Я не суюсь в чужие дела, не соперничаю за право первенства, тем более не бьюсь и не грызусь за мужское внимание.
Ещё чего! Выдирание с корнем чужого волосяного покрова и наращивание потом своих фолликулов-не моя водная стихия. Ледяные кристаллики чешуек с просвечивающими, тонкими плавничками надо оберегать. Не всё оттяпанное и ампутированное поддается восстановлению.
Кому буду шибко нужна, всегда проложит ко мне тропинку, несмотря на препятствия в дремучем лесу с городьбой практикующих ворожбой ведьмочек. А там уже посмотрим, какой ты фруктовый, запретный плод. Может тебя и надкусывать не захочется, сразу, без пробы, откажусь от потайного гнилья.
В душу ни к кому не лезу и в свою больше не пускаю. Никого и никогда! Вломятся без разрешения, нагостятся столько, сколько себе намерили, натопчут, намусорят, втихаря нагадят по углам, в удовольствие размалюют стены своими непотребностями. И ведь не выгонишь-бесполезно. Потом долго приходится отмывать гетерогенные, сомнительной нравственности следы радостных потребителей обретенной дармовщины.
Мне вполне хватает общения с родными и с некоторыми сотрудниками.
Хорошо то как!!!
Я больше слушатель, чем рассказчик, откровенность с исповедальностью не для меня. Никто из моего рабочего коллектива толком и не знает: как, чем и с кем я живу.
Это ещё лучше, чем "хорошо то как"!!!
Тружусь простым экономистом в государственном учреждении, добросовестно и ответственно исполняя свои служебные обязанности. Лапочка!
Я не глупа, но это лично моё мнение. Дурашка! Конечно же только твоё.
И ещё, я совсем не пробивная. Добиваться фаворитного расположения любыми путями и ходить по головам, вырабатывая командный голос, не привыкла и поэтому начальником мне точно не быть. А оно мне надо? Задолбишься работать за всех. Такое проходила и не раз. Лучше всё сделать по-быстрому самой, чем постоянно входить в чье-то сложное, языково-молебное положение, а затем безуспешно ждать интенсивной, пролетарской отдачи.
К совсем законченным пессимистам и интровертам себя не отношу. Скорее реалист, с лёгким напылением романтики, лирической элегии, которая вгусть сдобрена каббалистической энигмой. Внутренней тайны женщины-вамп, которая бы азартно и пламенно сводила мужа с ума, не давала расслабиться и постоянно ставила его в тупик, у меня нет.
Я проста и открыта для него, как…
Жаль!
И немного сложна для себя и окружающих. Впрочем нет, не немного, чуть больше.
Бывает…
Вот такие ингредиенты в моем миксе. Моя жизнь-работа, дом, работа, дом. Летом-наша с мужем дача. Четыре года назад купили неподалеку от дома участок земли и нам глянулось проводить на природе время, копаясь в земле с перегноем. Зацепило. Ужасссь! Делать нам, таким молодым, больше нечего. Разумеется, бывают приятельские встречи в кафешках и компании с мангалом полным шашлыков, правда нечастые. Периодически ездим к родственникам на юг. Ну и всё.
Не знаю, как законный супруг, а я всем вроде удовлетворена. Я люблю, любима и довольна. Вполне довольна. Довольна? Безусловно!
Что за странный вопрос себе? Молчи уже! Живи и радуйся!
Я радуюсь.
………….
Радовалась.
Когда-то.
Глава 4: Хороший вопрос
Чувство голода не испытывала, есть совсем не хотела, только пить, пить, прихлебывать, потягивать и опять жадно пить. У мамы был совсем небольшой запас воды, большую половину которого я уже истратила на умывание и утоление жажды.
Маловато осталось!
Я растолкала Алиску. Больше она меня не пугала. Глаза у неё были обычные, зелёные виноградинки. Рот не открывала, зубы не показывала, но и не мяукала. Вообще голоса не подавала, была полуживая и меня не замечала. Она тоже много лакала жидкости и еде, пока что, не притронулась.
