Вздохнув, она полезла вверх, уже лишенная пьянящего энтузиазма.
И когда Дейна уже решила, что преодолела свои нелепые страхи, как дуб покачнулся снова и упал вниз, придавив девочку массивным стволом.
Все произошло настолько быстро, что она оказалась на земле, прижатая шершавой поверхностью, а в разбитом затылке стремительно нарастала боль. Широко раскрытыми глазами Дейна посмотрела наверх, где в той же тени стоял невозмутимый призрак Генри.
А потом лишилась сознания.
Позже садовник, пришедший подстригать кусты и поливать розы, поднял тревогу. В сад прибежали Лилиан и Нейта, девочку немедленно отнесли в ее покои и позвали лекаря — молодого неопытного мальчишку. По неизвестной причине княжич не доверял опытным докторам.
Дейну Морлан привели в сознание, исцелили магией и отпоили травяными зельями. Но юный лекарь не мог объяснить даже самому себе, почему прозрачный мужчина в светлой мантии и темным пятном на голове нашептывает ему необходимые методы лечения девочки.
Как и то, почему они абсолютно противоположны верным методам.
Поместье захлестнули новые витки тревоги и безнадежности.
Очнувшаяся Дейна не помнила, как она попала в сад, и зачем полезла на дерево, ведь маленьким барышням это строго запрещено. Лилиан горько плакала, а Пол разводил руками.
Андре пил вино вечерами и кричал на членов своей семьи по утрам. Он становился все сильнее, злее и раздражительнее, пока садовник не сообщил княжичу страшную подробность.
Дерево было подрублено или подпилено до того, как девочка полезла на него.
— Кто посмел?! — гневно вопросил Андре, грохнув тяжелым кулаком по столу.
Травяной отвар от похмелья в его кубке слегка выплеснулся на темное дерево, но мужчина словно бы и не заметил.
— Я не знаю, господин… — забормотал испуганный садовник, пятясь к выходу.
— Стоять! — проревел княжич. — Зови лесорубов из предместья. Пусть вырубают сад.
— Весь, господин?..
— Оставьте плодоносящие деревья.
Дочь доставляла Андре все больше хлопот и трудностей, он не рассчитывал, что от девочек столько проблем. По его представлению все маленькие дворянки ведут себя тихо, послушно, не суют носы, куда не просят. И потому, однажды вечером он завел Дейну в свой кабинет и настрого, под угрозой наказаний, запретил ей покидать дом без родительского ведома.
Андре ожидал от дочки споров и возражений, но она только просияла лицом и ответила:
— Хорошо, отец.
«Видно крепко головой приложилась», — озадаченно подумал мужчина, глядя на закрывшиеся за ней двери, и налил себе еще дорогого вина из кувшина.
Ведь Дейна не сомневалась, что о ее новом увлечении — записывать на свитках пергамента разные истории — лучше никому не знать.
Глава 3. Слепая магия
Падение с дуба — а точнее с дубом — не прошло бесследно для Дейны Морлан. После того, как лекари зашили ее рассеченную бровь, девочке пришлось месяц носить на голове повязку, плотно закрывающую бровь и веко. Открыть правый глаз при этом не представлялось возможным. Приходилось слушать от кровного братца, будто она похожа на пиратку, смотреть на отвратительные рожи, которые он корчил, и искренне не понимать, в чем тут ее вина.
Дейна послушалась отцовского запрета и не выходила из дома без дозволения. Ей и не хотелось. Мир за стенами особняка был жесток и опасен для маленькой девочки, и она еще сильнее убедилась в этом. Вскоре отец поддался на разумные доводы матери — в особняк прибыла бабушка Дейны по материнской линии. Крепко сбитая, еще не старая женщина с вьющимися светло-русыми волосами, она не понравилась Дейне сразу.
