наш участок будет чист.
— Не сомневаюсь в этом, — кивнул офицер и, вернувшись в седло, умчался прочь.
— Герлан и Фонтейн, — распорядился Марк, — возвращайтесь с оруженосцами в лагерь. Вам с незалеченными ранами незачем трястись в сёдлах всю ночь. Остальные остаются со мной. Участок для объезда большой, а осмотреть его нужно тщательно, потому разделимся. Арно, поедешь с гвардейцами, остальные — со мной.
— Можно мне с вами, ваша светлость? — воскликнул Эдам. — Остаётся семь человек, и с вами поедут только двое, — он умоляюще посмотрел на командира, а потом обернулся к Герлану.
— Возьми его с собой, Марк, — кивнул тот. — Ты же знаешь, что Эдам — парень бывалый, долго жил в лесах, у него глаз и слух, как у лиса. Уж он-то точно чужака не проглядит.
— Ладно, — согласился Марк и, пресекая просьбы остальных оруженосцев взять ихс собой, приказал: — Молчать! И выполнять приказ.
Юноши, обиженно переговариваясь, пошли ловить и седлать коней, а Марк подозвал рыцарей к себе, чтоб ещё раз обсудить план действий и дать возвращавшимся в лагерь указание начать подготовку к выступлению в поход.
Идея обыскивать прилегающие к долине леса и горы ночью была бредовой, и Марк понимал это. Потому он просто решил проехать по указанному ему участку, в надежде что-то увидеть или услышать, но при этом прекрасно понимая, что любое дерево или куст могут стать укрытием для затаившегося неподалёку от лагеря алкорского шпиона. Обыскать все заросли кустарника и заглянуть за каждое дерево было невозможно. Темнота постепенно сгущалась и скоро кони уже шли по лесной тропе почти наугад, а всадникам оставалось только прислушиваться к ночным звукам, положив руки на рукояти мечей.
Эдам ехал рядом с командиром, усиленно напрягая слух и вглядываясь в темноту. Ему часто приходилось бродить с друзьями по ночному лесу, и он хорошо ориентировался даже в незнакомом месте, как-то определяя стороны света и угадывая близость человеческого жилья. Так же научился он и улавливать едва слышимые звуки, выдававшие приблизившегося к ним крупного хищника или человека, будь то хруст сломанной ветки, шелест листвы чуть более громкий, чем от ветра, или шорох в траве, производимый потревоженными мелкими зверьками.
— Говорят, тут недалеко проходит граница владений тёмных эльфов, — хрипловатым шёпотом сообщил Клеман, стиснув эфес меча. — Они наверняка крутятся возле лагеря и ищут, кого бы сцапать.
— Я слышу страх в твоём голосе, мой друг? — с нескрываемой иронией спросил Делаж. — Боюсь, что тёмные эльфы — самая маленькая опасность для нас. Они не нападают без крайней нужды. Другое дело — эти чокнутые лесные сёстры. Они уже раз пытались напасть на нас, но после того, как часть их переловили и повесили на деревьях, держатся поодаль, но, видимо, не так далеко, и уж точно замышляют месть…
— В этих местах нет эльфов, — тихо возразил Эдам. — А сёстры, скорее всего, ушли дальше в лес. Они не рискуют дважды.
— Откуда ты знаешь, мальчик? — нахмурился Клеман. Его вежливое обращение было вынужденным, так как он знал о титуле юного оруженосца, иначе был бы с ним более резок. — Эти ведьмы…
— Замолчите и слушайте, — перебил его Марк.
Его спутники послушно смолкли, при этом спокойный тон командира успокоил даже встревоженного Клемана. Они проехали ещё около мили и лес начал редеть, уступая место жидкому подлеску. Ярко полыхающие синим огнём небеса теперь освещали землю и тонкие силуэты деревьев. В этом призрачном сиянии можно было разглядеть пологие холмы на горизонте и плоскую низину, по которой пролегала извивистая просёлочная дорога. Марк вздохнул с облегчением. Его тоже тревожила темнота под пологом леса, и теперь, когда вокруг можно было разглядеть хотя бы контуры предметов, он почувствовал себя более уверенно.
