Гораздо позже я надел новую униформу и обнаружил, как сильно она сдавливает мне шею. Серафина сообщила, что мы не можем пойти на бал вместе с Лиандрой, хотя она тоже была приглашена. Она была королевой со свой собственной свитой, даже если в настоящее время эта свита пока была «позаимствованной». Однако мы представляли имперский город, поэтому должны были появиться там отдельно от неё.
Штокфишь, сопровождавший нас, доказал, как быстро здесь распространяются слухи. Когда мы сидели в карете, на которой нам предстояло проехать несколько шагов до посольства, он сообщил, что уже ходят слухи о том, как я чуть не задушил сэра Афенте.
― Он брат Астарты, ― весело заметил наш лейтенант. ― Но иначе нельзя.
― Что? ― возмущённо спросил я, в то время как Серафина едва сдерживала смех.
― Он должен быть братом Астарты, ― небрежно повторил лейтенант. ― Иначе отцы вряд ли позволили бы ему учить своих дочерей. В любом случае, это не навредило вашей репутации.
― Какой репутации?
― Вашей известности, ― ответил он. ― Ваша репутация подобна наличным; её нужно старательно копить, чтобы в нужный момент она могла стать векселем. Вот так здесь можно что-то изменить. Ведь золота у них достаточно. Я слышал, что Рагнар сын Хральдира ― ваш друг.
― Да, ― подтвердил я. ― А в чём дело?
― Держитесь рядом с ним, потому что он в совершенстве владеет политической игрой.
― Рагнар? ― в изумлении спросил я.
― Да, ― ответил он с сияющими глазами. ― О том, как он выручил своего друга, этого Ангуса, уже говорят во всём городе. О… ― Он посмотрел на меня. ― Речь шла о том, что принца сопровождали сэра и сэр. Это случайно не вы?
― Мы, ― вздохнул я.
― Тогда остерегайтесь женщин, ― весело сказал он. ― Они будут виться вокруг вас, как морские змеи, чтобы заманить в свою ловушку!
― Сомневаюсь в этом, ― ледяным тоном промолвила Серафина.
― Ему понадобиться крепкая палка, чтобы отбиваться от них, ― заметил лейтенант, который, очевидно, любил пропускать явные предупреждения. ― Я потрудился навести справки о генерале Копья, хотел узнать, что о нём говорят. Ходят слухи, что он сам короновал вашу королеву, был её любовником и даже имел связь с принцессой Мариной в Бессарине, с которой провёл несколько дней без сопровождения. Её ребёнок, пожалуй, не от него, но людям интересно, насколько хорошо он знает эмиру. Фарлендцы, в свою очередь, пользуются определённой репутацией серди женщин, и эта репутация отражается на нём, потому что он дружит сразу с двумя из них. В Алдане говорят, что этот Ангус искусен в постели и… Что не так? ― в изумлении спросил он. ― Почему вы так на меня смотрите?
― Хавальд хотел сказать, что не ценит такие истории, ― Серафина поспешно обхватила мою руку. ― Он паладин королевы и будет вынужден бросить вызов любому, кто распускает слух о любовной связи между ним и его королевой. Который, кроме того, не соответствует правде, ― с ударением добавила она. ― Слухи о Бессарине тоже ложь. Он спас принцессу от работорговцев и является лишь хорошим другом эмиры и её супруга.
― Значит, это был героический поступок? Отлично! Изменить слухи будет легко. Если он её паладин, то это объяснит царящую между ними близость, а также добавит оттенок несчастной любви. Бардам это понравится.
Из моего горла вырвался звук. Серафина крепче ухватилась за мою руку.
― Лейтенант, ― вежливо сказала она. ― Примите от меня добрый совет. Если услышите, как я прочищаю горло, немедленно меняйте тему разговора, ибо вы уже находитесь на тонком льду.
Он в изумлении посмотрел на неё.
― Спасибо за совет. Хотите намекнуть, что генерал… ― Серафина громко прочистила горло.
― О, ― пробормотал Штокфишь и замолчал.
Бальный зал представлял собой большое помещение высотой примерно в три этажа, с колоннами по краям через равные промежутки. С правой стороны, где мы стояли, между каждой парой колонн двойные двери выходили на небольшой балкон, который выступал примерно на два шага в небольшой сад позади дома. Там же находилось и то, в чем я вскоре буду отчаянно нуждаться: свежий воздух.
На стене напротив нас висели зеркала, что придавало комнате еще больший размер. В одном конце находился помост, на котором оркестр исполнял музыкальные композиции, в другом — вниз вела небольшая лестница, чтобы все могли увидеть новоприбывших. С потолка свисали три люстры, вокруг стояли десятки подсвечников.
От пламени свечей и толпы приглашённых гостей помещение быстро нагрелось и стало душным. Десятки сортов духов не всегда благоприятно сочетались с запахом пудры и пота. Вскоре после нашего приезда сюда я занял место у балкона и приоткрыл высокую дверь. Без свежего воздуха у меня уже скоро подкосились бы ноги. А так они лишь болели от долгого стояния.
Серафина временно оставила меня одного; женщина средних лет ловко вовлекла ее в разговор и ненавязчиво увела в сторону. До этого Штокфишь получил послание, что кто-то хочет поговорить с ним.
Нападение было похоже на то, как нападает пара волков, за которыми я однажды наблюдал, как они отделили жертву от стада. Только оно было выполнено с несравнимо большим изяществом. Сэра ловко повернула Серафину так, что я больше не попадал в поле её зрения, и вокруг меня образовалась брешь, которой целеустремлённо воспользовался другой волк.
Я стоял, держа в руке хрустальный бокал с напитком, который пенился и щекотал нос. На дне бокала лежала начинённая вишня, чтобы «порадовать мой язык», как выразился слуга, который навязал нам этот напиток. Я пока не знал солгал он или нет, потому что каждый раз, когда отпивал глоток, мне хотелось чихать. Я действительно предпочёл бы пиво. Взгляд, брошенный этой женщиной через голову Финны на человека, который теперь незаметно приблизился, а также определённое сходство этой сэры кое с кем, позволили мне догадаться, кто сейчас стоит передо мной.
― Значит вы ― генерал Копья, ― обратился он ко мне. Ему было около пятидесяти, он был немного полноват и носил почти простую одежду. Он не следовал алданской моде, на нём были сапоги, брюки, рубашка и куртка из хорошего сукна, сшитые на заказ, но без вышивки, на которую было больно смотреть.
Я слегка поклонился.
