— Ты что, на нём верхом ездил? — поинтересовалась я, стоя на вершине башни замка на Грозовой горе. — У него был такой вид, словно он пару контейнеров со стальными болванками разгрузил.
— Ничего, за ночь проспится, — небрежно пожал плечами Джулиан. — Всё равно Хок туда раньше следующего светлого утра не доберётся. Зато согласись, он был счастлив видеть тебя и вернуться к своим служебным обязанностям.
— А у него был выбор? — уточнила я.
— Я не оставил ему никакого выбора и не жалею об этом. Он должен заботиться о подчинённых и думать, прежде всего, о них. А если слегка забылся, то не грех ему напомнить, кто он в этом мире. И заметь, он вовсе не заявил тебе, что не желает служить и исполнять приказы командования.
— Ты иногда слишком жесток для врача.
— Это когда я не врач, а демон. Демоны не бывают милосердны. Я, кстати, пару раз спас ему жизнь, хоть это и не в правилах нашей братии.
— Ну, я полагаю, что перед этим ты сам и загонял его в смертельные ловушки.
— Не спорю. Ладно. Ты его пожалела и спасла, как и полагается ангелу. И сейчас он дрыхнет под деревом в паре миль от луара у той самой дороги, по которой поедет Хок. Я, между прочим, и лошадку для него подыскал, так что ему не придётся бежать рядом, держась за стремя.
— Ладно, не ворчи, — наконец, улыбнулась я. — Признаю, ты отлично справился со своей задачей и, надеюсь, получил от этого удовольствие.
— Не без этого, — не стал спорить он.
Его спектакль был разыгран, как по нотам, но я увидела только финал. Ноттингем сам пришёл ко мне и, доложив по уставу о своём прибытии, для верности преклонил колено. Он был тих и покорен, и я даже усомнилась в том, что он не желал выполнять свои обязанности второго помощника. Возможно, Хок ошибся на его счёт, но заметив, как он усиленно не смотрит в сторону Джулиана, стоявшего рядом с удовлетворённой усмешкой на лице, я поняла, что парню сильно досталось, и только потому он так покладист. Впрочем, детали меня не интересовали. Я отдала ему приказ, и он заверил меня в том, что всё будет сделано в лучшем виде, даже если ему придётся за шиворот вытаскивать наших парней из рядов кавалерии обеих армий. Мне это показалось излишним, но я не стала возражать, предоставив ему самому определять способ выполнения задания.
После он ушёл вместе с Джулианом, взявшимся доставить его к луару, где он должен был ждать Хока, а я собиралась добраться до замка на Грозовой горе самостоятельно. И, как ни удивительно, мне это удалось с первого раза, а вскоре рядом со мной появился и Джулиан. С момента возвращения он был мрачен и задумчив, и это меня насторожило. Я вообще чувствую себя неуютно, если что-то заботит моего мужа, потому что это что-то должно быть достаточно серьёзным, чтоб повергнуть его в такое состояние.
— Ну, что с тобой? — спросила я и подошла к нему, не обращая внимания на нескольких оборванцев из шайки Зикура, прячущихся в тени башни.
Они наблюдали за нами, но мне не было до этого дела. Я положила руку на плечо Джулиана и повернула его к себе лицом. Он с усилием оторвал взгляд от обступающих замок скал, тонущих в ночной темноте, и посмотрел на меня.
— Нужно найти Азарова, Даша, — проговорил он тихо. — Это нужно сделать срочно, пока я не выбыл из игры.
— Ты о чём? — встревожилась я.
— Не знаю, — покачал головой он. — У меня такое чувство, что скоро я уже не смогу принимать в ней участие. Меня потихоньку выводят из неё, и я хочу успеть сделать то, что могу только я.
— Ты что-то чувствуешь? — не унималась я. — Что-то случится?
— Понятия не имею. Только чувствую, что постепенно теряю связи с этим миром. Информация, которая раньше текла потоком, теперь поступает очень избирательно и, самое главное, она меня больше не интересует, словно меня освобождают от обязанности участвовать во всей этой круговерти. Двери закрываются, каналы пресекаются, я начинаю отдаляться от этого мира, и он всё меньше меня заботит. Я думаю о другом, о чём угодно, только не о судьбах луара и Сен-Марко.
— О чём ты думаешь? — на всякий случай спросила я.
— О многом. Куда мы поедем отдыхать с детьми, в какую школу отдадим Жулю, как сделать так, чтоб Билли остался на Земле, вместо того, чтоб поднимать экономику на Агорисе. Ну, какой из него царь? Он талантливый музыкант, ему учиться нужно! Видишь?
