А бабка, закрыв цифру 90, закричала:
— Кончила! — И тут же сгребла всю мелочь.
— Ну, ты даешь, Матвеевна!.. Опять кончила. Как молодая! — заметил Силыч.
Бобер посмотрел на часы:
— Куда ж Толик запропастился?
— Придет, куда ему деться. — Силыч собирал бочонки, протянул мешок долговязому. — Держи, тебе шуметь.
Долговязый начал трясти мешок.
Дверь открылась. На пороге появились Толик и… медсестра Ксения Николаевна. Ксюша. Бобер замер. Толик весело поздоровался:
— Привет честной компании!
— Добрый вечер, — тихо сказала Ксюша.
Силыч быстро встал, забрал у долговязого мешок, собрал карточки, объявил:
— Отбой!.. Все по каютам!
Жильцы один за другим быстро покинули комнату, Бобер поднялся со стула, шагнул к Ксюше. От мороза ее щеки раскраснелись, и она была очень хорошенькая.
— Ксюша!.. Ксения Николаевна! — протянул ей руку Бобер.
Ксюша строго перебила его:
— Вы почему ходите, Всеволод Михайлович? Сейчас же ложитесь!
Бобер удивленно посмотрел на нее, потом на рожу Толика за ее плечом. Тот усиленно подмигивал. Ксюша между тем достала из сумки металлическую коробку со шприцами.
— Где у вас тут можно прокипятить шприц?
Толик показал в раскрытую дверь.
— Первый керогаз слева.
Ксюша пошла на кухню.
— Ну, ты даешь!
— Я ее с дежурства увел. Сказал, что ты совсем загибаешься!
— Рожу тебе начистить мало. Хоть бы я побрился!
— Не хочешь — могу обратно отвезти.
В комнату вошла Ксюша.
— Через пять минут надо снять. Толик быстро нашелся:
— Я подежурю! — Он выбежал из комнаты.
Ксюша и Бобер смотрели друг на друга, не зная что сказать. Наконец Ксюша, грустно улыбнувшись, тихо произнесла:
— Хороший у вас друг, Всеволод Михайлович…
— Толик-то? Да-а-а… Мировой парень! Чуть нога заболела — он сразу…
Ксюша вздохнула:
— Ничего у вас не болит. Никакого укола вам не нужно.
Бобер обрадовался:
— Так значит… — Он привлек ее к себе. — Ты сама решила приехать?
— Сама…
Она, вдруг уткнувшись лицом ему в грудь, заревела как маленькая. Он крепче прижал ее к себе.
— Ксюша… Я не умею слов говорить… Давай поженимся.
Ксюша еще пуще заревела, затрясла головой.
— Никогда!.. Никогда!.. Ты от меня к артистке убежишь!..
…Была поздняя ночь. На раскладушке, еле поместившись вдвоем, лежали Бобер и Ксюша. Он крепко спал, а она, оперев голову на локоть, смотрела на него. Потом перевела взгляд на будильник, стоящий на тумбочке рядом. На нем стрелки показывали без пяти минут четыре. Перегнувшись через Бобра, она взяла будильник и перевела стрелку звонка с четырех часов на шесть. Легла к нему на руку.
Через пару часов будильник зазвенел. Бобер тут же накрыл его рукой. Открыл глаза и увидел, что будильник показывает шесть часов. Он как ошпаренный вскочил с кровати. Посмотрел на стрелку звонка, на спящую Ксюшу. Все понял. Быстро оделся. Схватил коньки и выбежал из комнаты.
Когда он подъехал к аэропорту, началась метель. Такси, затормозив юзом, уперлось в бордюр тротуара. Бобер выскочил из машины, побежал к дверям аэровокзала. Послышался удаляющийся рев двигателей. Бобер поднял голову и сквозь снежную пелену увидел бортовые огни улетающего самолета. Он, поняв, что опоздал, бросился к такси, но оно уже отъехало. Метельный снег сек его лицо. Бобер вошел в здание аэровокзала. Снял шапку, стал сбивать снег с плеч и услышал голос администратора команды, бросившегося к нему.
— Улетели, Всеволод Михайлович!.. На тридцать минут для вас задержали!.. Но началась метель, и они улетели. А меня тренер высадил, приказал, чтобы я вас нашел и доставил поездом.
Бобер поморщился, а потом сказал:
— Ну и правильно. Игра же через пять дней, а потренируются и без меня.
Поезд «Москва-Свердловск» стоял на вокзале города Горького сорок минут. Из тамбура вагона Бобер говорил со спустившимся на перрон младшим лейтенантом — администратором хоккейной команды ВВС.
— Купи бутылок шесть пива и пирожков, — распорядился Бобер.
— Ладно, — кивнул администратор. — Пива возьму дюжину, а то опять не хватит. — Он пошел к вокзалу.