Рано утром Карнач, облачившись в латы и накинув на плечи плотный походный плащ, подошёл к палатке де Сегюра и его рыцарей. Неподалёку на корточках сидел странный человек, который привлёк его внимание. Он явно был алкорцем, худощавый, с тонкими чертами осунувшегося лица и засаленными волосами, которые изначально наверно были золотистыми, но теперь висели грязными спутанными патлами. Он был немолод, и его одежда уже превратилась в лохмотья, однако, поверх неё была надета проржавевшая кираса, а рядом на земле лежал тяжёлый зазубренный в боях, но начищенный до белого блеска рыцарский меч с витой рукояткой. Он мрачно и как-то безнадёжно посмотрел на капитана гвардейцев и отвёл глаза.
Марк вышел из палатки и посмотрел туда, где оруженосцы снова седлали коней и привязывали к сёдлам мешки с припасами. От его недавней нерешительности не осталось и следа, и лишь мрачное выражение на лице выдавало тревогу. Увидев Карнача, он кивнул в знак приветствия и взглядом указал на алкорца.
— Наш проводник Эолад, — пояснил он. — У нас теперь нет причин не доверять ему. Ночью он, действительно, вывел егерей по заднему склону к посту на вершине скалы и сам прикончил того рыцаря, что стоял в карауле. Двух других удалось взять живыми, они спали в хижине. Хотя не думаю, что они будут более разговорчивы, чем прежние.
— Мы готовы, — сообщил Карнач, без особых эмоций взглянув на предателя. — Эолад, сколько времени займёт путь до Грозовой горы?
Алкорец нехотя поднялся и, взяв свой меч, сунул его в ножны. Он был худым, и латы висели на нём, как на деревянной палке. Подойдя к рыцарям, он посмотрел на пики скал и ответил:
— Там несколько дорог. Я поведу вас той, которой не ездят люди Ареса, так меньше риска, что нас обнаружат. Она длиннее, но вполне проходима для кавалерии, пехоты и лёгких подвод. Несколько раз нам придётся выходить на основную дорогу, там, где через пропасти проложены мосты. Других переходов нет, но потом мы снова будем уходить немного в сторону. Путь до цитадели Девы Лардес займёт около двух светлых дней, но к ней мы подходить не будем. Я издалека покажу вам дорогу, проходящую мимо цитадели, а потом проведу кружным путём. В противном случае караульные со стен заметят нас, и Арес вышлет отряд для перехвата. Биться с ними плохая идея даже для вас. Но когда вы пойдёте там с войском, можете идти, где захотите. От цитадели до Грозовой горы даже по обходным тропам не больше половины дня пути.
— Какой численности гарнизон цитадели? — спросил Карнач, натягивая перчатки.
— Когда я уходил, было две с половиной сотни человек. Не думаю, что что-то сильно изменилось с тех пор. Все рыцари и оруженосцы отлично обучены, в горах у них подготовлено множество ловушек для непрошеных гостей. Это ещё одна причина, по которой нам лучше не выдавать своего присутствия. Они могут засыпать взрывами часть дороги и уничтожить мосты через пропасти.
— Ты знаешь все ловушки? — уточнил Марк.
— Нет, только некоторые, в обустройстве которых участвовал сам. Все знает только Арес и его заместитель Таурус. К тому же, после моего ухода они могли что-то изменить.
— Последний вопрос, — проговорил Карнач, взглянув алкорцу в глаза: — почему тебя выгнали?
Эолад задумчиво посмотрел на него и произнёс:
— Я убил и взял за это деньги. Уставом цитадели это не запрещено, но Арес счёл, что мой поступок недостоин рыцаря. Меня лишили рыцарского звания и изгнали. Может, он был прав, и я слишком свободно истолковал отсутствие в уставе прямого запрета заказного убийства. Однако я был не один. Мой молодой друг не участвовал в этом, и вся его вина состояла только в том, что он не стал доносить на меня. Он не мог это сделать, потому что когда-то был моим оруженосцем и хранил мне верность. Но Арес изгнал и его, хоть и не отнял рыцарские ножны. Однако, в этом мире изгнание из цитадели равносильно бесчестью. Мой друг потерял всё, поплатившись за свою преданность. И этого я им никогда не прощу.
— Но ты ведёшь нас туда за деньги, а не из чувства мести, — напомнил Марк.
— Одно другому не мешает, — возразил Эолад. — Если ваше войско сметёт эту твердыню с лица земли, я буду удовлетворён. А деньги мне нужны, чтоб вернуться домой. Мне надоело скитаться по дорогам. Без рыцарских ножен я не могу, как прежде, зарабатывать временной службой и участвовать в турнирах, а просить милостыню мне стыдно. Чтоб добыть себе на пропитание, мне приходится принимать заказы на такие дела, за которые не взялся бы честный человек. Я из благородной семьи. Когда ваш король мне заплатит, я вернусь домой, отстрою заново свой замок и женюсь. И никто не позволит себе упрекать меня в том, что какой-то выскочка из пришлых отобрал мои ножны.
К концу этой речи его тихий бесцветный голос слегка окреп, и в выцветших глазах вспыхнуло пламя, но это был лишь краткий миг оживления. После этого он снова сник и обернулся туда, где возле коновязи стоял конь, приведённый для него с пастбища.
— Выступаем, — скомандовал Марк, вытащив из-за пояса свои перчатки и кивнул стоявшему в стороне Ламберу.
Тот громко повторил приказ, вызывая из палаток задержавшихся там рыцарей.
Эолад сказал правду, он вёл отряд по широкой утоптанной тропе, петлявшей между горами, то поднимавшейся на перевалы, то спускавшейся в ущелья. Рыцари барона де Сегюра, которым уже пришлось проделать нелёгкий путь по горам во время первой вылазки, теперь чувствовали себя куда более уверенно, да и дорога была куда более удобной и проходимой. Иногда путь им преграждали небольшие осыпи, которые они преодолевали без особых усилий. Ни разу им не пришлось переходить вброд реки и даже ручьи, потому что через все водные преграды были перекинуты прочные деревянные мосты на опорах из толстых брёвен. И единственное, что казалось утомительным, это бесконечные извивы дороги, когда приходилось долго подниматься и спускаться по бесконечному серпантину, чтоб добраться до места, до которого порой было рукой подать, но лежало оно за глубоким провалом пропасти.
Первую ночёвку они устроили в горах. Эолад отвёл их в сторону от дороги, так чтоб их стоянка была прикрыта скалами, на случай если кто-то ночью пройдёт мимо. И едва небо над горами посветлело настолько, что можно было видеть каменистый путь под копытами коней, он снова вывел отряд из укрытия и повёл дальше.
Несмотря на то, что, на сей раз, они двигались быстрее, весь последующий светлый день с двумя небольшими привалами им пришлось провести в седле. Дорога снова начала казаться бесконечной, и порой даже Карнач поглядывал на замкнутого худого алкорца, размышляя, не заводит ли он их подальше в горы, готовя западню. Когда снова начало темнеть, и Эолад свернул с дороги и по узкой, едва приметной тропе углубился в ущелье, Александр вытащил из седельной сумы складной арбалет и, разложив его, положил перед собой на луку седла.
Но Эолад миновал ущелье, и отряд выехал на небольшую зелёную площадку, где под укрытием скал со склона сбегал чистый ручеёк. Рыцари и гвардейцы спешились и отпустили уставших коней пастись на свежей зелёной траве, а Эолад обернулся к Марку и жестом поманил его за собой. Заметив это, Карнач подошёл ближе.
— Я проведу вас туда, откуда открывается вид на цитадель, — произнёс алкорец. — Идти лучше пешком, потому что тропа крутая и проходит через перевал. Тут недалеко.
Марк позвал с собой Ламбера и Ла Моля, а Карнач — Валуева и Москаленко. Так, следуя по горам за проводником, они вышли на край обрыва над ущельем, за которым открывался необычный вид, тревожащий и завораживающий одновременно. Скалы расступились и отодвинулись далеко за широкую долину, испещренную низкими острыми иглами маленьких скал, а над ними на одной из вершин, в тускнеющем вечернем небе вздымалась своими стройными, похожими на белые клыки башнями цитадель Девы Лардес.