— Ну, может, это и неплохо, — неуверенно пробормотала я, — если ты выйдешь из этой сумасшедшей игры. Лишь бы с тобой ничего не случилось.
— Не думаю, что со мной что-то случится, — покачал головой он и снова перевёл взгляд на скалы. — Но случится что-то, после чего моя активность здесь будет либо не нужна, либо невозможна. Я только начал улавливать закономерности в поведении этого странного мира, понимать, а, вернее, чувствовать правила, по которым он живёт. И для меня тут же закрыли все источники информации.
— Может, всё дело в этом? Этот мир не хочет, чтоб кто-то разгадал его загадки? Понизить твой статус он не может, потому и пытается вывести за рамки игры.
— Может быть. А, может, всё гораздо проще. Но одну загадку я ещё успею разгадать. И если у меня будет возможность, попытаюсь разгадать другую.
— Первая — Азаров, а вторая?
— Ротамон. Я не хочу оставлять его в этом мире. Он опасен.
— Оставлять? Ты говоришь так, словно уверен, что скоро покинешь этот мир, — снова забеспокоилась я.
— Возможно, мы все его скоро покинем, — уточнил он. — Давай не будем терять времени. Ты считаешь, что Азаров где-то здесь?
— Всё указывает на это. Если он жив, то, скорее всего, находится в бессознательном состоянии, иначе ничто не могло бы его удержать. Но и в таком состоянии он всё равно должен оказывать влияние на окружающий мир, скорее даже, именно в таком состоянии оно должно быть более заметным, потому что обычно он контролирует свои силы и сдерживает их. Он как-то проговорился мне, что для этого ему необходим постоянный самоконтроль. Если он ослабляет его, а это бывает, когда он нервничает или злится, вокруг начинается всякая чертовщина.
— Ну, да, я помню ту грозу над Турцией.
— И эта гора, как мне кажется, самое аномальное место этого мира. Сам замок — нестабильное и чувствительное к желаниям обитателей строение. Тут всякие странные события в порядке вещей, и я не думаю, что дело в Олдридже.
— Точно не в нём, — согласился Джулиан. — Мощная энергия идёт снизу. Он даже не умеет ею пользоваться. В этом деле он не более продвинут, чем ты или Багси. Значит, этот источник энергии в толще горы. И это может быть Азаров, но может быть и Алмазное Сердце.
— Ты думаешь, оно существует?
— Да, должно существовать. Здесь должен быть источник магической энергии, какая-то мощная сущность, управляющая этим миром. И её влияние на людей и природу тут вполне осмыслено и логично, хотя эта логика не сразу и не всем понятна. В религиях всех населяющих этот мир народов есть только один такой источник магической силы, это — Алмазное Сердце. Мой опыт подсказывает, что в легендах обычно кроется истина. Впрочем, это всё теория, и нас она не должна волновать. Нам на этом этапе нужно найти Азарова и узнать у него, как поднять звездолёты с поверхности планеты и увести их домой. Я правильно понимаю?
— Да. И я думаю, что он может находиться только в самой горе, потому что замок я уже обыскала вдоль и поперёк.
— Проверим, — кивнул он и запрыгнул на парапет башни, после чего ринулся вниз, на лету расправляя крылья.
Мне оставалось только последовать за ним. Вскоре мы уже стояли внизу под стенами башни, на камнях, которые всё ещё источали влагу, хоть она уже и не текла рекой, а сочилась тонкими ручейками. Было темно, и стены блестели антрацитовыми отблесками. Дождь прекратился, и теперь в холодном воздухе висела неприятная липкая морось.
Я вдруг очень остро почувствовала, что мы сейчас стоим здесь вдвоём, посреди огромных мёртвых скал у подножия массивной крепости, которая может осыпаться нам на головы в один момент, если кто-то не захочет, чтоб мы нашли Азарова. Но камни прочно сидели в своих гнёздах, и ничто не предвещало беды. Джулиан осмотрелся, а потом опустился на одно колено, снял перчатки и сунул их за пояс, после чего нагнулся и положил ладони на землю. Он закрыл глаза и замер, слушая, что происходит внизу, в самой глубине тверди. Наверно это и было то, что он называл «спросить у камня». Спустя несколько минут он поднялся и посмотрел на влажные ладони.
— Я нашёл в глубине горы одну полую камеру. Только одну, но именно из нее поднимается эта энергия. Я думаю, что источник магии этого мира там.
— Как туда попасть? — спросила я.
— Только пройдя сквозь камень. Другого пути нет. В любом случае, король Ричард зря проделал свой путь сюда. Он бы не смог добраться до этого тайника, но мы можем.
