Хлоя проснулась раньше всех, оглядела спящую залу и вышла на улицу привести себя в порядок. Она умылась из бочки, посмотрела на свое отражение и обрадовалась, что лицо было не сильно опухшим после вчерашнего — бытовая магия частично нейтрализовала последствия таких вечеров, но злоупотреблять этим не стоило.
Хлоя нашла кувшин с чистой водой на столике в тени беседки и выпила полную кружку. Солнце было уже высоко. Она разрывалась между эгоистичным желанием пойти всех поднять и затеять что-нибудь веселое: искупаться в реке, пошататься по городским лавкам или просто пойти позавтракать (так как вчера она больше выпила, чем съела) — и мыслью заняться утренней медитацией, раз уж она все равно так рано подорвалась. Совесть перевесила, и Хлоя села в тени на траве, пытаясь очистить разум от всех мыслей. Но в одиночку ничего не выходило: в голове звучали кабацкие песни, мельтешили танцующие Джоф и Роджер и мерещилась улыбка уходящей Ильмар. Ее одинокого терпения хватило минут на десять.
Она вошла в дом в раздумьях, с кого бы начать. Вдруг раздалось сонное ворчание с той стороны, где спал Балда. Вот и отлично — можно начать с добровольцев. Хлоя подошла поближе и посмотрела на умиротворенное лицо Балды — лицо было таким сосредоточенным, что она даже не сразу узнала его. Как будто сейчас перед ней спал абсолютно здоровый человек абсолютно здоровым сном. Он лежал на спине, повернув голову на бок. Капюшон съехал, и Хлоя увидела на его голове тот самый дурацкий платок из лавки Хамана. Вот сейчас было идеальное время для медитации, потому что она не знала, что думать по этому поводу, и все ее мысли рассеялись. Постояв минутку в этой пустоте, она решила заставить Роджера объясниться, когда тот проснется.
Хлоя присела на край и откинула с Балды одеяло, чтобы разбудить, но тут ей в глаза бросилось его возбужденное состояние, заметное даже через штаны. Не сказать, что она не поняла, что это такое, — выросшая среди мужчин, она знала о них достаточно и много раз видела их почти что голыми на речке, но в таком состоянии и в такой близости ей видеть мужское достоинство не приходилось. Она подумала, что раньше за Балдой такого не замечала. И если глазомер ее не обманывает, то телосложение у Балды очень даже пропорциональное, учитывая его двухметровый рост. Она надвинула шкуру назад: кажется, разбудить его накрытым сейчас будет более правильным. И ничто бы не предвещало другого исхода побудки, если бы выпитое за вчера вино успело выветриться из девичьей головы. Но оно не успело. «А что, если ему в штаны заползла змея?» — пришла неожиданная мысль. «Хлоя, Хлоя, Хлоя, какие к черту змеи в городе! К тому же змеи намного длиннее и шевелятся» Она встала и отошла на два шага от спящего, наивно думая, что ее мысли удалятся вместе с ней. «Но ты же не можешь быть уверена полностью. Змеи они ведь такие — приползут и не заметишь. Может, ты видела только часть змеи, а не шевелится она, потому что уснула?» Она отошла еще дальше, уже подумывая сначала разбудить Роджера. «То есть, возможно, Балде угрожает опасность, а ты даже не убедишься в этом из-за каких-то идиотских предрассудков?» Здесь Хлоя удивилась сама себе и остановилась. Она вернулась, села на край, засунула руку под одеяло и развеяла все свои сомнения. Нет, это определенно не змея — кажется, они так сильно не нагреваются.
— Хлоя! — Балда открыл сонные глаза. Она резко выдернула руку и прижала ее, согнутую, к груди. — Что происходит?
— Кажется, у тебя под одеялом змея. — Хлоя давно знала, что во всех неловких ситуация людям мозги вообще не нужны, потому что язык всегда опережает мысли. Балда спросонья тоже об осторожности не думал и, вместо того, чтобы двигаться аккуратно, резко скинул одеяло. Никаких змей под шкурой он естественно не увидел. Хлоя тоже пошарила глазами вместе с ним и тоже ничего нового не увидела.
— Фух, показалось! Давай будить остальных, уже скоро обед.
Она поднялась и, как ни в чем не бывало, пошла к Роджеру, который обычно просыпался раньше остальных после пьянки. Его она растолкала быстро и без лишних прелюдий. Сразу вспомнила свою претензию по поводу платка, но вдруг подумала: а что, если это именно он так странно действует на Балду? Да ладно, пускай носит, какое ей вообще дело, кто во что одет.
Роджер потянулся и молча встал. Легкая боль в голове и в теле напоминали приятную ломоту после хорошей тренировки — только вот вчера была не тренировка, а настоящая битва. Молчал он потому, что по утрам после пьянки звонкий голос Хлои не казался ему таким прекрасным, как накануне, а если он что-нибудь скажет, то она ведь обязательно что-нибудь ответит. Поэтому он сразу направился к двери.
— И друга своего прихвати. Я Джофа в жизни не разбужу!
