― Мне нужно встретиться с вашим главным шпионом.
Орикес моргнул. После встречи с агентами торгового совета я пришёл к выводу, что настало время самому предпринять кое-какие шаги. Разговор с Орикесом показался мне подходящим началом, хотя он не слишком обрадовался внезапному нападению.
Однако прежде чем прейти к нему, я ходил к генерал-сержанту Реллин, и когда изложил ей свою просьбу, она выглядела не менее удивлённой, чем сейчас Орикес.
― У нас нет привычки шпионить за нашими гражданами и гостями нашего прекрасного города, ― решительно сообщил мне штаб-полковник.
― Вы говорите, что нет неприметного мужчины средних лет в ранге… ну скажем полковника Перьев, который собирает, перепроверяет и тщательно записывает каждый, даже самый незначительный слух, в папки, содержащие рисунки, наброски, показания свидетелей, фальшивые векселя, постыдные признания и прочее?
― Нет, ― ответил Орикес, даже не моргнув.
― Тогда я должен просмотреть его записи.
Он снова моргнул.
― Посмотрим, что можно сделать. Я слышал, что вы всё-таки теперь собираетесь посетить бал?
― Да, алданский.
― Тогда вы захотите узнать, кого там встретите.
― Это было бы полезно. Но меня беспокоит торговый совет. Я хочу знать всё о его членах, у кого с кем был инцест, кто кого подкупил и кто заставляет других говорить вместо себя и рисковать своей шеей. У кого из сыновей есть долги в доме похоти, кто кого обрюхатил и заплатил за то, чтобы другой стал отцом, кто предпочитает играть на флейте вместо скрипки… такие вещи.
Я ещё никогда не видел, чтобы он так часто моргал, как за последнюю десятую часть отрезка свечи.
― Предпочитает играть на флейте? ― удивлённо спросил он.
Я нарисовал в воздухе очертания скрипки.
― Большинство мужчин любят такие формы, ― терпеливо объяснил я. ― Другие предпочитают играть на флейте…
― О, ― сказал он, когда до него дошло, и слегка кашлянул. ― Этот термин был мне ещё не знаком.
― А как здесь называют флейтистов? ― спросил я с любопытством. Внезапно он стал выглядеть так, будто ему неудобно сидеть на стуле.
― Их называют братьями Астарты, ― ответил он и в самом деле немного покраснел.
― Но у Астарты есть только сёстры.
― Вот именно.
― О. ― Ладно, это тоже было очевидным сравнением. ― Также мне нужно обещание, что по моей просьбе вы помилуете человека без лишних вопросов.
― Кого и за что? ― спросил он, но я лишь продолжал смотреть на него.
Он вздохнул.
― Я должен спросить коменданта, но да, если вы не будете перебарщивать. Что-нибудь ещё? ― Он выглядел слегка раздражённым.
― Я полагаю, торговые договоры королевств можно найти в имперских архивах?
― Да.
― А тайные договоры?
― Их нет.
― А если бы они были, где их можно было бы найти?
Он вздохнул.
― Я об этом позабочусь.
― И последнее. Мне нужны имена тех, кто из этих именитых гостей на балах слывёт болтунами.
― Это тоже имеет какое-то отношение к…? ― нерешительно спросил он, снова краснея.
― Нет. Я имею в виду тех, кто за пол отрезка свечи откровенно пересказывает сотне человек то, что услышал, не проверив сведения. Предпочтительно такие, кто утверждает, что сами обо всём узнали. Такие, кто хорошо умеет распускать слухи.
― Понимаю, ― сказал он. ― Я сделаю список с именами. ― Он пристально посмотрел на меня и кивнул. ― Я понимаю, что вы хотите сделать, генерал Копья, ― промолвил он. ― Некроманты или нет, они вражеские шпионы, и ловить их нужно таким же образом.
― В этом и заключается моя идея.
― Хм, ― задумчиво сказал он. ― У вас есть опыт в этой области?
Теперь настал мой черёд вздыхать. Я поднял левую руку и показал ему кольцо с розой.