Всё вокруг было неподвижно, ночь наполняла застывшую тишину шелестом деревьев на ветру, редкими криками ночных птиц и топотом копыт их коней.
— Эта дорога ведёт в луар? — спросил Делаж, указав на серую ленту, вьющуюсявнизу.
— Она ведёт на запад, — произнёс Эдам, — скорее всего, в сторону луара.
— Мы уже отъехали довольно далеко от лагеря, Марк, — заметил приободрившийся Клеман. — Если шпионы и засели где-то, то не здесь. Может, вернёмся и снова проедем по лесу?
— Ты пытаешься доказать, что не боишься? — снова съехидничал Делаж.
— Мы должны заглянуть в овраг за дорогой и проверить вон ту рощицу, — ответил Клеману Марк. — Потом поедем на север и осмотрим те холмы. Пока не совсем стемнело, нужно обследовать пустоши.
— Вряд ли там есть кто-то, кроме сусликов, но если ты так считаешь…
— Считаю. Поезжайте с Делажем прямо к роще и осмотрите кустарник, а мы с Эдамом спустимся к дороге и проверим овраг.
— Как скажешь, — пожал плечами Клеман и, поддав коню шпорами, поскакал вперёд.
За ним устремился Делаж, а Марк свернул в сторону и направился к дороге. Спустившись по пологому склону, он остановился среди тонкоствольных деревьев и прислушался. Это место было удобным для засады и наблюдения, а потому следовало осмотреть его более тщательно.
— Здесь никого нет, — проговорил догнавший его Эдам. — Я бы заметил.
— А это что? — спросил Марк, приподнявшись в стременах и глядя туда, где в высокой траве заметил движение.
— Кролики. Если хотите, я подстрелю одного на ужин. У нас с собой почти нет еды.
— Они никуда не денутся, — ответил Марк и покосился на оруженосца. — Ты действительно можешь подстрелить кролика в траве ночью?
— Иногда это единственный способ поужинать, — невесело усмехнулся юноша. — Я хорошо стреляю из лука, но давно не держал в руках арбалет. Я хотел попросить вас показать мне…
— Вот с этим Герлан точно справится, — перебил его Марк и снова поднялся в стременах. — Слышишь?
— Топот копыт. Кто-то скачет сюда по дороге с востока, — тревожно ответил Эдам.
— Дай мне лук и стрелы, — Марк взял у него колчан и закрепил его возле седла, а лук положил перед собой.
— Может, это кто-то из наших… — неуверенно проговорил юноша.
— Тише, — прошептал Марк, напряжённо прислушиваясь.
Топот копыт становился всё громче, и вскоре вдалеке на дороге показалась тёмная тень, которая неслась на восток. Наездник явно спешил, и это было странно. Марк, прищурившись, вглядывался в него, пытаясь понять, кто это может быть. И, наконец, он разглядел металлический блеск портупеи и глянцевый отблеск на латах. Но отблеск этот был странным, слишком тусклым для металла. К тому же за спиной у всадника реял огромный тёмный плащ, на котором едва можно было разглядеть светлые контуры то ли герба, то ли причудливого орнамента. И только, когда он уже поравнялся с засевшими в перелеске разведчиками, Марк узнал его, и стиснул пальцами лежащий на коленях лук.