Домой к себе не отправилась, не набралась смелости. Скоро вечер, а влачиться предстояло на другой конец города. Живу в другом районе. Замкнулась на все затворы, запоры и щеколду. Впритык к порогу пододвинула пуфик, поставила на него керамический напольный вазон, который повязала с ручкой входной двери. Сверху водрузила стопку книг Мориса Дрюона и нефритовый колокольчик.
Определенно, моя черепушка немного отъехала!
Конечно, возвышенная конструкция не датчики движения, однако лучше, чем ничего. Получилась кривенькая Пизанская башня. Как и было задумано. Если все "Проклятые короли" не усидят на престоле, отрекутся от самих себя, покачнутся на высоте своего превосходства, то должно всё дружно завалиться и возможно разноголосо звякнуть предостережением. Тогда услышу неурочный грохоток даже через шлемофон соснувшего астронавта.
Смотрела как наступают сумерки, как смеркалось, темнело. Просто плавно чернело, без бордовых оттенков. Холодное, чистое небо, блистательные звёзды, которые вдруг резко и кучно обозначились без иллюминации уличных фонарей, божественно-обожаемый лик луны-всё обычно. Все они на своём месте и так же за тридевять неизведанных земель. Постоянно выходила на лоджию, нюхала и пригубляла свежий воздух, напрягала слух, всматривалась в отдалённые окна. Ничего такого, что вызывало бы подозрение на опасность. Стояла долго, до посинения с дрожью, до сопливых дорожек под носом.
Тем не менее, ведь что-то стряслось и разразилось, причём, глобальное, кардинальное!
Зависала всем телом на подоконниках в разных комнатах. В городе никакого оживления. Нигде нет света, нет даже намёка на отблеск лампионов и слабых лучиков свечей. Сплошная темень, и до сих пор стоит полная тишина. Эгегейкнуть или залихватски гаркнуть озорное словцо с балкона, скажем, "полундра" или "свистать всех наверх", знобко и мужества не хватает. Не известно, кто ко мне может свистануть, взбежать или вскарабкаться наверх на соблазнительный, многообещающий ночлег. Отбивайся потом от возбужденных, прошенных посетителей с убойными мыслями и фантазиями.
А может стоит рискнуть, открыть рот и проблеять какую-нибудь глупость?
Хватило только на тихое полоскание одного длиннющего звука:
— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э…
Лучше ничего не придумав, я враз обесславила родной язык.
Но мне сейчас простительно всё!
Кисуня умостилась в кресле, расстелилась на боку, откинув назад голову. Хвост и лапы с выпущенными крючковатыми когтями вытянулись в струнку, кончик языка торчит между зубов, один глаз открыт.
Испустила дух?
Нет, только не это.
Пожалуйста!
Я поводила свечой, потрясла рукой перед её зорким оком, оно было неактивно. Потрогала пальцем ввалившееся пузико, с прилипшей к нему, длинной безжизненной шерстью. Впалый животик мягкий и тёплый, едва вздымается от дыхания. Значит она цела и невредима.
Лисёнок, даже если ты реинкарнация чупакабры-кровопийцы, не уходи в отставку. Не утекай от меня! Договорились? Приму тебя любую: ходящую на задних лапах, облезлую, красно-лупоглазую, безусую, остро-клыкастую. Любую.
Только не уходи.
Сделай одолжение! Как буду одна, без тебя? Не справлюсь!
Батареи ледяные и в квартире холодина. Ранняя весна. Пришлось лечь в одежде и укрыться тремя одеялами. Я завела таймер на семь часов. Спала плохо, постоянно вздрагивала всем телом, поднимала голову, часто вставала. Алиска мерзлячка ко мне так и не приползла. Утром проснулась раньше будильника и когда открывала глаза, надеялась, что всё-таки это сон.
К великому сожалению…
Надо собираться. Кошка поела совсем немного, заторможенно умывается, на меня совершенно не реагирует. Может меня, вообще, здесь нет? Все есть, живут-поживают, продолжают фигурировать, присутствовать у себя, бытовать, мирно процветать в семейной согласованности или проседать в лютой ненависти друг к другу. А я, в отличие от некоторых, вероятно фантом, невидимый, бестелесный, аннулированный асоматический сгусток непонятной субстанции.