В два шага он приблизился и поднял меня, чуть не раздавив. Я почувствовал запах льда и снега в его мехах, и медовухи ― в дыхании.
Держа меня перед собой за плечи, он засмеялся, пока я пытался дотянуться ногами до пола.
― Ради всеотца, тебя всегда окружает драма. Клянусь, ты ничего не можешь сделать так, чтобы это не превратилось в сагу! ― Он поднял меня повыше, чтобы лучше рассмотреть. ― Так это правда, что о тебе говорят? Что ты помолодел и носишь в своём кожаном узле изгоняющий меч?
― Да. Как видишь! Но ты всё равно можешь меня отпустить.
― О, ― сказала он и отпустил. Я потёр плечи. ― Разве ты не рад меня видеть? ― спросил он с широкой ухмылкой.
― Конечно рад, Рагнар, ― очень серьёзно ответил я. В этом долгом путешествии у меня появились новые друзья, но Рагнара я знал уже давно, а он меня не как владельца проклятого меча. Мы стали друзьями не потому, что нас сблизили враги или угрожали наездники душ, а потому, что мы хотели быть друзьями и наслаждались обществом друг друга. Об Искоренителе Душ он понятия не имел. В то время я прятал клинок, завернув в кожу, кроме того, я был стар, когда мы виделись в последний раз. Много лет назад я одолжил ему золото на его мечту о собственной кузнице. Кровать, на которой он спал и производил на свет детей, была сделана моими руками; он знал меня как плотника, а не как мясника Сольтара.
Увидев его здесь, счастливого и здорового, я чуть не разрыдался. И всё же…
― После стольких лет мог бы и подождать пол отрезка свечи дольше, ― пожаловался я, взглянув на Серафину, которая, к моему удивлению, улыбалась.
― Рагнар, ― сказала она. ― Пожалуйста, подожди снаружи. Я не хочу упустить эту возможность.
― У вас у обоих не хватит сил, чтобы вытолкнуть меня за дверь, ― возразил Рагнар, указывая на меня пальцем с золотым кольцом. ― Этот человек был когда-то стар, как сам отец богов, и всё же вмешался в мою жизнь. Он использовал злую хитрость, напоив и заставив меня жаловаться ему о том, насколько сильно я потерял своё сердце, отлично зная, что прекрасная дева стоит прямо позади и слушает всё, что моё пьяное, потерянное сердце изливает ему, а также ей. Теперь посмотрите на меня, старика, укрощённого нежной женской рукой, связанного и очарованного не только голубыми глазами, но и семью, слышите, семью детьми. И счастливее, чем я смел когда-либо мечтать! Только он один виноват в этом, сэра, и если…
― Да замолчите вы, наконец, Рагнар! ― сказала она, шагнула ко мне и крепко поцеловала, отчего у меня перехватило дыхание и помутился рассудок. Она набрала в лёгкие воздуха. ― Ты идиот, Хавальд. Мне с трудом удаётся вспомнить Джербила. То, что я любила в нём, я уже давно вижу в тебе. Когда я думаю о его губах, я вижу твои, когда пытаюсь представить его глаза, это твой взгляд, Хавальд. Я любила его, и он умер, но ты ― нет, и он ― часть тебя. Я люблю тебя, а не его!
― Но…
Она снова поцеловала меня, и я словно оказался дома.
Её тело, волосы, запах, губы, мягкие и требовательные одновременно. Она коснулась чего-то глубоко внутри меня, и все вокруг исчезло. Это длилось вечно и в то же время недостаточно долго, и когда поцелуй закончился, мне стало трудно дышать.
― Ради богов, ― воскликнул Рагнар, радостно хлопая себя по ляжкам. ― Вот что я называю поцелуем! Когда ты был стариком, я не верил, что когда-то ты мог пленить женщин, но теперь вижу, что не лгал. Ты полностью её охмурил, а она тебя. Давайте выпьем за это!
Оглушённый, я неохотно отстранился от Серафины, которая улыбалась как кошка, и в замешательстве посмотрел на него. В руке он держал небольшой бочонок, который показался мне знакомым, но в данный момент я не мог думать.
― Вот! ― крикнул он, бросая его мне. ― Я нашёл его в твоих апартаментах. Боги! Ты что, даже ловить разучился?
Я среагировал слишком поздно, бочонок пролетел мимо меня и разбился о стену. Тёмный Кронскрагер пролился на пол, и под пеной что-то блеснуло золотым цветом.