Роджер сморщился. Неужели это тот самый прекрасный голос, певший его любимые песни. Первая волна отчуждения прошла, и он повернулся к Джофу. Хлоя уже сотрясала Кристофа, который спросонья что-то лепетал и никак не хотел открывать глаза.
Балда стянул с себя капюшон и повязку, как только Хлоя пошла будить остальных. Он тоже не спешил идти умываться, но не потому, что чувствовал налет вчерашнего вечера, а потому, что совсем его не ощущал. В голове было чисто и светло, как будто он совсем ничего не пил. Возможно, что это все проделки «Болиголова» и его обитателей — весь хмель отобрали волшебники, и Балда, краснея, мог только предположить, что будут делать эти два опьяненных мага в его отсутствие. Когда Хлоя начала будить Кристофа, Балда вдруг вспомнил про отравление багряницей — вот сейчас он узнает, насколько Блаж и Вернер оказались правы.
Роджер расталкивал Джофа, громко приговаривая, что солнце уже высоко. Он исходил из мысли, что лучше потерпеть свой низковатый мягкий баритон, чем провоцировать Хлою молчанием. Джоф совсем не желал просыпаться. Вдруг Роджер замер в легком испуге: из-под бока Джофа показалось пятно крови. Роджер влепил Джофу мощную пощечину, так что Хлоя и Балда вздрогнули.
— Что случилось? — Хлоя бросила Кристофа и подскочила к Роджеру. Одну руку тот положил на шею Джофа, проверяя пульс, пальцем другой провел по пятну крови и облизал палец. Выглядело это довольно странно, но ужас от того, что Джоф не просыпается, перекрывал все странности. Только Балда на секунду подумал, что, наверное, Роджер может по вкусу крови понять, что с ней не так. Роджер дважды сплюнул на пол и отер рукавом рот, лицо его стало спокойнее от полученного знания.
Дверь открылась, и в дом вошел их проводник. Он держал удочку и полную сеть рыбы.
— Доброе утро пропойцам! Отличный денек для рыбалки! Смотрите, какой улов! — Но радости на лицах он не увидел, а вскоре заметил в пятне света кровь на руке Роджера, и все еще лежащего Джофа.
— Балда, иди сюда, — Роджер не стал тратить время. — Помоги поднять его и снять кольчугу.
Балда уже был рядом, и вместе они попытались поднять Джофа. Проводник бросил улов и снасти в угол и стал им помогать. Хлоя отступила, чтобы не мешать.
— Что с ним, Роджер? Откуда кровь? — На Хлою напал такой страх, которого она не испытывала ни в одной битве ни с людьми, ни с магическими животными. Как бы она ни относилась к Джофу и его глупым шуткам, сейчас она осознала, что он один из самых близких ей людей и с ним происходит что-то непонятное. Ей срочно нужно было выйти из этой неизвестности.
— Я не сильно разбираюсь в ядах, но, думаю, это что-то парализующее. Хвала небу, что он спал на боку, иначе бы задохнулся от запавшего в горло языка.
Втроем они смогли приподнять Джофа, усадить его и неимоверными усилиями стянуть с него тяжелую кольчугу и рубаху. Роджер сразу же поднял левую руку Джофа и увидел там то, что и предполагал увидеть, — почти незаметную колотую рану от кинжала. Он вышел из дома, быстро умыл лицо и вернулся с кувшином воды. Проводник уже принес несколько полотенец, и Хлоя смочила Джофу лоб и отерла его тело от пота.
— Я вспомнила, — воскликнула Хлоя, — вчера этот проклятый Хард полез драться с Джофом, и перед тем, как Джоф его вырубил, он успел ударить его как раз в левый бок. Возможно, что в его руке было нож.
— Сердце бьется, значит, не задето, — сказал Балда тем самым уверенным голосом, который Хлоя уже не первый раз слышала от него за последнее время. — Неужели Хард хотел его просто отравить? Парализовать, чтобы обеспечить себе легкую победу в трактирной драке?
Балда уже начал ощущать границы надвигающегося тумана, и сейчас это стало его беспокоить. Он не может позволить себе быть идиотом, когда Джоф находится на грани жизни и смерти.
— Не знаю его мотивов, знаю только, что убить его не получилось, — ответил Роджер. — Уверен, что здесь замешаны Соларус со своей свитой. Если бы такой известный человек, как Джоф, умер в таверне или по дороге из нее или даже просто в этом городе, у людей бы возникло очень много вопросов, на которые Соларусу или Соларусу-младшему пришлось бы ответить. А если Джоф умрет где-то за городом или от болезни, то никто даже не обратит на это внимания. Но не получилось! Парализующие яды не смертельны, если их вовремя нейтрализовать, и лучше с этим не затягивать. Где там наш Кристоф? Думаю, его лекарских способностей вполне достаточно, чтобы залечить рану и вывести яд, и поставить Джофа на ноги за несколько дней.