― До Элеоноры я почти тридцать лет служил её отцу в качестве паладина королевства. Паладин храма защищает свою веру. Паладин короля защищает короля и его королевство от внешних и внутренних врагов. В том числе и при дворе.
― Объясните мне одно, генерал Копья. Всё, что я о вас знаю, говорит о том, что вы скорее простой человек, который думает и действует прямолинейно, любит четкие правила и предпочитает всё сортировать на белое и черное. Я считал, что хорошо разбираюсь в людях. Почему я в вас ошибся?
― Вы считаете меня простым?
― Не в образе мыслей, ― поспешил ответить он. ― В том, чего вы хотите от жизни.
― Тогда вы не ошиблись, ― сказал я. ― Но до сих пор ещё никто, потеряв лошадь, не мог вернуться домой на одном желание.
Он играл пером, даже не замечая, что оно капает на его заметки.
― Что случилось?
― Долг, штаб-полковник. Мне напомнили, что не всё идёт сообразно моим желаниям.
Он коротко рассмеялся.
― Я сделаю всё, что в моих силах. А что касается вашего… консультанта в светских вопросах… лучше обратитесь к Реллин. У неё в легионе есть молодой человек, который приводит её в отчаяние.
― И он будет мне полезен?
― У него нет ни малейшего таланта к военному ремеслу, но то, что вам нужно, у него в избытке. Мне даже немного жаль, что он так хочет быть Быком.
― Посмотрим, ― согласился я. ― И ещё кое-что. Есть ли какая-нибудь комната, где я мог бы работать не опасаясь, что кто-то постоянно будет заглядывать мне через плечо?
― Попробуйте взять ту, что предназначена для Второго легиона, через четыре двери по коридору, ― ответил Орикес с лёгкой улыбкой. ― Я слышал, что там свободен кабинет генерала.
Но прежде у меня был ещё один вопрос. Орикес снова удивлённо моргнул, когда я сообщил ему о своей просьбе.
― Я сомневаюсь, что он так внезапно сможет найти для вас время, ― ответил он.
― Скажите ему, что это вопрос выживания Аскира, ― был мой ответ. ― Думаю, тогда он выделит время.
Охранники в доме Дезины не стали задавать вопросов, хотя по их глазам было видно, что у них их тысяча. Я обратился к лейтенанту Копья, охранявшему портал в подвале.
― Прямо сейчас портал кто-нибудь использует? Вы кого-нибудь ожидаете в ближайшее время?
Он покачал головой и неуверенно покосился на моего спутника, никого иного, как самого коменданта.
― Отвечайте на вопрос, лейтенант Копья, ― приказал тот.
Лейтенант поспешно отдал под козырёк.
― Нет, сэры. Портал использовала лишь Сова. Её возвращение ожидается только сегодня вечером.
― Хорошо, ― сказал я. ― Выставите вокруг портала своих людей. Когда мы переместимся, вы будите головой отвечать за то, чтобы никто сюда не входил. Если из портала выйдет кто-либо, кроме меня и коменданта, убейте, кто бы он ни был. Без малейших колебаний. Даже если это будет ваша мать.
― Но…
― Что здесь делать вашей матери, лейтенант? ― устало спросил я. ― Это будет не она. Но кто-то или что-то, возможно, примет её облик. Я достаточно ясно выразился?
― Вы ожидаете, что произойдёт нечто подобное? ― спросил Кералос.
― Нет. Надеюсь, что нет. Я лишь знаю, что некоторые из наших врагов могут выглядеть как друзья.
Он долго смотрел на меня, затем повернулся к лейтенанту.
― Прошу дайте мне ваш ремень с мечом, лейтенант.
Лейтенант поспешно отстегнул ремень и передал коменданту, который одев его, хотел жестом отослать офицера прочь. Но я остановил его.
― Достаньте нам подзорную трубу. Нет, лучше две. Сейчас же!
Лейтенант отдал под козырёк и убежал.