— Телепортироваться? — с надеждой уточнила я.
Мне совсем не хотелось проходить сквозь толщу горной породы. Я боялась в ней застрять. Это был первобытный страх, как у первопроходцев земной телепортации, когда они боялись, что их распылённые на парсеки атомы не смогут снова сложиться в нужном порядке. К сожалению, порой случалось и такое.
— Если хочешь, — пожал плечами он.
— Только я пока ещё не очень хорошо умею это делать, — начала я, но он просто протянул мне раскрытую ладонь, и я после краткого колебания вложила в неё свои пальцы.
Мы оказались в полной темноте, только впереди что-то призрачно светилось голубоватым светом, да чуть ниже пробегали красные и зелёные огоньки.
— Анабиозная камера, — проговорил Джулиан и пошёл вперёд, — первый работающий аппарат, который я вижу за прошедшие месяцы.
Я почти ничего не видела и потому шла медленно, нащупывая пол ногами, но он был гладким и чистым, потому я вскоре осмелела и поспешила следом. Когда я подошла, он уже был возле камеры, стоявшей примерно на уровне метра над полом. Присев рядом, он осмотрел шкалы, расположенные на боковой поверхности, а я нагнулась к куполу и сквозь серебристую поверхность защитного стекла разглядела лицо Азарова. Мои глаза привыкли к темноте, и я смогла различить его черты. Никаких повреждений на его голове не было, лицо спокойно, словно он спал.
— Жив, — проговорил Джулиан и поднялся.
— Ты уверен? — спросила я.
— Он жив, правда, находится в нулевой точке, то есть процессы жизнедеятельности максимально заторможены. Хорошая консервация с очень хорошими перспективами для вывода его из этого состояния. Кстати, мозг продолжает работать очень интенсивно, словно он не спит, а решает сложную задачу. Впрочем, кто его знает, как он работает у него обычно. Он же феномен.
— Как нам забрать его отсюда? — я огляделась.
— Здесь нет выхода, как и входа, — напомнил Джулиан. — Пещера в толще горы и, несколько заглублена под уровень материкового щита.
— И что нам делать?
— Я привёл тебя сюда, смогу вывести обратно и прихватить его. Только без камеры.
— Это не опасно?
— Нет, если поторопимся.
— Вам не стоит этого делать, — раздался резкий голос, и вокруг стало светлее.
Я огляделась. Пещера была совершенно круглой с неровными стенами, испещрёнными глубокими бороздами, словно её вырубали грубыми орудиями сверху вниз. Потолок терялся в темноте, но вокруг всё освещалось несколькими голубыми шарами, парившими в опасной близости от нас. В первый момент я не поняла, откуда исходит этот голос, он отразился от стен и заметался глухим эхом, но потом увидела высокую тёмную фигуру. Олдридж стоял возле стены, наведя на нас заряженный арбалет, и с мрачной решимостью смотрел на Джулиана.
— Не нужно этого делать. Оставьте его здесь, или составите ему компанию.
— Вы думаете нас можно убить стрелой? — Джулиан развернулся к нему и при этом прикрыл меня собой.
Олдридж какое-то время молча смотрел на него, потом кивнул:
— Конечно, для ангелов нужно что-нибудь покруче.
— Я демон… — уточнил Джулиан.
— Без разницы, — Повелитель теней опустил арбалет и подошёл ближе. — Но я настаиваю, что лучше будет, если он останется здесь.
— Попытайтесь убедить нас в этом, — предложила я.
Он перевёл взгляд на меня, а потом на купол камеры, под которым уже ясно было видно неподвижное тело Азарова. Потом он притронулся к запорному устройству, и крышка камеры поднялась вверх, откинувшись над изголовьем. Он медленно склонился к лицу Азарова, который действительно выглядел спящим. Коснувшись пальцами его лица, он кивнул.
— Ладно, пусть будет так.
И прежде чем мы успели помешать ему, подхватил тело на руки и вытащил из камеры. Громоздкий кокон под его взглядом приподнялся и, отлетев в дальний конец пещеры, с грохотом рухнул на пол. Он положил Азарова на широкий каменный стол, похожий на алтарь.
— Это и есть алтарь, — подтвердил он. — Над ним когда-то сиял огромный голубой кристалл, прекраснее которого я не видел. Я всё расскажу, а после этого вы заберёте его с собой. И на этом всё закончится. Для меня и для тех, на чью сторону я встал.
— Вы о ком? — насторожился Джулиан.