Кристоф уже сидел на своей постели, но все еще продолжал что-то лепетать. Балда вздрогнул: в его голове сошлась картинка. Джоф отравлен парализующим ядом и может умереть. Уникальный маг-лекарь отравлен багряницей и ничем не сможет помочь Джофу как раз в эти ближайшие несколько дней. Они все остались без защиты, да еще на их плечи легла забота о Джофе и Кристофе. И сейчас им срочно нужно найти мага, способного помочь Джофу.
Хлоя трясла Кристофа, пытаясь привести его в чувства, но все было напрасно. Она в панике окликнула Роджера. Тот в два шага оказался рядом, взглянул на Кристофа, и в его глазах появился испуг. Балда сжимал в кармане Болиголов, но туман пока еще не спешил ослепить его разум. Он следил, сможет ли Роджер понять, что случилось с Кристофом. Роджер померил пульс, подтащил Кристофа к окну и заглянул в его зрачки, но никаких признаков слабости и помутнения рассудка не выявил. Он понимал, что это не было похмельем и тоже было похоже на отравление, правда, другого рода. Роджер вернул Кристофа на место и озабоченно сел, подперев руками подбородок. И он, и Хлоя, и даже проводник уже поняли, в какую сложную ситуацию они попали.
— Что нам делать Роджер? — спросила Хлоя, похожая сейчас на испуганного котенка. Такое с ними случилось впервые. Она не хотела знать, кто и с какой целью отравил ее друзей, — она хотела понять, как им помочь.
Балда вышел на улицу, чтобы умыть лицо и привести себя в чувство. Но вода не помогала — чувствовал он себя совершенно паршиво в моральном отношении, при том, что был абсолютно здоров и голова его была ясной. Он услышал со двора, как Роджер говорит, что пойдет в город искать мага, а заодно и пообщаться с Хаманом, который единственный знал о порванной кольчуге Джофа и, видимо, многим успел об этом растрепать. Дверь открылась, и Роджер быстро прошел к воротам.
— Роджер! — крикнул Балда и подошел к нему. Их глаза встретились, и Роджер увидел ясный умный взгляд, которого два дня тому назад еще не было и в помине.
— Кристоф отравлен багряницей! — Балда сказал то, что знал, и был готов ответить на все вопросы, какие ему зададут. Глаза Роджера округлились, и он даже приоткрыл рот.
— Хорошая новость! Это значит, что Кристофу ничего не угрожает. — К удивлению юноши, никаких вопросов не последовало. — Помогите ему умыться и накормите его. Джофа не трогайте и не позволяйте ему заваливаться на спину. Успокой Хлою. Я постараюсь достать ингредиенты для противоядия от багряницы и поскорее вернуться, тогда и решим, что делать дальше.
Роджер хлопнул Балду по плечу и скрылся за воротами.
Балда вернулся и попытался успокоить Хлою. Он передал ей слова Роджера, в которые вложил и свои мысли про отравление вином, которое влияет только на врожденных магов. Он объяснил ей, что с Кристофом все будет хорошо в любом случае, а когда он поправится, то сможет вылечить и Джофа.
Хлоя немного успокоилась не столько благодаря объяснениям, сколько завороженная новым для нее голосом и взглядом Балды. Но и она ничего не спросила о его переменах: ей не нужно было знать, почему стало так хорошо, ей нужно было, чтобы все так и оставалось! Чтобы просто все было хорошо. Потихоньку свыкшись с мыслью, что переживать и нервничать — это худшее, что они могут сделать, Хлоя и Балда занялись Кристофом. До прихода Роджера они оставались в доме и занимались бытовыми вещами и посильной помощью. Мужчины уложили Джофа на бок в то же положение, в котором он спал. Они укрыли его и периодически вытирали его тело. Вливать воду ему в рот без Роджера побоялись, думая, что Джоф может захлебнуться, — просто смачивали ему губы мокрым полотенцем. Кристофу помогли выйти на улицу, хотя в особой поддержке он не нуждался: ходил он нормально, не падал, кое-как смог умыться, хотя и выглядел немного рассеянным. Кажется, он сразу не понял, что случилось с Джофом, потому как был больше сосредоточен на собственных странных ощущениях.
Придя в себя, Кристоф понял, что совсем не может пользоваться магией, когда захотел очистить пыль со своей мантии. Балда и Хлоя рассказали ему о вероятном магическом отравлении вином. Слегка успокоившись, он спросил про Джофа. Чтобы не нервировать мага лишний раз, ему ответили, что тот еще спит.
Вскоре из дому вышел переодевшийся проводник и приготовил хороший обед из свежей рыбы, но вино ему пришлось пить в одиночестве, так как все отказались. Хлоя попросила его не говорить пока Кристофу про Джофа.
За обедом проводник рассказал, что если Роджер не сможет найти помощь Кристофу, то в селении есть искусные маги, которые могут приготовить нужное зелье. И вообще, добавил он, маги из селения могут справиться и с другими видами отравлений. Балда и Хлоя поняли, что он имеет в виду Джофа.