Кералос посмотрел ему вслед, затем окинул меня пронизывающим взглядом.
― Вы в самом деле уверены, что не тратите моё время в пустую?
― Да.
― Вы всё ещё не желаете сказать мне о чём идёт речь?
― Нет, пока нет. ― Я посмотрел на его меч. ― Если он вам понадобится, тогда мы уже проиграли.
― Я предпочитаю взять его с собой, ― ответил он, и я хорошо его понимал. ― Я надеюсь, генерал Копья, что это не какой-нибудь балаган, ― продолжил он, пока мы ждали лейтенанта.
― Нет, ― бесстрастно ответил я.
Он внимательно окинул меня взглядом.
― В чём вообще дело?
― Я хочу кое-что показать вам.
― Что именно?
― Я точно не знаю, потому что ещё сам там не был. Но я надеюсь, что это наглядно покажет наше положение, и вы выслушаете мою просьбу.
Он отрывисто кивнул. В этот момент уже подоспел лейтенант и, протянув нам две подзорные трубы, отдал под козырёк и поспешно ушёл. Я подождал, пока он не скроется за углом, наклонился и разложил камни в другом порядке. Затем попросил коменданта войти в восьмиугольник. Он мгновение колебался, затем расправил плечи и встал рядом со мной.
Я снял с крючка на стене фонарь, зажёг его и вопросительно посмотрел на него.
― Готовы?
― Если бы я знал, для чего… но в общем, да.
Я бросил центральный камень, и у меня зазвенело в ушах. Нас окутал прохладный влажный воздух, а чёрный камень вокруг был влажным и скользким.
― Где мы? ― спросил Кералос, с любопытством оглядываясь по сторонам, пока я искал дверь, которую нашёл с помощью Искоренителя Душ. Она была хорошо скрыта в камне. Прежде чем открыть её, я посмотрел вниз. Там лежали портальные камни, и как я подозревал, они не вели обратно к дому Дезины. Я запомнил комбинацию и надавил на скрытую дверь. Раздался скрежет, когда она с трудом открылась. Причина обнаружилась сразу в свете фонаря. Дверь вела в большую круглую комнату из чёрного базальта, добрых тридцать шагов в ширину, но только четыре в высоту. А скрежетали старые коричневые кости, в истлевших остатках мантии чёрного и золотого цветов. И это был не единственный труп здесь.
В этом месте было достаточно следов старой бойни, и всё ещё хорошо видно, куда согнали священников, а затем убили. Может это и произошло много веков назад, но для меня здесь всё ещё пахло смертью. Когда-то комнату защищала тяжёлая дверь из золота и серебра, теперь она была взломана, а драгоценные камни вынуты. Также отсутствовала часть золотой обшивки.
За ней находился коридор и лестница, усыпанные костями и обвалившейся кладкой. Мне понадобилась помощь Искоренителя Душ, чтобы проложить нам путь. Комендант не стал мне помогать, да я и не просил его об этом. Вместо этого он изучал рисунки на стенах и старые кости.
Лестница вела в развалены храма. Крыша обвалилась, колоны валялись на земле, словно сосновые опилки, статуя неизвестного мне божества лежала разбитая на боку. На гнилых и ржавых копьях вокруг храма тут и там всё ещё торчали коричневые человеческие черепа. Всё заросло гутой зеленью, даже кости были покрыты мхом, а копья обвивали растения.
Мы медленно вышли из тени руин. Красноватое небо с паласами облаков вдалеке предвещало приближающийся закат. Воздух был тёплым и душным, и на моей коже сразу выступил пот.
Храм был построен на возвышающейся как палец столовой горе. Вокруг неё простиралась тёмная зелень. Пели странные птицы, а рядом с нами красно-зелёный дракон, размером едва достигавший нижнюю часть моей руки, нырнул в густой подлесок, захвативший эту гору.
Перед нами простиралась долина, окружённая зелёными валами из растительности и скал. А в долине вдалеке был город тёмно-коричневого, жёлтого или красного оттенков с крышами и дымящимися трубами, образующими дымку над долиной, башнями и замками, широкими и узкими улицами, в то время как над нами кричал виверн.