— О них? — он жестом указал вокруг, — Разве не видите? Никто не видит, а я в силу своих способностей вижу и чувствую. И он тоже чувствовал… — он посмотрел на Азарова. — Но для него они были чужаками…
— Говорите, наконец! — воскликнула я, в сотый раз повторяя просьбу, которую твердила в разных вариантах уже давно.
— Ладно, я скажу, как всё было, — его голос стал бесконечно усталым, и он провёл рукой по глазам, а потом взглянул на меня. — Это не займёт много времени. При всей глобальности моих переживаний, у меня в распоряжении слишком мало слов, чтоб описать это. Я не буду задерживаться на том, как мы прилетели сюда, как начал умирать «Паладин». Мы были почти в смятении, мы искали причину и выход, но ни того, ни другого не находили. Мы не понимали, в чём дело. Даже диагностическая аппаратура, которая могла определить причины неполадок, отказала. Связи тоже не было. Люди начали впадать в панику. Поддерживать дисциплину в экипаже становилось всё сложнее. Я чувствовал, что всё дело в планете, в её недрах, в её ауре, в её населении. Я не говорю об этих заигравшихся в крестовые походы идиотах. Я говорю о тех, кто жил здесь всегда. Я ощущал их достаточно ясно, а они очень скоро заметили меня. Сначала я просто иногда замечал рядом какие-то тени, которые мгновенно шмыгали в темноту, стоило мне обернуться. Потом они осмелели и вскоре уже кружили вокруг меня, заглядывали мне в глаза. Это очень тревожило меня. Нет, слабо сказано! Я сутками не находил покоя, я всегда был окружён ими, и это сводило меня с ума. Не знаю, может, они кружили и вокруг остальных, но те не чувствовали их, а я чувствовал достаточноясно. Я их боялся.
Он снова взглянул на Азарова.
— Я однажды признался ему в этом, но только потому, как он болезненно поморщился, я понял, что он тоже что-то чувствует. Но он сразу заговорил о другом. Он сказал, что нашёл источник энергии достаточно близко к поверхности планеты. Именно он и гробит нашу аппаратуру. Если его устранить, «Паладин» сможет восстановиться, и мы вернёмся домой. Я тогда подумал, что именно хозяева планеты, а не затянувшийся плен так мучают его. Мы пошли сюда вдвоём. Он привёл меня в эту пещеру. Здесь в метре над алтарём я увидел пульсирующий светом кристалл.
Он поднял голову и взглянул туда, где видел это чудо. В его взгляде была смертная тоска, и мне снова стало жаль его.
— Здесь я с новой силой ощутил их присутствие, но я почувствовал что-то другое. Раньше… да, я понял, что раньше это было лишь любопытство и, может быть, какое-то удовольствие от прикосновения к моему страху. Они любят эмоции, они купаются в них. Так они устроены. А на сей раз, я почувствовал тревогу. Они очень беспокоились, потом испугались. Я почувствовал их страх, как свой. Они метались вокруг, пытаясь то ли отвлечь нас от кристалла, то ли защитить его. Но они существуют на другом уровне, и только их Сердце, этот кристалл, соприкасается с нашим миром. Мне стало жаль их. Эта жалость пронзила меня, мне хотелось их защитить. Не думаю, что это они внушили мне это чувство, это была нормальная реакция профессионального спасателя на боль, страх и беспомощность живых существ. И я уверен, что Азаров тоже чувствовал это. Я пытался его остановить, я говорил, что это не просто артефакт, это источник их жизни. Они нам ничего плохого не сделали. Они просто хотят жить в своём мире. Но он сказал, что я всё неправильно понял, и уничтожил кристалл. Просто аннигилировал его.
Олдридж откинул голову назад и с мукой взглянул в нависшую над ним темноту.
— Вы не представляете, что тогда обрушилось на меня. Если б это было один огромный ужас, одно отчаяние, одна боль, я бы так не страдал. Но это были отдельные ужас, отчаяние и боль множества существ. Я вдруг слился с ними, я вобрал их в себя, а они втянули меня в свою сферу… Я просто понял… Всё. Это конец… Они обречены… Они не злые, они не опасны, они любопытны и чувствительны, как дети. И только потому, что мы вторглись в их мир, этому миру приходит конец… Всё очень просто. Мне казалось, что я умираю вместе с ними, и при этом стало как-то плевать на себя.
Он стиснул пальцы и опустил голову.