После обеда проводник предложил было показать им рыбные места недалеко за стенами, чтобы увести Кристофа подальше от Джофа, но сам понял, что разделиться и стать еще слабее — не самое лучшее решение. Да и все это выглядело рискованно в череде последних событий, поэтому Хлоя посоветовала Кристофу расслабиться и помедитировать, надеясь, что это поможет вернуть ему контроль над своей магией.
Маг, готовый схватиться за соломинку, с радостью согласился. Проводник занялся своими вопросами, шепнув Хлое, что присмотрит за Джофом, но она оставила Кристофа на Балду и пошла ухаживать за Джофом сама.
Внезапный стресс и суета ночного города выбили их из колеи: совсем недавно они проснулись, когда солнце стояло в зените, пообедали без особой радости, кое-как помедитировали и — наступил вечер… Вскоре вернулся рыскавший по городу Роджер и застал всех во дворе.
— Новости неутешительные. Лавка Хамана закрыта, соседи сказали, что он сегодня ушел заниматься какими-то экспериментами, поэтому связаться с ним возможности нет. Соларус, как и сказал нам вчера, уехал из города вместе с двумя своими волшебниками и этой Ильмар. Один из волшебников владеет магией исцеления и мог бы нам помочь, но есть сильные подозрения, что все эти совпадения далеко не случайны. По моим предположениям, план Соларуса состоит в том, чтобы как можно сильнее навредить Джофу и нам, а, возможно, даже убить Джофа и разогнать нашу команду. При этом сам Соларус окажется абсолютно непричастным ко всему этому. Причины не совсем понятны, но накануне Джоф отверг предложение Соларуса шпионить для него в селении, и, возможно, тот просто устраняет человека, который может перейти на сторону его конкурентов.
Кристоф запаниковал и бросился в дом к Джофу. Хлоя кинулась за ним с объяснениями. Роджер подошел к Балде.
— Ингредиенты я достал. Пришлось поспрашивать знакомых, но, как обычно, все упирается в мелочи: малина совсем древняя, и она почти утратила магию. Нет мага, знающего, как заколдовать зелье, и раз Кристоф утратил голос, то значит даже зелье не вернет ему способности сразу же — лишь через несколько дней. В общем затея с зельем обречена: мы должны ехать в селение, чтобы спасти Джофа. Иначе он может остаться инвалидом, если мы не поторопимся.
— Значит Кристоф — слабый волшебник, раз это зелье так сильно его подкосило? — спросил Балда.
— Волшебники, как и магия, бывают разные, — выступил в защиту друга Роджер. — Наш Кристоф еще не сталкивался с подобной магией, но я уверен, что он обучится ей противостоять.
— Как он сможет, если до сих пор не обучился, закончив многолетнюю школу магии? — Балда не отпускал.
— Обучится так же, как обучаются все остальные. Могу лишь сказать, что современные школы магии не дают достаточных знаний, если ты еще не осведомлен об этом, — пояснил Роджер.
— Я знаю, что ты не владеешь магией, но знаешь рецепт. Ты можешь научить какого-нибудь мага заколдовать зелье? — продолжал допрос Балда.
— Обучить магии словами очень сложно, даже если знаешь, что и как делать. Слова создают иллюзию, что ими можно объяснить все, но это не так. Ну и как минимум нам нужен способный понять объяснение маг, которому мы могли бы доверять и который захотел бы нам помочь. Кажется, таких в городе нет. Ни Хлоя, ни наш проводник, ни все остальные случайные знакомые, которые лишь балуются бытовой магией, не способны нам помочь.
Если два человека знают что-то тайное друг о друге, и каждый знает, что другой знает, но оба совершенно избегают прямых вопросов — значит, такое положение вещей их вполне устраивает. Так думали и Роджер, и Балда, глядя друг на друга, только в этот раз Роджеру приходилось поднимать глаза вверх, потому что Балда больше не собирался прогибаться под свою болезнь.
— Еще вопросы? — Роджер с интересом смотрел на Балду.
— Если Соларус-младший со своими магами покинул город, а Хаман занят своими экспериментами, то кто контролирует поле, которое окружает город?
У Балды был такой серьезный вид, что Роджер рассмеялся. Вопрос казался не связанным с отравлением Джофа, но Балда видел прямую связь, и она действительно была.
— Ты думал, у Соларуса всего два мага?! В городе хватает магов, которые работают на Соларуса, и достаточно тех, кто приехал покутить и отдохнуть. Мы не можем на них рассчитывать даже потому, что не сможем их найти и уговорить пойти с нами, я уже молчу про доверие к ним — в лучшем случае они просто откажутся нам помогать, в худшем еще больше навредят Кристофу и Джофу. Я видел сегодня одного знакомого мага, с которым обучался Кристоф, но я точно знаю, что он не способен научиться у меня магии, потому что слишком глуп и к тому же был в стельку пьян.
Балда напряженно молчал, пытаясь осмыслить сказанное Роджером. Наконец, он неуверенно произнес:
— Какие у нас варианты? Мы могли бы вызвать мага из селения: уверен, что у проводника есть связь со старостой. Раз проводник спокойно ездит туда-сюда, то и маг сможет приехать.