Это была удача, которой он ждал так долго, и которой должен, обязан был воспользоваться. Верный телохранитель Ричарда, суровый Джинхэй сам шёл к нему в руки, оказавшись на его пути тёмной ночью, да ещё в одиночку. И этого шанса Марк упустить не мог. Он даже забыл о том, что не один здесь и, пришпорив коня, направил его к дороге, надеясь догнать неуязвимого ранее варвара и сразиться с ним. Он вылетел на дорогу, когда Джинхэй уже промчался дальше, и сразу понял, что догнать его будет нелегко. Крупный, тёмный, как грозовая туча, конь варвара был на удивление быстрым и его тяжёлые копыта стремительно выбивали дробь по утрамбованной глине дороги.
Марк помчался следом и лихо свистнул, дав сигнал Делажу и Клеману о том, что ему нужна помощь. Он надеялся, что они выедут на дорогу впереди и успеют если не перехватить, то хотя бы задержать Джинхэя, однако, полагаться на это он не мог. Возможно, они отъехали далеко от дороги и, даже услышав сигнал, могли опоздать, а потому он достал из колчана стрелу и, наложив её на лук, натянул тетиву. На скаку приподнявшись на стременах, он выстрелил в тёмную фигуру впереди и готов был поклясться, что попал, но широкий плащ, развевавшийся за спиной Джинхэя, в который угодила стрела, сбил её на лету. Следующая стрела тоже не достигла цели, и Марк понял, зачем варвар таскает на себе это тяжёлое полотнище. В случае погони, оно защищало его спину от стрел не хуже брони. Прицелившись в следующий раз, он взял чуть выше, чтоб попасть в голову, но метавшиеся, как крылья, полы плаща, приподнимались достаточно высоко, чтоб прикрыть от попадания стрелы затылок всадника.
А Джинхэй тем временем заметил погоню. Марк видел, как он обернулся на скаку, и уже ожидал, что варвар задержится и примет бой, но тот лишь сильнее приник к шее лошади, и она понеслась ещё быстрее. Это слегка смутило и насторожило его. Он слышал, что Джинхэй сильный и хладнокровный воин и прекрасно владеет многими видами оружия. Он был приближен к королю и при этом славился своей беспримерной отвагой. И он должен был встретить опасность лицом к лицу, а не удирать от неё, как заяц. Но вместо того, чтоб остановиться и принять бой, Джинхэй свернул с дороги и помчался по полю вдоль оврага.
Марк уже слышал позади топот копыт нескольких лошадей, и теперь знал, что к погоне присоединились его спутники. Они видели его и следовали за ним, потому он свернул за Джинхэем и тоже помчался над оврагом, а потом увидел впереди лесную чащу и понял, что ещё немного, и Джинхэй нырнёт в смолистый сумрак под деревьями, и там найти его будет куда сложнее.
Марк снова вскинул лук, но плащ из бархата, как заговорённый, снова уберёг своего хозяина от беды. С досады Марк ударил кулаком с зажатым в нём луком по седлу, его рука соскользнула в сторону, и он почувствовал прикосновение холодного металла. Опустив голову, он увидел, как блеснул внизу серебристый приклад небольшого складного арбалета, одолженного у гвардейцев. Откуда он взялся здесь, он не понимал, но это был последний шанс подстрелить неуловимого противника. Надежда вспыхнула в его сердце, но тут же он вспомнил обещание не стрелять в людей, которое дал Карначу. Он боролся с собой лишь несколько секунд, а потом увидел, как Джинхэй въезжает под тёмный шатёр леса. Ещё немного, и он скроется во мраке, и тогда найти его будет очень сложно.
И тогда Марк решился. Отбросив в сторону лук, он вытащил арбалет из седельной сумки, убедился, что зазубренная стрела уже уложена на направляющую, оттянул на себя рычаг, который одновременно развёл до упора изогнутые плечи арбалета и натянул тетиву, после чего прицелился и выстрелил.
Он услышал глухой удар и тихий стон, но Джинхэй уже скрылся в лесу, и Марк устремился за ним, теперь полагаясь только на слух. Какое-то время он слышал впереди топот копыт по усыпанной хвоей земле, но он раздавался всё дальше и глуше. Его конь вдруг заупрямился, испугавшись чего-то, и привстав на дыбы, закрутился на месте. Тут же к нему подоспели Эдам и Клеман с Делажем.
