Она подождала, когда Варош закроет за собой дверь, затем подошла к окну и посмотрела вниз, на тёмный внутренний двор цитадели, освещённый лишь несколькими фонарями. Я подошёл сзади, наши взгляды встретились в тёмном стекле, и она прижалась лбом к прохладному стеклу.
― Как давно ты об этом знал, Хавальд?
― Я не знал, только предполагал. И уже давно. ― Она прислонилась ко мне, и я почувствовал её тепло.
― Как?
― Я был паладином Элеоноры, а до этого ― её отца. Я знал её с младенчества, и в какой-то момент ей пришла в голову идея, что мы должны подружиться. ― Я улыбнулся в темноту. ― У неё были свои представления о том, что должен делать паладин. Это также включало в себя катание на моих плечах или повествование историй. Она была подвижным, любознательным ребёнком, всё время в движении, а когда могла ещё ходить, то всё время бегала. И она была умной. Она знала, что больше никогда не сможет ходить и что её дни сочтены. Знаешь, что она испытывала боль? ― Она кивнула. ― Врачи дали ей порошок, но из-за него она почувствовала вялость и рассеянность. Она приняла его всего один раз.
― Хавальд, я знала её много лет. Мне всё это известно. Она страдала, потому что ей нужен был ясный ум для того, что она должна была сделать.
― Да. ― Я набрал в лёгкие воздуха. ― Ещё будучи ребёнком она часто говорила о своей смерти. Она была не прочь умереть, переживала только о том, что будет после её смерти. Наследника не было, а даже если бы она попыталась забеременеть, не было уверенности в том, что ребёнок выживет. Однако она обязательно умерла бы при родах. Поэтому говорила о том, что нужно найти того, кто пригоден для короны. И такому человеку нужна непоколебимая воля и сердце, чтобы он смог противостоять отчаянию, появляющемуся, когда посылаешь на верную смерть того, кого любишь.
― Каменное Сердце, ― выдохнула она. ― Вот почему она дала его мне.
― Да. ― Одно мгновение я молчал. ― Я долго не понимал, на самом деле, понял совсем недавно. Когда она отдала его тебе, она знала, что это будет отчаянная битва. Война убивает любимых людей, но королева обязана это терпеть. И есть ещё кое-что: ты знаешь, почему эльф принёс тебя ко двору Элеоноры?
― Нет. Я понятия не имею, почему моя мать так поступила.
― Есть кое-что, чего многим неизвестно: эльфы и люди очень похожи. Никто точно не знает, что происходит, когда эльфы и люди производят потомство. Ребёнок может быть человеком или эльфом или таким же, как ты: полуэльфом, объединяющим в себе обе расы. ― Я притянул её ближе к себе. ― Королевская семья Иллиана происходит ещё из старой империи. Возможно, там были предки, которые произошли от эльфов, потому что примерно двести лет назад случилось кое-что, что происходит очень редко: от союза двух людей родился эльфийский ребёнок. Я тогда ещё не был при дворе, но до меня дошли слухи. И однажды я видел этого ребёнка, когда он выехал на лошади в компании телохранителя. У мальчика были фиолетовые глаза и светлые волосы ― и твоя улыбка. Не было никаких сомнений в том, что он был законным наследником. У него были черты лица его отца и матери, тем не менее королева поклялась перед Бороном, чтобы доказать, что не изменяла королю. Но ребёнок всё равно оставался проблемой. Эльф, который будет править королевством людей? Потом я услышал, что он умер. Во время охоты произошёл несчастный случай. Говорили, что его растерзал медведь.
Спустя годы старый егерь, который был там в то время, поведал мне, что он организовал встречу между королевской четой и посланником эльфов. Он сказал, что ребёнок не был убит, но другого ребёнка, умершего от судорожного кашля, скормили медведю с благословения Сольтара. А родители, обливаясь слезами, возвратили королевское дитя эльфам.
― Ты имеешь в виду…? ― выдохнула она.
― Я не знаю. Эту историю рассказал старик, который слишком много пил и иногда уже даже не помнил своего имени. Но когда я впервые увидел тебя в «Молоте», я заметил, что ты очень похожа на это королевское дитя, но сразу же отбросил эту идею. Однако позже, когда услышал, что ко двору тебя принесла эльфийка… Я не думаю, что ты бастард, ― тихо заметил я. ― Скорее, ты стала сюрпризом для своих родителей, случилось что-то странное и от двух эльфов на свет появилась ты. Я прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как некоторые люди возвращаются. Иногда я встречаю кого-то, кого знал в юности, и он точь-в-точь похож на того другого, а потом я узнаю, что это его дальний родственник. Все, кто было до нас, ещё в нас, Лиандра, и иногда они возвращаются. Эльфы живут дольше нас, в них ещё находится наследие тех, кого эльфы называли древними. Возможно, в этом эльфы не отличаются от людей, и иногда возвращается то, что долгое время считалось утерянным.