Эта мысль Балды была очень здравой. Джофа нельзя было отправить в селение через горы, а ехать по дороге было долго и рискованно, учитывая, что безопасность их группы зависела от силы Джофа.
Они поговорили с проводником, и тот без лишних вопросов связался со старостой через особый амулет, как и предполагал Роджер. Амулет был похож на тот, что купила Хлоя, только реагировал на касания намного быстрее. Проводник передал старосте набором нажатий нужное сообщение.
Этот диалог занял много времени, потому что объяснить условными знаками то, что произошло, было довольно сложно, но проводник постарался и вскоре сообщил, что им в любом случае придется ехать в селение. Выслать мага они могут, и маг сможет сделать противоядие для Кристофа. Но их маг, который когда-то работал на Соларуса, говорит, что никаких легко выводимых парализующих ядов не существует, и считает, что лечение может занять недели и месяцы в зависимости от того, как быстро начнут лечить — желательно не позднее трех дней. Староста предлагает выезжать как можно скорее — как раз за два дня они доберутся.
Еще им передали, что, возможно, таким способом Соларус хотел удержать их в городе, чтобы потом помочь с лечением и с поиском отравителей. Тогда Джоф, в благодарность за помощь, согласился бы работать на него. Такая мысль была довольно интересной, хотя и показалась Роджеру совершенно абсурдной.
Все стали собираться. Необходимо было ехать в селение, где можно будет спокойно вылечить Джофа.
— Вы одолжите нам какую-нибудь повозку? — спросил проводника Роджер.
— Разумеется. Дам вам самую новую. Она не такие высокая, как ваша, но она также покрывается тканью, и там достаточно места для человека.
После этого Роджер повернулся к Балде:
— Займись лошадьми, проверь повозку и обустрой ее для перевозки. Я постараюсь достать тебе какую-нибудь броню или кольчугу по размеру, ты у нас сейчас вместо Джофа. Секиру его ты, скорее всего, не потянешь, но какое-нибудь оружие тебе найдем — мечей и топоров здесь хватает на каждом углу.
— Отправимся на рассвете, — Роджер обратился ко всем, — так безопаснее всего. Ни один смельчак не выезжает из этого города вечером и не приезжает в него к рассвету. Ближе к утру перенесем Джофа в повозку и будем ехать до самой темноты. Один ночной привал, и за следующий день мы уже доберемся до селения.
Все кивнули в знак одобрения плана
— Я поеду с вами, — сказал проводник. — Не думайте, что я сомневаюсь в ваших способностях, но вы сами понимаете, что творится вокруг Разбойничьего стана, да и в любом отдалении от городов. Лишняя боевая единица никогда не помешает. Мне все равно нужно возвращаться: днем раньше, днем позже — не так важно. Будьте уверены: это ни к чему вас не обязывает — ни по отношению ко мне, ни по отношению к селению. Мы просто такие люди. У меня, кстати, есть два комплекта брони, но, к сожалению, они не подойдут вашему здоровяку… А вот оружия действительно много — даже есть магическое, что-нибудь точно подберем.
Роджер искренне поблагодарил проводника и снова ушел в город искать облачение для Балды.
Сам Балда ушел заниматься повозкой и лошадьми. Хлоя осталась с Джофом и Кристофом. Она развлекала и успокаивала Кристофа как могла, потому что, обладая повышенной, в отличие от мужчин, эмоциональностью, лучше остальных понимала его. Она представила, что у нее забрали возможность пользоваться ее бытовой магией и отобрали любимый лук, и ее сразу же охватило чувство опустошенности. Да, люди слишком привязаны ко многим вещам, и это делает их по-настоящему слабыми.
— Вы нам помогаете, а мы даже не спросили вашего имени, — обратился Балда к проводнику на конюшне.
— Вы все уже спрашивали мое имя, — усмехнулся проводник. — И не один раз. Просто вы его забыли, как и все остальные. Еще вы не сможете вспомнить мое лицо, если долго меня не будете видеть. Мои имя и внешность помнят только некоторые поселенцы: защитная магия необходима человека, который занимается такой работой, как я. Так что не переживай на этот счет — называй меня как раньше: проводник. Я уже привык.
Балда кивнул.
— Хочу вас спросить… Я не знаю, или не помню, что происходит между вашим селением и городом разбойников, но, кажется, здесь может крыться причина отравления Джофа. Вы могли бы рассказать мне… — Балда вдруг осекся, поняв, что похож на глупого шпиона. — Надеюсь, мой вопрос не выглядит подозрительным.
Проводник только рассмеялся над неловкостью юноши. Он был не глуп и тоже заметил странные изменения в поведении и внешности Балды, которые произошли буквально на его глазах.
— Кажется, все хотели бы знать, что же такое происходит между нашими городами, особенно их правители. Но чтобы не повторяться, расскажу вам все, что могу, когда вернется ваш друг Роджер.