― Полагаю, барон Кортен. ― Я указал своим бокалом на Серафину и сэру. ― Отличный манёвр, барон, ― прокомментировал я с улыбкой. ― Но в этом не было необходимости.
― Хм, ― хмыкнул барон, затем рассмеялся. ― Это доказывает, насколько можно ошибаться, считая себя умнее, чем ты есть на самом деле. ― Он поднёс к губам свой кубок и сделал вид, что пьёт. ― Речь идёт о моём сыне, ― сказал он и усмехнулся, когда увидел, что я моргнул. ― Я думал, вы оцените прямоту, но если хотите, можем поговорить и о театре, чтобы немного разогреться. Я слышал, что барон ди Кортиа приглашал вас посетить его, а вы отказались?
― Это верно, ― отозвался я. ― Но если хотите, можем сразу перейти к делу.
― Поскольку в тот вечер разыгрывалась пьеса Плач Буро, это только доказывает ваше благоразумие, ― заметил он. ― У меня к вам лишь один вопрос, генерал Копья: почему вы назначили моего сына в свой штаб?
― Потому что там для него самое подходящее место, ― ответил я, сделал глоток, не смог сдержаться и чихнул.
― Пусть боги даруют вам здоровье, ― промолвил он. ― Вы это серьёзно?
― Да. Он уже доказал свою компетентность.
― Вы сделали благоразумный выбор, ― сказал он, внимательно глядя на меня. ― Вы же знаете, что вам собираются предъявить обвинения?
― Да.
Мне было интересно, как чему он клонит.
― Правда, что там на острове были легионы, и если бы не извержение вулкана, они двинулись бы против Алдана?
― Да. Двадцать тысяч человек, которые должны были отправиться в путь на следующий день.
― Это вы вызвали извержение вулкана, чтобы уничтожить те легионы?
Я выдержал его взгляд.
― Нет. Это было не в моей власти, и я не стал бы так поступать. Нашёлся бы и другой способ победить эти легионы.
Он задумчиво кивнул.
― Скажите, что вы думаете о моем сыне.
― Он впустую тратит время в легионе, но я благодарен, что он дополняет мой штат.
― Что убедило вас взять его, сэр генерал, если позволите спросить?
― Его искренность. Он стоял передо мной расправив плечи и признал свои ошибки.
Он посмотрел на женщину за моей спиной, которая с очаровательной улыбкой снова вовлекла Серафину в разговор, когда она хотела вернуться ко мне.
― Да, у него есть мужество, ― тихо промолвил он. Он снова сделал вид, что пьёт, затем кивнул. ― Было приятно познакомиться с вами.
Я слегка поклонился.
― И мне приятно.
Я смотрел, как он неторопливо уходит, а там уже вернулась и Серафина.
― Эти двое ― хорошо слаженная пара! ― возмущённо заметила она, в то время как её губы изогнулись в улыбке. ― Она перехватила меня, как тяжёлая кавалерия!
― Я это заметил, ― сказал я. ― Думаю, они просто беспокоятся о своём сыне.
Она посмотрела женщине вслед, которая делала вид, что не обращает на барона ни малейшего внимания. ― Ты знаешь, кто такой наш Штофиск?
― Думаю, да.
Я заметил цветочный горшок, избавился от шипучего напитка и выловил вишню.
Её вкус действительно был божественным.
Музыка внезапно перестала играть, и бокал чуть не выскользнул у меня из руки.
― Королева Иллиана, маэстра ди Гиранкур. Зокора из Езенло, жрица Соланте. Варош из Иллиана, адепт Борона, со свитой! ― раздался звучный голос от дверей, в которые вплыла Лиандра, одетая в белое платье с таким низким вырезом, что каждый раз, когда она выдыхала, я боялся, что оно соскользнёт вниз. И оно так сильно подчёркивало её изгибы, что это не могло остаться незамеченным ни для одного мужчины в комнате. На Варше была мантия адепта Борона, а на Зокоре ― длинное чёрное платье.
За ними следовали четыре элегантно одетых, совершенно мне незнакомых джентльмена.
― Ты когда-нибудь видела Зокору в платье? ― ошеломлённо спросил я Серафину.
― Это ваша королева? — выдохнул сбоку Штофиск. Он только что подошел ко мне сзади.
― Да, ― ответил я, поднимая пустой бокал в знак приветствия, когда Лиандра посмотрела в мою сторону. Она одарила меня незаметной лёгкой улыбкой и величественно склонила голову, когда алданский посол и его дочь приветствовали ее.
― Неудивительно, что она так успешна, ― тихо промолвил лейтенант. ― Я вижу ее впервые, ― добавил он почти извиняющимся тоном.
― Действительно успешна? ― спросил я.
― Успешна в том смысле, что её слава растёт, и ей рады как гостю. О, вон там я вижу баронета фон Фрайзе, ― заметил он, указывая на стройного мужчину в кресле с колёсами, которое ввезла в бальный зал молодая женщина. ― Светловолосая женщина ― это бард Тарида фон Зильбермонд. ― Он посмотрел на меня и Серафину. ― Вам стоит познакомиться с ними обоими. Он сын герцога Хальтара, регента Алдана и пользуется вниманием принца. Говорят, что он является его ближайшим советником. А девушка-бард… ― Он улыбнулся. ― Она обладает магией красивой женщины с голосом, похожим на голос эльфа. С тех пор, как Талак напал на Аскир во время фестиваля, они оба стали героями.
Я присмотрелся к паре. Баронет был бледен и измождён, высокий мужчина с широкими плечами, ещё не оправившийся от ран. Несмотря на то, что он был в кресле, а она его везла, ему было тяжело даже просто сидеть, но его поразительные голубые глаза были бодрыми, и, казалось, что от них мало что ускользает. Он, как и большинство алданцев здесь, был одет в дорогие одежды, но его дублет стал ему слишком велик. О девушке-барде я уже слышал. У меня даже был тонкий томик стихов, написанных ею. Её поэзия уже не раз трогала меня до слёз.
Многие женщины здесь носили смелые платья, но её платье было самым умопомрачительным. Теперь, когда она наклонилась вперёд, чтобы прошептать что-то баронету, можно было лишь надеяться, что она не выпадет из своего.
Почему этого не случилось, вероятно, было одним из секретов красивых женщин.
Штофиск поспешно ушёл, чтобы проводить пару в нашу сторону.
― Похоже, он действительно знает здесь всех, ― заметил я, остановив одного из слуг, который тут же протянул мне на подносе полные бокалы. Я поставил на него свой пустой.