Город занял всю долину, насколько хватало глаз. Не было видно никакой системы, улицы были беспорядочны и невооружённым глазом можно было увидеть, что даже дома построены друг на друге.
Недалеко от нас через городскую путаницу проходила широкая дорога, и на ней мы заметили тянущих телеги странных чудовищ и рабов, вздрагивающих под ударами надсмотрщиков. Также там маршировал отряд солдат. Они гордо несли перед собой знамя легиона и были снаряжены чёрными доспехами из укреплённой кожи. Над городом кружили десятки, возможно, сотни вивернов в танце, который то направлял их вверх, то снова вниз, но постоянно по кругу. Влажный воздух нёс с собой запах угля, серы и затхлый смрад незнакомого города. Вдали, на дальнем берегу могучей реки, которая как бурая грязь широкими поворотами разливалась по долине, возвышался мощный бастион, выглядевший так, словно безумный ребёнок вставлял замки и крепости один в другой, пока не получился крутой конус, тысячекратно напичканный башнями и укреплениями. Вокруг этого конуса кружилось большинство вивернов, а также три золотисто-зелёных дракона.
Один этот взгляд выявил массу людей, камней и бестий, заполнивших долину на многие мили вокруг: каменное чудовище, где в каждой трещине была жизнь. Она прямо таки просачивалась наружу, ползала по камню, словно муравьи в муравейнике.
Я поднёс подзорную трубу к глазу и взглянул на далёкий город. Теперь я увидел, что то, что я считал улицами, на самом деле были скорее ущелья, которые образовались, когда новые дома строились поверх старых.
Путаница из мостов, жердей, столбов, тяжёлых канатов и крыш ступенью выше служили уже следующему ярусу в качестве строительной площадки.
Подобно вражеской королевской крепости, другие башни в городе тоже возвышались вверх без цели и плана, но всё же следуя воле, с зубцами, крепостями и платформами, кишащими вивернами. Весь город казался мне безумным творением, поглотившим всё, но при этом не следуя никакому плану, кроме как разрастаться в высоту и ширину, как живое существо, объединённое одной мыслью.
Широкий коричневый водный поток, разделяющий город надвое, был покорён бесчисленными мостами всех видов, и напоминал скорее проточное озеро, чем реку. Он был примерно в пять раз шире Газара, самой могучей реки, которую я когда-либо видел. Словно чудовище, широкий, мощный и неповоротливый, он вился через город, а его течение больше напоминало жёлтую грязь, чем воду. На берегах, под десятками дымовых труб, запекались жёлто-корчневые кирпичи, придавая незнакомому городу его цвет.
На широкой спине чудовища, словно насекомые, скакали баржи, катера и корабли. Только когда я взглянул на корабль через подзорную трубу, у которого с каждой стороны было по восемь рядов чёрных вёсел, из-за чего он выглядел как гусеница, ползущая по жёлто-коричневой массе, я понял, что за каждым из этих вёсел потело по шесть человек, и осознал истинные масштабы того, что увидел. К запаху горящей серы и затхлости, добавился ещё голос города: отдалённый гул или шум колёс от повозок, крик и звук кузнечных горнов, скрип кораблей на реке и другие звуки, которые любому городу придавали мелодию. Здесь это был скорее приглушённый рёв и грохот чудовища, храпящего во сне. Слева река впадала в море, неся в глубокую синеву воды своё жёлтый цвет насколько можно было видеть через подзорную трубу, превращая перед широким устьем белые барашки волн в мутные коричневые гребни.
По обе стороны устья возвышались мощные стены, защищая большой порт. Посреди реки также громоздилась разросшаяся из башен и платформ крепость, кривые пальцы расползались в устье, и их окружал лес колючих жуков, которых я с запозданием распознал как чёрные корабли, что враг посылал нам навстречу.
― Боги, ― выдохнул комендант, изумлённо оглядываясь по сторонам. ― Что это? Что мы здесь видим?
