Сажусь на открытой веранде в модном кафе и заказываю большой стейк. Я могу насладиться последним приемом пищи перед тем, как останусь без гроша. Осознание, что все мое путешествие ни к чему не привело, позволяет мне расслабиться в первый раз в Саббатикал-Сити. Я больше не оборачиваюсь, чтобы проверить, не следят ли за мной, а глубоко вдыхаю и сажусь. Расслабляюсь. Дышу. Осматриваюсь. Ресторан заполнен. Консьерж в отеле при казино сказал, что здесь подают самые вкусные блюда во всем Саббатикал-Сити, поэтому решаю побаловать себя. Во всяком случае, мне больше нечего терять. Официант приносит мне вырезку, и я смакую каждый кусочек, разрываясь между смехом и слезами из-за своего затруднительного положения. Вся ситуация комична — моя смелая попытка помочь папе, в то время когда я даже не знала с чего начать. И теперь полный провал: я точно знаю, что должно произойти. Я доем свое изысканное блюдо, поймаю попутку прямо до Океанской Общины и не буду беспокоиться, что мои передвижения будут записаны, затем пойду к Аннике и буду схвачена Заступниками. Конец. Я сделаю все, что они скажут мне делать, и, надеюсь, что я увижусь с отцом.
Кого я обманывала? Всех, кто думал, что я особенная, включая Инелию? Мой папа также верил в меня, поэтому посвятил меня в свои бесценные секреты. Ничего хорошего из этого не вышло. Думаю, что они увидели меня неправильно. Я не являюсь тем, кто мог бы спасти мир — я едва могу выжить в нем сама по себе в течение недели. Хочу вернуться в Океанскую Общину и признать поражение.
Я просто хочу сдаться.
Задыхаюсь от ненавистной жалости к себе. Я не пытаюсь сражаться с ней, а расслабляюсь еще больше. Я отпускаю все. Решившись сдаться на волю своей несчастной судьбы, пытаюсь насладиться последними мгновениями свободы и наблюдаю за остальными посетителями, в основном членами Возобновляемой Энергии и Учебной Общин, которые поглощены разговорами и не замечают мира вокруг. Все выглядят такими счастливыми, умиротворенными, несведующими. Как будто спокойствие накрыло всех вокруг, кроме меня. Я невидима — а это то, чего я всегда хотела, однако в последнее время я думала, что предназначена для чего-то большего. Но никто не замечает меня. Я окружена столами, за которыми все погружены в собственные истории. Рядом со мной родители обедают со своими маленькими детьми и режут им мясо на маленькие кусочки. Возобновляемые оживленно жестикулируют, обсуждая новую теорию тепловой энергии. Я замечаю, что грустно улыбаюсь, задаваясь вопросом, каково это действительно быть частью чего-то? Быть заметной.
Внезапно чувствую мурашки на шее. Тут есть еще кто-то, кто рушит праздник нормальности. Я медленно поворачиваю голову и вижу нарушителя. Это та девочка, которую я заметила в первый день. Теперь она одета в черное и рядом с ней долговязый мальчик постарше. Продолжая есть, я наблюдаю, как они крадутся по периметру ресторана. Любому другому они покажутся увлеченными в собственный разговор, но я вижу, что они прячутся. Это может быть совпадением, что в последний раз, когда я ее видела, она была одета в синие одежды, а теперь в черные?
Она скрывается, как и я?
Наблюдаю, как они легким шагом подходят к столику с краю, за которым сидят туристы с разложенными картограммами и путевыми заметками. Я заметила этот столик сразу же, как вошла, потому что они вели себя довольно громко, и корпулентный мужчина выделывался перед своей невзрачной собеседницей, заказывая почти все блюда из меню. Они были настолько шумными, что несколько посетителей за соседними столиками пересели подальше. Продолжаю следить за развивающимся сценарием: мальчик заговаривает с туристами, улыбаясь и, очевидно, прося что-то. Мужчина пытается оттолкнуть его, но жена останавливает его и вынуждает выслушать мальчика. Пока это все происходит, маленькая девочка со светлыми волосами ловко хватает сумочку женщины со спинки стула.
Через секунду они исчезают.
И я следую за ними.
Погоня длится больше мили.