― Добрый человек, принеси мне кружку пива, ― попросил я.
Он посмотрел на меня чуть ли не в ужасе, но кивнул и поспешно ушёл.
― Что вы с ним сделали, ― вежливо спросил глубокий голос. Я опустил взгляд на баронета, который смотрел вслед слуге, а потом поднял глаза и улыбнулся. ― Он выглядит так, будто вы его напугали.
― Я сказал ему принести мне пива.
― О, ― удивился он и тихо засмеялся. ― Да, это, без сомнения, напугало его!
― Бард Тарида фон Зильбермонд, баронет фон Фрайзе, генерал Копья граф фон Тургау, штаб-майор Хелис из племени Орла, ― представил нас Штофиск.
Я уже собирался дружелюбно кивнуть светловолосой женщине, когда почувствовал нечто похожее на то, что ощутил сегодня утром у статуи императора. Что-то, что не позволяло мне приглядеться к ней в полной мере.
Я изобразил улыбку, хотя мне хотелось плакать. Какое прикрытие было бы лучше всего для некроманта, чем притвориться бардом? Она узнавала много нового и как можно было здесь видеть, имела доступ к самому респектабельному слою общества. Но стихи, которые я читал, были очень душевными, чтобы их могла написать проклятая. Из этого можно было сделать вывод, что настоящий бард умер, или её душа была захвачена. Я заставил себя вежливо ответить на её приветствие, пока думал, как заманить её в сад. Я не хотел убивать ее на глазах у всех гостей.
В то же время я направил свою волю против миража, ибо хотел узнать, какая физиономия скрывается под её красотой, и как в случае со статуей императора, в конечном итоге мне это удалось. Я вздохнул с облегчением.
Её взгляд устремился на меня. У женщины были очень хорошие инстинкты, но для неё опасность миновала. Я наклонился к Серафине.
― Бард ― эльф, ― шепнул я ей, и Сарфина кивнула и просияла.
― Я знаю, ― ответила она так же тихо. ― Она сестра Имры! ― Она притянула меня ближе, чтобы можно было говорить тише. ― Скоро, через несколько сотен лет, она станет королевой эльфов.
Среди эльфов королевский трон или то, что для них равнозначно королевской власти, в подавляющем большинстве передавался по женской линии. Конечно же были и короли, особенно в военное время, но они встречались даже реже, чем у людей королевы, хотя на этом королевском совете их будет сразу две. Теперь, когда магия больше не маскировала её, Тарида не сильно изменилась, хотя тонкие линии её лица были более явными.
То, что я принял за колдовство некроманта, оказалось всего лишь попыткой красивой женщины, выглядеть менее заметной. Если во всём существе Имры было видно, что он эльфийсий принц, то Тариде, казалось, этого совершенно не хватало. Кроме её красоты, мало что выдавало её происхождение.
Прежде чем наше перешёптывание стало слишком грубым, Серафина подошла к Тариде, которая, в свою очередь, смотрела на нее так, словно воскрешала воспоминания.
― Тарида, ― сказала Серафина с тёплой улыбкой. ― Возможно, ты меня помнишь, в детстве мы играли вместе. Я дружила с твоим братом.
― Серафина! ― воскликнула девушка-бард. Это доказывало, что, по крайней мере, можно было удивить светлых эльфов. Она распахнула свои объятья. ― Как такое возможно?
― Это долгая история. ― Серафина затащила девушку-барда на балкон позади меня, где они сразу же склонились друг к другу и начали шептаться.
Мы трое посмотрели на женщин, затем баронет тихонько засмеялся, в то время как Штофикс выглядел очень задумчивым.
― И вот её уже украли у меня, ― заметил баронет, пристально глядя на меня. — Мужчин можно, по крайней мере, предупредить, с женщинами приходиться беспомощно мириться.
Я слегка поклонился.
― Я вполне могу вас понять, ― ответил я с улыбкой. ― Я и сам чувствую себя точно также.
Штофикс перевёл взгляд с меня на баронета и обратно, затем засмеялся.
― Раз теперь вы предупредили друг друга, то я могу идти, ― заметил он. ― Я позабочусь о том, чтобы к вам никто не приближался. ― Баронет засмеялся. ― Мне очень жаль, сэр генерал, ― сказал он с обезоруживающей улыбкой. ― Возможно, это было грубо, но зато спасёт нас от многих недоразумений. ― Он посмотрел на Тариду, и то, как она поймала его взгляд, показало мне, что они близки.
― Вы знаете, кто она? ― тихо спросил я.
Его глаза сузились.
― Если бы не знал, что бы вы сказали?
― Красивая женщина.
― Да, ― вздохнул он. ― Я знаю, кто она, но меня это не остановит. Я благодарен за каждое мгновение, которое могу провести рядом с ней. ― Он заметил мой взгляд и рассмеялся. ― У нас, алданцев, когда речь заходит о таких вещах, сердце нараспашку. Мы безнадежно попали под чары Астарты. Надеюсь, вы не смущены. Кроме того… ― Он слегка ухмыльнулся. ― Как только я снова смогу ходить, мы предстанем перед богиней, это всем известный секрет.
― Мои поздравления, баронет, ― искренне сказал я. Возможно, я также чувствовал некоторую зависть.
― Спасибо. ― Его взгляд стал более пытливым. ― Я о вас слышал. Ди Кортия был вами впечатлён, а мой кузен хотел бы с вами познакомиться. Могу я спросить, почему вы отклонили приглашение?
― Мне нужно было срочно уехать по делам, времени не было.
― На Огненные острова, чтобы спасти вашу королеву, ― промолвил он. ― Оправдание, которое принял бы любой принц. Поскольку разыгрываемой пьесой был «Плач», вас не винили.
― Объясните мне одну вещь, баронет, ― вежливо спросил я. ― Если все стремятся избежать этой пьесы, почему её играют?
― Она вышла из-под пера одного из моих предков, и он своим указом определил, что ее нужно играть раз в год в течение десяти дней. ― Он покачал головой. ― Форма произвола, который ещё как-то можно терпеть. Что вы думаете об Аскире?
― Большой.
Он ухмыльнулся.
― Я слышал, что вы очень прямолинейны, и, похоже, это правда. ― Он посмотрел на обоих женщин и вздохнул. ― Как думаете, каков будет следующий шаг императора-некроманта?
Из того, что я слышал, он сражался с некромантом и помог отразить нападение на Аскир. По крайней мере, он, похоже, воспринимал угрозу всерьёз.