Балду этот ответ устроил, и он продолжил заниматься лошадьми. Один раз он надевал Болиголов, чтобы отодвинуть границы надвигающегося тумана. Единственное, о чем он переживал больше, чем о здоровье дяди, — это то, что его настоящая жизнь длится всего два дня и две ночи, и кажется, что она в любой момент может исчезнуть, затонув во мраке забвения. Он вернулся к подготовке, чтобы отстраниться от этих мыслей. Через час лошади стояли бодрые, ухоженные и сытые, готовые в дальнюю дорогу. Он устелил повозку свежей мягкой соломой, обил колеса найденными обрывками кожи, поднял как можно выше тент и подтянул, чтобы в него не сильно задувало.
Время подходило к ужину, которым занялась Хлоя, пока проводник показывал Балде разные виды холодного оружия. Балда, никогда раньше не обращавшийся ни с чем, кроме топора и кухонного ножа, с любопытством разглядывал и вертел в руках разные мечи. Он очень слабо представлял, что с этим оружием делать, если на них нападут разбойники. Он понимал, что нужно будет защищать себя и своих близких людей любой ценой, но мысль, что, возможно, придется кого-то порезать, а, может быть, даже и убить, плохо укладывалась в его голове.
Да, в бою и на войне убивают ради защиты, а не ради удовольствия, но, с другой стороны, какой человек в здравом уме будет затевать войны и бои, если ему не нравятся убийства! Издержки власти и амбиций? Животные порывы в человеке? Странные вопросы, на которые еще предстоит узнать ответы. Сейчас, открытый некоторым воспоминаниям, он не мог вспомнить, чтобы кому-то из его компании приходилось убивать человека, но это не значит, что такого не случалось. Они охотились на животных и даже здесь он плохо представлял себя убийцей. Оставалось надеяться, что все обойдется, они доберутся до селения благополучно и Джоф скоро поправится. А он, Балда, с помощью Блаж сможет научиться помнить и без «Болиголова» и, став нормальным человеком, найдет свое призвание в жизни.
Как он ни примерялся, но все имеющиеся в доме мечи, топоры, кинжалы выглядели детскими игрушками в его руках — это заметили все. Балда все больше поглядывал в сторону секиры Джофа и в итоге взял ее и вышел с нею во двор. Хлоя и Кристоф пошли посмотреть — они оба еще ничего не понимали в том, что здесь происходило, но вопросов не задавали: Кристоф совсем потерял голос, а Хлоя из-за переживаний за своих друзей потеряла представление о связи событий и не знала, с чего начать спрашивать.
Секира удобно лежала в руках, но была довольно тяжелой, и руки заныли сразу после того, как Балда несколько раз поднял ее над головой. Значит ворам будет трудно ее украсть, а в бою ее не отберут и не воспользуются ей, но это было очень сомнительным преимуществом для оружия. Махать секирой из стороны в сторону было ненамного легче, но это явно было следствием недостатка тренировок и делом привычки. Привлекало в секире ее широкое магическое топорище, за которым можно было укрыть голову от чего угодно — вот это качество уже было достойно внимания.
Проводник отвел его к поленнице и поставил ему полено на колоду, чтобы испробовать секиру. Балда долго целился по полену, но все равно промазал, хотя замах был таким, что все увидели только серебряную радугу над его головой. При замахе он чуть не завалился назад, а при ударе немного присел. Полено, недолго думая, отскочило прямо в поленницу, чтобы скрыться в толпе, а вот колода распалась на две неровные половинки. На этом испытания закончились.
Секира Джофа не шла ни в какое сравнение с тем жалким набором, который предложил проводник, поэтому Балда решил, что в случае опасности воспользуется ей. Он еще взял у проводника самый большой кинжал в чехле — на всякий случай.
Вернулся запыхавшийся и раскрасневшийся Роджер с покупками. Он достал из сумки комплект одежды: плотные кожаные штаны, кожаную куртку, высокие сапоги и кольчужный капюшон.
— Это единственная подходящая тебе по размеру одежда, которая есть в этом городе. Пришлось выпить пару пинт эля, чтобы договориться, — прошу прощения, что пил без вас. — Роджер не выглядел виноватым и скорее был рад, что опохмелился. Но никто не собирался его за это осуждать. — Кольчужный капюшон кто-то держал как трофей, а одежду шили на одного кузнеца, но, к счастью, тот умер, даже толком не поносив ее.
— Наконец-то радость, что кто-то умер, — к Хлое начал возвращаться ее походный юмор. Роджер и Кристоф заулыбались. Балда вдруг подумал, что дружеские шутки — это немногое из того, что спасало и держало их всех в этой жизни.
— Да. Хотели содрать втридорога, как за уникальную вещь, а в итоге отдали за полцены — за два года не нашлось желающих такого размера, — похвастался Роджер своими торговыми навыками.