— Ищите его! — крикнул Марк и, натянув поводья, заставил коня успокоиться.
— Кто это был? — спросил Клеман.
— Это господин Джинхэй! — в отчаянии воскликнул Эдам. — Я узнал его! Я кричал вам, мой лорд, но вы не слышали.
— Что ж он убегал от нас? — спросил Марк, поняв, что попал в сложную ситуацию.
— Может, он принял нас за разбойников? — предположил Делаж.
— А я принял его за шпиона, который скачет в луар, — заявил Марк. — Я его ранил. Он где-то недалеко и вряд ли сможет ехать дальше. Его нужно найти, слышите?
— Слышим, — заверил его Клеман и поскакал дальше в лес.
Через какое-то время они отыскали на полянке спокойно пасущегося тёмного, как туча, коня. Марк спешился и, поймав его, вместе с Делажем осмотрел уздечку с нанизанными на неё фигурными бляшками и отделанное красными шёлковыми кистями седло.
— Да, это был он, — мрачно констатировал Делаж, оглядываясь по сторонам. — Это плохо, Марк. Если ты убил этого пса, а он ехал куда-то по делу короля, у нас будут неприятности.
— Причём тут вы? — проворчал Марк. — Стрелял я. К тому же он не назвался.
— А ты?
— Я не знал, что это наш человек! Я что, должен раскланиваться перед каждым прохожим?
— Не кричи, — подошёл к ним Клеман. — Нужно найти его. Если он жив, то мы узнаем, куда он направлялся, если нет, то мы его не видели. Сам знаешь, здешние места не располагают к одиноким прогулкам.
Он посмотрел на Эдама, и тот с готовностью кивнул:
— Я никому не скажу.
— Ладно, ищем его, — проговорил Марк. — Его конь здесь, раненный он не мог далеко уйти. Ищите по кустам, в папоротнике, высокой траве. Он мог спрятаться, решив, что мы разбойники или алкорцы.
— Может, позвать его? — предложил Делаж. — Если он поймёт, что мы свои и подстрелили его по ошибке, он откликнется.
— Попробуй, — пожал плечами Марк и направился к ближайшим зарослям кустарника.
Они искали долго и осмотрели всё в этом небольшом хвойном бору. Делаж и Эдам то и дело выкрикивали имя Джинхэя и сообщали, что они служат королю Ричарду и готовы оказать ему помощь. Марк молча осматривал самые густые заросли, раздвигая их клинком меча. Он не собирался отпускать Джинхэя живым, и если б нашёл его, то наверняка добил бы. Но он не нашёл, и на зов телохранитель короля не отозвался. Вскоре совсем стемнело, и им пришлось сделать из смолистых веток факелы, чтоб продолжить поиски.
— Наверно он свалился в какую-нибудь яму и потерял сознание, — проворчал Клеман. — Он просто не слышит нас.
— Тем лучше, — отозвался Делаж. — Вряд ли он тогда выберется отсюда живым. Нужно возвращаться. Идём, Клеман. Нам ещё нужно осмотреть овраг…
Он свистнул и прислушался. Вскоре издалека раздался ответный сигнал.
— К дьяволу овраг! — прорычал Марк, когда они сошлись на опушке леса. — Я уже итак всё здесь оползал, едва не на карачках. Куда делся этот чёртов варвар?
— Думаю, он упал в яму, — повторил свою догадку Клеман. — Едем, Марк. Мы его не видели, и если его найдут, никто не подумает на нас.
— Всё не так просто, — признался Марк. — Из-за этого плаща я не смог подстрелить его из лука и стрелял из железного арбалета, который дали нам гвардейцы. Это необычная стрела.
— Проклятие, Марк! — вспылил Клеман. — Где была твоя голова? — он снова осмотрелся. — Будем надеяться, что его не найдут.