— Мы вернулись на «Паладин». Азаров всё понимал, он сделал свой выбор, как командир. Он спасал свой экипаж. А я… Во мне засела эта боль, эта безысходность и что-то вроде удивления, словно тысячи детских голосов спрашивали меня: «За что?» Я отчаянно хотел их спасти. Я понимал, что для этого нужен источник энергии, схожей с уничтоженным кристаллом. И я его нашёл. Дальше вы знаете. Я застрелил Азарова, бежал со звездолёта, забрал его вместе с анабиозной камерой и установил её здесь. Это их спасло на какое-то время. Теперь всё кончено.
— Мы не можем оставить его здесь, — проговорила я, потрясённая его рассказом.
— Я знаю. Я сам не хочу, чтоб он здесь оставался. Он нужен Земле, экипажу. Он нужен жене и детям… Это я никому не нужен. Кроме них… Я останусь здесь.
— Что? — я изумлённо взглянула на него.
Он пожал плечами.
— У меня мало сил. Я не супермаг. Я всего лишь заклинатель духов. Я не смогу спасти их, но, по крайней мере, могу смягчить их агонию. Я знаю как, чувствую… Через какое-то время они угаснут вместе со мной…
Я хотела ещё что-нибудь сказать, хоть как-то убедить его, но понимала, что это бесполезно. Инстинкт спасателя у Бена Олдриджа был сильнее инстинкта самосохранения. И я его понимала, как никто другой.
Джулиан тоже молчал. Он нагнулся и осторожно взял на руки тело Азарова, потом посмотрел на Бена.
— Передать что-нибудь вашим родным? — спросил он.
— Нет, — после некоторого раздумья произнёс он. — Мне нечего им сказать.
— А Элу? — спросила я.
Он дрогнул. Я видела, как он стиснул зубы и по его скулам прошлись желваки.
— Я не знаю, что можно сказать, чтоб уменьшить его боль. Просто позаботьтесь о нём. И обо всех кто сейчас наверху. Замок больше не нужен, и скоро его не будет.
Когда мы уходили, я невольно обернулась. Бен Олдридж присел на край каменного алтаря, и, опершись локтями о колени, устало опустил голову. Над ним всё также парили в беззвучной пустоте несколько мерцающих голубых шаров.
Всё произошло слишком быстро, и я никак не могла поверить в реальность случившегося. Столько времени я пыталась раскрыть эту тайну, может, долгие месяцы. Я не считала дни, проведённые в странном заколдованном замке на Грозовой горе. И вдруг, всё раскрылось в несколько минут. Слишком просто, чтоб это было правдой. Но что было, то было. Джулиан унёс Азарова на «Паладин». Ему некогда было рефлексировать по поводу стремительности развития событий. Он оказался с очередным пациентом на руках и теперь думал лишь о том, как его спасти.
Мне тоже пришлось поторопиться, потому что, едва лишившись источника энергии в недрах горы, замок начал стремительно разрушаться. Наверно я не успела бы предупредить всех разбредшихся по коридорам жителей замка, но они сами почувствовали тревожную вибрацию, которая шла по стенам, и, не искушая судьбу, кинулись к ближайшим выходам. Потом мы все стояли у подножия скал и смотрели, как медленно осыпаются вниз огромные валуны, ещё недавно составлявшие стены, контрфорсы и башни крепости. И вскоре уже ничто не напоминало о том, что здесь когда-то было строение — только огромная гора, сложенная из камней и грубо отёсанных блоков. Лошади, которых держали под уздцы разбойники Зикура, тревожно ржали и пританцовывали, испуганно кося глазами на гору камней, поблёскивающую в темноте. Слышался тихий плач Миси, уткнувшейся в передник обнимающей её за плечи кухарки. Каким бы странным ни был этот замок, но это был их единственный дом.
Тучи над Грозовой горой стремительно рассеивались. Они не расходились в стороны, их не уносило ветром, они просто таяли в синем небе, которое уже начало светлеть, возвещая ещё не скорое, но неизбежно светлое утро.
Рядом со мной с потерянным видом стоял Эл. Он смотрел на камни, а потом повернулся ко мне и по-детски беспомощно спросил:
— Вы не знаете, где Бен?
— Знаю, — ответила я и пошла туда, где с задумчивым выражением на лице стоял Зикур.
Мне не хотелось говорить Элу правду, мне просто нечем было его утешить, потому я хотела позаботиться о тех, кому ещё могу помочь. Подходя к своему верному рыцарю, я вдруг подумала о том, как он изменился за последнее время, его спина выпрямилась, плечи расправились, и на лице появилась спокойная мрачная уверенность. Если раньше он больше походил на бродягу, то теперь даже в старой кольчуге и затёртом плаще в нём сразу можно было узнать рыцаря.
— Что случилось, моя леди? — спросил он, взглянув на меня.
