Тремя днями позже.
Резиденция наследного Принца Карла. Восточный Мэдэс.
В этот раз, дабы не проморгать прибытие долгожданного гостя. Важного для меня человека, а именно непревзойдённого имперского алхимика Барэля, встретить того выехала моя личная гвардия. Всё, от первой встрече с затворником и до его прибытия в мою обитель должно было пройти на высшем уровне. Лучшая еда, выпивка, женщины, апартаменты. Для него сегодня было приготовлено даже больше чем когда либо и когда либо было готовилось для меня. Но как оказалось, порой и того что могут себе позволить императорские сыны, для отдельных личностей может оказаться недостаточно…
Со слов Гвиния, Барэль отличался склочностью, недоверчивостью, а так же трусостью и жадной до знаний натурой. Любящий похвалу, обожествляющий дело коему отдан до глубины души, со слов моего бывшего придворного мага, учёный был человеком такой масти, с которой я ещё в этом мире не встречался. Мэдэс говорил, что Барэль в любом случае не откажет будущему императору и наверняка поделиться частью своих незначительных успехов, но даст ли он доступ к верхушке своих исследований, было совсем другим вопросом.
Человек представленный мне затворником и учёным, оправдал мои визуальные предположения. Чёрная мантия до пола, длинная, закручивающаяся тёмно-седая борода, такие же длинные покрывшиеся с годами серебряным оттенком волосы. Ну и конечно же огромная, дорожная сумка с множеством разных, прикреплённых к той, цветных колб.
Никому не доверяя свою кладь, скрюченный старик, держа сумку у своих ног приветствовал меня дежурной фразой, а так же уставшим, брезгливым взглядом. Во время приветственной церемонии, когда нас усадили за стол, подали разного рода угощения и напитки, тот почти не смотрел на меня, выбрав объектом своих наблюдений трёх персон рядом со мной. Августа, Гвиний и Крон Элкантра. И именно первая и последняя женщины, сидевшие по разные стороны рук от меня, привлекали его внимание.
«Как так, святая инквизиция и иноверец еретик за одним столом?» Немыслимая для империи картина, сводила Барэля с ума, точно так же, как и зорфские служанки, коими Гвиний щедро разбавил свой персонал. Старого учёного манило неизвестное, запретное, и с каждым часом проведённым рядом с ним, я всё больше и больше понимал что могу предложить тому в обмен за его умения, навыки и знания.
Момент нашего с ним разговора по душам постоянно откладывался. Словно собирая пазл, посылая в общество того то Хивару, то прибывшего по моей просьбе Львиногрифа. Постепенно, я всё больше и больше ломал стереотипное мышление старика о том месте и правителе, которому ему придётся служить. И в конце, как самый главный десерт, а так же вишенка на торте, к нему, по моему приказу подошла познакомиться Гвиневра. Именно присутствие Магистра Силилистинких магических искусств вызвало у того самый большой дисонанс. Настоящий конфуз чётко запечатлелся на лице Барэля. «Как можно держать при дворе наследника, будущего императора — потенциального врага?» — Это был наверняка первый вопрос которым задавался учёный, ну а второй естественно — «А что же такого может знать Магистр чего не может знать он сам?»
Более двух часов Барэль преследовал Гвиневру, насилуя молодой ум своими теориями и предположениями. Должен отметить, первый час девушка выдержала достойно, с радостью подчёркивая все отличия между Силистиной и Империей, но во втором часу неожиданно здалась… Фактически пустившись в бега от хромого, преследовавшего ту алхимика, в конечном итоге Гвиневра нашла спасения за спиной вмешавшегося Гвиния.
— Отцепись от неё. Старый маразматик, ты же уже понял что она боевой практик, а не учёный теоретик как ты, сколькоможно мучать бедное дитя… — Когда я было хотел уже вмешаться и двинул к их компании, послышался дежурный, раздражённый голос Гвиния.
— Безусловно я это уже понял. Однако, её взгляды на мир, познания, мысли, гораздо глубже чем у половины тупоголовых архимагов на…
— На службе инквизиции… Ты это каждому мало-мальски образованному волшебнику говоришь. Не надоело ещё? — Зная что скажет старый коллега, перебив и дополнив его речь, вновь произнёс Мэдэс, от чего алхимик немного смутился.