— Я даже не знаю, как этот арбалет оказался у меня в сумке, — проворчал Марк.
— Это я, ваша светлость, положил его туда, — виновато признался Эдам. — Когда вы сказали, что мы будем стрелять из лука, я подумал, что, может, вы покажите мне, как пользоваться арбалетом. А этот такой красивый…
— Это я решил воспользоваться им, и ты здесь не при чём, так что не переживай, — успокоил его Марк. — Уходим, и пусть Дева Лардес сжалится над нами и этим несчастным.
Вернувшись на поляну, они сели на своих лошадей.
— А с этим что? — спросил Делаж, посмотрев на пасшегося неподалёку коня-великана.
— Мы же решили, что не видели ни его, ни его хозяина, — напомнил Марк и, развернувшись, поскакал сквозь чащу обратно к дороге.
Проезжая вдоль оврага, они подъехали к самому краю, чтоб факелы освещали его дно. Там стояла вода, снизу тянуло холодом, доносился густой илистый запах. Вряд ли кому-то могло прийти в голову прятаться в этом болоте, и потому, проехав мимо, они поскакали дальше. Обследовав рощу по другую сторону дороги, они, наконец, развернули коней на север, чтоб осмотреть тонувшие в темноте пустоши.
Джинхэй специально выбрал эту дорогу, чтоб не столкнуться на проезжем тракте с разъездами землян, которые были направлены на ловлю шпионов. То, что он наткнётся на кого-то из них здесь, на глухом просёлке в стороне от основной дороги, было маловероятно, потому он никак не ожидал, что нарвётся на засаду. Тем не менее, услышав позади свист, а чуть позже и ответ издалека, он понял, что за ним кто-то гонится. Оглянувшись на скаку, он увидел позади двух всадников, а следом прилетела стрела, которая, к счастью не смогла пробить его развевающийся, как стяг, защитный плащ. Он понятия не имел, кто это, но ему было всё равно, разбойники это или разъезд землян, он должен был уйти от погони. Возможность вступить в бой он даже не рассматривал, тем более что к тем двоим вскоре присоединились другие всадники, и он не знал, сколько их, но такой перевес сил потребовал бы решительных действий, а убивать и даже ранить кого-то без нужды он не хотел. Да и вряд ли ему удалось бы выступить против преследователей с мечом в руках, учитывая, что кто-то на полном скаку весьма метко обстреливал его из лука.
Понимая, что погоня на дороге может затянуться, он решил укрыться в лесу и свернул в сторону, едва не заехав в сумерках в овраг, но вовремя заметил его, и помчался к тёмной стене деревьев, откуда доносился густой запах хвои. Он уже въезжал в эту спасительную темноту, когда что-то сильно ударило его в спину, и он почувствовал острую боль под правой лопаткой. Эта боль почти ослепила его и он, проехав немного по лесу, чуть приостановил коня и, спрыгнув на землю, ударил его рукой по крупу, а сам шагнул в сторону и упал ничком в заросли папоротника.
На какое-то время он потерял сознание, а очнувшись, услышал рядом ржание коня, который крутился на тропе возле того места, где он укрылся, видимо, чувствуя рядом присутствие чужака, а его наездник, не понимая причин поведения своего скакуна, пытался его успокоить. Потом к этому всаднику присоединились ещё трое. Он слышал их разговор и узнал всех, кроме мальчишки. Это были разведчики землян, и хуже того, мальчик узнал его, а значит, ему ни в коем случае нельзя было попадаться им в руки. Если б это случилось, они отвезли бы его обратно в лагерь, его миссия была бы сорвана, а сам он оказался бы на грани провала. Понимая, что теперь они будут обыскивать лес, Джинхэй решил убраться подальше отсюда в надежде, что, когда они уедут, он сможет продолжить путь.