Балда стал примерять штаны, куртку и сапоги до того, как подумал, что нужно было выпроводить Хлою во двор. Но она не подавала никаких признаков, что что-то идет не так, хотя вместе со всеми пристально следила за примеркой. Вряд ли здесь кто-то мог заметить изменение температуры ее тела, поэтому она на этот счет и не волновалась. Одежда подошла, не считая того, что рукава и штанины немного жали, но кожа должна была растянуться. Балда надел кольчужный капюшон, который оказался великоват. Роджер сказал, что неплохо бы под кольчужный надеть капюшон своей рубахи и капюшон куртки. Балда так и сделал — голове стало намного мягче и удобнее. Роджер выдохнул — угадывать с размерами он научился, когда Хлоя попросила его купить ей подходящее платье на день рожденья, когда он одной зимой уезжал в другой город. Он угадал и с цветом, и с размером, но до сих пор считал это задание самым сложным за всю свою жизнь.
— Идеальная броня для ближнего боя, — еще раз высказалась Хлоя. — Зато красиво.
— Для легкого меча в самый раз — будет бегать и отбиваться. И цвет темный — в сумерках и ночью не заметишь, — нахваливал свою покупку Роджер.
— Легкий меч отменяется. Этому мальчику подошла только секира Джофа, так что далеко не убежит. А кольчужный капюшон отсвечивает так, что и костер не нужен. — Хлоя принижала покупку по их классической схеме, чтобы развеять иллюзии и взглянуть на вещи более практичным взглядом. Они всегда так осаживали друг друга, чтобы никто не расслаблялся, а заодно и выявляли все минусы и слабые места того, что обсуждали, будь то оружие, одежда или план по нападению. — Хорошо хоть, что темный цвет — это темно-синий, а не темно-розовый или темно-желтый.
— Мальчик расколол колоду одним ударом! — заметил проводник.
— Думаю не пропадем, — подытожил Роджер.
Кольчужный капюшон, каким бы удобным он ни был, давил на голову хорошо. И видимость в нем резко ограничивалась, но жизнь дороже таких неудобств. Балда скинул капюшон, и все пошли ужинать. Как бы грустно ни было без Джофа, а кушать все равно нужно. Проводник предложил поужинать дома, чтобы их разговоры не смогли подслушать — за забором все отлично слышно.
— Мне немного стыдно, но мы так и не спросили, как вас зовут! — в неизвестно какой раз сказала Хлоя. Проводник спокойно улыбнулся и рассказал им то, что недавно говорил Балде. Роджер был единственным, кто подумал, что это на самом деле отнюдь не магический трюк — просто убеждай всех, что они уже спрашивали твое имя, и ты им его говорил, и это магия, и вы все всё забыли. Удобно. Роджер не стал озвучивать свою мысль и разоблачать фокусника — проводник так проводник. Он уж точно не забудет его лицо.
— Вы все уже знаете о противостоянии селения и Разбойничьего Стана. Несмотря на налаженную торговлю и поверхностные приличия, отношения все равно остаются натянутыми. Разбойничий Стан существует уже столетия и, возможно, превосходит другие города в развитии и по своим защитным свойствам, не считая магических полей. Соларус в любой момент легко может собрать армию в двадцать тысяч человек с несколькими десятками отличных магов и напасть на любой известный вам город и даже захватить его. Только вот удержать его он не сможет, даже если посадит там верного ему человека. Во-первых, вся верность исчезнет, как только подсадные правители почувствуют всю полноту власти. Во-вторых, другие города заключат сильный союз, который в считанные месяцы растопчет Соларуса как вошь.
То, что он удерживает свой город так долго, — это уже великое достижение. Это все уже пройденный этап: доступная каждому магия не делает из каждого великого мага, но дает достаточно, чтобы изменились все подходы к военному делу. В мире стало слишком много самоучек, и очень даже одаренных самоучек. Один сильный маг может стоить целой армии, а узнать, у какого правителя сколько и каких магов, можно только начав против него войну. Ни один шпион не сможет выведать способности того или иного мага, если эти способности умело скрывать. Объединить города в страну и управлять ей в современном нам мире практически невозможно — за две тысячи лет ни у кого этого не получилось, не считая пары исключений, которые в итоге все равно не смогли продержаться до наших дней.
Давным-давно прадеды Соларуса пробовали объединить земли — все напрасно: всегда находился один или несколько магов, которые становились центром восстания недовольных и давали Соларусу такой отпор, что он бросал все свои начинания и был рад просто удержать свой собственный город. Род Соларусов просто переживал сильных магов и пытался все повторить, и, как вы уже поняли, все и повторялось — его опять загоняли в эту каменную разбойничью нору.
Уверен, что в этом и был замысел тех, кто разбросал магию по нашей земле две тысячи лет назад, — не позволить магам концентрироваться в одном месте и становиться центром власти и силы. Потому что — повторяюсь — свободная и доступная магия все изменила. Соларус пытался находить магические источники и ограничивать к ним доступ, но это оказалось невозможным — источников слишком много и разбросаны они очень хаотично: все не найдешь и не ограничишь. К тому же есть сведения, что магия не лежит хаотично, а медленно дрейфует с места на место, иногда уходя под землю, иногда появляясь там, где ее никогда не было.