― Мне сказали, что этот город называется Коларисте. То, что мы видим, сэр, это лицо и сердце врага.
― Как вы об этом узнали? ― спросил он так тихо, что я едва его расслышал.
― Я не знал, только догадывался. Видите ли, комендант, я встретил воина Старой империи, который сражался против этого врага ещё при самом императоре. Тогда он потерпел поражение, но смог подняться. Он показался мне человеком, обладающим огромной силой, и хотя полон гнева и жаждет мести, в то же время он отчаялся, потому что утратил надежду, что его месть осуществится.
― Этот… человек… показал вам дорогу сюда? ― удивлённо спросил он. Увидев, как сузились его глаза, я понял, что мог бы без обиняков назвать имя Аселы. Сколько воинов Старой империи ещё было в Аскире? ― Вы не думали, что это может быть ловушкой?
― То, что мы стоим здесь, мы обязаны Сантеру. Можете поблагодарить его за постигшую его неприятность. Иначе я сам бы подумал, что это ловушка. Всё это время я задавался вопросом, что такого важного мы должны увидеть. Теперь я знаю. Это объясняет утрату надежды.
― А это место наверху? ― спросил комендант. ― Оно со всех сторон обросло городом, как раком. ― Он ногой постучал по одному из ржавых жердей, на которые были одеты черепа. ― Здесь произошёл бой, это сразу видно, но если император-некромант выиграл, почему тогда держится вдали от него?
― Я не знаю. Нам стоит ещё немного осмотреться, возможно, мы найдём ответ.
Переступая через камни и упавшие колонны, мы обошли старый храм и добравшись до задней стены, перебрались через обвалившиеся стены, и когда увидели, что находится за этим холмом, ответ стал очевидным…
Проржавевшие и заросшие растениями могучие цепи, одно звено которых было в три раза больше меня, разбросанными лежали вдоль склона. Один их конец был вогнан в огромные базальтовые глыбы. И та, кто разорвал эти цепи, всё ещё находилась здесь.
Словно почувствовав наше присутствие, она подняла голову и посмотрела на нас выжженными глазницами. Широкие крылья были искалечены, и она уже никогда не сможет взмахнуть ими в полёте. Три цепи были ею разорваны, четвёртой она пожертвовала ногу, эта цепь всё ещё охватывала коричневые кости, размером с дом. Её кожа была бледно-бирюзового цвета с вкраплениями золота и серебра. Каждая чешуйка сияла в вечернем свете, как только что отполированный драгоценный камень.
Длинная шея была изящной и плавно изогнутой, могучая голова ― стройной и грациозной.
Ослеплённая и искалеченная, лишённая крыльев и одной ноги, она всё же была существом огромной красоты, изящества и элегантности. Я почувствовал, как от неё что-то повеяло к нам, хотя она прикованная, лежала в добрых четырёхстах шагах. Она приняла решение. Не насчёт нас, а насчёт тех, кто пытал и держал её здесь в заключении. Просто время ещё не пришло, чтобы воплотить своё решение в жизнь.
Удерживаемая двумя мощными, стройными лапами, перед ней лежала последняя, пятая цепь, которая широким кругом вела к стройной шее, заключённой в ошейник с помощью холодной ковки.
Я проследил за этой последней цепью, которая была в три раза толще и тяжелее тех, которые она уже разорвала, и обернулся, в поисках лица и фигуры, лежащих разбитыми на земле в храме. Голову ещё можно было опознать, но её лишили черт лица, сохранился только уголок улыбающегося рта.
Я перевёл взгляд и увидел каменные гирлянды, цветы, украшающие стены фрески, неглубокий заросший пруд в центре, и растущие на стыках ясени. Я почти смог представить старый храм в его великолепии: открытый, с самонесущими колоннами и без крыши. И исполненную изящества богиню, которой не приносили в жертву ни бьющихся сердец, ни животных, ни драгоценностей или украшений, ничего, кроме цветов. Лёгкое землетрясение под ногами и рокот, как от грозы, заставили меня снова посмотреть на неё.
