Нулевой пациент - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 15

Часть вторая. Суд Интерлюдия четвертая. Теодор Новак

9 мая, вторник

Отдел пожарно-технической экспертизы при МЧС Треверберга

Мужчина сидел очень прямо, вытянувшись на неудобном стуле и смотрел в документы, которые ему принесли. Папка росла с каждой минутой. Приемный день. Он ненавидел приемные дни. Вторник. Кто придумал вторники? Раз в неделю ему приносили сторонние дела. В основном, от вконец обнаглевших страховых компаний, которые готовы на что угодно, лишь бы не выплачивать погорельцам компенсацию. Доказать, что это поджог или халатность. Найти любой предлог, чтобы снизить сумму. Обесценить человеческое горе. Теодор Новак уже десять лет служил главным экспертом отдела пожарно-технической экспертизы. Как и многие его коллеги он начинал в качестве обычного пожарного. А до этого прошел войну, прошагав всю Европу до Берлина и обратно. Ему исполнилось пятьдесят, он готовился к пенсии. Но оттягивал момент принятия решения. Не столько ради денег, сколько ради того, чтобы чувствовать себя живым. Работа возвращала ему равновесие, которого не было в разоренном несчастьем мире.

Мужчина скрутил сигарету, помял ее в пальцах, чиркнул спичкой и затянулся. Комнату, полную бумаг и чужих историй, затянуло кольцами дыма. Папки с делами с различными от «секретно» до «совершенно секретно» перемешивались с названием страховых «Тревербергстрах», «Треверберг гарантии», «Страховая номер один», «Тре-стахование» и прочих. Из этих всех компаний он не любил ни одну. Он в целом не обязан кого-то любить, его задача — проверить уже проведенные экспертизы и дать финальную оценку. Причина пожара. Место пожара. Варианты, если они есть. Он превращался в следователя, чья задача — восстановить картину преступления, где самым опасным и неуловимым преступником было пламя.

Взяв со стола верхнюю папку, он погрузился в чтение. Очередной частный дом, короткое замыкание. Кто виноват? Городские сети или проводка. В этот раз определенно проводка. Жильцы получат на тридцать процентов меньше, чем могли бы. Теодора это не трогало. Справедливость. Вот, в чем сила. Вот, в чем смысл. Справедливость в этом несправедливом, диком и неприятном мире. Мужчина вздохнул. Следующий документ. А потом — еще один. Вердикт за вердиктом. Он как судья. Как бог, который руководит чужими жизнями. Определяет их. А на самом деле он просто честный профессионал, который не может себе позволить обмануть. Самого себя.

Его имя не было известно массам. Его берегли, скрывали. Как и его коллег. Чтобы исключить попытки подкупа. Чтобы сделать экспертизу непредвзятой. Получилось. Новак не ошибался. Его коллеги почти не ошибались. Они просто читали данные. Просто проверяли выводы младших специалистов. Иногда в режиме строгой секретности выезжали на объекты, чтобы проверить гипотезы. Они просто воссоздавали картину распространения огня. И его зарождения.

Теодору нравилось, как министерство чрезвычайных ситуаций, к которому относился его отдел, выстроило работу. Была публичная приемная, куда мог прийти каждый. У каждой страховой — свой личный менеджер, обладающий правами проводить консультации и обучения, а также скреплять экспертизы печатью. Туда обычно шли те, кто стремился к власти с минимальной долей ответственности. Хотя ответственность, конечно, была. Не такая, как у самого Новака. Но повыше, чем у какого-нибудь врача. Или преподавателя. Да даже полицейского. Эти молодчики давали интервью, светились на телевидении и в газетах и обсуждали причины того или иного крупного пожара. Теодор помнил шумиху, когда загорелись здания теле-радио центра Треверберга. Сколько было шума! Пресса не могла утихнуть почти месяц. А в итоге он, Новак, обратил внимание на незначительную деталь — чуть заметные отсветы дыма на стене шахты лифта, которая помогла установить истинную причину пожара и наказать виновных.

И, как иллюстрирует именно этот пример, главными в этой иерархии оставались бойцы невидимого фронта. А чтобы им было не так обидно, что публичную славу себе забирают другие, министр выделил им тройное жалование. Новак, привыкший к аскетичному образу жизни, который лишь усилился после смерти дочери и ухода жены, тратил половину стандартного жалования. Остальное клал на счет и пока не понимал, что с этим счетом делать. Отдавать на благотворительность жалко. Каждый сам за себя. В конечном счете они все — дети войны в том или ином плане, а он лишился родителей задолго до. И знал, что даже сирота имеет все шансы стать полноценным гражданином. А близких у него не осталось. Наверное, деньги стоит направить в какое-то дело. Чтобы они жили. И дело жило. Но он не имел права на коммерческую деятельность. Либо госслужба, либо бизнес. И они лежали. Уже четыре года и три месяца прирастая от месяца к месяцу. Сейчас он спокойно мог купить себе квартиру побольше, или дом, или машину. Но у него не было своих желаний.