Какое-то время они стояли, глядя на эти высокие стены, на которых постепенно загорались огни. Отсюда цитадель выглядела частью самих скал, красивой и неприступной твердыней, которая, казалось, сама собой выросла когда-то из горных недр.
— Как можно взять эту крепость? — поражённо воскликнул Ламбер, стоявший рядом с Марком. — Ведь её окружает пропасть, а стены так высоки, что уходят под облака!
— Это ущелье внизу непроходимо, — ответил Эолад, присевший рядом на камень, чтоб не мешать своим спутникам рассматривать цитадель. — Да если б и удалось по нему пройти, то подняться по стене до верха стен невозможно. Но дальше ущелье становится всё уже, и возле ворот оно не такое уж широкое. Через него перекинут мост. А если можно перекинуть мост, то можно перебросить и лаги. Главное сколотить щиты, под прикрытием которых ваши люди будут подбираться к воротам, потому что сверху на вас обрушат дождь стрел, кипящую смолу и кипяток, а также камни и подожженную паклю. Однако насколько я знаю Ареса, он не будет обороняться. Он выведет своих людей на дорогу, чтоб принять бой и грудью закрыть от вас Алмазное Сердце. На дороге вы сомнёте его отряд, как боевой конь — бешеного барсука. А потом возьмёте цитадель, потому что там останутся только слуги и караульные, которые не смогут обеспечить достойное сопротивление.
— Неужели Арес так глуп, что попытается остановить армию двумя сотнями рыцарей? — обернулся к нему Ла Моль.
— Он не глуп, и понимает, что это — самоубийство. Но его цель не сохранить цитадель и гарнизон, а защитить Алмазное Сердце. Или умереть, защищая его. Вы бы поступили иначе?
— Не знаю, — внезапно растерялся Ла Моль.
— Уходим, — проговорил Марк, бросив последний взгляд на цитадель. — Темнеет, и обратная дорога становится всё опасней. Будем ли мы осаждать эту крепость, пусть решает король. Его цель — захватить Алмазное Сердце, а не брать приступом цитадель. Мы сообщим ему, что видели, и на этом наша миссия пока будет завершена.
— Подождите, — поднялся со своего места Эолад и подошёл к нему. — Посмотрите туда. Видите над горами вдалеке чёрное облако, в котором сверкают искры? Когда я уходил, там был высокий чёрный пик, торчащий, как зуб дьявола. Но теперь там ещё страшнее. Это и есть Грозовая гора. Я отведу вас туда следующим светлым днём. А после мы вернёмся в ваш лагерь, я получу свои деньги и уйду из этих проклятых гор навсегда.
Он развернулся и медленно пошёл по тропе обратно к стоянке, но его спутники стояли, глядя туда, где в вечерних сумерках клубился над горами чёрный клубок плотно сомкнутых грозовых туч, в которых непрерывно сверкали молнии. И даже если с такого расстояния можно было разглядеть их свет, то, что же творилось там, на самой горе? Этот зловещий клубящийся мрак на горизонте выглядел ещё более пугающим и неприступным, чем высокие крутые стены цитадели.
Наконец, Марк смог отвести взгляд от этой странной картины и, обменявшись тревожными взглядами с Карначом, повернул к стоянке. Обратно шли молча. Даже на гвардейцев эта фантасмагорическая картина произвела впечатление. Только когда они дошли до временного лагеря, где уже был разведён костёр и расстелены походные постели, Игнат высказал то, что мучило их всех:
— Как он это сделал?
— Технически это несложно, — пожал плечами Валуев. — Только техника здесь не работает.
— А вот я почему-то вспомнил, как на небо набегали тучи, когда Сан Саныч Азаров был не в духе, — пробормотал Карнач. — И от этого воспоминания мне как-то не по себе.
Его друзья переглянулись, но обсуждать увиденное им как-то расхотелось. Долгая ночь выдалась беспокойной не столько из-за того, что их кто-то потревожил, — напротив, было тихо, даже ветер стихал, опускаясь в маленькую лощину, давшую им приют, — сама близость Грозовой горы и чего-то страшного и непонятного, затаившегося там, не давала им спокойно спать. И ночью они несколько раз снова в темноте карабкались по узкой крутой скале на перевал, чтоб добраться до той площадки и опять стоять в тишине, глядя на освещённую огнями неприступную крепость и далёкое мерцание молний во тьме, сгустившейся над Грозовой горой.
Наконец утро снова вступило в свои права, и Эолад, поймав своего коня, оседлал его. Вслед за ним и остальные собрались, и отряд двинулся в путь. Проезжая вдоль гребня скалы по узкой звериной тропе, они ещё раз на какой-то момент увидели цитадель, и Эолад, указал им, где проходит дорога, по которой может пройти войско. Она стелилась узкой серой полосой под склоном горы как раз у подножия крепости, отделённая от неё естественной широкой трещиной горного ущелья.
После этого они опять углубились в горы. На сей раз их путь был не таким лёгким, как раньше, он, скорее, напоминал их первую вылазку, когда приходилось пробираться по дну узких каньонов и балансировать на карнизах, проходящих по краю горного хребта. Через несколько часов они увидели впереди клубящуюся чёрную тучу, парящую над вершинами скал, становившихся всё более мрачными и тёмными. Эта туча, в которой постоянно вспыхивали зарницы ярких молний, нависала над головами, и люди тревожно смотрели на неё, невольно ожидая, что одна из огненных белых стрел вдруг вырвется из чёрной массы и вонзится в скалу над их головами, вызывая роковой камнепад. Но ничего такого не происходило, только крепчал ветер, налетающий с разных сторон и рвавший плотные плащи за их плечами, да вскоре с неба посыпалась холодная морось, постепенно переходящая в ледяной дождь.
Промокшие насквозь скалы истекали потоками воды, блестящие камни, покрывавшие тропу, хрустели под копытами, но этот звук заглушали раскаты грома, следовавшие один за другим. Всадники уже промокли насквозь, плащи тяжело обвисли, пропитавшись дождевой влагой, ливень становился всё сильнее, и кони тревожно вздрагивали, переходя через потоки воды, то и дело пересекающие тропу. Через какое-то время им начало казаться, что они попали в самый эпицентр шторма, таким сильным был ветер, круживший вокруг них. Он пронизывал насквозь, заставляя их дрожать от холода в сырой одежде.
Вокруг стало темно, как ночью, над головами клубились тяжёлые тучи, и теперь молнии действительно били вниз, в обломанные вершины окрестных скал. Отряд с трудом пробирался по узкой тропе, огибая тяжёлые валуны, и ноги коней скользили на осыпях мелких камней. Грохот грома и шум нескончаемого дождя заглушал все звуки. Было ясно, что цель их путешествия совсем рядом, и всё же появление впереди, в расщелине между скалами странной каменной громады вызвало в их душах панический ужас. Это было странное сооружение на изрытой потоками дождя и избитой молниями горе, сложенное из огромных кривых валунов, бесформенное и столь непрочное на вид, что казалось ещё немного и вся эта нелепая груда камней обрушится на их головы. Лишь присмотревшись к строению в целом, можно было различить крепостные стены, выступающие из них острые контрфорсы и тяжёлые башни, поднимавшиеся так высоко, что их вершины терялись в мутном вареве грозовых туч.
На какое-то время они остановились, поражённо глядя на чёрный замок, стены которого тоже сочились влагой, вытекавшей из щелей между кое-как сложенными каменными блоками. Эта громада подавляла и наводила ужас своей монолитностью странно сочетающейся с видимой неустойчивостью отдельных элементов, она была черна, и лишь вспышки молний отражались бликами от её неровных влажных стен. Ни огней, ни какого-либо иного признака того, что в этом строении есть что-то живое, они не увидели. И, наконец, Марк, обернувшись к товарищам, махнул рукой назад, показывая, что они могут возвращаться. Его спутники восприняли это с облегчением, даже кони как-то слишком торопливо развернулись и, едва не толкаясь, принялись карабкаться по тропе, которая уводила их назад в горы от этого жуткого места.