Я благодарна Инелии за физическую подготовку, потому что я все еще в отличной форме. И не важно, насколько быстро маленькие воришки бегут, им не удается оторваться от меня. Я даже не понимаю, почему преследую их, но знаю, что так нужно. У меня предчувствие. В тот момент, когда я впервые увидела эту маленькую девочку со светлыми волосами, мои голоса вернулись ко мне, говоря мне обратить на нее внимание. Даже до того, как они украли сумочку, я доела стейк, положила денежный чип на стол и поднялась со стула.
Когда пара проскальзывает в плотный пешеходный поток, я все равно следую за ними, держась на расстоянии в паре футов. Почувствовав меня, они сразу же прибавили скорость и начали метаться, то заходя, то выходя из Башен Казино. С легкостью успеваю за ними, проскальзывая мимо людей и не спуская с них глаз. После нескольких попыток оторваться от меня, они замедляются и ведут меня прямиком ко Дворцу. Прямиком к имению Собека.
Однако вместо того, чтобы перейти дорогу и зайти во дворец, дети присоединяются к группе туристов, глазеющих на огромный фонтан, который будто танцует на большом искусственном озере. Заиграет музыка, и фонтан взмывает вверх различными узорами. Многие туристы записывают видео и голограммы с помощью идентификационных часов. Они не обращают внимания на пару детей с украденной сумочкой, которая направляется прямиком к фонтану… и исчезает.
Это невозможно.
Вижу, как первым исчезает мальчик. Затем девочка смотрит по сторонам, замечает меня, подмигивает и исчезает вслед за своим соратником. Я подбегаю к тому месту, и действительно, их нет. Они исчезли у меня на глазах. Я оглядываюсь, но здесь только пышный фонтан, извергающий воду в воздух под звуки старомодной песни, которая была популярна задолго до войны. Куда они делись? Взрослая пара нарушает мое сосредоточение и просит снять их. Я неохотно соглашаюсь и фотографирую их перед фонтаном, именно там, где пропали дети. Фокусирую технокамеру и слева от пары замечаю маленькое углубление в граните. Я быстро делаю фотографию, возвращаю камеру и подхожу к этому неприметному месту. Наклоняюсь, осматривая гранит, и понимаю, что туман от фонтана медленно окутывает меня. Я уже готова сдаться, как вдруг слышу знакомый голос за спиной:
― Мне было интересно, когда ты наконец объявишься, Жердь.
***
КАЛИКС НЕ ЗНАЛ, ЧТО ХУЖЕ: когда тебя душат или топят.
Он мог выдержать быть подвешенным вниз головой, но остальные методы были куда более болезненными. То, что ему не нравилось даже больше его собственного наказания — это пытка, которой Собек и Заступники подвергли Сараю. С каждым следующим уроком Собека она становилась слабее и более сломленной. Она прижималась к Каликсу, держась за него изо всех сил, даже когда они не были связаны. Во время многих из этих подходов она теряла сознание, и он не мог избавиться от впечатления, которое производил страх в ее глазах.
Он также не мог понять, почему она становилась слабее, а он сильнее.
Каликса бесило это чувство, будто он высасывал силы из страха Сараю. Он пытался проигнорировать эту новую первобытную потребность и просто поддаться пытке, но не мог. И, видя дрожь, трепет и вздрагивания своего предписанного партнера, чувствовал себя все живее. Как будто вдыхал ее сущность. Он чувствовал ее запах. И это был не обычный аромат Гардении и апельсинов, который исходил от Сараю, это было что-то другое. Невидимое статическое электричество будто заряжало его. Он каким-то образом высасывал невидимую силу из нее и использовал для своей подзарядки. Он пытался остановиться.
Но безостановочная болтовня Собека лишь все ухудшила. Очень сильно.
Пока Каликса и Сараю подвешивали, душили и топили, Собек стоял рядом и рассказывал о происходящем.
― Я создал насилие, чтобы заставить вас отсоединиться от реальности, ― прошептал Собек ему в ухо. ― Смотри, Сараю уже отсоединилась. Это естественная реакция, когда люди сталкиваются с невыносимой болью. Люди реагируют двумя способами на пытки. Так мы и выясняем, еще в раннем возрасте, кто является Заступниками. Поэтому у тебя два варианта: ты можешь отсоединиться или ты можешь питаться. Что ты выберешь, сын?
