- Кроме нас в ауле нет больше мужчин.
- Вах! Что за аул без мужчин. Где же они?
- Воюют.
- А! Оказывается, в вашем ауле все мужчины, кроме вас двоих.
Был случай с Абуталибом. Принес он часовщику исправить часы. Мастер в это время был занят починкой часов сидящего тут же молодого человека.
- Садись, - сказал часовщик Абуталибу.
- Да у тебя, я вижу, люди. Зайду в другой раз.
- Где ты увидел людей? - удивился часовщик.
- А этот молодой человек?
- Если бы он был человеком, он сразу встал бы, как только ты вошел, и уступил бы тебе место... Дагестану нет никакого дела, будут ли отставать часы у этого лоботряса, а твои часы должны идти правильно.
Абуталиб потом говорил, что, когда ему присвоили звание народного поэта Дагестана, он не был так обрадован, как тогда в мастерской часовщика.
В Дагестане живет тридцать народностей, но некоторые мудрые люди утверждают, что живут в Дагестане всего два человека.
- Как так?
- А так. Один хороший человек, а другой плохой.
- Если так считать, - поправляют другие, - то в Дагестане живет один человек, потому что плохие люди - не люди.
Кушинские мастера шьют папахи. Но одни их носят на голове, другие держат на вешалках.
Амузгинские кузнецы куют кинжалы. Но одни прицепляют их к поясу, другие вешают на гвоздь.
Андийские мастера делают бурки. Но одни их носят в непогоду, другие прячут в сундук.
Так и люди. Одни всегда в деле, в работе, на солнце, на ветру, а другие подобны бурке в сундуке, папахе на вешалке, кинжалу на гвоздике.
Будто бы за Дагестаном наблюдают три мудрых старца. Они прожили долгие века, все видели и все знают. Один из них, вникая в древнюю историю, оглядывая старинные кладбища, задумываясь о летящих по небу птицах, говорит: "Были люди в Дагестане". Второй, глядя на сегодняшний мир, показывая на зажженные в Дагестане огни, называя имена отважных, говорит: "Есть люди в Дагестане". Третий старец, мысленно обозревая грядущее, оценивая тот фундамент, который мы заложили для будущего сегодня, говорит: "Будут люди в Дагестане".
По-моему, правы все три старика.
Некоторое время назад гостем Дагестана был прославленный космонавт Андриян Николаев. Заходил он и в мой дом. Моя маленькая дочурка спросила:
- А в Дагестане нет своего космонавта?
- Нет, - ответил я.
- А будет?
- Будет!
Будет, потому что рождаются дети, потому что мы даем им имена, потому что они растут, шагают вместе со страной. С каждым шагом они ближе к своей заветной цели. И пусть в других местах скажут про Дагестан, как мы говорим про аул, в котором порядок и мир: там есть человек.
НАРОД
"Скажи, Америка такая же большая страна, как и наша? У них больше населения или у нас?" - так спрашивала моя мать в 1959 году, когда я возвратился из Америки.
Умеющий веселиться без шума и звона,
Умеющий плакать с сухими глазами,
Умереть умеющий без жалкого стона
Таков человек, рожденный горами.
В ночное окно в тихом, спящем ауле, может быть, в дождь, может быть, в хорошую погоду, раздается короткий стук.
- Эй, есть там мужчина? Седлай коня!
- А ты кто?
- Если спрашиваешь "кто", оставайся дома. От тебя толку не будет.
И опять: стук,стук.
- Эй, есть там мужчина в доме? Седлай коня!
- Куда? Зачем?
- Если спрашиваешь "куда", "зачем", оставайся дома. От тебя толку не будет.
В третий раз раздается стук.
- Эй, есть там мужчина в доме? Седлай коня!
- Сейчас. Я готов.
Вот мужчина, вот горец! И поехали они вдвоем. Стук, стук. "Есть там мужчина? Седлай коня". И вот их уже не двое, не трое, не десять, а сотни и тысячи. К орлу прилетел орел, за человеком пошел человек. Так и образовался народ Дагестана. Ущельные ветры качают люльки, горные реки поют колыбельные песни:
- Где ты был, Дингир-Дангарчу?
- В лес ходил Дингир-Дангарчу.
Родился сын - под подушку положили кинжал. На кинжале надпись: "У отца была рука, в которой я не дрожал, будет ли у тебя такая?"
Родилась девочка, на колыбель повесили колокольчик с надписью: "Будешь сестра семи братьев".