— Повелитель теней ушёл, — ответила я. — Он исполнил свой долг. Крепость больше не нужна. Все успели выйти?
— Да, мы даже вывели всех коней, вытащили кое-какое добро.
— Куда пойдут люди?
— Несколько человек пойдут со мной, те, за кого я могу поручиться перед лордом Аресом. Остальные вернутся на равнину. В деревнях их знают не как разбойников, а как охотников, приносящих оленей и кабанов. Надеюсь, они смогут поселиться там. В любом случае мне придётся предупредить их, что, если они будут бесчинствовать в горах, то могут однажды попасть нам на мечи. Кухарку и девочку мы постараемся пристроить в какую-нибудь корчму у дороги. Старуха хорошо готовит и разбирается в травах, а расторопные девицы в таких заведениях всегда нужны, чтоб помогать на кухне и в зале. Чтоб ими никто не помыкал, мы отдадим им часть добычи из сундуков. А куда пойдёте вы?
— Мне пора возвращаться. Эла я заберу с собой. Тут ему больше нечего делать.
— Мы больше не увидимся, моя леди? — печально спросил он.
— Скорее всего, — ответила я. — Но я буду помнить о вас, мой друг. Берегите себя и впредь постарайтесь не сбиться с пути, на который вышли. Передайте лорду Аресу мои наилучшие пожелания.
— Непременно, моя леди, — поклонился он.
Я вернулась к Элу, смотревшему на меня, как заблудившийся ребёнок, который, наконец, нашёл кого-то, кто готов позаботиться о нём. Казалось, ещё чуть-чуть и он возьмёт меня за руку.
— Вы ведь не оставите меня здесь? — тихо спросил он. — Без Бена я не смогу добраться до звездолёта.
— Мы вернёмся вместе.
— И всё-таки, где Бен? Если вы знаете, командор, скажите хотя бы, он успел выйти из замка?
Он с мольбой смотрел на меня.
— Да, он ушёл раньше.
— А что случилось? — он посмотрел на гору каменных валунов. — Почему замок рухнул?
— Мы нашли Азарова.
— Он жив? — с надеждой спросил Эл.
— Да.
— Понятно. Значит, Бен сбежал. Но ведь его теперь не будут обвинять в убийстве, правда? Он не хотел его убивать.
— Вы потом мне об этом расскажете, а пока возвращаемся на «Паладин».
— Ночью? — он испуганно посмотрел на меня. — Может, хотя бы попросим у тех ребят коней? Вам они не откажут.
— В этом нет необходимости.
Я уже заметила в темноте блеск лат Джулиана. Он подошёл к нам и Эл поспешно спрятался от него у меня за спиной.
— Как он? — спросила я мужа.
— Пока без сознания, но жизненные функции начинают восстанавливаться. Нет никаких повреждений, но длительная консервация требует либо полного комплекса восстановительных процедур, либо длительного периода постепенного самовосстановления. Я склоняюсь ко второму варианту, но мне хотелось бы быть рядом на случай, если потребуется вмешательство. Слышите, Багси? Мы возвращаемся немедленно, так что, идите сюда.
— Забери его, — произнесла я. — Я попробую вернуться самостоятельно. Мне нужна практика.
Джулиан кивнул и внезапно наклонился и схватил за руку стоявшего за моей спиной Эла. Тот вскрикнул и они исчезли. Я в последний раз взглянула на то, что недавно было замком, потом — на его обитателей, грустно поглядывающих в мою сторону, махнула им на прощание рукой и закрыла глаза.
Я представила себе командный отсек «Паладина», таким, каким он должен быть сейчас, неярко освещённым аварийными панелями, пустым и гулким. Я припоминала детали, те, что совпадали с нашим командным отсеком, то, что отличалось, потом представила, как там сейчас сухо и немного теплее, чем на улице. Стало тихо, я почувствовала, что стою на гладком полу отсека и открыла глаза, убедившись, что передо мной именно то, что я представляла. У меня снова получилось. Что ж, я научилась перемещаться хотя бы в хорошо знакомые мне помещения.
Окинув взглядом огромный чуть затенённый зал, я развернулась и пошла к выходу, чтоб подняться в медотсек и убедиться, что с Азаровым всё в порядке.
Эл сидел в своей каюте. Изабо Моро, которая, вернувшись на «Паладин», взяла на себя командование, велела запереть его и сторожить, но это было излишне. Он был рад вернуться на звездолёт и не собирался никуда убегать. Торчать возле его дверей никому не хотелось, о чём помощнику командира по науке сообщили, не взирая на её звание. Она не решилась настаивать, а когда он попросил разрешения сходить в душ, она, недовольно взглянув на него, пожала плечами и ушла, оставив его в покое.