Обратный путь был похож на возвращение из ада, когда дождь и ветер постепенно слабели, тьма отступала, а раскаты грома слышались всё дальше позади. И вскоре о пребывании в темноте вечного шторма им напоминали только промокшая насквозь одежда и дрожащие бока испуганных и замёрзших лошадей.
Они снова остановились на привал в той же лощине, где ночевали. Нужно было отдохнуть, обтереть и накормить животных и высушить одежду. Однако на сей раз Марк не позволил разжечь костёр, опасаясь, что днём его дым будет заметен из цитадели. Сняв верхнюю одежду, они отжали то, что было сшито из ткани и встряхнули кожаные куртки, чтоб избавиться от скопившейся в них воды, после чего расселись на земле, глядя туда, где за горным гребнем всё так же клубилась чёрная грозовая туча.
— И как мы будем брать эту крепость? — спросил Герлан, сумрачно взглянув на Марка.
— Пусть решают де Сансер и де Бове, — проворчал Марк и откинулся на спину, глаза прикрыв рукой.
— Может, нужно было обследовать крепость? — спросил Фонтейн и повернулся к Эоладу. — Что она собой представляет?
— Я не знаю, — проворчал тот, разглядывая размокший кусок хлеба, который он извлёк из своей сумки. — Когда я уходил, никакой крепости там не было. Мы ходили иногда к горе, но там и без этого ужаса было страшно. Я не знаю, как можно было так быстро сложить из камней этот замок, да ещё окутать его этой бурей. Это злая магия и там не место живым. Я мало запросил у вашего короля за эту услугу. Если б я знал, что там творится, то потребовал бы в десять раз больше.
— Ладно, дело сделано, — проворчал Ламбер, с презрением взглянув на него. — Ты получишь столько, сколько запросил, и ни единой монетой больше. Лучше скажи нам, почему там было страшно даже тогда, когда там не было этого колдовского замка и вечной грозы?
— Там были тени, — ответил Эолад, отжимая хлеб, как мокрую тряпку, после чего сунул кусок в рот и, прожевав, добавил: — Они были там даже днём, высовывались прямо из щелей этой чёрной горы и обвивались вокруг ног. И когда они это делали, перед глазами возникала всякая чертовщина, какие-то расплывчатые видения, слышались стоны и крики, иногда колени подгибались, и казалось, что они сломаны. И всех охватывал ужас.
— И что это было? — спросил Булатов. — Как вы всё это объясняли?
— Никак, — алкорец хмуро взглянул на него. — Мы просто ходили туда, чтоб убедиться, что на горе нет чужаков, а то, что она пугает пришельцев, было даже хорошо. Это значило, что она будет также пугать и тех, кто проберётся к ней, чтоб забрать Алмазное Сердце.
Валуев задумчиво посмотрел на Карнача.
— Что ты об этом думаешь? Какой-то галлюциногенный газ, который выходит из недр горы или ещё что-то, что вызывает видения?
— Возможно, — пожал плечами тот.
— А может нам привиделся этот замок? — спросил Фарид. — Может, это галлюцинация?
— Ага, массовая, — кивнул Игнат. — Не знаю, как вам, а мне это архитектурное сооружение в дымящихся тучах показалось вполне подходящим для нашего уважаемого старпома. Или только я замечал, что когда он не в духе, у него из волос торчат рога, а из ноздрей идёт дым?
— Да, я как-то забыл, что там обретается Бен, — проворчал Карнач. — И теперь мне ещё страшнее.
— Ладно, — вздохнул Марк, поднимаясь. — Нужно ехать дальше. Чем скорее мы доберёмся до лагеря, тем лучше. Обсушимся на ночной стоянке.
Он брезгливо осмотрел свою мокрую куртку и, надев её, затянул шнуровку на груди. Остальные последовали его примеру, и скоро отряд отправился в обратный путь.
Проехав по тропе, они снова оказались на дороге и повернули на запад. Теперь, когда задание было выполнено, а маршрут известен, они ожидали, что возвращение будет лёгким и скорым. Они скакали по горной дороге, не ожидая препятствий на своём пути, и всё ещё находились под впечатлением от своего пребывания возле замка Повелителя теней и, может, потому не заметили засаду.
Свист стрелы и вскрик Эолада вырвал Марка из тревожной задумчивости. Алкорец повис в седле, из его шеи торчал железный арбалетный болт. Рыцари и гвардейцы на ходу вытащили из ножен мечи и пришпорили коней, высматривая, откуда в них стреляли. И тут на дороге показались пять всадников с арбалетами наперевес, а позади раздалось конское ржание и топот копыт.
— Прорываемся! — крикнул Марк, поддав коню шпорами, и пустился во весь опор.
Со стороны противников было ошибкой покинуть укрытие, потому что теперь все их действия были на виду, и опытные воины с лёгкостью уклонились от выпущенных в них стрел. Марк отбил мечом ту, что летела в него, и первым сшибся со скачущим ему навстречу рыцарем в блестящих доспехах. Он парировал удар тяжёлого клинка и, развернувшись в седле, левой рукой вонзил свой стилет в шею противника. Следом уже подоспел Ламбер и обрушил на второго рыцаря свой тяжёлый меч. Вскоре на дороге завязался бой, который задержал отряд де Сегюра, а сзади к нему уже мчалось не меньше двух десятков рыцарей Девы Лардес.
— Александр, уводи своих! — крикнул Марк, разворачивая коня навстречу погоне. — Вы должны сообщить о дороге в ставку короля!
— Уходим! — крикнул Карнач и промчался мимо, увлекая за собой своих товарищей.
Рыцари де Сегюра схватились с врагами на узкой дороге, в то время как гвардейцы всё больше удалялись от места боя, слыша позади звон оружия и крики противников. Карнач скакал вперёд, прижимаясь к шее лошади и стиснув зубы, понимая, что может больше уже никогда не увидеть Марка и его людей. Но приказ был получен. В конце концов, это же не их война! Но в этот момент вдруг Игнат осадил коня и крикнул:
— Я не могу так, Сашка! Они там гибнут, а мы бежим! — и, развернувшись, помчался назад.
— Игнат! — заорал Карнач, потянув на себя поводья. Его лошадь возбуждённо пританцовывала, крутясь на месте, а рядом остановился Валуев. — Дьявол его подери! — рычал Карнач, глядя вслед Москаленко. — Булатов, Белов, Аль-Сафар, выполнять приказ! Остальные — за мной!
Он пришпорил коня и поскакал за Игнатом, за ним устремились Валуев и Стаховски. Фарид тревожно смотрел им вслед, а потом перевёл взгляд на Булатова.
— Мы их бросим?
— Мы выполним полученный приказ, — отрезал тот и пришпорил коня. — Если мы погибнем и не сообщим о дороге к Грозовой горе, то все жертвы будут напрасны.
Фарид кивнул и, ещё раз оглянувшись, поскакал по дороге на запад. За ним поспешил Белов.
На дороге, пролегающей в нескольких метрах от пропасти, кипел бой. Двенадцать рыцарей Сен-Марко во главе с бароном де Сегюром сражались с не менее чем двумя десятками рыцарей Девы Лардес. Ржание лошадей, крики, стоны и звон железа слились в жуткую песню войны, заглушавшую собой всё. Марк был как в угаре. Он чувствовал текущую по его лицу и рукам кровь и не знал, чья она, его или врагов. Все его чувства обострились до предела, он стремительно наносил удары, видя перед собой только перекошенные лица алкорцев и смертоносный блеск тяжелых клинков. Он не знал, что с его друзьями, но был уверен, что пока они могут держать в руках оружие, они бьются так же яростно, как и он. В какой-то момент лошадь под ним заржала и покачнулась, заваливаясь на бок. Он нанёс колющий удар ближайшему противнику, попав ему в плечо и прорвав остриём кольчугу, после чего спрыгнул на землю и с размаху ударил лезвием по его ноге. Алкорец закричал и упал рядом на землю. Его лошадь испуганно пронеслась дальше, а Марк с размаху опустил лезвие меча на шею врага, отчего его голова отлетела в сторону. Брызнувшая кровь тёплой струёй ударила по рукам, и тут он услышал позади конский топот и крик. На него с занесённым для удара мечом нёсся ещё один алкорец. Марк понял, что не успеет даже поднять свой меч, чтоб принять на него удар, и в следующий момент свистнула стрела, и алкорец с хрипом откинулся назад. Из его груди торчал короткий стальной болт.