Новак снял очки, протер глаза сухими пальцами и водрузил очки на место. Как бы ему ни было грустно и тяжело (а ему всегда становилось грустно накануне дня памяти Альды), надо работать. Он успел разобраться с делами прошлого вторника. Как раз вчера закончил последнее. Нельзя расслабляться. Ждут люди. Ждут страховые. Ждет пламя. Единственная стихия, которую невозможно покорить.

Он бросил короткий взгляд на календарь. Девятое мая. Пережить еще две недели — и отпуск. Он поедет к морю. Пересечет всю Европу, возьмет лодку и отправится на Сицилию. И целых пять дней будет лежать на пляже, вспоминая дочь, свою счастливую жизнь и не думая о пламени, которое сжирает жизни, судьбы и будущее. Беспощадное и прекрасное пламя, которое человек так и не смог покорить.

Улыбнувшись этой мысли, мужчина подхватил первую папку сверху. На ней красовалась эмблема «Тревербергстрах», первой страховой фирмы города. Новак ее не любил. Очень не любил. Там сидел большой штат юристов, которые придирались к мелочам. У них была одна задача: не выплатить страховую премию. Ни при каких условиях. И поэтому они почти каждый случай отправляли в апелляционном порядке. МЧС научился такие случаи фильтровать, и Теодор давно не видел ненавистной эмблемы. Он справился с желанием положить папку вниз, вместо этого раскрыл ее, аккуратно разместил документы и удивленно замер. «Вспомогательная лаборатория имени Люси Тревер, госпиталь, 3 марта 1967 года». Волосы на загривке встали дыбом. Лучше бы на воздух взлетел сам госпиталь во главе со своим лощенным предводителем. Эти недоучки не смогли спасти его девочку. Их некомпетентность и халатность виновата в том, что Альда умерла! И только так. Мужчина поднял глаза к некрасивому потолку, будто благодаря небо. Наконец-то он получил возможность отомстить.

Отомстить? Или восстановить справедливость? Новак усмехнулся. Он еще не вчитался в документы, но уже видел нестыковки. Уже видел, что кто-то из младших коллег плохо сделал свою работу.

Боже, как он счастлив. Четыре года и три месяца он молился о том, чтобы получить шанс отомстить. Наказать тех, кто ничего не сделал для спасения его дочери. И вот он, шанс. Нужно просто правильно мечтать.

Как это будет приятно. Припереть Астера к стенке. Доказать, что его несравненная лаборатория взлетела на воздух из-за поджога. А дальше пусть полиция разбирается. Конечно, придется провести внутреннее расследование, наказать того, кто дал страховой неправильную экспертизу. Сразу видно, что в «Тревербергстрах» работают дилетанты. Как можно принять отчет с таким количеством нестыковок? Новак лично разберется с младшим специалистом. В зависимости от того, кем он окажется, устроит либо показательную порку, либо напишет докладную, и его уволят. А если докажут, что его подкупили… Ммм… как это приятно. Теодор положил папку на стол, потер руки, улыбнулся. Прежде, чем приступить к такому важному делу, нужно успокоиться. И подготовиться. Он сам не должен быть предвзят. Он должен написать честное заключение. И если действительно прошлый отчет — писулька, преподнести правду так, чтобы она превратилась в черное пятно на блестяще-белой биографии Астера. Даже если не он виноват, он руководитель. И все ниточки приведут к нему. Думать о том, что все это может оказаться обычной халатностью, совершенно не хотелось.

Новак встал. Коллеги удивленно оглянулись. Обычно он работал, не отлучаясь ни на минуту. Чай он наливал раз в день утром. Для этого носил с собой специальный термос. На перерывы выходил в строго определенное для этого время. Сначала над ним шутили, мол, робот, даже организм приучил, потом успокоились. Сейчас рабочий день только начался. Даже самые неусидчивые еще не стремились выйти покурить, а Теодор Новак, старожил отдела, встал. Он окинул всех свирепым взглядом серо-голубых глаз, ухмыльнулся и снова потер руки.

— В карму верите? — громко спросил он.

Весь отдел поднял головы от столов и посмотрел на него. Знакомые взгляды людей, с которыми он редко разговаривал, не дружил и даже не помнил их по именам. Но сейчас они казались ему семьей.

— Нет, — проговорила молодая женщина с приятным лицом и большой грудью. — Мы сами творим свою судьбу.