― Так ты хочешь сказать, что я ребёнок этого принца, которого тогда отдали эльфам? ― спросила она.
― Может быть. Я знаю, что история о пропавшем королевском ребёнке завораживала Элеонору. На самом деле, я не удивился бы, если бы она связалась с эльфами, узнала о тебе и всё устроила так, чтобы тебя привезли к ней. Ребёнок за ребёнка. Для эльфов это важно, во всём есть круговорот, каковым они считают жизнь. Я не знаю, так ли это на самом деле, но почему бы и нет.
― Вот почему она обучала меня и всегда поддерживала. Она наняла для меня лучших учителей, и сама часто посещала занятия. Она всё это спланировала. Сделала меня такой, какая я сегодня.
― Или же это было просто совпадением и не более того. ― Я в этом сомневался. Может тело Элеоноры и было сломлено, но не её дух. Мы так и не смогли узнать, кто совершил на неё покушение. Она боролось с тем, что в конечном итоге это покушение увенчалось успехом, потому что она не могла произвести на свет наследников, а продолжительность её жизни после попытки убийства сократилась. Это было бы в её духе, таким образом помешать планам её убийц.
― Сколько ещё секретов ты хранишь? ― спросила она.
― Слишком много, ― честно ответил я. ― Я прожил много долгих лет, и многое повидал, о чём сегодня уже забыли. По большей части я и сам забыл, пока улыбка или фиолетовые глаза не напомнили мне об этом.
Она медленно кивнула.
― Думаю, я тоже только теперь начинаю тебя понимать. Теперь, когда уже слишком поздно.
Я ничего не ответил, просто сильнее прижал к себе.
Она вздохнула.
― Есть кое-что, что мне нужно тебе рассказать, Хавальд. Секрет.
― Ты не обязана.
― Но я хочу. ― Она шевельнулась в моих руках, и я почувствовал её улыбку, когда она ощутила мою реакцию.
― Послушай меня. Я была несправедлива к тебе сегодня. Всё не совсем так, как ты думаешь, но Каменное Сердце… Каменное Сердце уже всегда был против тебя.
― Я знаю.
― А причина тебе тоже известна? ― Она повернулась в моих руках, чтобы положить голову мне на плечо.
― Нет. Когда я короновал им Элеонору, казалось, что меч даже расположен ко мне, но я уже владел Искоренителем Душ.
― Всё очень просто, ― сказала Лиандра так тихо, что я почти её не расслышал. ― Я поклялась на Каменном Сердце, и нет ничего, что заставило бы меня сбиться с пути.
Я кивнул, потому что слишком хорошо знал об этом. ― Ничего, кроме одного, ― продолжила она шёпотом. ― Я никогда раньше не любила по-настоящему. Хавальд, я пришла к тебе непорочной.
Это были те же слова, что сказала Наталия. Я снова сглотнул, потому что предчувствовал, что то, что она скажет сейчас, будет очень болезненным.
― Я люблю тебя… и Каменное Сердце это знает и видит в тебе величайшую опасность для моей клятвы. И он прав. ― Она вытерла слёзы со щеки и подняла глаза. ― Теперь он успокоился, потому что ему кое-что известно, и мне тоже. Но я хочу в этом убедиться. Хавальд… ты разделишь со мной корону?
О боги, как же сильно мне этого хотелось.
― Нет, Лиандра, ― мягко ответил я. ― Для меня существует другой план. И в какой-то момент он уведёт меня от тебя, и мне придётся уйти.
― Но я твоя королева. ― Она улыбнулась со слезами на глазах.
― Это так, ― промолвил я.
― Ты должен делать то, что я тебе приказываю.
― В пределах возможного, ― ответил я.
Она высвободилась из моих объятий, подошла к Каменному Сердцу и вложила мне в руку. Он был так же удивлён, как и я сам.
― Иди к Серафине и отдай ей Каменное Сердце, пусть она присмотрит за ним сегодня ночью. Подожди четверть отрезка свечи, а потом возвращайся ко мне. И помойся, от тебя воняет пивом.
― Но… ― начал я, и она прижала палец к моим губам.
― Вы хотите не подчиниться приказу своей королевы, граф Родерик? ― спросила она холодным голосом, но на её губах играла улыбка.
Я поклонился и последовал её указу.
Когда я вернулся четверть отрезка свечи спустя, она уже меня ждала. На ней было одно из платьев из Газалабада, которое могло свети мужчину с ума, она надушилась, а на её губах играла незнакомая мне улыбка. В ней что-то скрывалось: предвкушение и тайна.
― На этот раз, ― тихо сказала она, притягивая меня на подушки, ― Каменное Сердце не будет нам мешать.