Марк обернулся и увидел Игната, мчавшегося к месту схватки с арбалетом в руках. У него не было времени перезарядить его, но он ввязался в бой, ударив стальным плечом арбалета в лицо ближайшего противника, после чего выхватил меч. Осмотревшись, Марк увидел Герлана, бившегося пешим с двумя алкорцами на краю дороги. Они теснили его к краю пропасти, и Марк, стиснув эфес меча, бросился на помощь.
Внезапное возвращение гвардейцев склонило чашу весов в этом бою на сторону землян. Они вступили в бой с налёта, ловко уворачиваясь от вражеских клинков и стремительно нанося быстрые и точные удары. В какой-то момент алкорскому рыцарю удалось выбить из рук Стэна Стаховски меч, который отлетел в сторону, прозвенев по камням, но в следующий момент он сам получил смертельный удар в шею, нанесённый тонким лезвием метательного кинжала. Оглядевшись, Стэн увидел, как на Игната наседает широкоплечий алкорец в чёрном плаще, и тот, едва сдерживая его напор, не видит, как сзади к нему стремительно приближается ещё один противник. Стэн привычным движением сунул руку в подсумок и нащупал пластиковый контейнер с круглыми острыми сюрикенами. Двумя быстрыми кистевыми бросками он метнул их в соперников Игната, а потом начал высматривать следующую цель.
Карнач, приближаясь к месту боя, успел окинуть взглядом всю диспозицию. В отличие от рыцарей, он не чувствовал азарта боя, напротив, он был спокоен и сосредоточен на достижении результата. Какого? Он сразу увидел, что, несмотря, на численный перевес, алкорцы терпят поражение. Они бились, как рыцари на поле боя, в то время как соратники барона де Сегюра были бретёрами. Потому на дороге уже лежали несколько рыцарей Девы Лардес, безжалостно зарубленные мечами, и двое, убитых кинжалами: один — в глаз, второй — в шею. Следующее, что он увидел, был упавший на землю Ламбер, зажимавший рану на плече, над которым стоял алкорец с поднятым мечом, острие которого было опущено вниз и нависло над раненым. Карнач направил коня к ним, но понял, что не успевает и, развернув меч, бросил его точно в основание черепа алкорца, а потом, уже проносясь мимо, нагнулся, чтоб вырвать его из раны упавшего на Ламбера мёртвого противника, и поспешил туда, где с двумя алкорцами бился Делаж.
Валуев подоспел последним, но к нему тут же устремились сразу три всадника с мечами наголо. Иван зло усмехнулся и крутанул в воздухе клинок, издавший при этом лихой свист, после чего ввязался в схватку. Он успел отбить атаку одного рыцаря и парировать удар другого, а третий, не доехав, пошатнулся и свалился с лошади, получив в спину арбалетную стрелу. Краем глаза Иван успел заметить, как ему махнул рукой Фонтейн, стоявший на краю дороги, в руках у него был арбалет. Два противника для Ивана были не так страшны. Он успешно отбивался от них, выбирая момент для контратаки, когда к нему направился Арно и, не доезжая, метнул в одного из алкорских рыцарей кинжал, который вонзился ему в ухо. Алкорец ахнул, второй, услышав это, на мгновение замешкался, и этого было достаточно, чтоб Иван успел нанести ему мощный рубящий удар по шее.
Бой закончился как-то внезапно. Звон мечей смолк, и слышались только проклятия выживших и стоны раненных. Марк, покрытый кровью с ног до головы, осмотрелся и увидел, что дорога усыпана телами людей и лошадей.
— Всех добить! — приказал он и сам вонзил меч в грудь лежащего на обочине раненного алкорца.
— Зачем? — крикнул ему поражённый Игнат, вмиг забывший, что сам только что убил несколько человек.
— Они не должны сообщить своим, кто мы и сколько нас, — спокойно ответил Марк, подходя к следующему раненому.
К нему присоединились Фонтейн и Делаж, а Арно ходил по дороге, разглядывая доспехи и оружие убитых. Неожиданно он издал тревожный возглас и нагнулся, чтоб отвалить в сторону мёртвого рыцаря с перерубленной шеей.
— Марк! — крикнул он. — Здесь Ламбер, он ранен!
Марк, позабыв обо всём, кинулся к нему и упал на колени возле Ламбера, зажимавшего рукой рану на плече, из которой обильно текла кровь.
— Я умираю, Марк, — попытался улыбнуться тот, хотя его лицо уже было бледным, а черты исказились от боли.
— Нет, нет, подожди! — воскликнул Марк, но в этот момент кто-то сзади взял его за плечи и отодвинул в сторону.
— Пусти, — хмуро проговорил Карнач, опускаясь рядом. — Игнат, помоги мне! Валуев, займись рукой Герлана, у него рубленая рана. Стэн, помоги ему остановить кровь.
Рыцари стояли вокруг раненого Ламбера, наблюдая за странными манипуляциями гвардейцев, которым, наконец, удалось остановить сильное кровотечение, потом они наложили на рану сдавливающую повязку из странного розового материала, закрепили её бандажом и сделали несколько инъекций. Обезболивающее скоро подействовало, и Ламбер, кусавший губы от боли, немного расслабился. До этого он смотрел только на Марка, но теперь обвёл взглядом остальных.
— А где Ла Моль? — неожиданно спросил он.
Марк вскочил и начал озираться. На ногах из его людей, кроме него, были только шестеро. В стороне возле скалы сидел Герлан, рядом с которым присели Стэн и Иван, заканчивая перевязывать его рану чуть выше локтя. Чуть дальше на камне устроился Фонтейн, деловито зашивая глубокий разрез на бедре с помощью швейной иглы и суровой нити. Ла Моля и Бенара не было, и Марк пошёл по дороге, снова оглядывая лежавшие на дороге трупы. Бенара он нашёл вскоре. Тот лежал на обочине, придавленный павшей лошадью и зарубленный мечом. И, наконец, Марк нашёл Ла Моля. Его старый друг дальше всех пробился сквозь строй нападавших рыцарей Девы Лардес и принял бой сразу с тремя противниками. Они остались тут же, поражённые его мечом, но эта победа далась ему слишком дорого. Он весь был изранен и покрыт своей и чужой кровью. Марк медленно опустился рядом с ним на колени и, взяв руками его голову, заглянул в остекленевшие глаза, а потом осторожно провёл ладонью по его лицу, закрыв их навсегда. Из его груди вырвался глухой стон, и он замер, склонившись над телом друга.
— Марк, — услышал он за спиной, и Карнач, нагнувшись, взял его за плечи, — нам нужно поторопиться. Они, действительно, не знали, кто мы и сколько нас, а значит, алкорцам в цитадели о нас пока неизвестно, но скоро этого отряда хватятся. Нам нужно уходить, пока есть возможность. Пока они не знают, какой дорогой мы пришли и куда ушли.
— Я не оставлю его здесь, — проговорил Марк, приподняв тело Ла Моля и обнимая его. — Я не хочу, чтоб его сбросили в пропасть.
— Мы никого здесь не оставим, — успокоил его Карнач. — Нельзя оставлять здесь ничего, что подскажет им о численности и принадлежности нашего отряда. Ребята ловят лошадей взамен убитых. Поднимайся, нам нужно ехать.
Марк встал и, осторожно взяв на руки тело Ла Моля, пошёл к коню, которого ему подвёл Арно.
— Я возьму его к себе, — произнёс тот. — Дюпон возьмёт тело Бенара.
— Что с Ламбером? — Марк обернулся к Карначу.
— Он потерял много крови, но если дотянет до лагеря, выживет. Надо, чтоб кто-то вёз его перед собой в седле.
— Я возьму его, — кивнул Марк и помог Арно положить тело погибшего друга поперёк седла.
Спустя несколько минут поредевший отряд Сен-Марко помчался по дороге, всё дальше удаляясь от цитадели Девы Лардес.