― Посмотри, что ты наделал! ― возмущённо крикнул он. ― Прошли годы с тех пор, как я пил этот дар богов, и теперь он пропал! ― Он бросился к бочонку, поднял его и обвиняюще протянул мне. ― За глоток этого тёмного варева я готов убить… Всеотец! Где, ради всех адов Сольтара, ты это взял?
Внезапно на его лице появились боль и гнев, а в глаза прокрался опасный блеск. Я, конечно, знал, что фарлендцы любят своё пиво, но это уже было слишком.
― Это всего лишь пиво, ― осторожно промолвил я. Хоть Рагнар и являлся моим другом, но у фарлендцев был переменчивый нрав. Иногда с ними лучше быть осторожным.
― Нет, дело не в этом, ― пророкотал он. ― Я хочу знать, где ты это взял!
― Бочонок подарил мне друг…
― Не бочонок, а то, что было в нём спрятано! ― гневно воскликнул он, двумя руками разорвал бочку и сунул мне в лицо широкий браслет из чеканного золота, украшенный фарлендскими рунами и усыпанный драгоценными камнями, толщиной с большой палец. ― Скажи, какую могилу ты разграбил, и я, возможно, оставлю тебя в живых!
Слишком многое произошло за последние несколько дней. Сообщение о том, что я должен умереть перед ложным богом, информация, откуда он взялся, отчаяние из-за Серафины, радость от встречи с Рагнаром… и теперь это!
― Ты называешь меня осквернителем могил? ― гневно воскликнул я, отстраняясь от Серафины. ― Ты смеешь так оскорблять меня? Я считал тебя другом, Рагнар, но теперь ты зашёл слишком далеко! ― Когда он крепче сжал свой могучий топор, Искоренитель Душ завибрировал в ножнах. Выкованный богами топор Рагнарскраг наконец-то был равным противником для меча, и, хотя в последнее время он стал более спокойным, теперь, казалось, жаждал сразиться.
― Боги! ― гневно воскликнула Серафина и встала между нами, разъединяя нас и сверкая взглядом.
― Ангус ― друг Хавальда, от него он получил бочонок, но он ничего не говорил о том, что в нём спрятано! Хавальд не осквернял могил, вы должны это знать; кроме того, Ангус ещё жив, хоть и недолго! Если вы знаете этого человека, Рагнар, вам лучше поспешить к нему, потому что его собираются казнить. ― Она угрожающе посмотрела на нас. ― И если вы не помиритесь, я вышвырну вас обоих из моих комнат. Если думаете, что я для этого слишком слаба, увидите, на что я способна!
На этот раз она действительно топнула ногой.
Рагнар уперся кулаками в бока, откинул голову назад и громко засмеялся.
― Боже, какая женщина! ― воскликнул он и подмигнул мне. ― Если бы я уже не был приручен, я бы стал ухаживать за вами!
― Не стал бы, ― пророкотал я, но и сам не смог сдержать улыбки. Буря закончилась так же быстро, как и поднялась.
― Хорошо, ― согласился Рагнар. ― Тогда пошли!
― К Ангусу? ― спросил я.
― А куда ещё? Я хочу знать, в чём его обвиняют. Я не могу поверить, что он преступник.
― Значит ты его знаешь? ― спросил я, хотя должен был догадаться.
― Он был моим знаменосцем, одним из моих хирдов, телохранителем, ― сообщил Рагнар. ― Так что я должен его знать, верно? Где его казнят, и за что он должен умереть?
Теперь мне многое стало ясно. Принц, который отправился в путешествие со своими людьми и не вернулся, был не кто иной, как…
― Место казни могу назвать вам я, ― сказала Серафина, беря с кровати плащ. ― Это будет божья битва, и она состоится сегодня в полночь во дворе посольства Фарленда. Они не пускают чужаков, иначе я была бы там.
― Почему ты ничего не сказала? ― спросил я.
― Потому что это бесполезно. Я же сказала, они не пускают чужаков.
― И за что он должен умереть? ― спросил Рагнар, взвешивая в руке золотой браслет.
― Потому что не выбрал самоубийство после твоей смерти, ― проинформировал я его, поворачиваясь к Серафине. ― Ты знаешь дорогу к посольству Фарленда?
― Да, конечно.
