Тадж начинает смеяться позади Кая, ее смех такой звонкий и громкий.
― Ты имеешь в виду чудовище, у которого наполовину лицо человека. Я могу сбросить форму Лиэна, если тебе так станет проще.
― Станет. ― Я не хочу быть грубой, но половина Лиэна действительно меня пугает. Этот светло-фиолетовый глаз. Есть что-то тревожное, когда смотришь в него. Как будто она видит меня насквозь. А мне это не нравится.
И тут она начинает менять облик: ее лицо меняет форму, и на смену серебру и фиолетовому глазу приходят черты красивой женщины. Не остается и следа от металлического создания. Появляется гладкая нежная кожа, зеленые глаза и улыбка с ровными зубами. Она прекрасна.
― Как ты это сделала?
― В моей семье все так умеют уже много веков.
― В твоей семье?
― В моей расе, ― она поправляет себя. ― Мы легко можем принимать человеческий облик. Для нас это простое превращение, потому что мы похожи с вами физически. Возможно, мы немного выше и сильнее, но базовые функции у нас такие же. Самое большое отличие ― это цвет глаз и сущность, которую мы не прячем внутри, а показываем снаружи. И все же мне следует начать с самого начала, верно?
― Насколько давно было начало? ― спрашиваю я.
― Около десяти тысяч лет назад.
― Мы с Собеком происходим из расы Лиэнов, которая также известна как Лиэниукс, ― Тадж начинает свой рассказ. Она наливает нам чай из медного чайника, и горячий напиток успокаивает меня, пока я слушаю эту странную историю. Мы сидим за самодельным столом, Лаклан положил скатерть на сундук, и мы все вместе пьем за ним чай. Для незнакомца мы выглядим как семья за полуденным чаем ― мама, папа и их трое детей. Все выглядит очень миролюбиво, но это не так. Зилли пересела с дивана мне на колени. Я нерешительно пыталась прогнать ее, но она была непреклонна и не сдвинулась с места. Правда говоря, ее присутствие даже немного успокаивает, поэтому я протестовала не долго. Закончив разливать чай, Тадж садится и продолжает свою историю:
― Десять тысяч лет назад наш дом, Лиэниукс, погибал. Это была крошечная планета. У нас были очень сильно развиты технологии, намного больше, чем на этой планете даже сейчас. Но наша раса утрачивала силы. Наши энергии умирали от голода.
― Что? Энергии? ― Я в замешательстве.
― Да. Наша раса питается энергией. Она дает нам жизнь… бессмертие. Но без энергии мы не выживем. И тогда у нас заканчивалась энергия для подкрепления. На нашей планете не хватало живых организмов, содержащих ее. Не достаточно экземпляров.
― Экземпляров? Ты имеешь в виду что-то вроде животных? Коров, кур?
― На нашей планете, да. Мы подпитывались животными и растениями. Но, как только мы обнаружили вашу планету, то стали подкрепляться и за счет людей. Вы намного питательнее… питательная пища. Когда мы нашли Землю ― достаточно большую планету с множеством экземпляров, ― мы начали питаться за ваш счет и процветать, а пятьдесят из нас выбрали для исследовательской поездки, в которую вошли Собек и я. Нас отбирали очень жестко: дети лидеров, мыслители и первооткрыватели. Двадцать пять представителей женского пола и двадцать пять представителей мужского пола. Каждый из нас был не старше тебя, Кива. ― Тадж вздыхает, и кажется, что она поддалась ностальгии. Но это продолжилось всего пару секунд. ― Мы не знали, что окажемся единственным кораблем, покинувшим Лиэниукс. Таким образом, Собек, я и наши выжившие сородичи попали сюда.
― Десять тысяч лет назад? ― я едва произношу слова.
― Все верно. Когда мы поняли, что были единственными выжившими, нам пришлось пересмотреть нашу стратегию. Больше мы не были частью разведывательной миссии, мы должны были остаться здесь навсегда. Земля должна была стать нашим домом, но мы понимали, что не сможем просто так завладеть планетой. Это разрушило бы экосистему и баланс энергии. Нам пришлось ждать. Лиэны ― очень терпеливая раса, и для нас десять тысяч лет значит даже меньше, чем десятилетие для вас.
Тадж замолкает, ожидая следующего вопроса от меня, но я молчу. Я в шоке. Этой женщине ― этому созданию передо мной ― больше десяти тысяч лет. Это кажется невозможно.
― Как самый старший представитель в нашей компании, Собек был назначен лидером. На самом деле, старше всего на две минуты. ― И с намеком на отвращение Тадж добавляет: ― Ведь он мой брат-близнец. Но две минуты стали решающими в нашей ситуации. Мы все положились на него и поклялись в верности. Потом он научил нас, как поддерживать свою жизнь. Чтобы выжить, мы подпитывались от тех, кто был поблизости. Начали в Месопотамии, высасывая энергию из местного населения. Затем на несколько веков переместились в Египет, где питались энергией египетских рабов. Затем мы перебрались к коренному населению Африки. После этого в Азию и Южную Америку.