Комендант цитадели лорд Арес стоял на площадке высокой башни, возвышавшейся над крепостными стенами, и осматривал окрестности. Вокруг него кипела работа. Рыцари, оруженосцы и слуги тащили на стены камни для катапульт, дрова для котлов, в которых будет подогреваться смола и вода, и тюки с паклей. Отдельно лежали наготове связки готовых факелов. Ящики со стрелами подносили к самому краю и устанавливали возле зубцов, под прикрытием которых можно было обстреливать дорогу, проходящую под стенами. Крепость готовилась к осаде, хотя сам Арес понимал, что оборона крепости не имеет смысла, потому что не обеспечит защиту Алмазного Сердца. Ему придётся вывести людей, весь гарнизон на дорогу, чтоб принять последний бой, защищая святыню этого мира от алчных рук короля Ричарда.
Рядом с ним стоял молодой капитан Элрик, только что вернувшийся со своим отрядом из разведки.
— Войско землян стоит лагерем в долине Трёх ключей, — сообщил капитан. — Численность не меньше десяти тысяч, судя по количеству лошадей на пастбищах, не меньше половины — это кавалерия. Остальные — пехотинцы. Есть осадные машины, но не думаю, что они смогут протащить их по горным дорогам. Они стоят уже несколько дней, видимо, проводят разведку. Мы проверили наши посты. Шесть постов остаются в полной готовности, но у них пока тихо. На посту у Старой дороги, откуда мы получили сигнал, никого нет. Если Маруэл, Лаоран и Роланд ушли, то, скорее всего, дальше в горы, чтоб помешать землянам найти путь к Грозовой горе. Пост на Белой скале разорён. Мы обнаружили там тело Броуна. Крэтана и Блинда нет, в хижине всё перевёрнуто. Думаю, что пост захватили ночью так, что они не успели подать сигнал.
— Как это может быть? — Арес хмуро взглянул на него. — Как земляне смогли найти пост на вершине скалы, да ещё подобраться к нему незаметно?
— Не знаю. Может, они захватили кого-то из наших и заставили говорить?
— Я в это не верю, — Арес снова отвернулся, и принялся рассматривать сияющие в голубоватой дымке пики скал.
— Роланд совсем молод… — начал Элрик, но комендант прервал его:
— В нём я уверен также как в Маруэле и Лаоране. Он шесть лет был моим оруженосцем, и я не зря прежде срока вручил ему рыцарские ножны. Это не он. Но в том, что нас кто-то предал, можно не сомневаться, — Арес обернулся и посмотрел на начальника караула Вилмара. — Остальные отряды вернулись?
— Пока нет, мой лорд, — покачал головой он. — Хотя отряд Этона должен был вернуться ещё утром.
— Может они наткнулись на разъезд землян? — предположил Элрик. — Они так и шныряют вокруг лагеря. Мы сами с трудом увернулись от них в лесу.
Арес ничего не ответил, чуть заметно покачав головой. Несколько дней назад караульный со смотровой башни увидел вдали на скале возле Старой дороги огонь костра. Обычно, когда в горы заходили случайные путники, огонь на скале то гас, то загорался снова, и по периодичности сигнала можно было понять, кто пересёк незримую границу скал, и насколько он опасен для святыни. Но на сей раз, он горел, не мигая, без перерывов. Беспрерывно горящий костёр значил одно — в горы движется вражеское войско. После этого Арес отправил на разведку по разным дорогам пять отрядов. Два из них уже вернулись, не найдя никаких признаков вторжения, но Элрик принёс тревожные вести, после чего комендант отдал приказ готовить цитадель к осаде. Ещё один отряд капитана Этона, ушедшего днём раньше Элрика, тоже должен был уже вернуться, но пока не возвратился, и это беспокоило Ареса. Он хмуро вглядывался в горные вершины и видимые со стен перевалы, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение, но горы хранили свой вечный безмятежный покой.
Появление взволнованного Тауруса вместе с капитаном Гендрихом, командиром последнего пятого отряда подтвердило самые мрачные предчувствия Ареса.
— Наша разведка не удалась, мой лорд, — сообщил Гендрих. — Мы прошли по тропам до Синего озера, но никого не встретили. Однако, возвращаясь, мы наткнулись на отряд Этона. Они все мертвы!
— Этон мёртв? — переспросил Арес, словно не мог поверить в это. — И его люди? Что, все двадцать три человека?
— Зарублены, убиты кинжалами и арбалетными стрелами. Очень странными стрелами, мой лорд.
Гендрих протянул ему короткую блестящую шестигранную стрелу с тяжёлым мелко зазубренным наконечником и тройным металлическим оперением, закрученным по спирали. Осмотрев её, Арес убедился, что она изготовлена из неизвестного ему металла или сплава и предназначена отнюдь не для обычных деревянных арбалетов.
— Что ещё? — спросил он.
— Среди убитых лошадей есть несколько чужих, с хорошей дорогой упряжью, сделанной на заказ, — капитан достал из кармана обрезок уздечки с надетыми на неё медными бляшками в виде львиных голов.
— Земляне, — определил Таурус, взяв в рукиобрезок. — Сделано хорошим кузнецом для рыцаря.
— Как далеко от цитадели это случилось? — спросил Арес.
— Совсем рядом, за Кабаньей горой, там, где пропасть подступает к дороге почти вплотную.
— Они уже здесь? — воскликнул Таурус и тревожно взглянул на коменданта. — Они дошли до цитадели? Значит, они знают дорогу! Но откуда?
— Это самое интересное, — кивнул Гендрих. — Там был жестокий бой, камни политы кровью, но нет ни одного трупа врагов. Если у них и были погибшие, они забрали с собой всех! Кроме одного. Это Эолад. Его труп они бросили.
— Вот оно что… — мрачно проговорил Арес. — Этот подлец предал нас, он выдал им пост у Белой скалы и показал дорогу сюда. Только вот какую?
— Думаю, они случайно столкнулись с возвращавшимся отрядом Этона, — произнёс Таурус. — Возможно, Этон что-то заметил и решил уничтожить их отряд, но ему не удалось.
— Сколько же их прошло сюда, к самым стенам цитадели, если они перебили отряд из двадцати трёх рыцарей, которые спали с мечами в обнимку и днём не выпускали их из рук, готовясь к бою?
— Неважно, сколько было этих разведчиков, Арес! — воскликнул Таурус. — Важно, сколько они теперь приведут сюда за собой!
— Десять тысяч? — спросил Элрик, тревожно взглянув на коменданта.
— Нужно перекрыть им дорогу, — проговорил тот. — Отправляйте людей, пусть взрывают мосты и карнизы, по которым проходит дорога. Пусть готовят диверсии на пути.
— На каком пути? — мрачно уточнил Гендрих. — Мы не знаем, по какой дороге они пойдут. — Мы не можем перекрыть все, у нас нет для этого времени и сил.
— Тогда мосты. Все дороги сходятся перед мостами, и миновать их нельзя. Взрывайте мосты и расставьте на дорогах караулы, чтоб подали нам знак, когда мимо них пойдут. А мы уже будем действовать по обстановке. Таурус, отбери надёжных людей, хорошо знающих горы, из тех, кто умеет обращаться с порохом и запалом, и тех, что метко стреляют.
— Нам не перестрелять всё войско, Арес, — напомнил Таурус.
— Нам не нужно всё войско, друг мой. Будет достаточно пристрелить их короля!
Обратно отряд Марка де Сегюра продвигался по горам почти без остановок, даже ночью они ехали по знакомой уже дороге при свете факелов, которые держали в руках. Люди и кони были измучены, но Марк всё гнал их вперёд, словно на пятки им наступал сам дьявол. Может, он и опасался погони, но, скорее всего, он торопился добраться до лагеря, чтоб сохранить жизнь хотя бы одному из своих лучших друзей.
Наконец, на исходе светлого дня они добрались до лагеря и, проехав прямо к шатрам лазарета, спешились. Кони их стояли, устало опустив головы и слегка пошатываясь. Людям тоже трудно было удержаться на ногах, и выбежавшие навстречу лекари и слуги не сразу поняли, кто из этих покрытых засохвшей кровью людей ранен, а кто просто измотан долгой дорогой.