Стать у бабушки Софии была такая, что даже княгиня Нейта едва ли захотела бы с ней тягаться. С некоторым опасением девочка ждала встречи и соперничества обеих своих бабушек, но княгиня не пожелала даже взглянуть на гостью.
В молодости София Гартон учила девочек в бедняцкой школе, а потом работала чтицей для детей в знатном доме, и знала довольно много стихов и сказок. Она рассказывала их внучке в нечастые периоды своего хорошего настроения, а в остальное время зло сверкала глазами и грозилась побить негодяйку.
Дейна не могла ответить ничем — кроме того, что ни разу за все время их знакомства не назвала строгую женщину бабушкой. Ведь бьют только чужие люди — стало быть, и эта женщина чужая, не так ли? Даже если в мамином присутствии вела себя смирно и почти не обижала внучку.
Странное это был время — с пяти до шести лет! Некоторые моменты промелькнули мимо Дейны, а другие навеки запечатлелись в памяти. И когда бабушку Софию рассчитали, потому что для девочки собирались нанять учителей, она готова была вздохнуть свободно.
Если бы не подслушанный случайно разговор взрослых в кабинете отца.
— Я требую развода, Андре! — заявила Лилиан, гордо вскинув голову, и длинные русые волосы рассыпались по плечам. В последнее время она не хотела забирать их в высокие прически, и совсем мало спала. — Твой характер сведет меня в могилу.
— Совсем рехнулась?! — оскорбленный до глубины души мужчина выскочил из-за стола, за которым только что разбирал присланные письма. — Тебе некуда идти, дура деревенская!
— Ах, деревенская?!
— Сударыня, не забывайтесь! До замужества ваша мать жила в деревне, надеюсь, вы еще не забыли это…
— А ваша мать и вовсе была кочевницей из чужой страны! — Лилиан нервно дернула красивым плечиком. — Там-то вы и родились, сударь!
— Не равняйте нас с вами! Никогда мы не будем равными по крови!
— Зато наша общая с вами дочь…
— Опасна? — нехорошо прищурился мужчина, сжимая кулак. — Вы это хотите сказать?
— Как бы то ни было, — Лилиан сумела уклониться от необходимости давать ответ, — я требую развода! Вы истрепали все мои нервы — вы, и ваша мать-кочевница!
Размахнувшись, Андре ударил ее по лицу.
Дейна вскрикнула и отскочила от двери, закрыв разгоряченное лицо дрожащими руками. Ее била крупная дрожь, но, когда взбешенный отец кинулся в погоню, девочка сумела ловко свернуть за угол и забежать в библиотеку. Хорошо смазанные петли не скрипели и не выдали ее, а дверь, к удивлению Дейны, не хлопала.
Тяжело дыша, она прислонилась спиной к двери и медленно села на пол. Топот отца очень быстро стих, а маленькая стихийная ведьма осталась в полном одиночестве.
Дейна почувствовала себя дурной девочкой, которой недовольны обе бабушки и дед, из-за которой не ладятся отношения у родителей, которая всегда и всем мешает. Это острое и неприятное чувство коснулось режущими гранями ее души, и слезы подступили к глазам. Она шмыгнула носом и вспомнила слова бабушки Софии:
— Когда ты плачешь, то становишься очень некрасивой.
Значит, плакать нельзя. Но что же можно?
— Здравствуй, дитя, — поприветствовал Дейну знакомо шелестящий голос, когда она совсем упала духом.
И, медленно подняв растрепанную голову, Дейна тотчас же узнала таинственного призрака Генри вместе с его голосом. Дедушка Джон говорил, что призраки это неупокоенные души умерших предков, но как раз этот долговязый призрак в светлом одеянии меньше всего походил на изображенных князей и княгинь, изображенных на фамильных портретах. Широко раскрытыми глазами Дейна рассматривала призрачное лицо и не находила ни единой знакомой черты.
— Здравствуй, призрак Генри…
— У тебя дрожит голос, и глаза блестят. Кто-нибудь обидел?