И увидела.
Юноша сидел за вторым прилавком, пересчитывал деньги, и вид у него был довольно болезненный, изможденный. Улучив минутку, Дейна проскользнула через толпу, пытаясь не расталкивать людей.
— Эй, Наоки! — позвала она шепотом.
Из-за шума он не услышал, тогда девушка позвала чуть громче.
Наоки поднял лохматую голову, увидел Дейну и слабо улыбнулся.
— Добрый день, Дейна. Рад тебя видеть.
Подойдя ближе, она разглядела, что его предплечье забинтовано, и что правой рукой юноша двигает очень вяло и неуверенно.
— Матушка волнуется за тебя, — легко солгала Дейна, не желая признаваться, что волнуется на самом деле она сама. — Ты убежал, когда был так слаб! Зачем?
— Не хотел навлекать гнев городской стражи на вашу семью, — нехотя признался Наоки, чуть помолчав. — В столице дворяне относятся к рантеранцам терпимо и с пониманием. А в поганых городишках, вроде этого, чернь и стража пытаются нас убить.
— Но вы ведь приехали из столицы, спасаясь от преследования?
Наоки быстро взглянул на нее, осекся и резко сменил тему.
— Твоя матушка сказала — это ты меня спасла. Я очень благодарен тебе. Если бы не твоя помощь, истек бы кровью и сдох, как собака.
— Эй, Наоки! — внезапно раздался низкий и бархатный мужской голос — как раз в тот самый момент, когда Дейна хотела протянуть руку и погладить Наоки по плечу. — Ты занимаешься работой или разговорами?
Обернувшись, Дейна увидела, что к ним подходит улыбающийся черноволосый мужчина с тонкими чертами на смуглом лице, одетый в черную рубаху и белый огромный фартук. Он был сильно похож на Наоки, но если тот был коренастым и крепко сбитым, то Райто — высокий и худой. Дейна перевела любопытный взгляд с лица одного брата на лицо другого и обратно. Сходства в них было больше, чем различия.
— Я работаю, — недовольно ответил Наоки. — Юная дама развлекает меня беседой.
И Дейна немного смутилась.
— Так это вы спасли моего брата? — Райто сощурил и без того узкие глаза, вгляделся в Дейну так пристально, что ее щеки залились румянцем. — Спасибо вам. От всей моей сиротской души я благодарен настолько, что готов исполнить три любых ваших желания.
— Как джайн из южных сказок? — уточнила Дейна.
— Именно так, красавица.
— Тогда позвольте оставить их на потом, — сказала она с улыбкой, и сделала несколько шагов к двери. — Я просто зашла узнать, что у Наоки все хорошо.
Райто тепло улыбнулся.
— О да, этот маленький негодник ни в чем не нуждается и идет на поправку. Не волнуйтесь.
Дейна заметила, что узкие ладони Райто покрыты шрамами и волдырями. Точь-в-точь, как у нее, только у него от печи, а у нее от магии. И тут же девушка сболтнула давно вертевшийся на языке не очень тактичный вопрос:
— А какая у вас стихия, Райто?
Он грустно улыбнулся, пожал плечами.
— Огонь, дорогая Дейна. Как и у наших с Наоки родителей.
Разговор стал уходить не в ту сторону, и Дейна поспешила распрощаться с радушными хозяевами пекарни. Всю дорогу до дома она чувствовала себя не в своей тарелке и даже немного ругала себя за этот визит. Ведь ее никто не приглашал! Да, она спасла Наоки, но без всякой цели и задней мысли. А теперь Райто еще ей и обязан!
Но подходила к дому девушка с мыслью о том, что нужно быть чуточку расчетливее, а не стелиться у всех под ногами мягким ковриком. Она же, в конце концов, ведьма. Именно ведьм, а не магов, все называют злобными, жестокими и жадными тварями. Даже маги и мифические вампиры с оборотнями считаются белыми добрыми котиками в сравнении с ведьмами.
Поэтому ведьм не принимают на государственную службу. Избегают брать на работу вообще. Их боятся. С одной стороны, это воодушевляло Дейну, с другой она понимала, что ей в будущем придется бороться за открытие своего дела и свой заработок.
Матушка стала прекрасной целительницей, а она станет замечательной писательницей.
Если доживет до этого.
Когда она собиралась войти в дом, то двери распахнулись, едва не ударив ее по лицу. Два дюжих стражника вывели на улицу бледную мать, крепко держа ее под руки, и потащили куда-то в сторону стоявшей далеко кареты.
— Мама! — воскликнула Дейна, сбитая с толку и ничего не понимающая.
— Я вернусь, дочка, — глухо и тихо донеслось в ответ.
На деревянных ногах и с гулко бьющимся сердцем Дейна вошла в дом, кусая пересохшие губы от ужаса и тревоги. Стражники порылись в комнате, выбросив много вещей из платяных шкафов. Хотели ли они найти женщин, сбежавших от мужей, или что-нибудь еще, осталось неизвестным. Пытаясь прийти в себя, Дейна ходила по комнате, убирая одежду обратно. Она не понимала, в чем виновата ее мать.
Лилиана сдержала слово и вернулась — этим же вечером. Осунувшаяся, бледная, постаревшая на десяток лет, она заварила для себя и дочери бодрящий чай и позвала Дейну к столу.
Они молча пили чай из хозяйских фарфоровых чашек, пока Лилиана не сказала чуть слышно:
— Запомни, дочь. Наши власти всегда стремятся уничтожить самых слабых и непокорных.
— Но как такое возможно, мама?
— Самые слабые и непокорные в Нордении — ведьмы, — сказала Лилиана печально и твердо. — Маги и простые смертные пытаются нас подавить, принизить, подмять под себя. Им важно возвыситься за наш счет. Понимаешь?
Дейна вспомнила госпожу Рею, Катрин и Элизабет, множество женщин и детей, вынужденных скрываться в заброшенном замке. И решительно кивнула в ответ.
— Да, я понимаю, мама. Но куда вас уводили?
— К главному прокурору Нортэна. Его своевольная дочка сбежала из дома, и он решил, будто это моя вина.
— Хорошо, что это не так…
Мать вздохнула и ничего не сказала в ответ.
***
Катрин и Элизабет остались живы после нападения рантеранского корабля на крошечное рыбацкое суденышко. Об этом, а также о том, что это именно они, а не подменыши, Дейна узнала зимой. Под ногами хрустел снег, ледяные снежинки холодили открытую шею, мороз бесстыдно прикасался холодными ладонями к девичьим щекам. Дейна старалась не замечать этого.
Втроем они шли по серым каменным плитам центральной улицы города, припорошенным белой снежной пылью. И разговаривали — о многом и важном.
— Как вы выжили?