Ламбера Марк передал Фабрициусу, лучшему из лекарей Сен-Марко, обещая озолотить его, если он выходит его друга. Фабрициус, не очень прислушиваясь к его обещаниям, деловито отдавал подручным распоряжения. Они внесли бледного, как смерть, бездыханного Ламбера в палатку и уложили его на широкую скамью. Фабрициус тут же склонился над его раной, а Марк стоял рядом в полной неподвижности, совершенно опустошённый потерями и безмерной усталостью.
Другие лекари уже осматривали кривой шов на ноге Фонтейна и снимали тугую повязку с руки Герлана. Наконец, Фабрициус вынес свой вердикт, сообщив, что любой другой на месте Ламбера уже отдал бы концы от такой кровопотери, но этот благородный рыцарь крепок, как бык, и теперь, когда опасность повторных кровотечений маловероятна, у него есть все шансы дожить до глубокой старости, если он снова не наткнётся на чей-нибудь клинок. Марк вздохнул с облегчением и уже хотел выйти, как вдруг услышал горестный возглас у себя за спиной и, обернувшись, увидел маленькую девушку в льняном переднике и грубом белом покрывале на голове, которая скорбно смотрела на Ламбера, а потом подошла к нему и положила руку ему на лоб.
— Ступайте, ваша светлость, о нём позаботятся, — произнёс Фабрициус, взглянув на Марка. — Как я помню, именно кавалер Ламбер привёз эту девочку к нам, и теперь она не отойдёт от него, пока он не придёт в себя. Она почти не говорит, возможно, не умеет, но у неё лёгкая рука, она хорошо ходит за ранеными и ловко делает перевязки.
— Я зайду позже, — проговорил Марк и вышел из палатки.
Ему пришлось наведаться к графу де Бове, чтоб доложить о результатах вылазки в горы. К счастью, Булатов и его спутники приехали раньше, и Юрий даже успел нарисовать для штаба чёткую и понятную карту маршрута, потому граф не задержал его надолго. Он с полным равнодушием воспринял весть о смерти перебежчика, отметив, что это сохранило для королевской казны внушительную сумму, ранее обещанную Эоладу за его услуги, и искренне посочувствовал барону в ответ на сообщение о гибели двух его людей.
— Мы похороним их с почестями, — решительно заявил он. — Это первые герои нашей новой войны, и они достойны прославления.
Небо над восточными скалами уже начало наливаться глубокой синевой, когда на холме в самом конце зелёной долины при свете факелов и под бой барабанов тела Ла Моля и Бенара были преданы земле. Пришедшие на похороны рыцари и гвардейцы расходились, а Марк всё стоял над кучей камней, сложенных на могильном холмике. Он вдруг подумал, что ему трудно уйти и оставить Ла Моля здесь одного, беззащитным в тишине чужой ночи на другом конце континента. Это было странно, но боль потери, словно, помутила его разум.
— Пойдём, Марк, — услышал он рядом полный сочувствия голос, и рука Карнача легла ему на плечо. — По нашему обычаю за ушедших следует выпить чашу вина.
— Да, по нашему тоже, — кивнул Марк и обернулся.
В стороне он увидел двух мальчишек-оруженосцев, только что похоронивших своих рыцарей. Сезар безутешно плакал, стараясь сдержать рыдания, а юный Альбер, оруженосец Бенара рукавом размазывал слёзы по лицу.
— Что теперь с нами будет, ваша светлость? — безнадёжно спросил Сезар, поймав взгляд командира.
Марк вздохнул и устало потёр лоб. Не его заботой было устройство судьбы этих мальчишек, но и бросить их здесь на произвол судьбы он не мог.
— У тебя ведь нет оруженосца? — без особой надежды спросил он, повернувшись к Карначу.
— Давай заберём их, — произнёс стоявший рядом с Карначом Валуев, с сочувствием смотревший на оруженосцев. — Будем считать, что это вроде как стажёры.
— Ну, да, — кивнул находившийся здесь же Игнат. — Я лично и от оруженосца не откажусь. Мне, как кавалеру, положено.
— Вот и бери одного себе на содержание, — проворчал Карнач, разглядывая Сезара.
— Да я не обеднею, — пожал плечами Игнат и пальцем поманил к себе Альбера. — Иди сюда, парень. Будешь мне служить?
— Конечно, — кинулся к нему юноша.
— Сын полка, — усмехнулся Игнат и хлопнул его по плечу.
— Идём, — проворчал Карнач и, махнув рукой, позвал за собой Сезара.
Он понятия не имел, что будет делать с оруженосцем, но решил, что разберётся с этим потом, а пока ему просто очень хотелось спать.
Все участники второй экспедиции в горы спали в своих палатках крепким сном, когда в шатре короля собрался военный совет. Барон де Сансер и граф де Бове тщательно изучили нарисованную Булатовым карту и записи донесений разведчиков о дороге в горах. После бурного обсуждения, они, наконец, достигли компромисса по многим вопросам и были готовы изложить свои предложения королю.
— Вести туда всё войско не имеет смысла, — высказал их общее мнение барон де Сансер, пока король рассматривал карту. — Дорога достаточно узкая, мест для привала на ней нет, значит, для отдыха придётся просто останавливаться в пути. Площадка рядом с цитаделью Девы Лардес слишком узка, там нет места для маневра большой армии. Замок Повелителя Теней и вовсе зажат скалами, от которых их отделяет неглубокое, узкое и вполне проходимое, по мнению барона де Сегюра, ущелье.
— При этом следует также учесть, что горная дорога не позволит нам провести к цитадели и замку осадные машины, да и тяжело гружёные телеги обоза там не пройдут, — озабоченно кивнул граф де Бове. — Поэтому, я полагаю, что нужно идти в горы в составе небольшого корпуса, пятьсот человек кавалеристов, двести лучников и триста пехотинцев. Провиант на десять дней, тяжёлое вооружение и части складных механизмов, необходимых для осады, перегрузить на лёгкие телеги, запряжённые парой лошадей цугом.
— Так же нужно отдать приказ, чтоб плотники срубили в лесу высокие деревья и сделали из них брёвна, — продолжил де Сансер. — Со слов перебежчика нам известно, что какой бы дорогой мы ни шли, все они ведут через одни и те же мосты. Уходя от цитадели, отряд барона де Сегюра наткнулся на засаду рыцарей Девы Лардес, и хоть они одержали победу в бою, уничтожив всех противников, для алкорцев теперь не секрет, что дорога к их крепости нам известна. И теперь они постараются перекрыть нам путь и, прежде всего, уничтожат мосты. Чтоб пересечь пропасти, нам придётся строить их заново, а значит, понадобится запас брёвен, смолёных канатов и шестов.
— Вы уверены, что тысячи человек хватит для того, чтоб взять цитадель и замок на Грозовой горе? — спросил король.
— Большее количество войск мы всё равно не сможем задействовать в бою, — ответил де Сансер. — Площадка перед воротами цитадели узкая, там негде развернуться. Штурмовать стены, окружённые пропастью, мы всё равно не сможем. Единственная возможность взять крепость — это перекинуть через пропасть перед воротами брёвна, взорвать ворота и ворваться внутрь. При этом нас будут обстреливать со стен. Не проще ли будет пройти мимо, направившись прямо к Грозовой горе?
— Часть дороги проходит как раз под стенами крепости, — возразил де Бове. — Нас будут обстреливать со стен, пока мы будем идти по ней. Мне кажется, нужно всё же попытаться взять цитадель Девы Лардес и потом уже идти дальше. К тому же, избавившись от оплота алкорцев, мы сможем совершенно беспрепятственно подтягивать свежие силы, если они понадобятся нам для осады замка Повелителя теней. Не забывайте, перебежчик сказал, что у алкорцев в цитадели гарнизон всего двести пятьдесят человек.
— Это только рыцарей, — нахмурился де Сансер. — А там ещё слуги, оруженосцы и ремесленники, которые тоже выйдут на стены. Следует также учитывать и то, что они находятся в крайне выгодном для обороны положении. Цитадель неприступна. Если нам не удастся прорваться через ворота, взять её практически невозможно.