Могучая цепь не звенела, когда она, хромая, двинулась в нашу сторону. От ржавых железных звеньев дрожала гора, когда из-за своего веса они оставили глубокие борозды в камне. Меня как будто заворожили, я не мог и не хотел двигаться. С комендантом было тоже самое; его рука сжимала меч, но здесь от него не будет никакой пользы, как и от моего бледного клинка.
По краям выжженного поля, границы которого соответствовали размеру цепи, громоздились кости бесчисленных воинов в остатках черных доспехов, кости лошадей или боевых бестий, обломки башенных телег и катапульт или копьеметалок. Поле битвы, где спустя сотни лет всё ещё оставалось место для новых покойников. Когда она приблизилась, я увидел тут и там торчащие из переливающейся чешуи копья, даже меч, вогнанный в стык между двумя чешуйками, словно гвоздь в стену сарая.
Перед нами стройная шея поднялась в высоту, несмотря на тяжесть цепи, широкие ноздри, в которые мог бы въехать боевой конь, принюхались. Потом она приблизилась настолько, что от её дыхание заколыхались наши плащи.
«Благоговение и удивление… никакой ненависти и почти никакого страха», ― промолвил мягкий голос в моём сознании. Покрытые панцирем губы скривилась в меланхоличной улыбке. «В последнее время это стало редкостью Не могли бы вы оказать мне услугу? Пусть каждый из вас найдёт красивый цветок и положит на мой алтарь. Они дадут мне утешение и надежду, больше вы ничего не сможете для меня сделать. Но поспешите, вам нельзя тут задерживаться слишком долго.»
― Вы знаете, что это за цветы? ― тихо спросил я коменданта, благоговейно положив один из них в разбитую чашу. Разветвлённый цветок переплетался и закручивался, имея тёмно-синий и золотистый цвета, в то время как внутренняя его часть была огненно-красной.
― Да, ― тихо ответил Кералос, аккуратно положив свой цветок рядом с моим. Он оглянулся и посмотрел на неё. Казалось, она улыбнулась, затем опустив голову, исчезла из нашего поля зрения. ― Это орхидеи. Они у нас не растут, там для них слишком холодно. Этот цветок называется Огненное Сердце. Когда цветок закрыт, он напоминает форму сердца золотистого, синего и серебристого цветов. А когда открывается, вспыхивает огненными цветами. Он вытер пот со лба и посмотрел вниз, на незнакомый город. ― Говорят, он открывается, когда человек искренен и закрывается, когда у него злые намерения. ― Он снова посмотрел на чашу, в которой теперь лежали наши цветы вместе с остатками других подношений. ― С этой точки зрения, кажется, мы искренни. ― Он испытующе посмотрел на меня, затем окинул долгим взглядом вражеский город. ― Хорошо, ― сказал он. ― Я увидел то, что должен был увидеть. Итак, генерал Копья, чего вы хотите?
― Изменить правила. ― Я тщательно обдумывал слова, прежде чем высказать, и он внимательно слушал. Он снова устремил свой взгляд на столицу нашего врага и медленно кивнул.
― Хорошо, вы меня убедили. Я лишь надеюсь, что вы знаете, что делаете, ― заметил он.
― Я тоже на это надеюсь. ― Над нашими головами снова закричал виверн, ночь наступала быстрее, чем обычно. — Нам лучше уйти, ― предложил я.
Он кивнул, и мы спустились по полуразрушенной лестнице.
С помощью Искоренителя Душ я разбил глыбу, которая с громким грохотом снова заблокировала лестницу.
― Скажите, что вы мне поручили, прежде чем уйти? ― спросил стоящий у портала лейтенант и уставился на меня столь же решительным, сколь и боязливым взглядом.
― Вы имеете в виду убить вашу мать? ― спросил я, и он выдохнул с облегчением и отдал под козырёк, а позади него арбалетчики поспешно вынули болты из своего оружия.