Когда я вышла из медотсека и спустилась в его каюту, он уже вымытый, побрившийся и кое-как, не совсем удачно подстриженный, сидел на застеленной койке и уныло рассматривал висевшую на стене картину с идиллическим пейзажем. На нём был свежий комплект формы, но без наградных планок, наверно он уже не считал себя достойным носить их.
Мне не хотелось проводить официальное расследование, однако, я понимала, что должна прояснить некоторые обстоятельства этого дела. Я не стала препровождать его в специально оборудованную для допросов камеру в трюме, тем более что смонтированное там оборудование было бесполезно. Также я не стала вызывать кого-то для ведения протокола и вести его самостоятельно, оставив это всё Азарову, если он сочтёт нужным позже запротоколировать показания Эла. Я даже не сняла свой рыцарский наряд, хотя не собиралась возвращаться в тот дремучий мир, который здесь, на борту земного звездолёта казался мне странным сном.
Войдя в его каюту, я подошла к столу и присела в кресло. Он покорно смотрел на меня, сложив руки на коленях, и иногда нервно приглаживал коротко остриженные волосы, которые топорщились после душа.
— Считайте, что это официальный допрос, — проговорила я, чтоб придать значимость нашему разговору. — Позже ваши показания будут оформлены надлежащим образом, а пока просто изложите устно, что тогда произошло.
— Вы знаете, где Бен? — спросил он, заискивающе взглянув на меня. — Вы его нашли?
— Об этом позже, мистер Багси, — проговорила я. — Давайте сначала о том, что произошло на самом деле между ним и командором Азаровым. Хочу напомнить, что это официальный допрос.
Он неловко заёрзал на койке, а потом кивнул.
— Я всё понял. Я, Элвин Багси, 45 лет, капитан, служу третьим помощником на поисково-спасательной баркентине «Паладин», Земля. Я готов честно ответить на ваши вопросы, командор.
— Будет лучше, если вы всё расскажете по порядку. Меня интересуют обстоятельства покушения на убийство командора Азарова.
— Никто не собирался его убивать! — нетерпеливо перебил меня Эл. — Он был нужен нам живой, но в бессознательном состоянии. Так сказал Бен.
— Бен Олдридж?
Багси торопливо кивнул.
— Он сказал, зачем это нужно?
— Нет, не сказал. Я всегда верил ему. Он сказал, что это очень важно и просил помочь. Я помог. Я всегда ему помогал.
— Итак, что произошло?
— Я должен сказать, что командор Моро была с нами в заговоре. Она проделала большую часть работы, а рассчитал и придумал всё Бен. Он просто вошёл в командный отсек и выстрелил в голову Азарову. Бластер был настроен таким образом, чтоб рана была обширной и выглядела смертельной, но на самом деле она была поверхностной. Азаров просто потерял сознание. Изабо бросилась к нему, будто пытаясь помочь, а на деле сделала ему инъекцию. Я не знаю, что это за препарат, я не разбираюсь в лекарствах, но это должно было ввести его в медикаментозную кому. Инъектор она сунула ему под спину и бросилась к Бену. Ноттингем её перехватил и, пока она билась в его руках, а стрелки уводили вниз Бена, я успел подобрать инъектор и сунуть его в карман. Потом Азарова отнесли в медотсек, и нам осталось только ждать ночи.
— Вы были уверены, что доктор Джонсон не определит, что рана не смертельная и Азаров жив?
— Она занималась исследованиями паранормальных способностей и генетическими отклонениями, потому Азаров и взял её в экипаж. Как врач, она ничто. Она умеет работать только с аппаратурой. Даже простейшие операции делал медкибер. Теперь у неё не было ничего, даже лазерного скальпеля. Её шаги можно было просчитать с большой долей вероятности, что и было сделано. Она не обнаружила пульса и дыхания, в лобной части Азарова была огромная чёрная дыра. Она решила, что он мёртв.
— Но она накачала его формалином, как же он выжил после этого?
— Нет, — замотал головой Багси. — Я ж говорю, всё было просчитано заранее. Доктор Джонсон не переносит резких запахов, к тому же она считала, что работает с трупом, и формалин — едкая жидкость. Поэтому она надела защитный костюм и маску. И она не заметила, что запаха формалина нет. Изабо заранее заменила жидкость в ёмкостях. Она залила туда этот… ну, антифриз для крови. Его ещё используют полярники, водолазы и ремонтники в лёгких скафандрах. Он не даёт жидкости кристаллизоваться в низкотемпературной среде и защищает от обморожений. Она это ему впрыснула! Мы же знали, что после его унесут в холодильник. Он мог просто замёрзнуть, если б не это.