— У нас преимущество во времени. Мы можем пытаться не один раз, и рано или поздно нам удастся пробиться в крепость, — продолжал настаивать на своём граф. — Провести тысячу человек и обоз под обстрелом со стен будет очень сложно. Проще оставить часть войска за скалами и направить к цитадели группу рыцарей, которые под прикрытием укреплённых щитов пересекут пропасть по заранее приготовленным и установленным на колёса помостам, заложат возле ворот несколько бочонков пороха и взорвут их, после чего мы начнём штурм. В противном случае, даже если нам и удастся провести войско под дождём стрел, мы будем постоянно находиться под угрозой удара с тыла.
— Мы захватим цитадель, — заявил король. — Алкорцы сами развязали нам руки, напав первыми и уничтожив почти полсотни наших людей. Напав на отряд барона де Сегюра, они уже открыто вступили с нами в войну. За оставшееся до светлого утра время вам надлежит ещё раз тщательно обдумать, как мы будем штурмовать цитадель. Что известно о замке Повелителя теней?
— Ничего, кроме того, что видели наши разведчики, — ответил де Сансер. — Он — личность тёмная, кто живёт с ним в его замке, неизвестно. Есть ли у него армия, мы не знаем. Пленные алкорцы тоже ничего об этом не говорят, но признаются, что их попытки выгнать оттуда этого колдуна не увенчались успехом.
— Крепость выглядит, как нагромождение необтёсанных камней, — озабоченно сообщил де Бове. — Из щелей между ними льётся вода, над замком постоянно стоят грозовые тучи, и бушует шторм. Однако никаких признаков дополнительных оборонительных сооружений, орудий и даже вала и рва там нет. Видимо, Повелитель теней надеется на свою магию.
— А сути этой магии мы не знаем, кроме слухов, дошедших до нас из луара Синего Грифона.
— Да, я слышал, — кивнул Ричард. — Огненный дождь, который никого не сжёг, и распахивавшиеся перед ним ворота всех семи оборонных колец.
— Ещё его неуязвимость для стрел, — напомнил де Бове.
— И всё? Это больше похоже на пустые трюки бродячего фокусника. У нас есть свои маги, — король усмехнулся. — Я думаю, что взять этот замок будет ещё проще, чем цитадель.
— Если она не обрушится на наши головы, — заметил де Сансер.
Король бросил на него недовольный взгляд.
— В любом случае, там мы тоже будем в выгодном положении, поскольку сможем сколь угодно долго осаждать крепость и подтягивать к ней дополнительные силы. Рано или поздно мы её возьмём. Я думаю, что этот колдун просто запугал алкорцев из цитадели своими трюками, а сам всё это время надеялся на то, что горы непроходимы, а если кто и пройдёт по ним, дальше его не пропустит цитадель Девы Лардес. Что ж, он ошибся. Мы уже рядом и вскоре ему придётся столкнуться с настоящим соперником. Следующий тёмный день нужно полностью посвятить подготовке к походу. Какие отряды вы намерены вести в этот поход, барон?
— Поскольку мы решили ограничить численность наших сил, то для этой цели следует отобрать лучших, потому я намереваюсь взять отряды баронов де Морена, Делвин-Элидира и виконта Дэвре. К тому же я собираюсь присоединить к этой армии своих лучников и арбалетчиков графа де Бове.
— У меня тоже отличные лучники, — слегка обиделся маркиз Вайолет.
— Ваши лучники понадобятся нам в войне против луара, — успокоил его граф де Бове. — Как и другие свежие силы, не потрёпанные долгим переходом через горы и двумя осадами.
— Я назначаю командующим этим походом графа де Бове, — заявил король и сурово взглянул на де Сансера. — Вы остаётесь главнокомандующим армией, барон, но я не могу поручить командование походом военачальнику, который выступает против нападения на врага, я имею в виду захват цитадели.
— Я считаю ваше решение справедливым, ваше величество, — невозмутимо поклонился де Сансер. — Однако, как главнокомандующий, я рекомендовал бы командующему походом выслать вперёд крупный отряд кавалеристов, который производил бы разведку и сообщал нам, что путь свободен, и заранее предупреждал о препятствиях на пути, будь то разрушенный мост или засыпанная камнями дорога.
— Да, эта тактика разумна, — согласился граф. — В состав передового отряда я намереваюсь включить тех, кто уже раз прошёл туда и обратно по этой дороге, а именно барона де Сегюра с его рыцарями и отряд гвардейцев под командованием капитана Карнача.
— Берите, кого хотите, — махнул рукой король. — Мы должны довести это маленькое войско до цели нашего похода и захватить замок на Грозовой горе.
— Значит ли это, что ваше величество намеревается возглавить войско? — осторожно уточнил маркиз Вайолет. — Осмелюсь напомнить, что Повелитель теней — колдун, о котором нам почти ничего неизвестно, и это может быть опасно. Не лучше ли королю остаться в ставке, и проследовать на Грозовую гору, когда замок будет захвачен?
— Осмелюсь напомнить вам, маркиз, что по обычаям Сен-Марко войско ведёт король, — сурово ответил ему Ричард. — Командующий выполняет приказы короля, координируя действия армии. Я возглавлю войско, идущее к Грозовой горе. Это моя цель, к которой я намерен привести Сен-Марко. К тому же, в случае каких-то непредвиденных событий я хочу иметь возможность самостоятельно оценить ситуацию и принять решение, взяв на себя всю полноту ответственности. Пусть мы выступаем малыми силами, но это полноценная война, и я прошу всех относиться к этому походу именно так.
— В таком случае, ваше величество, я настаиваю на том, чтоб вы взяли усиленную охрану… — начал маркиз, но Ричард рассмеялся.
— Это война, мой дорогой Вайолет. А на войне убивают, и королей тоже. Я это знаю, однако не собираюсь окружать себя целой бандой охранников. У меня есть моя охрана и моя гвардия. Этого вполне достаточно.
Военный совет был закончен, и граф де Бове подождал у выхода из королевского шатра барона де Сансера. Оба они, не взирая на решение короля снять командование с одного и передать другому, намеревались вместе начать подготовку к утреннему выступлению. Дел было много, а времени слишком мало. И вскоре в лес, не дожидаясь наступления следующего тёмного дня, направились подводы с плотниками, которые выбирали там самые высокие и ровные деревья, чтоб нарубить из них брёвен для мостов, щитов и помостов. Слуги спешно выбирали из обоза самые лёгкие и крепкие телеги, формировали из них новый обоз и загружали на них провиант, запасы, порох и вооружение. А командиры выступающих с королём отрядов собрались в палатке графа де Бове, чтоб изучить карту и обсудить детали похода.
Жизнь в лагере Сен-Марко шла своим чередом. За тёмной ночью наступил тёмный день, и снова возобновилась суета, сопутствующая подготовке к выступлению в поход. Карнач наблюдал за всем этим со стороны. Он занимался своими делами, развёл караулы, прошёл по шатрам, где размещались его гвардейцы, отчитал Маршана, которого застал за пологом с молоденькой прачкой. Тот покраснел до корней волос, а прачка со смехом ускользнула и скрылась в темноте. Карнач проворчал что-то не до конца понятное ему самому и снова вышел на улицу. Его тянуло к костру. Просто хотелось сесть и смотреть на огонь, ни о чём не думая, потому что мысли его посещали тревожные и неприятные. Но у костра собралось слишком много народу. Слуги, приставленные к гвардии, готовили еду в большом котле, а по сторонам на низких складных скамьях сидели гвардейцы и, по обыкновению, травили байки, большая часть которых выдумывалась по ходу рассказа.
Он остановился возле вкопанного в землю столба, на котором были укреплены фанари и, прислонившись к нему, смотрел, как колеблется в темноте яркое пламя большого костра. Через какое-то время он заметил, что рядом кто-то есть и, повернув голову, увидел Игната, стоявшего с другой стороны.
— Ну, Саша, — умоляюще произнёс Игнат, взглянув на командира. — Я так не могу! Ты всё время молчишь. Что мы такого сделали? Ну, да, мы нарушили устав, но ведь и ситуация была нештатная. Если б мы не вернулись, то от отряда Марка никого бы не осталось. Их бы всех перебили, и ты это знаешь!