― Полагаю, он решительно настроен захватить Аскир, ― тихо ответил я. ― Если бы я был на его месте, то отправил войска длинным сухопутным путём, уже месяцы а то и годы назад. Но по сухопутному пути будет тяжело с поставками и нет определённости, тем более что местность на этом пути, видимо, неизвестна ему. ― По крайней мере на картах с корабля, который мы взяли на абордаж, повсюду были белые пятна. ― Если он хочет предпринять против нас серьезные действия, ему остается только одно: он должен завоевать порт. И напрашиваются только три варианта: сам Аскир, на что он пока не осмелится, Янас, который, однако, опустошен наводнением, и…
― Алдар, ― добавил баронет. ― Мы тоже понесли серьезный ущерб от наводнения, но через три-четыре недели порт снова будет пригоден к эксплуатации. В этом мы с вами согласны; принц и мой отец также разделяют это опасение. Вы хорошо знаете врага, как он будет действовать?
― Я тоже могу лишь строить предположения. Он не сможет победить без войск, а ещё раз открыть такой портал ему не удастся. Он потерял необходимых для этого шага Сов. У него есть только два варианта: по морю или по суше. Огненных островов больше нет, так что в следующий раз мы увидим врага на востоке или на юго-востоке Бессарина, что, по моему мнению, маловероятно, так как ему придется маршировать через пустыню, а пустыня уже всегда пожирала больше войск, чем соприкосновение с противником.
― Значит, он должен пройти через Остмарк.
― Да. Там, как я слышал, натиск варваров сильнее, чем когда-либо. Что-то гонит их к границам империи… ― Слуга вернулся и с каменным лицом протянул мне поднос с кружкой пива, которая среди узких бокалов выглядела как варвар в храмовом хоре. Я кивнул в знак благодарности и сделал глоток. Оно было достаточно хорошее и не разбавлено водой.
― Я почти вам завидую, ― промолвил баронет. ― Значит, говорите, через Остмарк?
― Это то, что я предполагаю.
― А потом в Алдан и Алдар, потому что с помощью этого порта он сможет совершать поставки и высаживать войска. ― Он вздохнул. ― Как ужасно это предвидеть. Вы не первый, кто так думает. Мой отец тоже убеждён, что всё будет происходить именно так. Белое Пламя ― полагаю, вы знаете об этом культе ― сейчас весьма активно. Восстание в Алдане вполне устроило бы некроманта.
― Это самый удобный способ захватить город. Какова ситуация в вашей столице?
― На поверхности всё тихо, но в темноте происходят волнения. Трудно поверить, что суеверие может иметь такое влияние.
― Да, ― согласился я, залез во внутренний карман жакета и достал два листа. ― Вы когда-нибудь уже видели этих двух мужчин? ― Я показал ему портреты скорее потому, что представилась возможность, а не потому, что всерьёз надеялся на то, что он кого-то узнает.
― Кто они? ― спросил баронет, изучая рисунки.
― Красавец — это враг, Коларон Малорбиан. Иногда пугает, что нельзя увидеть то, что скрывается за лицом.
Этот портрет был нарисован по описанию Наталии.
― В самом деле, ― согласился он. ― А другой?
― Ученик Сов из прошлого. Он давно уже должен был умереть, но это касается и меня.
― Как его зовут?
― Эринстор.
― Знаете, ― медленно произнёс он. ― Вы показали эти портреты верному человеку. Я обладаю очень полезным талантом. То, что я видел однажды, уже не забываю. Буду держать ухо востро.
Похоже, этот талант встречался довольно часто, в любом случае, он был более полезным, чем умение разговаривать с птицами. Или цветами. Он вернул мне рисунки. Меня не удивило, что он никого не узнал.
― Этот ученик Сов… Что он сделал?
― Освободил древнего некроманта, который был заточён под храмом Нертона. ― Его глаза расширились, и я быстро поднял руку. ― Не стоит беспокоиться, баронет, ― поспешил я его заверить. ― Это преступление произошло давно, только обнаружили его недавно.
― Дело не в этом, ― тихо сказал он. ― Услышав слова «некромант» и «храм Нертона» я кое-что вспомнил, что подслушал в детстве, когда мой отец разговаривал с королевой. Старая алданская история.
― Хотите её рассказать?
Он вздохнул.
― Это семейный позор, если так угодно, потому что некромантом, о котором идёт речь, был Рогамон, король Алдана. В то время ещё существовало два храма Нертона: один здесь, где позже возник Аскир, а другой ― дальше на юге, ближе к Алдару. Асканнон привёз некроманта в этот храм и попросил священников связать его, первоначально также для того, чтобы держать его подальше от Алдара. Говорят, что этот некромант был заклинателем душ и мог своим голосом подавлять мысли человека, если у того не было твёрдого духа.
Я почувствовал, как мое сердце пустилось вскачь.
― Можете рассказать мне об этом подробнее? Похоже, это один и тот же человек.
― Этого я и боялся, ― промолвил он, качая головой. ― Но это всё, что я знаю. Тарида ― бард с обширными познаниями в истории. Мы можем спросить её.
Он поднял руку, чтобы привлечь внимание девушки-барда, и обе женщины подошли к нам.
― Тарида, ― сказал он. ― Генерал Копья рассказал меня о некроманте, который был заключён в храме отца богов. Я лишь знаю, что это был король Рогамон. Ты не могла бы рассказать нам об этом подробнее?
Девушка-бард медленно кивнула.
― Могла бы, но мне не нравится говорить об этом, поскольку эта история касается и меня и причиняет боль. Но если это принесёт пользу.
― Мы узнаем это только, когда услышим её, ― сказал я.
― Хорошо, ― со вздохом ответила она. ― Но не в стихах, я расскажу её так, поскольку не в настроении петь.
― Этого будет достаточно, ― заметил я, в то время как Серафина встала рядом со мной.
― Вы должны знать, что мой отец был великим человеком для нашего народа, ― начала она свой рассказ. ― Он происходил из рода героя, который привёл наш народ с далёкого зелёного побережья сюда. Его звали Талисан, и он был не только великим воином, но и лучшим из наших бардов. В то же время он был неугомонным, и в этом больше похож на людей, чем на возвышенный народ. Он странствовал по землям в облике барда. ― Она улыбнулась. ― В своих странствиях он встретил молодого учёного с необыкновенным талантом к магии, и они стали друзьями. Именно мой отец обучил этого юношу зачаткам магии. К его удивлению, вскоре он превзошёл его самого. Как он сказал позже, дело было не только в том, что молодой человек обладал силой, но и определённым образом мышления. Он мог видеть суть вещей и то, как они взаимосвязаны, что позволяло ему глубже понять магию.
