- Ну, хватит! - вдруг заорал Форст и стукнул кулаком об стол. - Говори! Долго я с тобой тут цацкаться буду?
Савка от неожиданности даже подскочил на стуле и, придя в себя, умоляюще скривился:
- Не виноват же я, ей-богу, не виноват!
- Я тебя не спрашиваю, виноват ты или нет. Я тебя про "Молнию" спрашиваю!
Савка глядел на Форста так, словно спрашивал: кто из них двоих сумасшедший? При чем туг молния?!
- Н-не знаю. Е-е-й-богу, н-н-е видел... - затрясся он.
Он не заметил подписи на листовке, а может быть, просто забыл о ней.
- Кто тебе дал листовку?
- Вот... говорила-балакала... - Савка начал что-то соображать. - Только кто ж мне ее давал?
- Где ты взял листовку? - не понял его ответа Форст. - Кто и где ее напечатал?
- Не знаю, н-н-ничего не знаю...
- Не крути, Савка. Запомни: я все уже знаю, но только мне хочется, чтобы ты сам сознался. Я хочу смягчить твою вину... Ну, где взял листовку?
- Нашел в кармане.
- Очень правдоподобно! А кто ее туда положил? Святой дух?
- Н-н-не знаю...
- Да ты что? Колода деревянная? Тебе в карман лезут, а ты и не слышишь? Смешно! Но допустим на минуту, что ты действительно такой теленок. Тогда как думаешь, когда тебе ее подкинули и где именно?
- Не помню!
- Ты что, раздевался где-нибудь, спать ложился в тот день?
- Не помню.
- А что же ты помнишь?
- Ничего не помню.
- Так-таки ничего и не помнишь? - почти что искренне удивился Форст.
- Ничего, - так же искренне ответил Савка. Он уже собрался с мыслями, казалось, нащупал под ногами твердую почву и решил ничего не объяснять.
- Так-таки ничего?
- Ничего.
- И давно это с тобой? - посочувствовал Форст.
- Всегда, - грустно покачал головою Савка.
- Как это всегда? - уже и вправду заинтересовался Форст.
- Если выпью, так ничего уже не помню, - выложил наконец Савка свой последний козырь.
- Ага, - - понял Форст. - Только ты, Савка, не туда попал, скажу я тебе... Выходит, что тебе эту листовку подсунули, когда ты пьяный был?
- Не знаю. Может, и так.
- Ага. Наконец-то хоть какое-то предположение...
А где же ты пил?
- Не помню.
- А не кажется тебе, Савка, что все это уж слишком? - Форст начал терять интерес к допросу.
Савка помолчал... Молчал и Форст.
- Вот что, Савка. Я тебя предупреждал, и вина, значит, будет не моя. Я тебя хотел пожалеть, а ты... Человек я больной, нервы у меня ничего такого не переносят, но...
ты сам виноват. Я должен помочь тебе все припомнить.
Такая уж у меня обязанность. У нас есть возможность помочь тебе припомнить все, день за днем, час за часом.
С того времени, когда мамочка завернула тебя в первую пеленку... Ну, в последний раз спрашиваю: будешь говорить?
- Так, ей-же-ей, не знаю... - захныкал Савка.
- Ну, хватит!
Форст постучал карандашом по абажуру.
- Возьмите, - приказал он по-немецки. - Только слегка, так, чтобы он почувствовал, понял, что ожидает его впереди. Одним словом, покажите ему перспективу.
Савка ничего этого не понимал, только почувствовал, как чья-то твердая, железная рука скрутила назад его руки, сдавила их жесткими пальцами... И Савка словно сам собой встал на ноги и двинулся к двери, не к той, через какую его ввели сюда, а к противоположной. Ктото, кого Савка за спиной у себя не видел, втолкнул его в соседнюю, ярко освещенную - так ярко, что от сильного света резало глаза, - комнату с белыми стенами.
Посреди комнаты Савка успел еще заметить большой пустой стол. Больше он ничего не увидел, потому что в следующий миг его резко крутанули на месте, и прямо перед собой он увидел лицо Веселого Гуго.
Гуго какое-то мгновение внимательно всматривался в Савкины глаза. Губы его шевельнулись, и шрам стал потихоньку растягиваться. Гуго действительно усмехался, Усмехался почти добродушно, почти что ласково, по крайней мере довольно. И усмешка эта была такая страшная, что у Савки потемнело в глазах.
Потом Гуго стал неторопливо связывать Сзвке за спиной руки тонкой, врезавшейся в тело бечевкой. Связывал и ласково, как кот, увидевший перед собой сало, мурлыкал:
- Ну вот, вот и хорошо! Ну, а теперь, детка, держись! Держись, птенчик...