Карначу не хотелось говорить об этом и он повернулся, чтоб уйти в палатку, но позади него стояли Валуев и Стаховски.
— Не переживай так, — проговорил Иван. — Я уверен, что если даже дело дойдёт до трибунала, там примут к сведению чрезвычайные обстоятельства, в которых мы оказались.
Карнач взглянул на него, а потом перевёл взгляд на Стэна, но тот покачал головой:
— Не смотри на меня. Я — Пёс войны, мне уже не раз приходилось убивать. И далеко не всегда у меня было такое оправдание, как спасение жизни своих.
— Своих? — переспросил Карнач. — Какая разница, что скажет трибунал! Мне на это, по большому счёту, наплевать. Если вообще будет какой-то трибунал. Беда в том, что сама надежда, что мы когда-нибудь вернёмся туда, где можем попасть под этот самый трибунал, кажется мне всё более иллюзорной. Этот мир, как трясина, засасывает нас в свои глубины. Мы уже переступили красную черту, мы нашли своих, выбрали сторону и вступили в войну. Скоро у нас появится тысяча оправданий для того, чтоб ринуться в бой. И я боюсь, что с нашей подготовкой мы будем более чем просто эффективны. Головорезы де Сегюра покажутся ангелами по сравнению с нами. И когда у нас всё же появится возможность вернуться, мы уже не сможем.
— Стэн же смог, — напомнил Валуев. — И Донцов, и Хэйфэн.
— Расспроси-ка их, чего им это стоило, — проворчал Карнач и вошёл в палатку.
Маршан сидел на полу и, пряча глаза от командира, при свете тусклой лампы начищал свою кирасу. Карнач вздохнул. Мелкий проступок вызвал у этого простого парня глубокое раскаяние, но когда он убьёт в бою своего первого врага, он будет очень гордиться собой. Для этого дремучего мира это было в порядке вещей.
Александр стоял посреди палатки, глядя на сосредоточенно пыхтящего от усердия Маршана, слыша, как похрапывают лежащие на своих подстилках гвардейцы, и лихорадочно соображал, что, собственно, он тут делает. Не просто в этой палатке, или в этой долине, где нашло себе временное пристанище средневековое войско, а вообще в этом мире, настолько далёком от Земли, от привычного круга, работы и насущных интересов. Что он делает здесь, среди этих людей, которые явились в чужие земли, чтоб кого-то завоевать и поработить? И ради чего он присоединился к ним?
Он всегда боялся этих вопросов, но они без конца вставали перед ним, где бы ни носила его судьба: в дальних колониях, на чужих планетах, в инопланетных легионах и на полях чужих сражений. Он никогда не мог забыть о том, кто он и откуда, и не мог избавиться от бесконечного повторения самого главного вопроса: зачем он живёт, и как то, что он делает в каждый текущий момент связано с настоящей целью его жизни.
Он устало покачал головой, как всегда ответ был ясен и далеко не утешителен. Блуждать по чужим мирам, теряться среди чужих битв и судеб, это было его привычным занятием, и как ни стремился он вернуться домой к тому, что считал главным для себя, его всё равно однажды забрасывало в самый дальний конец галактики, и он оказывался впутанным в чужие жестокие и нелепые разборки.
— К тебе пришли, — раздался позади голос Игната, и он с радостью отбросил свои сомнения и вышел на улицу.
Марк де Сегюр стоял там же, возле столба, где недавно стоял Карнач, и так же хмуро смотрел на полыхающий в ночи костёр. Подойдя к нему, Александр заметил, что борон осунулся, его черты заострились, а глаза потускнели.
— Как Ламбер? — спросил Карнач, остановившись по другую сторону от столба.
— Ему лучше, — кивнул Марк, не отводя взгляд от огня. — Он рассказал, что это ты спас его в последний момент, убив алкорца, который собирался проткнуть его мечом. Я благодарен тебе, — он, наконец, повернул голову, чтоб взглянуть на собеседника. — И Игнату за то, что он спас мне жизнь. Ради нас вы нарушили свой устав.
— Устав — это писаные правила поведения, но из любого правила есть исключения, — проговорил Карнач. — В частности у нас есть ещё одно неписаное правило: мы своих не бросаем.
— Значит, вы всё-таки умеете убивать, — задумчиво проговорил Марк.
— Это не сложно, сложнее не убивать. Скажи мне, у тебя нет ощущения абсурдности всего происходящего? Ради чего всё это? Ради чего погибли Ла Моль и Бенар? С алкорцами всё ясно, они думают, что защищают свою святыню, но мы… Мы даже не уверены в том, что это Алмазное Сердце существует. Мы не знаем, где оно, можно ли его взять в руки. И ради чего мы собираемся идти туда?
— Здесь никто не задаёт таких вопросов, Александр. А если и задают, то отвечают, что это воля короля, что рыцарь должен быть доблестным и совершать подвиги, что всё это во славу Сен-Марко.
— А ты что думаешь?
Марк пожал плечами.
— Неважно, что я думаю. Я всё равно должен выполнять приказы и, если придётся, отдать жизнь за Алмазное Сердце. Ты впадаешь в ту же ересь, что и наш друг командор де Мариньи, ты судишь о нашем мире с позиции своего, а это не только неразумно, но и опасно. Он лишь чудом избежал смерти. Тебе может повезти куда меньше, ты меня понимаешь?
— Ты прав, обычно я не так разговорчив, — проворчал Карнач.
— Со мной ты можешь говорить, о чём хочешь, но даже у этого столба могут оказаться уши и длинный язык, чтоб разболтать кому-то о твоих сомнениях. Я догадываюсь, что тебе нелегко, хоть и не знаю насколько. И ещё раз даю тебе возможность уйти и увести своих людей. Но если ты останешься, то уже завтра утром тебе придётся снова вести их в горы.
— Мы выступаем? — Карнач постарался сосредоточиться на текущем моменте.
— Да, но впереди армии пойдёт отряд под командованием Делвин-Элидира. Сотня его лучших всадников с мечами и тяжёлыми луками. С ними приказано выступать тем, кто уже ходил к замку Повелителя теней. Мы должны пройти впереди войска и проверить дорогу, расставить посты на пути, чтоб обеспечить максимально безопасный проход основным силам.
— Они собираются вести туда всё войско?
— Они не так глупы, — усмехнулся де Сегюр. — Тысяча человек с небольшим обозом. Ничего лишнего.
— Тысяча и ничего лишнего? Что они собираются там делать такой оравой? Там нет ни одной долины, где можно было бы сконцентрировать такое количество войск и маневрировать.
— Как бы поступил ты? — Марк с любопытством посмотрел на него.
— Ты знаешь мои пристрастия. Я бы с небольшим, хорошо вооружённым отрядом прошёл туда, обогнув цитадель и не вступая в бой, и пробрался бы в замок незаметно.
— Возможно, мы ещё используем эту тактику, но пока придётся действовать так, как того желает король, а он уверен, что чем больше шума и крови, тем больше славы и почестей. Кто вспомнит тихую поступь лазутчика? А вот кровавая бойня останется в памяти потомков на века.
— Звучит ужасно… — пробормотал Карнач.
Марк рассмеялся.
— Ты слишком хорош для нашего жестокого мира, друг мой! Нам ещё далеко до ваших высоких идеалов.
— Не волнуйся, очень скоро мы скатимся к вашим нравам, и снова наступит гармония.
— Мне бы этого не хотелось, — уже серьёзно заявил Марк. — Оставайся таким, каков ты есть. Я постараюсь помочь тебе в этом. Но если ты намерен составить нам завтра компанию…
— Намерен, — мрачно подтвердил Карнач.
— Тогда к рассвету будьте готовы выступать. Нам нужно опередить войско и первыми обнаружить те ловушки, что уже устроили на нашем пути алкорцы.
— Мы будем готовы, — кивнул Карнач, и Марк, хлопнув его по плечу, ушёл. — Мышки кололись, плакали, но продолжали грызть кактус, — проворчал Александр и направился к костру, где в суровом молчании сидели его друзья.