— Я всего лишь путник заблудившийся средь тысячи закрытых дверей, к ключ которым спрятан в ста тысячах неизвестных мне вопросов. — Видя как на того с опаской смотрит из-за спины Гвиния Гвиневра, попытался оправдаться алхимик, а после, заметив наше с Августой приближение склонился.
— Ваше высочество, для меня честь служить столь незаурядной, разносторонней личности. Быть может, Гвиний действительно не соврал, указав в своём письме что вы, как и я человек науки. — Рыбка попробовала на вкус наживку, и кажется та ей понравилась! Интерес Барэля к дроу, зорфам и к знаниям Гвиневры заставил необщительную личность пуститься на попятную в жажде обрести неведомые до селе знания.
— Ну разумеется, и более того, в отличии от святого престола, я так же не возбраняю своим поданным практиковать магию без одобрения инквизиции. — Нервно дрогнувшая на лбу старика бровь, приоткрыла хитрый глаз, уткнувшийся в стоявшую за моей спиной, в парадном, церковном облачении Августу.
— Ну и шутки у вас принц. Такое чувство что вы пытаетесь меня в чём-то обвинить и прилюдно отправить на костёр…
— Будь это так, уважаемый Барэль, с вами бы разговаривали люди типа старшего инквизитора Августы, и уж точно не на званном балу, а где-то в подвалах инквизиции. — С лица старца тот час пропала вся его холёная, притворная улыбка и прочие эмоции.
— Чего вы от меня хотите? — В отражении прозрачного хрустального бокала, Барэль увидел всю ту мою свиту окружившую его. Мастерски оценив обстоновку, алхимик обречённо вздохнув сдался. Что бы тот не попытался предпринять, убежать от магии Гвиния, зоркого глаза дроу, а так же острого нюха зорфов у его бы не вышло.
— Я хочу Огненную землю, воспламеняющийся порошок, ну, или же если называть вещи своими именами, мне нужен порох… — Подойдя к тому в упор, произнёс я.
— П-по-рох? — Последнее слово алхимику показалось незнакомым, но то что было произнесено до него, он понял.
— Селитра, древесный уголь, сера… Не стоит играть со мной и прикидываться идиотом уважаемый Барэль, ибо вы здесь не за этим. — Чуть ли не наступая старку на носочки и тесня того в плотно сомкнувшим круг Магнусу и приглашённому Олофу, угрожающе произношу я.
— Я, действительно не знаю откуда у вас один из моих скрытых рецептов, хотя и догадываюсь — Злобный взгляд алхимика падает на Гвиния, — Но, при всём уважении, если вам известны все компоненты, то зачем вам старик вроде меня? Возьмите и сделайте свой, так называемый порох… — Понимая что не всё так просто, первым ознаменовал о начале торгов Барэль.
Скользкий, умный и расчётливый, старик алхимик пытался набить себе цену, даже не предполагая на какие значимые поблажки я готов пойти ради того что бы тот присягнул мне на верность и просто делал то что должен.
— Уважаемый Барэль, знаете ли, не так давно в Мэдэсе был закрыт один из магичесикх орденов подчинявшихся церкви. Власть последних, под управление Колда Эсва полностью дискредитировала себя, настроив как народ, так и верных магов-учеников против своих господ. Стараясь не допустить раскола в рядах верных мне слуг, я упразднил власть мятежной церкви над Мэдэсскими волшебниками, а так же, создал новый орден, что подчиняется только лишь правителю города уважаемому Гвинию Мэдэсу.
— Хочу… Я хочу такой же… — нервно сглотнув, резко выпалил Барэль.
— Что простите? — Слова старца оказались для ушей моих слаще любой услады. Рыбка зацепилась за крючок, оставалось только подсечь.
— Хочу свой орден, а вместе с ним учебное здание, финансирование, учеников, разрешение городской мэрии на проведение экспериментов, а так же полное невмешательства в дела ордена церкви. Если дадите мне это, то я даже готов принести вам запретную тёмную клятву на крови, а после, передать вам во служение все мои силы и знания. — С опустившимся на колено Барэлем, на грязный пол легли так же его длинные волосы и борода.
— Как смело, в присутствии старшего инквизитора говорить о тёмной магии и таких же тёмных ритуалах. — Ожидая реакции алхимика, из-за моей спины произнесла Августа.
— Не менее смело, чем решительный поступок мужчины одарить святого инквизитора своим семенем. — Едва приподняв голову, не посмев обвинить августу в клятва отступничестве, с хитрецой глядя из под лба, заявляет Барэль.