Оглядевшись по сторонам, Лилиана заметила длинную широкую скамью возле стены и окон, слева от королевского возвышения. Матери одаренных подходили туда и чинно садились рядом друг с другом. И она не стала отставать от них. Уселись женщины лицами к королю и министрам, в один ряд. Идеально придумано для того, чтобы всегда оставаться на прицеле внимательных взглядов одаренных министров.
Если одна из женщин окажется втянута в интриги и нападет на короля, стража ничего не успеет сделать. Одаренные сильнее всех. Поэтому за их рождением следят особенно тщательно.
— Я рад приветствовать вас всех в своем дворце, — король Асмунд Бреон раскинул руки, словно хотел обнять всех присутствующих женщин. — Но мне придется сделать досадное замечание. Одна из вас не сочла нужным уведомить службы магического контроля о рождении одаренной. К счастью, это было обнаружено чисто случайно.
Дамы растерянно зашептались, переглядываясь.
У Лилианы поползли по коже мурашки, но она осталась сидеть с идеально ровной спиной и поднятой головой.
— Но это не стоит сплетен, — бодро закончил Его Величество. — Предлагаю перейти к делу. Как вам известно, каждый год одаренные дети проходят тщательный отбор в королевскую академию. Такое дитя может родиться как в дворянской семье, так и у пекарей, и даже у горьких пьяниц. В конце концов, никто не отменял незаконнорожденных. В этом году нам повезло. Все прибывшие дети являются дворянами. Но это же и означает, что выбор будет суровее обычного. Королевству Нордения нужны только лучшие из одаренных.
Все молчали, ожидая вердикта короля, пока тот тихо переговаривался с министрами.
— К сожалению, мы не располагаем временем для долгого отбора, — наконец произнес король тихим и напряженным голосом. — Наставники и мудрецы не могут принять под свое крыло сразу двадцать детей. Обучение начнется следующей осенью. Сейчас королевская академия магии испытывает некоторые… хм… сложности.
Он прокашлялся и искренне улыбнулся женщинам белозубой сверкающей улыбкой. Все, кроме Лилианы, купились на этот жест лживого благодушия и заулыбались в ответ. Только ей, разведенной простолюдинке, было совсем не до веселья. Дело пахло кумовством и чьими-то связями.
— В связи с этими неприятными обстоятельствами мы вынуждены принять в нашу академию только отпрысков из герцогских и графских семей. Десять человек — шестерых мальчиков и четырех девочек.
Не удержавшись, Лилиана посмотрела на Маргарет. Та улыбалась — широко и радостно.
Все надежды Лилианы и мечты Дейны разбились за несколько минут.
Как во сне молодая женщина встала со скамьи, вместе с несколькими другими матерями отвергнутых детей, и медленным шагом вышла в широкие двери, услужливо распахнутые лакеями. За спиной снова раздавались веселые речи Его Величества с оставшимися дворянками. Словно никто не заметил ухода неугодных ведьм.
Лилиана думала, им позволят вернуться в круглую светло-розовую комнату и забрать своих детей, но откуда не возьмись появились стражники и проводили женщин на улицу. Там уже стояли маленькой стайкой огорошенные и унылые дети князей, баронов, купцов и бастардов. Дейна стояла среди них и с надеждой смотрела на мать, до последнего веря в чудо.
И тут Лилиана подумала, что ее любимая дочь не должна зависеть от нечестного королевского отбора и чьего-то мнения.
— Мне нельзя в академию, мама? — доверчиво спросила Дейна, у которой блестели глаза.
Вместо ответа Лилиана вздохнула и обняла ее. Послышались тихие всхлипы.
— Только не плачь, — то ли попросила, то ли велела она, уводя дочь в сторону флигеля. — Ты можешь всплакнуть, если тебе невмоготу, но не показывай свою слабость чужим людям.
Дейна шмыгнула носом и вытерла слезы рукавом.
— Хорошо, мама…
— В конце концов, ты сможешь поступить на старшие курсы академии, когда тебе исполнится четырнадцать лет.
Им позволили переночевать во флигеле, а на следующее утро нанятая карета увезла Лилиану с Дейной обратно, в маленький город Нортэн.
Глава 6. Новый дом
Лилиан не знала, что ей двигало. То ли стремление отделиться от матери и не слышать ее каждодневного ворчания, то ли желание подбодрить приунывшую Дейну, то ли гордость. Но когда карета въехала в Нортэн, женщина велела вознице ехать не к дому Софии Гартон, а ближе к центру. По пути она пересчитывала серебро и медь, высыпав их из мешочков себе на колени. Она полтора года откладывала деньги на черный день и сейчас отчетливо поняла: пришло время.
Прильнув к холодному стеклу льдом, Дейна заметила, что их везут совсем в другую сторону.
— Матушка, а куда мы едем?
— В один хороший дом, дитя, — рассеянно ответила Лилиана, раскладывая пересчитанные монеты обратно в мешочки. — Наш с тобой дом.
Приближался день Зимних Богов — славный праздник между первым месяцем Примисом и вторым месяцем Седисом. В это время было принято украшать дома, наряжаться и дарить подарки. Дейна почти не заставала празднества в поместье князя Морлана — ее слишком рано отправляли спать.