― Полагаю, это был Асканнон? ― спросил я.
― Кто же ещё? Что ж, он нашёл работу при дворе короля Рогамона, который в то время правил Алданом. Оказалось, что этот король был некромантом, и завязалась битва, которую выиграл Асканнон, а вместе с битвой и корону Алдана. Но король был слишком силён, чтобы его можно было вот так просто убить. Асканнон отвёз его в далёкий храм отца богов и там заковал в цепи. Спустя сотни лет некромант сбежал, строя планы возмездия. Асканнон не только победил его, но и убил всех в его роду, а также всех других некромантов, которых смог схватить.
― Я думал, он оставил принца в живых?
― Так говорят, но это ложь. Он оставил в живых одного из членов семьи, которого не коснулось это проклятье, дальнего родственника. Асканнон совершил ошибку, забыв о своем старом враге. Веками тот был закован в цепи, становясь все слабее и слабее, в то время как Асканнон спешил от триумфа к триумфу ― пока не получил благословение Астарты, найдя женщину, которая ему подходила.
Она улыбнулась.
― Императрица Элсина во многом была ему под стать: женщина необычайной мудрости и образованности, но в то же время воин, которая правила небольшим королевством на юге. Там ей поклонялись как богине или полубогине, и, как над Асканноном, время над ней не властвовало. Они вместе предстали перед богиней, и мой отец Талисан передал невесту императору. В то время я только родилась. Серафина познакомилась с императором позже, когда тот уже потерял то, что любил больше всего.
Серафина просто кивнула и продолжила слушать, как и все мы.
― К тому времени некромант уже давно сбежал из храма. Император заметил, что кто-то тайно вмешивается в его планы. В то время императрица должна была родить. Из-за ложного доклада он уехал, оставив императрицу одну, и кто-то устроил засаду в ее летней резиденции. Мой отец был с ней, так как император не хотел оставлять её без защиты, и хотя императрица была на последнем месяце беременности, они сражались спина к спине против темной магии и превосходящих сил. Когда стало ясно, что они не смогут победить, а императрица была так тяжело ранена, что надежды не оставалось, она попросила моего отца о двух непростых услугах. Во-первых, не дать ей попасть живой в лапы врага, а во-вторых, спастись самому, чтобы Асканнон узнал об этом и отомстил.
― Вы имеете в виду… ― начал я, затаив дыхание, и она кивнула.
― Мой отец вернулся живым, но сломленным. Он рассказал о том, что случилось, только необходимое, и вскоре объединился с Асканонном, чтобы найти того, кто совершил это преступление. Но всё было напрасно. Кто бы это ни был, от него не осталась и следа. Императрицу тоже так и не нашли.
― Что? ― удивился я. ― Я думал, что здесь, в Аскире, есть её могила?
― Место памяти, ― поправила Тарида. ― Не более.
― Значит императрица могла выжить? ― спросил я, чувствуя, как участился мой пульс.
― Нет, ― печально ответила эльфийка, качая головой. ― У отца была причина для печали, ведь он выполнил её последнее желание. Самолично. Веками мой отец и император были друзьями, и хотя Асканнон относился к этому с пониманием, с тех пор его поступок стоял между ними. Прошло ещё несколько лет, в течение которых император пытался снова найти радость в жизни, но ему было трудно. Потом внезапно поток миров иссяк, лишив Аскир магии, а нас, эльфов, большей части нашей силы и воли к жизни. Только теперь Асканнон узнал, что король Рогамон сбежал и понял, кто тот враг, что отнял у него жену и ребёнка. Мой отец и император разделились, мой отец должен был идти по следу в новых колониях, в то время как Асканнон хотел сам сразиться с проклятым. Но до этого дело не дошло, потому что их снова обманули. Мой отец попал в засаду. Он проиграл некроманту и тёмным эльфам, которые после войны Тьмы и Света присоединились к моему отцу, а теперь снова совершали предательство. Только одна из них всё ещё была предана ему. Она с его мёртвого тела забрала меч, владельцем которого вы сейчас являетесь, граф фон Тургау, и отнесла в место, к которому проклятый, насколько она знала, ещё не имел доступа: в недавно построенный храм Сольтара в маленьком городе людей под названием Келар. Об императоре с тех пор тоже ничего не было слышно.
На фоне нашего разговора звенели бокалы, журчали разговоры, негромко играла музыка, мелькали пёстрые платья и улыбающиеся лица. Они вдруг показались мне далекими, как будто между нами была темная стена.
― Боги, ― вздохнула Серафина. ― Это печальная история. ― Она покачала головой. ― Все время, пока я его знала, он шутил или играл со мной, но нес это бремя.
― Ты ему очень нравилась, Серафина, ― тихо сказала Тарида. ― Моему отцу тоже, иначе, я думаю, он не разрешил бы тебе приходить к нам. Мы все были детьми, и это было не более чем мгновение, но я храню эти воспоминания в своем сердце. ― Она грустно улыбнулась. ― Затем, когда император узнал ещё и о твоей смерти, его воля к жизни, похоже, была окончательно сломлена. Он вернулся в Аскир, чуть позже привел свои дела в порядок, послал за принцами и отрекся от престола.
― Он послал за принцами? ― изумленно спросил баронет.
― Да, ― ответила Тарида. ― Он хотел оставить империю в порядке. Не думаю, что кто-то видел его после.
― А осада Аскира, о которой так много говорят? ― спросил фон Фрайзе.
― Её, как таковой, не было. Это была шарада, с одной стороны разыгранная из-за гордости принцев, которые не хотели быть просителями или получателями благотворительной помощи, а с другой ― самим императором, которого вполне устраивало то, что мир не узнает причину его отступления.
― Значит то, что Алдан освободился самостоятельно — ложь, ― заметил баронет.
― Да. Ложь, которая становится ещё больше, если вспомнить о чудовище, когда-то объединившим гордый Алдан с помощь меча, крови и тёмного дара. То, что вы теперь ссылаетесь на то самое чудовище и отвергаете наследие Аскира ― больше, чем просто плохая шутка.
― Почему ты не рассказывала об этом до сих пор? ― спросил он девушку-барда.
― Я не думала, что ты захочешь это услышать, ― мягко ответила Тарида. ― Это уже давно в прошлом. ― Она ласково улыбнулась ему. ― Почему я должна лишать тебя гордости? Но я полагаю, что твой отец об этом знает.