Боль всё также изводила его, и от этого в голове мутилось. Он знал, что в его спине застряла стрела, и он никак не сможет самостоятельно извлечь её из раны. Может, это и к лучшему, подумал он, потому что пока стрела в ране, кровотечение не так сильно. Главное заглушить эту невыносимую боль и набраться сил, чтоб действовать. Когда всадники уехали дальше в лес, он осторожно повернулся на бок и одной рукой открыл подсумок на поясе. Нащупав квадратный контейнер полевой аптечки, он вытащил его и, поднеся к глазам, открыл. Дно контейнера слабо светилось в темноте и над гнёздами с капсулами были видны знакомые иероглифы. Он достал капсулу с обезболивающим и, сняв колпачок, воткнул иглу сквозь ткань рукава в предплечье. Через минуту в голове прояснилось, и боль отступила. После этого он сделал инъекцию тонизирующего средства. Полежав ещё немного, он смог подняться и пошёл обратно к опушке леса, после чего осторожно спустился по пологому склону в овраг и, не доходя до пахнущей гнилью стоячей воды, пробрался туда, где на краю виднелась ниша под торчащими из берега корнями низкого кустарника. Там он лёг на бок и закрыл глаза, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.
Ждать пришлось долго. Он даже подумал, что, возможно, разведчики выехали из леса с другой стороны, но продолжал лежать. Боли он не чувствовал, но в спине назойливо что-то мешало, и в голове кружился мутный туман. Наконец, неподалёку раздалось негромкое ржание, а следом — неторопливый стук копыт по глинистому берегу оврага. Он слышал приглушённые голоса, доносившиеся сверху, и видел в воде внизу отблески огня от факелов. Звуки постепенно отдалялись. Полежав ещё немного, он решил, что пора выбираться из укрытия. Он итак потерял слишком много времени.
Поднявшись на берег оврага, он осмотрелся и увидел далеко за дорогой движущиеся огни. Разведчики направлялись к дальней роще. Он не видел, был ли с ними его конь, и негромко свистнул, подзывая его к себе. Через пару минут, конь выбежал из леса, радостно потряхивая длинной шелковистой гривой. Джинхэй аккуратно, стараясь не напрягать спину, поднялся в седло и, опустившись на шею коня, потянул за узду. Он не решился сразу возвращаться на дорогу, и поскакал вдоль кромки леса, на некотором отдалении от неё. И только отъехав подальше, решил, что опасность миновала, и вскоре копыта его коня снова стучали по твёрдой, как камень, глине. У него ещё была надежда добраться до луара до того момента, когда рана окончательно скуёт его движения и сделает тело тяжёлым и беспомощным. Он понимал, что должен успеть сделать это, даже если это будет последним, что он сделает в своей жизни.
Марк вернулся в лагерь под утро. Его людям пришлось провести в лесах и на пустошах больше суток, спать на земле и есть наскоро зажаренных на костре кроликов, но он мог честно доложить о том, что обыскал весь вверенный ему участок и не нашёл ни одного шпиона. Впрочем, спрашивать его об этом никто не собирался. В лагере царила суета. Срочно формировались колонны рыцарей, кони которых, помимо оружия, были нагружены запасом провианта на несколько дней. Оруженосцы сбивались с ног, компактно укладывая в седельные сумки всё, что могло понадобиться хозяевам, стараясь не перегрузить их, потому что нести эти сумки предстояло верховым коням, выдерживая при этом быстрый темп движения.
Подъехав к своему шатру, Марк увидел, что его отряд уже готов к выступлению. Арно вернулся раньше и, получив приказ о построении, успел всё подготовить. Оруженосцы оседлали коней и упаковали груз. Слуги готовили на костре похлёбку, чтоб накормить тех, кому предстояла долгая дорога, после чего должны были разобрать шатры, погрузить имущество отряда на телеги и двинуться вслед за передовой частью войска.