Новак ухмыльнулся. Коллеги начали улыбаться.

— А я вот верю, — сказал он. — У меня тут занимательная папочка на столе. Если развитие событий подтвердит мои предположения, я проставляюсь. У нас много поводов вместе выпить, не так ли?

Послышались одобрительные хлопки и комментарии. Адам Солнер, руководитель отдела, в котором работал Новак, встал и похлопал его по плечу. Когда-то они дружили. И довольно близко. Это было до смерти Альды.

— Я знал, распределяя дела, — сказал он. — Пусть это принесет тебе успокоение, а нам вернет нашего Теодора.

Новак кивнул.

— Да. Определенно. Так и будет, шеф.

***

Несколько часов спустя

Эйфория схлынула, когда Теодор Новак погрузился в работу. По первичному заключению причиной возгорания стала неисправность проводки, но автор, некто Питер Сальдо, не проверил согласованные схемы здания, в которых была указана такая защита от скачков напряжения, что не снилась и некоторым промышленным объектам. Было видно, что при строительстве лаборатории учли все. И отсюда следовало два варианта. Либо оборудование было неисправно, либо роль сыграл человеческий фактор. Оборудование стояло на балансе у пожарных и те в телефонном разговоре опровергли предположение, сообщив, что техническое обслуживание проводилось за несколько дней до пожара. Никаких обращений о неисправности после не поступало. Поэтому, получив иск от страховой, они посмотрели на причину возгорания, написали возражения, и в итоге папка попала в отдел пожарно-технической экспертизы. Новак попробовал дозвониться до Питера Сальдо, но попал на его начальника. Сначала наехал, а потом был вынужден замолчать, извиниться и исчезнуть: выяснилось, что Сальдо погиб несколько дней назад. Его сбил автомобиль. Теодор что-то слышал о сумасшедшем водителе со странным именем, которое совместило в себе Европу и Азию. Найя Сонг. Мужик просто протаранил людей на пешеходном переходе.

Из факта смерти эксперта следовало сразу две вещи. Во-первых, полиции вряд ли удастся установить факт подкупа. Если Сальдо не полный кретин, который получил деньги прямо на свой счет. И второе, сам Теодор не мог с ним поговорить, чтобы выяснить, чем он руководствовался. К Новаку попало обогащенное дополнительными деталями дело. Может, Питер получил другие документы. Не такие полные. Без комментариев пожарных и страховой. Он сделал официальный запрос шефу парня, чтобы тот поднял все записи по делу и передал их ему через Адама. Ответа пока не поступило, но Новак знал, выхода у них нет. Придется ковыряться в процессах двухмесячной давности. А что они хотели. Если работаешь с «Тревербергстрах», протоколируй все. Даже время, когда вышел покурить или в туалет. Пригодится.

Рабочий телефон зазвонил. Новак вздохнул и взял трубку.

— Это Мадлен, — сообщил приятный женский голос. Администратор контакт-центра. — Меня замучили из «Тревербергстрах». Говорят, прислали нам документы по лаборатории три дня назад, а до сих пор не получили ответа от вашего отдела. И что если бы они знали, кто именно разбирается с этим, то…

— Можешь не продолжать, — улыбнулся Новак. — Спасибо, что держишь оборону. Если еще раз позвонят, скажи, что ты нарушила все протоколы и смогла связаться с отделом. Официальные документы еще в работе. Но можешь передать этим негодяям, что им нужно собирать документы и подавать в суд.

— В суд?

— Мошенничество.

— И они должны из этого все понять?

— Поверь мне, если ты так скажешь, на следующий день обнаружишь у себя на столе букет цветов или что поприятнее. Они именно на это надеются.

Мадлен рассмеялась.

— Спорим? Если не они, то букет с тебя.

Теодор вздохнул.

— Спорим. Официальный ответ я отправлю им завтра.

Мадлен положила трубку, а Новак замер, озадаченный. Официальный ответ был почти готов. В нем по пунктам доказывалось, что прошлые выкладки недействительны. Он призвал «Тревербергстрах» возбудить уголовное дело, а также запросить дополнительную проверку объекта, который стоял опечатанным. Согласно условиям страховки туда нельзя заходить и нельзя его трогать, пока не будет официального документа, разрешающего ремонт. Так что Астер оказался связан. Мало того, он лишился мощностей лаборатории, которая обслуживала полгорода, так еще и не мог ликвидировать последствия пожара. Новак удержался от желания ему позвонить. Перечитал отчет еще раз. Поставил свою подпись, закрыл папку и положил ее на угол стола. Вздохнул. И взял следующую. Не так интересно.

Спи спокойно, Альда. Все, кто причастен к твоей смерти, будут наказаны.