Я вздохнул. Чем больше я узнавал об этих вещах, тем глубже становилась моя печаль, а также уверенность в том, что ничего этого не должно было случиться.
― Простите, надеюсь, я не слишком вам помешал? ― вежливо спросил лейтенант Штофиск, который тоже подошёл.
― В чем дело, лейтенант Меча? ― спросил я, чувствуя облегчение от того, что меня отвлекли от мрачных мыслей.
― Я пригласил девушку-барда и баронета подойти к вам не просто так, ― вежливо сказал Штофиск, отвесив перед ними лёгкий поклон. ― Твой голос, Тарида фон Зильбермонд, слушают повсюду, и генерал Копья хочет поручить вам написать балладу, которая была бы ближе к истине, чем то, что распространяется сейчас.
Тарида заметила мой взгляд и рассмеялась.
― Вы об этом знали?
― Теперь знаю, ― ответил я, глядя на Штофиска.
― Пусть это станет шедевром, ― предложил Штофиск с обаятельной улыбкой. ― Я дам вам информацию, которую вы должны будите задействовать. Просто назовите вашу цену.
― Шедевром? ― спросила Тарида с улыбкой. ― Который будут петь по всей империи? Тогда, как минимум, тридцать золотых крон.
― Это, в свою очередь, добавит славы и вам, ― вежливо заметил Штофиск, пока я наблюдал за ними, потеряв дар речи.
― Если собираетесь торговаться, тогда я вообще ничего не собираюсь писать, ― заметила эльфийка.
― Конечно, вы получите золото, если историю, которую вы должны рассказать, дам вам я. ― Он протянул ей руку, и она пожала её.
― Да будет так.
Серафина тихо засмеялась.
― Видишь, Хавальд. Вот как надо бороться со слухами!
Мы еще немного поболтали, прежде чем девушка-бард вывезла баронета из зала. Мужчина выглядел заметно уставшим, а к концу его глаза лихорадочно блестели.
― Что именно с ним случилось? ― немного позже спросил я Штофиска.
― Чтобы сорвать план врага, он вызвал мастера Ролкара на поединок на мечах и выиграл ценное время для Совы, ― с восхищением объяснил лейтенант.
― Мастера Ролкара?
― Одного из агентов императора-некроманта.
― Фелтор, ― шепнула мне Серафина. ― Должно быть, это был Фелтор. Баронету повезло, что он остался в живых.
― Насколько же хороши были эти Совы из прошлого? ― спросил я, пока мы потихоньку передвигались по залу. Я посмотрел на Лиандру, которая болтала с толстым мужчиной, в то время как другие стояли вокруг и таращась на неё.
― А насколько можно улучшить свои навыки, если в твоём распоряжении будут лучшие учителя, и ты сможешь долго жить? ― спросила Серафина. «Наверное, очень сильно», ― подумал я. ― Сам Асканнон показал им, как сплести меч и магию воедино. ― Она тихонько засмеялась. ― Ты знаешь, что Асканнон заново изобрёл для себя фехтование? Говорят, что он долго изучал технику лучших бойцов, а затем сделал расчёты, как улучшить каждый удар, стать быстрее и всегда находить для защиты идеальное положение ног.
― Я поверю во что угодно, но только не в это, ― сказал я. ― Фехтование рассчитать невозможно, его нужно чувствовать.
Следующая часть вечера сначала проходила спокойно.
В основном я бесконечно долго стоял и наблюдал. Время от времени кто-нибудь подходил и присоединялся к нам, но преимущественно только для того, чтобы обменяться любезностями, прежде всего с Серафиной. В какой-то момент Лиандра открыла был, и высокий светловолосый мужчина повёл её в танце. Штофиск похитил Серафину, и после нескольких тактов музыки они присоединились к Лиандре и её партнёру, а за ними последовали и другие пары.
В другом конце зала я увидел, что Зокора смотрит на меня и что-то говорит Варошу, затем эти двое направились ко мне. Возможно, Зокора почуяла, что что-то должно произойти. Этого от неё вполне можно было ожидать, но они опоздали.
Толстяк, который ранее говорил с Лиандрой, внезапно оказался рядом со мной. Не думаю, что он знал, кто я такой. Он вытер лоб салфеткой и уставился на Лиандру.
― Ее называют «королевой без страны», ― доверительно сообщил он мне. ― Она отчаянно ищет помощи для своего королевства, которое уже давно повержено.
― Неужели? ― спросил я.
― Говорят, что Мангус Торсон был первый, кто подстрелил дичь в Газалабаде. Всё, что нужно было сделать, это пообещать, что он будет ходатайствовать перед королем в её пользу. Теперь, когда Хралдир превратился в прах, ему даже не нужно себя утруждать. Видите танцующего с ней блондина?
― Вижу, ― пророкотал я. Толстяк был либо глух, либо слишком увлечён, чтобы понять предупреждение.
― Это барон Виртен из Рангора. Он хочет предложить ей три повозки с мечами. Он поспорил, что будет следующим, кто попробует на вкус её титьки. А если ещё окажется между её ног, это будет стоить пары старых мечей.
Дверь на маленький балкон распахнулась недостаточно быстро и с громким треском сломалась, когда мужчина перелетев через перила, свалился в сад. Я был горд тем, что он ещё жив. Он доказывал это, крича во весь голос.
Здесь это называли скандалом. Лиандра с каменным лицом сначала держалась в стороне, в то время как Штофиск пытался спасти то, что ещё можно было спасти. Он говорил о несчастном случае, казусе, однако когда я схватил толстяка за шею и брюки и перебросил через балкон, меня видело достаточно свидетелей.
Я больше ничего не хотел говорить, и мы молча пробирались сквозь толпу, пока все стояли и тупо таращились, а на сцене граф Алтинс, алданский посол, отдал приказ оркестру продолжать играть.
В конце концов Лиандра всё-таки не сдержалась Она ринулась ко мне, рядом с ней был светловолосый мужчина, который демонстрировал обаятельную улыбку.
― Если позволите, дорогая королева цветов, я улажу это для вас, ― промурлыкал он, заглядывая ей в вырез.
Возможно, боги и посылают некоторые испытания, чтобы проверить самообладание человека, но сейчас мне совсем не хотелось проходить такое испытание. В следующее мгновение Серафина и Варош вцепились в мои руки и оттащили в сторону, в то время как Зокора лишь выгнула бровь. ― Я недооценила тебя, ― заметила она. ― Это действительно был хороший удар!
