Мне отец мой писал о нашей земле:
Много мертвых тут похоронено,
Но убитых больше, чем умерших.
В учебнике географии дана короткая справка о том, что треть нашей земли занята неплодородными скалами.
Я тоже написал об этом:
Там уже поблекшие долины,
Там деревья голы, как рога,
Там высоких гор верблюжьи спины
И потоков горных берега.
Там, как волки, вгрызшиеся в стадо,
Злятся волны бешеной реки,
Там со львиной гривой водопады,
С птичьими глазами родники.
Там дорога между скал отвесных
Словно вытекает из камней.
Там из-за бугра выходит песня,
На версту опередив людей.
Утром радио сообщает, что в Хунзахе снегопад, в Ахтах идет дождь, в Дербенте цветут абрикосовые деревья, в Кумухе стоит жара.
Одновременно зима, осень, весна и лето в маленьком Дагестане. Отделяя эти "времена года" друг от друга, стоят горы, кремнистые, тихие, громыхающие, орлиные.
Аварское слово "меэр" имеет два значения: меэр - гора и меэр - нос.
Отец каламбурил: горы принюхиваются к миру, к каждому событию, к каждой перемене погоды.
Равнины вздыбились, чтобы видеть, кто к ним идет. Так возникли горы. Это говорил Хаджи-Мурат.
Мать шептала над колыбелью: расти большой, как гора.
Горной речки глупая вода,
Здесь без влаги трескаются скалы,
Почему же ты спешишь туда,
Где и без тебя воды немало?
Сердце, сердце, мне с тобой беда,
Что ты любящих любить не хочешь,
Почему ж ты тянешься туда,
Где с тобою мы нужны не очень?
Перевел Н. Гребнев
А еще моя мама всегда говорила, когда видела балхарцев, продающих кувшины, горшки и плошки: "Как им не жалко было истратить столько земли? Глаза бы не глядели на тех, кто продает землю!"
Конечно, балхарцы - искусные мастера, но в горах, где так мало земли, всегда считали, что сама земля дороже, чем их кувшины.
В давние времена гонец ворвался в аул. Мужчины все находились в это время в мечети, совершали намаз. Всадник, как был в чарыках (он был чабан), вбежал в мечеть.
- Эй, глупец, вероотступник, - закричал мулла, - ты что, не знаешь, что, прежде чем войти в мечеть, надо разуться?
- На моих чарыках земля, пыль родного ущелья. Она дороже этих ковров, потому что на нее напал враг.
Горцы выбежали из мечети и повскакали на коней.
"Дальний гость дороже", - любил говорить Абуталиб. Издалека гостя приводит большая радость, большая любовь или большое горе. Равнодушный человек издалека не приедет.
Есть и обычай: если гостю понравилось что-нибудь в твоем доме и он похвалит - плачь, а дари. Говорят же, что один юноша подарил своему кунаку даже невесту, которому та приглянулась у аульского родника. Но тот юноша был горцем, должно быть, на двести процентов, он был сверхгорцем.
Нахальный гость всегда может воспользоваться нашим древним обычаем. Но и горцы стали умнее: красивые вещи убирают подальше от глаз гостей.
Так вот, давно еще приехал в аул гость из Кумуха и стал хвалить все подряд. Ему подарили все, на что позарились его глаза. Но все же, прежде чем проводить, заставили очистить сапоги от земли.
"Землю не дарят, - сказали горцы при этом, - земли нам самим не хватает. Разнесут всю землю на сапогах, на чем будем сеять хлеб?"
Один чужестранец назвал нашу землю каменным мешком.
Да, в ней маловато нежности. Не часто попадаются деревья в горах. Горы похожи на бритые головы мюридов, на покатые, гладкие плечи слонов. Мало земли для пашни, скуден и урожай, вырастающий на ней.
Говорили раньше: "Урожая у этого бедняка не хватит, чтобы набить ноздри соседа".
Правда, и носы у горцев выдающиеся, грандиозные носы. Неприятель издалека по храпу узнавал, что горцы спят, и по этому признаку иногда нападал врасплох.
Абуталиб сказал, увидев изъеденное оспой лицо: все зерна с поля моего отца въелись в лицо бедняги, чтобы оставить на нем свои следы.
Бедна и мала земля горцев. Об этом есть и рассказ, может быть, уже слышанный не однажды, потому что давно он гуляет по свету с одного языка на другой язык, с одной плоской крыши на другую плоскую крышу. Но не могу не рассказать его и я. Пусть ругают меня, кто слышал.