— Я думаю, вам можно, Всеволод Михайлович.
Бобер вошел в палату и увидел, как маленький генерал, уже переодетый в пижаму и стоящий к нему спиной, быстро что-то загородил своим телом. Затем оглянулся. Характерным движением он прищурил глаза, поднимая только одни нижние веки, как это делал его отец. Этот прищур когда-то знали все.
— Здравствуй, Василий! Я уже и не чаял с тобой встретиться, — улыбнулся Бобер.
Тот развернулся, раскинул руки.
— Сева! Бобер!.. — Василий подошел к Бобру и, обняв, уткнулся головой в грудь. — Спасибо, друг, что пришел. Остальные все забыли Васю Сталина… Ну, садись. — Указал на стул, сам взял графин и бутылку водки, стоящую на тумбочке, перелил из нее жидкость в графин, подмигнул. — Маскировка номер два! — Зашвырнул бутылку в открытое окно: в кусты, кивнул на графин. — Будешь?
— Нет. Не могу, — вздохнул Бобер.
— Ты же теперь не игрок… Тренер.
— Тем более не могу.
— А я выпью. — Василий плеснул из графина в стакан, выпил. — Ну, рассказывай!.. Как дела? Ты в каком сейчас звании?
— Майор.
— Всего-то?! Чемпион Союза, Европы, мира… Олимпийский чемпион!.. И только майор. У меня ты давно бы в генералах ходил!
— Липовых генералов и без меня хватает.
Василий усмехнулся.
— Что ж, ты хоть майор, а я теперь вообще… простой советский зэк. Помнишь, что раньше значило — Василий Сталин?
— Все помню, Вася.
Василий еще плеснул в стакан. Выпил.
— Эх, Сева, разве тебе понять, когда с такой высоты и — в «штопор»!.. И мордой об землю!
Он бросился спиной на кровать. Уставился в потолок.
— А здесь ты почему? Заболел чем? — поинтересовался Бобер;
— Да нет. Опять Никита пожалел. Он же меня освободил, все вернул — и звание, и награды…
— Я знаю.
— А я, на радостях, как следует врезал, а потом и… врезался! Эх, если бы один!.. Если бы ко мне в машину не сел этот кретин из посольства!.. А ты же знаешь — я тихо ездить не умею…
Бобер улыбнулся.
— Это я очень хорошо знаю.
— Никита жутко рассердился, но все же в тюрьме не оставил. Перевел сюда. А как выйду отсюда — приказал меня в Казани поселить…
— Считай, легко отделался…
— Да, легко… Всего лишился в сорок лет! Хотя, он пенсию мне генеральскую оставил!.. Зато фамилию приказал сменить. — Вздохнул, вскочил с кровати, плеснул себе еще водки. — Теперь я просто Джугашвили… — Вскрикнул: — Асса!.. — Выпрямившись и откинув руку, на кончиках пальцев прошелся в кавказском танце, остановился перед Бобром. — Вот так, Сева. На новоселье ты ко мне уж не приедешь!
— Почему же? Приеду.
— Врешь. В Казани высшая лига не играет.
Василий вздохнул и плеснул себе еще водки.
Осень 1961 года в Казани. Центральный стадион.
Поднимается в небо ликующий вопль и свист всего стадиона — мяч в сетке ворот. У штанги, растянувшись на земле, лежит вратарь.
На табло надписи: «СБОРНАЯ ВЕТЕРАНОВ» — «КАЗАНЕЦ».
Под первой цифра ноль, под второй тоже ноль… но он уже поворачивается и появляется единица. К лежащему ничком вратарю подбежал краек ветеранов, маленький Толик Шустров. Похлопал лежащего по плечу.
— Не казнись, Палыч!.. У них тут, у татар, ворота на два метра шире!
Вратарь, со злостью хлопнув ладонью по земле, медленно поднялся, выгреб мяч из ворот, швырнул его в поле. Слабо улыбнулся Толику.
— Они теперь везде шире, Толж… Когда вам за сорок.
Толик засмеялся:
— Так это ж для вратаря — шире!
— Ну, да. Для тебя наоборот… уже.
— Ниче! — тряхнул головой Толик. — Бобер и теперь не смажет. Сейчас он заорет — я ему выложу шарик и — девяточка!
Он кивнул в сторону лениво трусившего на левой половине поля здоровенного и с виду почти еще по-молодому крепкого форварда. Тот бежал, огибая кучу-малу, устроенную сошедшими с ума от радости молодыми казанскими футболистами.
Ветераны начали с центра. Распасовывали, придерживали мяч, уходили от резких наскоков молодых. Денек был не жарким, но футболки у ветеранов уже потемнели. Молодые неутомимо крутились вокруг них, как подросшие волчата вокруг старых волков, преследовали по всему полю, вели жесткую игру. Ветераны лениво уравнивали игру за счет своего мастерства.
Толик, получив мяч, рванулся вперед, виртуозно, как бывало в молодости, прошел через полузащиту и, завопив «Сева, давай!..», выдал Бобру длинный пас, на ход, в свободную от защиты зону. Бобер сделал рывок, но бежал медленнее, чем нужно было. Защитник «Казанца» пришел к мячу раньше и отбойным ударом поедал мяч далеко от себя в аут. Бобер поплелся назад. Толик подбежал к нему.
— Ты че, Сева! Мог же догнать!
Бобер поморщился.
— Нога болит, Толик, спасу нет… Зря я вообще согласился.
— Позоримся перед пацанами!
Бобер улыбнулся.