― Как ты мог так поступить? ― зашипела на меня Лиандра, когда меня буквально выносили из посольства. Алданские гвардейцы бросились к нам, но у них хватило ума держаться на расстоянии.
― Барон Виртен заслужил это, ― выдавил я, пытаясь стряхнуть с себя Вароша и Серафину. Они прилипли ко мне как репейник.
― И кто это? ― ледяным тоном спросила Лиандра.
― Блондин, с которым ты только что танцевала. Тот, что чуть не уткнулся тебе в грудь.
― И что с ним? ― спросила она тоном, обещающим мне обморожение.
― Он заключил пари с толстяком, что будет следующим, кто залезет тебе под юбки.
― С мужчиной, которого ты перебросил через перила балкона? ― спросила она, в то время как её глаза медленно расширялись.
― Да.
― Посол из Ибсиса?
― Если это он, то да. Виртен сказал толстяку, что если сможет попробовать на вкус твои титьки и оказаться между ног, то мечи того стоят.
Я прожил достаточно долго, чтобы оценить хорошую пощечину. И с этой не могла сравниться ни одна. Не было ни малейшего предупреждения, и она ударила как гром и молния… в буквальном смысле, потому что Лиандра была окутана тысячей маленьких искр, которые становились всё более яркими и плотными. Наряду с искрами, у меня также закружились перед глазами мушки, и я оглушено затряс головой. Если бы Варош и Серафина не держали меня, я бы упал.
― Хавальд, как ты можешь? ― процедила она сквозь зубы.
― Почему ты его бьёшь? ― спокойно спросила Зокора. ― Это же не он заключил пари! Или ты будешь убивать каждого гонца, который приносит дурные вести?
― Хавальду ещё никогда не нравилось, когда я ходила на такие балы, ― негодовала Лиандра. ― Он сказал…
― Он не сказал ничего, кроме правды, ― спокойно прервала её Зокора. ― Так в чём ты его обвиняешь? Я думала, он твой паладин, и его обязанность ― защищать твою честь.
― Ты хочешь сказать, что это правда?
― Да, ― тихо ответила Зокора. ― Ты меня не слушаешь?
― Пари? Он поспорил, что переспит со мной? ― прошептала Лиандра, в то время, как ее глаза расширились и наполнились слезами. Я подскочил к ней, Серафина и Варош больше не держали меня. Она плакала в моих объятиях и била кулаками по моей груди. В каком-то уголке сознания я подумал, что хорошо было бы иметь две парадные униформы.
В конце концов всё закончилось, Лиандра, всхлипывая, посмотрела на меня.
― Я люблю тебя, ― просто сказала она. ― Но теперь отпусти меня.
Я осторожно отступил назад и потушил искру на рукаве. Она расправила плечи и оглянулась на вход в посольство.
С одного мгновения на другой Лиандру охватила настоящая гроза, развивая её одежду и парик, в то время как над головой на ветру всё быстрее и быстрее кружились листья. Воздух вокруг неё тоже потемнел, а рядом с нами ударила молния, едва не сбив с ног.
Она повернулась на каблуках, и когда поставила ногу на землю, камень треснул под ударами тысяч крошечных молний.
― Хавальд! ― сквозь ветер прокричала Серафина. ― Держи её, иначе… ― Что будет иначе я не услышал. Я уже много раз рисковал, часто испытывая при этом страх, но броситься в эту грозу, которая лишь отдалённо напоминала мою королеву, потребовало от меня всё.
Я налетел на неё, сбив с ног, и крепко схватил, пока вспыхивали молнии.
― Лиандра! ― пытался я перекричать бурю, пронёсшуюся через дверной проём. ― Прекрати! Иначе ты ещё убьёшь нас!
Раздался раскат грома, прошедший сквозь меня, затем всё закончилось.
Алданские гвардейцы сбежали, доказав своё благоразумие. Варош поддержал меня, туша небольшие пожары на моей камзоле, в то время как Зокора и Серафина помогли подняться Лиандре. Она тихо плакала.
Её и наш эскорты подбежали, чтобы сдерживать зевак, высыпавших из посольства, в то время как майор, не долго думая, взял ближайшую карету и подкатил к нам. Мы все забрались внутрь, майор хлестнул лошадей, и мы, как на дикой охоте, укатили прочь.
― Мне жаль, ― тихо сказала Лиандра, вытирая глаза рукавом платья, а Зокора поднял свои юбки, сняла туфли и выбросила в окно.
― Я буду в порядке, ― промолвил я, стараясь не морщиться от боли, когда моя спина коснулась обивки кареты. Мне всё ещё казалось, что она горит.
― Я не это имела в виду, ― сказала Лиандра, пока Серафина осторожно разрезала мой левый рукав. ― Хотя я сожалею и об этом, ― добавила она, когда я прошипел сквозь зубы, в то время как Серафина обнажила рану от молнии.
― У меня осталось немного мази, которую я смешивала в прошлый раз, ― заметила Зокора. ― Я отдам её тебе позже.
― Спасибо, ― поблагодарил я, но мои глаза были устремлены на Лиандру.
― Я не хотела это принимать, Хавальд, ― призналась она. ― Но ты был прав, и я устала, что они льстят мне фальшивыми комплиментами и глазеют на мою грудь! Никто не воспринимает меня всерьез… а я закрывала на это глаза! Боги! ― выругалась моя королева, а в темноте кареты по её телу пробежали мелкие искры и сразу же потухли. ― Если бы со мной было Каменное Сердце, и я об этом узнала, то сама убила бы его, ― прорычала она. ― Но Каменное Сердце не подходит к моему платью.
― Это красивое платье, ― попытался я подбодрить ее. ― Но оно слишком открытое.
― Ах, Хавальд! ― рассмеялась Лиандра, хотя на её лице всё ещё оставались следы от слёз, и покачала головой. ― Спасибо за похвалу и упрек, Хавальд, ― вздохнула она, снова сморкаясь. ― Ты неповторим.
― Не забывайте об этом, ― промолвила Серафина. ― Это уже второй раз, когда ты угощаешь его молнией.
― Как будто я этого не знаю, ― прорычала Лиандра. ― Но когда я злюсь… Без конца эти добрые слова и поклоны, намеки и комплименты, в основном о моей красоте… Боги! ― выругалась она. ― Я устала от этого. ― Она откинулась назад и устало закрыла глаза. ― Все эти усилия, все, через что мы прошли, были напрасны. Они не помогут нам, Хавальд.
― Аскир поможет, ― убеждённо сказала Серафина. ― Верно, Хавальд?