И хотя мы питались, этого было недостаточно для нашего существования. Нам была нужна власть. На самом деле власть нужна была моему брату, и ему удалось убедить четыре дюжины оставшихся в живых Лиэнов следовать за ним. Я сомневалась, но притворилась, что следую плану. Мой брат очень жадный. Также он нарцисс, и если он заостряет свое внимание на чем-то одном, то не видит остального. И это его слабое место. И когда он загорелся идеей доминирования, я начала медленно готовить сопротивление. Он не знал ничего об этом, так как у него были свои взгляды. Жадные до власти, остальные слепо следовали за ним. В конце концов, Лиэны не склонны к сочувствию. Это не в нашей природе, поэтому нам ничего не стоит использовать других в своих целях. Собек изложил свой грандиозный план: он знал, что если сможет выждать достаточное количество времени, когда все в нем станут нуждаться так, как он нуждается в них, то он сможет взять контроль над планетой в свои руки.
― Как диктатор, ― вмешался Кай. ― Муссолини, Сталин, Гитлер.
― Именно. Когда, несколько веков назад, у моего брата начался этот бред величия, я поняла, что человеческая раса в опасности. Возможно, из-за того, что я так долго жила среди вас, гуманоидов, некоторые человеческие чувства передались и мне. Поэтому я начала тайно готовиться. Задолго до того, как Собек спровоцировал Великую Технологическую Войну, я начала строить Лабиринт.
― Он начал войну? ― Я не могу поверить в услышанное.
― Да. Именно мой брат поставлял новые технологии американцам, китайцам и русским. Он стравливал их между собой, что неминуемо привело их к алчности и желанию того, чего у них не было. Он настраивал их и манипулировал ими, что, в конечном счете, послужило причиной каждой стороне нажать на соответствующую кнопку. ― Она засмеялась. ― На самом деле, потребовалось не так много сил. Несколькими десятилетиями до этого Собек продвинул Лиэнов на руководящие должности.
― Подожди, то есть американский президент и русский президент…
― И президент Китайской Народной Республики, ― добавила Тадж. — Все Лиэны. А точнее, мои кузины и кузены. Поэтому они без труда убедили свои народы. Мой брат очень умен. Ненормальный, но умный. И его план сработал. Три ядерные бомбы были запущены, что привело к таянию ледников и затоплению большей части поверхности Земли. И тогда вмешался Собек.
― Заставив всех зависеть от него. ― Я, наконец, начала понимать.
― Нет ничего лучше, чем создать проблему, решение которой есть только у тебя. Собек доработал Третьи, чтобы соединить выживших людей с Лиэнам, затем показал наши продвинутые технологии, чтобы предотвратить болезни, и разделил мир, чтобы помешать обострению противоречий, и… ― Ее голос задрожал.
― Что? ― Я в равной степени испытываю отвращение и восхищение нарциссизмом и коварством Собека.
― Он нашел способ сделать людей послушными.
― Но как?
― Тут два аспекта, ― продолжила свой рассказ Тадж. ― Он загрязняет воду тем, что сам называет безвкусным раствором фтора, который якобы полезен для вас.
―Так и есть, ― говорю, чувствуя себя идиоткой. ― Он важен для крепких костей и зубов.
Я понимаю, насколько глупо это звучит.
― Мой брат хочет, чтобы вы так думали. На самом деле, это химикат, помогающий людям расслабляться и покоряться. Он также блокирует и обызвествляет эпифиз, а это приводит к блокировке связи между физическим миром и духовным.
Мне очень сложно переварить всю эту информацию. Всю свою жизнь я провела в воде, и теперь я узнаю, что она токсична. Вода, которую я пью, в которой плаваю и принимаю душ, которую использую для приготовления еды ― вся эта вода отравлена. Я думаю, нет, я очень надеюсь, что второй метод, который использует Собек для контроля над людьми гуманнее.
Но я ошибаюсь.
― Второй способ управления, ― продолжает Тадж, как будто прочитав мои мысли. — Изобретенная система предписанных партнеров, когда люди начинают зависеть друг от друга. Он воздействовал на ваш вид так, что вы начинаете считать, будто не сможете существовать без другого человека.
― Я могу существовать без Дженезиса.
― Ты так думаешь, потому что вы с Дженезисом не были предназначены друг другу. Твой предписанный партнер ― Дориан.
― С большими голубыми глазами? ― Тот мальчик, который постоянно мне снится.
― Да. Дориан умер, когда вы были в Лагере Монарха. Его маленькое тело не выдержало издевательств Заступников Собека. Однако большинство выдерживают. Но он был слишком слабый. Если бы он выжил, то, скорее всего, вы были бы воссоединены и стали бы зависимы друг от друга.
― Каким образом?
― Мой брат использует посттравматическую технику контроля сознания на маленьких детях, чтобы они переполнялись страхом и чувствовали себя неполноценными без присутствия и объятий своего партнера. Питаясь их страхом, он становится сильнее, а чувство неполноценности с самого раннего возраста позволяет ему контролировать их лучше.
Я вспоминаю про Аннику и Рейн. Тадж точно смогла описать, что с ними не так. Мои подруги стали лишь оболочками прежних себя, потому что перестали верить в себя.
― Если он питается энергией, то почему берет ее только из страха? ― спрашиваю, пытаясь проигнорировать воспоминания, где я подвешена вниз головой и кричу.
― Почему нельзя сделать это более радостным?
― Можно. Мы можем подпитываться любыми эмоциями: гневом, счастьем, грустью, нежностью, отвращением или страхом.