Спешившись, Марк передал коня Шарлю, велев расседлать его, дать немного корма и воды, обтереть и оседлать снова. Сам он пошёл искать де Грамона, чтоб доложить о возвращении с задания. Тот, облачённый в нарядные доспехи, в этот час торопливо просматривал документы, которые затем передавал клеркам, чтоб они уложили их в походные кожаные ларцы. Увидев его, Рене устало потёр лоб и вздохнул:
— Ты вернулся слишком поздно, друг мой! Я метался по лагерю всю ночь, сбился с ног и ничего не выяснил. Король в ярости, а мне совершенно нечего ему сказать. Уверен, ты бы выполнил эту работу лучше, чем я, но этому старому… Вайолету взбрело в голову отправить тебя патрулировать дороги, словно он не мог поручить это своим болванам.
— Что-то случилось? — насторожился Марк, едва успев увернуться от клерка, выбегающего из шатра с тремя опечатанными коробами, поставленными один на другой.
— Пропал Джинхэй, — сокрушённо сообщил де Грамон. — Просто уехал из лагеря, никому ничего не сказав.
— Как уехал? — Марк изобразил изумление. — Может, король отправил его по делам?
— Король его никуда не отправлял! В том-то и дело! Он хватился своего телохранителя тёмным утром. Ты же знаешь, что этот дикарь таскался за ним, как приклеенный, с того момента, как он выехал из дворца в Сен-Марко. И вдруг его нет, никто не знает, где он, его не могут найти. Король вызвал меня и топал ногами. Я сделал всё, чтоб найти это чудовище, и выяснлл, что его видели на выезде из лагеря. Он во весь опор мчался на запад. Естественно, никто не осмелился задержать его и задавать вопросы. Он просто уехал, никому ничего не сказав, даже королю.
— Может, он алкорский шпион? — предположил Марк.
Рене замер с какой-то бумагой в руках, и, одарив его мрачным взглядом, вкрадчиво поинтересовался:
— Ты хочешь, чтоб меня повесили, мой старый верный друг?
— Конечно, нет… Но у меня нет другого объяснения.
— Я не прошу у тебя объяснений, особенно тех, которые могут стоить мне не только расположения короля, но и жизни. Проглядеть шпиона возле самого трона? Для меня это конец!
— Успокойся, Рене, — улыбнулся Марк. — Может, всё проще. Он же дикарь! Кто знает, что у него в голове? Может, во сне ему явилось какое-то божество его племени и сказало, что его мать заболела? Или он увидел в рисунке туч знамение, призывающее его совершить какой-нибудь кровавый обряд в определённом месте. Что там ещё может быть у этих степных бродяг?
— Он не бродяга! — резко возразил Рене. — Он умён и образован не хуже нас с тобой. Но, возможно, ты прав, и что-то связанное с его прошлым заставило его уехать. Надеюсь, он вернётся и сам объяснится с королём. А если нет…
— Ну, хочешь, я займусь этим делом? — предложил Марк, с жалостью глядя на Рене, пребывавшего в отчаянии.
— Некогда. Мы выступаем, — отрезал тот, мгновенно взяв себя в руки, и вернулся к просмотру бумаг. — Возможно, война всё спишет. К тому же у меня есть шанс погибнуть с честью в бою, а не с позором на виселице.
— Ну, про виселицу ты зря, — заметил Марк. — Ричард сам приблизил этого узкоглазого бандита, и ты не можешь отвечать за его поступки, коль тебе не дали его проверить на благонадёжность. Что ж до боя… Ты что выступаешь вместе с нами?
— Конечно, я же рыцарь!
— Ты серьёзно? Прости, — Марк невольно улыбнулся. — По-моему, ты больше боишься боя, чем того, что тебе придётся отвечать за исчезновение Джинхэя. Не думаю, что тебя пошлют в гущу сражения. Твоя сила не в руках, а в голове. Король не раз имел возможность в этом убедиться.