Селение же представляет собой совершенно новый тип городов, на самом деле это довольно крупный по современным меркам город. Он пока что не вышел на мировую арену и не имеет названия, чтобы не мозолить глаза разным меркантильным правителям. Вы удивитесь, но мы тоже можем выставить армию, сопоставимую с той, что может собрать Соларус, только вот магов у нас будет больше, и наша территория, и стратегическое положение на самом деле намного лучше, чем положение городов-замков. Основная причина раздражения Соларуса в том, что он пропустил появление сильного противника под самым своим носом. Когда-то давно селение было удобным хозяйством, которое обеспечивало Соларсбург, пока в нем не поселились маги-самоучки, разработавшие идеальный стратегический ход. И вот лет двадцать назад Соларус обнаружил, что он, некогда хозяин всех земель в радиусе многих десятков километров, вплоть до наших дальних холмов, стал всего лишь экономическим партнером. Он мог указать на селение своим знакомым правителям других городов, но боится, что те, скорее, начнут сотрудничать с поселением и Соларсбург может потерять своего главного поставщика продовольствия. Но и маги селения во главе со старостой не торопятся ни высовываться, ни портить отношения с Соларсбургом. Теперь вы знаете причину неприязни Соларуса к поселению.
— А поселение не хотело бы захватить Соларсбург, если бы вышло, как вы сказали, на мировую арену? — спросила Хлоя.
— Соларсбург — это не город, это тюрьма. Соларус, собрав здесь весь цвет разбойничьего царства, хотел создать основу для беспринципной армии и привязать беглых разбойников к своему городу, а в итоге сотворил благое дело, очистив другие города от этого отрепья. Я не знаю, идиот он или гений, злодей или добрый человек, — относиться к нему можно по-разному, но то, что случилось с вашим приятелем в его городе, не делает Соларусу чести, даже если он виноват лишь косвенно. Вокруг Соларсбурга мало кто живет, а если и живет, то вдали от дорог — это либо совсем отпетые и потерявшие страх разбойники, не желающие или уже не могущие жить по правилам города, либо различные аскеты и держатели нескольких перевалочных пунктов, но у них с разбойниками своя договоренность. Днем на главной дороге нам бояться нечего, потому что она также охраняется законами Соларуса. А к ночи мы, думаю, уже выберемся за пределы этого злосчастного леса.
— Что значит «не могущие жить по правилам города»? — спросил Балда. — Они нарушили законы Соларсбурга, и теперь им вообще нигде нет пристанища?
— Ты абсолютно прав, — проводник улыбнулся юношеской проницательности. — Обычно пригородная территория опасна для самих разбойников. Если за городом их узнают и поймают приезжие из других городов, то могут их смело казнить, не боясь последствий. Но есть и разбойники, которые упустили свой второй шанс в Соларсбурге, и теперь они везде вне закона. Бежать им особо некуда, но местные хотя бы могут посочувствовать и подбросить чего из еды и одежды. В других местах им придется скрываться и прятаться, либо выдавать себя за других, рискуя когда-либо быть узнанными. Раз эти люди упустили свой шанс даже в таком месте как Соларсбург, то значит они совсем пропащие.
— Но выходит, что в Соларсбурге можно и спровоцировать того, кто тебе не нравится, и тогда его выгонят из города, — заметила Хлоя.
— Да, такое случалось. Но все, кого подставили, пошли с повинной к управителю, и большая часть дел решилась в их пользу. Конечно, это были дела, не касающиеся убийств, — обычно убивали самих провокаторов. Так что очень немногие рискнут лжесвидетельствовать на кого-то, рискуя своей жизнью, — слишком дорогая цена такой подставы. Случай с вашим другом дает вам право подать жалобу на того, кто ударил его отравленным кинжалом. Но сейчас такие дела решает Соларус-младший, которого нет в городе.
— Это дело не решится в нашу пользу потому что ни одного вменяемого свидетеля нам не найти. И все они видели то же, что и мы: Джоф вырубил Харда и покинул таверну на своих ногах. Так что никакого смысла в этой волоките нет. Нам просто надо спасать Джофа, — заключил Роджер.
— Я правильно поняла, что этих отпетых лесных разбойников не так и много? — спросила Хлоя.
— Именно. Они нам не угроза. На ночь я могу поставить сигнальный магический щит, так что все должно пройти гладко.
Можно было подумать, что, временно потеряв Джофа, вся компания стала более боязливой. На самом деле они были лучшими как раз потому, что всегда продумывали возможные варианты событий и давно отработали тактики поведения при встрече с опасными дикими животными, с магическими тварями и с группами бандитов. Во всех этих моделях был задействован Джоф как опорный элемент, и сейчас им требовалось все пересмотреть, учитывая превращение такой мощной боевой единицы в хрупкий и тяжелый груз, который нужно доставить в селение любой ценой.
Они еще немного поговорили о том, во сколько лучше выехать и кто где поедет, и пошли спать, хотя за забором только начиналось самое веселье.