А в последний раз бабушка София и вовсе прикрикнула на внучку, что мол, глупым щенкам не дозволено праздновать вместе со взрослыми. И что, если Дейна не хочет получить подзатыльник, то пусть слушается и уходит спать подобру-поздорову. Так девочка рассказала матери о случившемся, а та тяжело вздохнула и попросила не нести вздор.
На самом деле Лилиана сожалела об этом. Она знала, что у ее матери тяжелый характер. София не любит вольнодумства, непокорности, чужого мнения и детского озорства. За последнее принималось все, что угодно: от плача до смеха и быстрого бега. И Лилиану воспитывали также, а она боялась сказать лишнее слово поперек слова материнского.
Может, если оградить бабушку от воспитания внучки, Дейна вырастет зрелым человеком со своими желаниями и планами. Конечно, девочку придется держать в узде, иначе станет совсем неуправляемой, как сынок Андре от первого брака. Лилиан передернуло от воспоминаний про мужа и его мальчишку. Нет, в канун праздника необходимо думать лишь о хорошем.
Долго выбирать не пришлось. Не то чтобы Лилиана Гартон-Морлан рассчитывала на прекрасное жилище с тремя комнатами и садом всего за два мешочка монет, но надеялась хотя бы на две комнаты. Увы! Молодая красавица, воспитанная под жестким крылом строгой матери и рано вышедшая замуж, не успела познать цену деньгам.
Она долго торговалась с пожилой владелицей дома, но та, на ее счастье, оказалась не такой властной и твердой дамой, как София.
— Будь по-вашему, сударыня Лилиана, — устало ответила старуха, склонив седую голову. — Только ради этой очаровательной малышки я не поднимаю плату.
— Благодарю вас! — ответила Лилиана порывисто и взволнованно.
— Спасибо, — изрекла звонко Дейна и почтительно шаркнула ножкой.
За одну комнату, кухню и купальню в доме требовалось платить две тысячи серебром раз в месяц. Пораскинув мозгами, Лилиана пришла к выводу, что ее зарплаты целительницы хватит на жилье, если подтянуть пояса и питаться с дочкой не слишком разборчиво. Хлеб, каша, зелень и мясо по выходным. Что еще желать беднякам?
Комнатушка оказалась средняя, и в ней легко располагались две крепкие кровати — слева и справа. Книжный шкаф, колченогий стол и два кресла. Добрая старуха хорошо ухаживала за домом, поддерживая чистоту и порядок, поэтому состояние меблировки было отменным. Лилиана осталась довольна.
А Дейна радовалась тому, что ее вынужденное отношение с бабушкой сократилось во много раз.
— Мы отлично заживем здесь! — сказала Лилиана через несколько дней, когда сходила к матери и забрала их с дочерью вещи.
Хотя ее настроение оставалось унылым и грустным, чего женщина старалась дочери не показывать. Разговор с Софией прошел не лучшим образом: мать накричала на нее, назвала бестолковой дурой, не ведающей собственного счастья и велела уходить. После этого она вышвырнула на крыльцо два узла — один побольше, второй поменьше.
— Уходи, обормотина бесстыжая! — буркнула недовольно София вслед гордо удаляющейся Лилиане. — Захочешь вернуться — милости просим, а больше тебе ничем не помогу.
Та ничего не сказала в ответ.
— И звереныша своего ко мне не приводи! — припечатала напоследок старуха. — Нечего!
Конечно же, ни о чем этом Лилиана дочери не рассказала. Дейна с трудом отошла от провала в столице, а тут еще непонятная злость бабушки. Иногда Лилиана совсем не могла понять свою любимую и когда-то любящую мать. Но родная кровь — не водица. Мать не проклянешь и не откажешься от нее, потому что она когда-то подарила жизнь.
С грустью поглядывая на дочь, играющую потрепанными тряпичными куклами, Лилиана даже думать боялась, насколько тяжелая судьба ждет девочку, владеющую четырьмя стихиями. Это не только дар, но и проклятие, которое позже ляжет на плечи Дейны невыносимым грузом. И все усугубится, если Дейна выберет творческий путь. Писательниц и художниц в Нордении не любили и не принимали.
В Нордении стихийная магия приветствовалась только у ведьм из дворянских семей, потому что те могли защищать королеву и принцесс, как маги-министры — самого короля. А бедная Дейна продолжала оставаться дворянкой лишь наполовину.
Осталось меньше года до принудительного зачисления Дейны в магическую школу Нортэна. Тех магов, кого не приняли в королевские академии, ждала участь обучения стандартной ворожбе. И Дейне придется скрывать три свои стихии изо всех сил, чтобы не стать жертвой охоты инквизиции, которая частенько вмешивалась в дела магов.
— Запомни, дочка, — строго и одновременно умоляюще говорила Лилиана едва ли не каждый вечер, когда они садились за стол и пили травяные чаи с фруктовыми пирогами, — ты владеешь только магией Воды. И никакой другой больше. Понимаешь, о чем я?