— Что было дальше?
— Я забыл сказать, что ещё предыдущей ночью мы с Беном спустили через люк в кормовой части тележку и автономную анабиозную камеру. На тележке мы отвезли камеру подальше в лес к началу лесной дороги. А в ту ночь Изабо открыла дверь моей каюты, я выпустил Бена, и мы тем же путём вынесли Азарова, отнесли его в лес и уложили в ту камеру. Потом Бен ушёл. Я боялся оставаться там. Я даже не разбойников боялся, думал, что командир проснётся и от меня мокрого места не оставит. Вы же знаете, что бывает, когда он не в духе. Но он не проснулся. Я ждал очень долго, несколько раз поспал и поел из тех запасов, что взял с собой. Уже прошёл день и снова начало темнеть, когда вернулся Бен. Он привёл лошадь с впряжённой повозкой. Мы погрузили камеру на повозку и завалили хворостом, поехали куда-то, я не знаю куда. Ехали долго, останавливались только, чтоб дать лошади отдохнуть и пощипать травку. Мне её жалко было. Такая доходяга… Я ей белковые сухари давал. В общем, мы шли несколько дней и пришли к подножью горы. Она меня испугала, чёрная, с крутыми склонами и вершина окутана каким-то грязным туманом.
Он замолчал, вспоминая то, что тогда произошло. Я поняла, что речь идёт о Грозовой горе.
— Потом произошло кое-что очень странное, — продолжил он. — Бен скидал с повозки хворост, положил ладони на анабиозную камеру и вдруг исчез вместе с ней. Я ничего не понимал, попытался позвать его, но его не было. А потом началось что-то страшное. Тучи над горой заклубились, послышался страшный грохот. Лошадь испугалась. Я с трудом её удерживал. А тут ещё начали сверкать молнии. И следом… полетели камни.
Он подавлено замолчал.
— То есть сошла лавина? — уточнила я, чтоб снова вернуть его к рассказу.
— Нет. Камни полетели вверх. Все, что лежали вокруг, большие валуны и просто булыжники летели вверх, и я видел сквозь грозу, что они укладываются в стены на вершине, и получается замок. Потом грохот смолк, но тучи клубились, и молнии кое-где ещё сверкали. И появился Бен. И тогда я понял, что с ним что-то не так.
— Что именно? — спросила я.
— Я тогда подумал, что он забрал силу у Азарова. Он стал чародеем. Я сразу почувствовал эту ужасающую мощь. Это был уже не мой Бен.
— Он сказал, что сделал с Азаровым?
— Нет. Он просто сказал, что исправил ошибку, и теперь мы будем жить здесь и сторожить эту гору. Мне это не понравилось, но спорить я не решился. Я боялся. Мы поселились в этом жутком замке наверху среди теней. Правда, потом Бен сказал, что пора заявить о себе, и мы пошли в город Синего Грифона. По дороге купили коней. Там в таверне встретились с Изабо. Оказалось, что она уже съездила в город Сен-Марко и заручилась поддержкой короля Ричарда Красивого. Он послал её к альдору в качестве шпионки. Ей явно нравилась эта роль. Наверняка в детстве она рыдала, прочитав, как мушкетёры казнили миледи, — в его голосе на секунду послышалось презрение. — Бен одобрил этот план, сказал, что информация из дворца алкорцев не будет лишней. Потом он сам явился во дворец и устроил весь этот балаган. После мы вернулись в замок, и к нам потянулась всякая шваль, вроде как гарнизон замка. Я много раз жалел о том, что ввязался в это, но бежать и бросить Бена не мог. Я понимаю, что совершил преступление и готов понести наказание.
— Это всё?
Он молча кивнул и стал рассматривать свои руки, лежавшие на коленях, а потом снова попытался пригладить непокорный ежик стриженых волос.
— Оставайтесь в расположении экипажа, — проговорила я, поднявшись. — Выходить за пределы лагеря я вам запрещаю.
Он поспешно закивал. Я вышла из каюты и наткнулась на Изабо, которая сделала вид, что хотела войти. Я была уверена, что она подслушивала под дверью.
— Я хотела доложить, командор… — поспешно начала она, но я её перебила:
— Впредь, до решения вашего командира, я отстраняю вас от командования экипажем.
— Но в чём дело? — она изобразила удивление, но не протест.
— Сами знаете. Если не согласны с моим решением, можете обжаловать его в установленном порядке, — и, пройдя мимо, пробормотала: — если найдёте, кому подать жалобу.