― Да. Комендант верен своему слову, ― ответил я. ― Я уверен, что другие королевства тоже последуют за ним. Нам просто нужно всё объяснить им так, чтобы они поняли.
― Они ничего не понимают, ― возразила Лиандра. ― Такое чувство, будто они стоят прямо перед стеной.
― Мы найдем способ, ― сказал я, радуясь, что она больше не плачет и не слишком сердится.
Несмотря на то, что пробил уже поздний колокол, мы застали штаб-полковника бодрствующим, хотя он, похоже, был не особо рад видеть нас. Пока я рассказывал ему о том, что произошло на балу ― что совсем не улучшило его настроения ― он отвлёкся на Зокору, изучающую его полку с книгами.
― Это нанесло вам большой вред, ― заметил он. ― Где ваша королева?
― Она ушла в свои апартаменты.
― Это и понятно. Боги! ― вздохнул он. ― Неужели вы не могли сделать это по-тихому? Дуэли не приветствуются, но при некоторых обстоятельствах… что угодно было бы лучше, чем это! Ну да ладно, ― сказал он, сделав глубокий вдох. ― Империя переживала и худшее, в конце концов, никто серьёзно не пострадал, хотя барон Виртен и подал заявление протеста. Он говорит, что вы сломали его корсет.
Я еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.
― Лейтенант Штофиск поможет исправить ситуацию, ― пообещал я, всё ещё посмеиваясь. ― Он оказался даром богов, этот человек бесценен.
― Штофиск? ― удивлённо спросил Орикес. ― Мы ведь говорим о том же человеке, который отправился на марш без сапог?
Об этом случае мне ещё не доводилось слышать, но это было на него похоже.
― До сих пор он пока ничего не забывал. Я очень доволен.
Орикес, качая головой, снова посмотрел на Зокору, которая босиком залезла на стул, чтобы достать с высокой полки какой-то том.
― Сэра! ― сухо попросил он. ― Не могли бы вы оставить мои книги в покое? Они имеют огромную ценность!
― Я возьму эту, ― любезно сообщила она, показывая ему книгу.
― Работу Анарте о законах империи? ― в изумлении спросил он. ― Что вы собираетесь с ней делать?
― Ваш император использовал её в качестве ссылки. Я хочу знать, что именно он имеет в виду. ― Зокора грациозно спрыгнула со стула. ― Ты получишь её обратно.
― Я…, ― начал он.
― Сделайте ей одолжение, ― попросил я.
Орикес вздохнул.
― Если комендант не… Ладно, ― признал он поражение. ― Будьте с ней осторожны, осталось всего два экземпляра этой книги.
Зокора, казалось, его не слышит. Она, скрестив ноги, села на стул и начала читать.
Я закрыл дверь своих апартаментов, лёг на кровать, выругался и повернулся на бок. До королевского совета осталось всего восемь дней. Как-нибудь нужно пережить и их.
Незадолго до второго колокола в дверь постучали.
Я сонно обернул вокруг себя одеяло и, проковыляв к двери, оказался лицом к лицу с Сантером и Дезиной.
― Да благословят вас боги, ― поприветствовал Сантер. ― Мы можем войти?
Я молча впустил их. Они оглядели комнату.
― Что случилось? ― спросил я, доставая бутылку хлебной водки, которую Варош принес ранее.
― Сегодня мы посетили два места убийства. Нас позвали, когда были обнаружены трупы, ― серьёзно ответил Сантер. ― Мы только что вернулись со второго места преступления. Оба имели одну отличительную черту. Они обгорели почти до неузнаваемости, а их головы были отрублены одним ударом необычайно острого лезвия. Несмотря на это, нам удалось определить, кто они такие. Это барон Виртен и граф Язен.
Я уже догадался, кем был второй мужчина.
― Посол Ибсиса?
― Да, ― ответила Дезина. ― Они оба были убиты в своих домах, когда готовились лечь спать. Женщины и слуги проснулись от грома. Я должна спросить вас: вы имеете к этому какое-то отношение?
― Нет, ― спокойно ответила я. ― Конечно, нет.
― Вы сами можете догадаться, как это выглядит, ― заметила Дезина. ― Пальцем указывают прямо на вас и вашу королеву. Ей повезло в той степени, что она предпочла провести ночь в цитадели, и мы можем подтвердить, что она её не покидала. Но она ― маэстра, и её будут обвинять в том, что она использовала магию для совершения этих преступлений.
― Что теперь будет? ― спросил я.
― Это уже произошло. Два представителя торгового совета выдвинули обвинения против вас и вашей королевы от имени императора. Для этого даже разбудили инквизитора Пертока. Мы встретили его у тела второй жертвы. Мы только что завершили представление доказательств. Нет никаких свидетельств того, что кто-то нарушил защиту вокруг цитадели, магическую или другую. Перток будет отрицать обвинения, но ущерб уже нанесён.
― Но если мы сможем доказать…, ― начал я, однако Сантер покачал головой.
― Суда не будет, ― сказал он. ― Дезина говорит о том, что подумают люди. Вы генерал и любовник своей королевы. ― Он быстро поднял руку. ― Подождите, я лишь произнёс то, что будут говорить люди, а не утверждаю, что согласен с ними.
― Всё нормально, ― устало ответил я. ― Сегодня я больше не собираюсь никого выбрасывать из окна. Продолжайте.
― Пойдут слухи, что комендант покрывает вас и вашу королеву и даже лжет, чтобы защитить вас. Единственное, что принесёт некоторую пользу, это то, что граф Язен еще на балу выразил желание извиниться перед вашей королевой. Он был полон сожалений. Говорят, что вы не узнали об этом вовремя.
― Теперь знаю, ― тихо промолвил я. ― Я не жалею, что перекинул его через балкон, но сожалею о его смерти. Может… может, нам с королевой стоит пойти в храм Борона и пройти испытание?
― Вы хотите публично унизить себя и свою королеву? ― спокойно спросил Сантер. ― Вы же знаете, какими бывают подобные проверки истины. Выявляется намного больше, чем ты того желаешь.
Я кивнул, потому что он был бесспорно прав.
― Что ж, ― сказала Дезина, поворачиваясь к двери. ― Мы подумали, что вы должны об этом знать. Какую бы доброжелательность вы не встретили здесь, теперь она утрачена. Мы ― то есть комендант, Сантер, я, некоторые другие, включая Орикиса, знаем, кто вы и что уже предприняли, чтобы навредить врагу. Но теперь… Теперь будет трудно. ― Она открыла дверь и оглянулась на меня. ― Мы сожалеем.