— Но он приказал мне идти с передовым отрядом!
— Потому что твоя работа — ловить шпионов. А что им делать в обозе? Сейчас нужно сделать всё, чтоб шпионы, если они ещё есть в войске, не успели предупредить алкорцев о нашем плане. Потому перестань трястись и займись своим делом. У тебя есть распоряжения для меня?
— Посты усилены, вперёд уже выдвинулись отряды лёгкой кавалерии. Не думаю, что кто-то проскочит мимо них. И всё же я прошу тебя быть у меня под рукой на случай, если возникнет необходимость что-то срочно предпринять. В этом ты — лучший.
— Спасибо, Рене, но мой ночной поход не увенчался успехом. Я не поймал ни одного шпиона.
— Думаю, что мы отловили всех, — проговорил Рене, с интересом просматривая какое-то письмо. — Мне пришло в голову выпустить в ближайшие леса волкодавов фон Деррека. Они загрызли двух бродяг, которые могли шпионить за нами. Третий забрался на дерево и, когда его пытались оттуда снять, упал и сломал шею. Поскольку в кошельках у них были золотые и серебряные монеты, а вид вполне упитанный, полагаю, что они только прикидывались нищими. Король вполне удовлетворён. В конце концов, трёх шпионов вполне достаточно, чтоб следить за нашим войском. Не полк же сюда посылать!
— Вот видишь, ты вполне эффективен в своём деле, — рассмеялся Марк. — Пойду собираться, и на построении встану рядом с тобой.
Он вышел из палатки и прислушался, не раздастся ли вдалеке звук сигнальной трубы, но услышал только гудение лагеря, похожего на растревоженный улей, крики, звон оружия и ржание коней. Прежде чем пойти к Карначу, он зашёл в свою палатку и взял складной арбалет. При прикосновении к холодному металлу, он снова испытал беспокойство, но уже не из-за того, что подстрелил Джинхэя, а потому что нарушил обещание, данное другу.
Гвардейцы тоже готовились к выступлению, и он нашёл капитана возле коновязи. Тот сам привязывал к седлу свою поклажу. Заметив его, он кивнул в ответ на приветствие, и Марк заметил, что Александр мрачен и явно не расположен к разговорам.
— Я всё забывал отдать тебе арбалет, — произнёс он.
— Стрелу использовал? — спросил Карнач, забрав оружие, и тут же сунул его в мешок. — Надеюсь, пригодилась?
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Марк.
Но капитан не стал выяснять подробности. Затянув шнурок на горловине мешка, он проверил подпругу, а потом обернулся к Марку и вопросительно взглянул на него.
— Что-то случилось?
— Я только хотел… — Марк запнулся. Ему казалось, что признайся он сейчас в том, что нарушил обещание, ему сразу станет легче, но в последний момент он качнул головой и улыбнулся: — Я хотел пожелать вам удачи в этой кампании. Мне придётся ехать с де Грамоном, так что поговорить в пути времени не будет. Но если что-то нужно, вы знаете, где меня найти.
— Тебе тоже удачи, — кивнул Карнач и повернулся к окликнувшему его гвардейцу.
Марк ушёл, и в глубине души он был благодарен Рене за то, что тот велел ему быть рядом. Он чувствовал, что сейчас ему трудно было бы общаться с Карначом. Ему раньше не раз приходилось нарушать данное кому-то слово, и он уже давно считал себя отъявленным лжецом, но, на сей раз, чувствовал жгучую вину оттого, что обманул друга, и это не давало ему покоя. Впрочем, у него не было времени на терзания. Где-то далеко уже трубили трубы, зовущие к построению, а значит, скоро ему предстояло занять своё место в конном строю совсем недалеко от головы колонны. Поспешив к своему шатру, он вскочил в седло коня, подведённого Шарлем, и поехал туда, где над головами всадников, развевался голубой штандарт барона де Грамона.