Каликс пытался игнорировать отца, но чувствуя себя сильнее, он точно знал, по какому пути пойдет.
ГЛАВА 15
Я в восторге
Я не осознавала, насколько сильно скучала по Каю, пока он не взял меня за руку и не потянул к себе. Но у нас нет времени на проявление радости, он осматривает место, убеждаясь, что никто не смотрит на нас, и только потом тянет меня за собой к специальному месту сбоку от фонтана.
― Куда мы идем? ― спрашиваю я, не отпуская его руку.
― Я объясню тебе все, как только мы доберемся до места.
― До какого места? ― настаиваю, но он уже исчез. Я вглядываюсь, и понимаю, что он проскользнул сзади того, что оказалось голограммой работающего фонтана. Следую за ними через мираж. Теперь мы видим толпящихся туристов, но они не видят нас.
― Это восхитительно. Сколько человек об этом знают?
― Лишь несколько. Почти все, кто там внизу есть, были одурманены перед тем, как попали туда, поэтому они не знают точного места.
― Там внизу? Где внизу? ― спрашиваю, пока Кай медленно идет вдоль фонтана до изрезанного камня и толкает его. Он отодвигается в сторону, открывая нам проход в широкий туннель. Я осматриваюсь. На грязные стены капают горящие свечи. С другой стороны, в этом нет ничего примечательного. Мы могли б быть где угодно в мире.
Кай говорит, ведя меня дальше по туннелю:
― Подземелье. Тадж построила его до Великой Технологической Войны. Она точно знала, что планировал Собек. Она гений.
― Она, хах? ― Мои слова смешаны с ревностью. ― Вы с этой Тадж… близки?
― Настолько близки, насколько она близка с каждым, ― отвечает Кай, ведя меня по сложной сети тоннеля. Понятия не имею, куда мы идем, но точно знаю, что спускаемся вниз. ― К счастью, один из её агентов перехватил меня по возвращению домой из лагеря. Я выбрал моторглайд, потому что жил всего в часе езды. Помню, как с двух сторон меня зажали мотоциклы, чтобы я свернул с дороги. Это была группа захвата Тадж. Они освободили меня как раз уже перед домом. ― Кай останавливается перед большой металлической дверью с часами, идущими против часовой стрелки. Он нажимает кнопку, и стрелки останавливаются, меняя свое направление.
Дверь открывается, и Кай сопровождает меня внутрь лифта.
― Идем вниз.
― Подожди. Почему они перехватили именно тебя? ― Я не успеваю за историей Кая, к тому же голова закружилась, пока мы шли по всем этим лабиринтам к странному подобию лифта. Мы неожиданно начинаем падать вниз, поэтому я держусь за Кая, чтобы не упасть. За всем жужжанием и щелканьем лифта сложно его слушать, и меня начинает тошнить.
― Потому что Подземелье находит тебя до того, как ты находишь Подземелье. Люди Тадж увидели во мне революционера и завербовали прежде, чем я смог стать одним из Заступников Собека. Одним из его шпионского отряда. Лучшим из лучших. Командиром Заступников. Так поступает Собек с Аномалиями. Он тренирует нас против наших собственных общин, семей, друзей. И все началось в Лагере Монарха. Нас начали готовить к шпионажу для Собека и ничему больше. Разве это была бы жизнь? ― Кай останавливается и смотрит на меня. ― Я не могу тебе передать, как сильно о тебе беспокоился. Но Тадж сказала, что тебе ничего не угрожает.
― Эта Тадж и правда знает много обо мне.
― Ты удивишься. ― Улыбается Кай и быстро меня обнимает. — Я очень скучал по тебе, Кива.
― Правда? ― я переспрашиваю, смущаясь. Во мне продолжают рождаться все новые и новые эмоции.
― Абсолютная правда. ― Его ответ скорее вежливый, чем эмоциональный.
Когда лифт останавливается, и открываются механические двери, Кай протягивает мне руку и ведет на первый этаж огромного Подземного Города. — Добро пожаловать в децентрализованную глобальную сеть. Добро пожаловать в наше самообеспечивающееся сообщество.
Добро пожаловать в Лабиринт.
***