― Я тоже знаю, я уже бывал здесь раньше. Но зачем ему умирать? Я ведь вовсе не мёртв! ― запротестовал Рагнар.
― Этого, друг мой, никто, кроме тебя, не знал, ― ответил я.
― Ты знал, ― упрекнул он меня. ― Почему не остановил эту казнь?
Я вздохнул.
― Потому что Ангус никогда не упоминал твоего имени. И потому что у меня были сомнения, действительно ли ты наследный принц Фарленда.
― Только принц, мой друг, ― исправил он меня. ― Младший из пяти и совершенно бесполезный.
― Уже нет, ― заверил я его. ― Твои браться все умерли, и отец, как я слышал, тоже не блещет крепким здоровьем.
Он уже открыл дверь, но теперь остановился как вкопанный.
― Что ты такое говоришь? ― спросил он, побледнев. ― Ты ведь не серьёзно. Ты не знаешь моих братьев, они как зубры, глупые, сильные и несокрушимые!
― Видимо, всё-таки нет, ― промолвила Серафина. ― Он говорит правду, Рагнар. Он просто ещё не знает, что и ваш отец отправился недавно к богам. Теперь для нового короля идёт борьба за трон, который принадлежит вам.
― Нет! ― воскликнул он, решительно качая головой. ― Я не могу быть королём. Мне придётся отказаться от моей жены и детей… и от кузницы… от всей моей жизни! Я не могу! ― Его кулак сжался вокруг браслета Ангуса. ― Но и Ангуса оставить на произвол судьбы ― тоже, поэтому собираюсь его освободить. Ты мне поможешь? ― Он умоляюще посмотрел на меня. ― Ты ведь поможешь мне, друг, верно?
― Да, но только если ты перестанешь называть меня расхитителем могил, ― произнёс я с улыбкой.
― Мне жаль. Я должен был знать лучше, но я слишком сильно удивился, ― сокрушённо сказал он и вздохнул. ― Боги… мои братья и отец… все умерли, а я ничего об этом не знал… ― Он покачал головой. ― Все они были упрямы, как волы, а трое из них пытались меня убить. Мне их совсем не жаль, но клянусь всеотцом, сейчас моя жизнь принадлежит мне! ― Он умоляюще посмотрел на меня. ― Мой дом ― Колден, там моё будущее. Помоги мне, Хавальд, я не хочу быть королём! Ты понятия не имеешь, какой может быть сквозняк в тронном зале в Кримстинслаге зимой.
Серафина засмеялась.
― Это звучит как действительно веская причина, чтобы отказаться от королевской власти.
Рагнар обиженно посмотрел на неё.
― Вы не представляете, как там может быть холодно. И тогда, сидя на этом троне, может случиться, что яйца примёрзнут к железу. Унгар Бесполезный пел об этом песню… очень высоким голосом!
Серафина фыркнула сквозь смех, и я при этой мысли тоже не смог сдержаться, но дело было слишком серьёзным, чтобы веселиться.
― Хорошо, ― тихо сказал я. ― Но учти одно: Кримстинслаг находится за тысячу миль от Талака. Колден может пасть, если на это будет воля императора-некроманта.
― Это мой дом, и Эриса не захочет уезжать оттуда, ― сказал он, поднимая свой топор. ― Моё место рядом с ней. Если этот наездник душ посмеет приблизиться, Рагнарскраг покажет ему, где раки зимуют.
― Будем наедятся, что этого не потребуется, ― заметил я. ― Пошли к штаб-полковнику Орикесу. Посмотрим, что он сможет сделать для освобождения Ангуса.
― Зачем? ― непонимающе спросил он.
― Мы же не можем просто вломиться туда силой, ― объяснил я. ― Меня просили придерживаться дипломатического пути.
― Это относиться к тебе, ― заметил Рагнар. ― Однако этот вопрос не касается Аскира. Ты можешь сопровождать меня или нет.
― Каким бы я был другом, если бы не помог? Я только имел в виду…
― Хорошо, ― промолвил он, выпячивая подбородок, его борода дрожала от решимости. ― Тогда давайте вытащим его из тюрьмы сейчас!
― Сейчас? ― удивился я. ― Прямо в этот момент?
― А что, есть причины ждать? ― спросил он.
Я не смог придумать ни одной.
― Тогда пошли, ― сказал он, шагая к двери. ― Будем молиться, чтобы никто всерьёз не посмел встать на моём пути.